О планах, которым не суждено сбыться

  Любим мы, русские, строить всевозможные, грандиозные планы. Больше всех в мире любим. Выполнять задуманное не обязательно, просто планируй себе и мечтай о счастливом будущем. Это, конечно не о Сталине с его наркомами- беспредельщиками. Те, бывало, ещё и задумать толком не успеют, а где-то уже реку плотиной перегородили или завод построили. Жуткое холопство! Каждому ответственному интеллектуалу теперь мучительно стыдно перед цивилизованным мировым сообществом за эту дикость и азиатчину. То ли дело коммунизм к восьмидесятому году, Продовольственная программа, отдельная квартира каждой семье к двухтысячному... Есть в таких планах что-то тёплое, детское.

   Я вот, сколько себя помню, перед каждыми летними каникулами имел в голове чёткую, мощную программу. Зимой 78-го года мама принесла мне из передвижной рабочей библиотеки книгу Жюля Верна "Двадцать тысячь лье под водой". Прочёл я её разом, взахлёб. Невероятные приключения, завораживающий подводный мир, сокровища бухты Виго лишили меня покоя. А сделанное Верном подробное, детальное описание корабля убедило в возможности самостоятельной постройки аналогичного аппарата. Ну, в самом деле, аккумуляторы, моторы какие-то... Да в те времена этого добра за гаражами ДРСУ можно было на пять "Наутилусов" насобирать. Несколько удивляло то, что простая идея обладания собственной подводной лодкой не пришла в голову больше никому. Ни большим, двенадцатилетним пацанам, ни взрослым, семнадцатилетним мужикам. Но меня, мыслящего, крепко стоящего на ногах восьмилетнего парня это не смутило. Тем хуже для них. Надо больше читать. Подумаешь, подлодку построить.

   Приближались каникулы. По примерным прикидкам двух летних месяцев для постройки аппарата должно было хватить, ну а в августе, перед школой, я решил сплавать в Индию. Не помню уже, почему именно в Индию, но то, что в Индию, помню точно. Дело казалось простым и почти решённым. Начать, как говорится, и кончить. Мама принесла с работы огромный, в мой рост, лист миллиметровки, и я стал на нём конструировать свой будущий корабль. Нарисовал общий контур и стал делить его на прямоугольники помещений, аккуратно указывая рядом их назначение: "Кают-компания", "библиотека", "курительная" ( а как же? ). Работа спорилась. Тем более, что и начал я не на пустом месте. Кое-что у меня было. Посуда для камбуза, некоторые приборы, оружие. Да-да, оружие. Ещё читая роман, я с удовольствием отметил, что команда "Наутилуса", как и все нормальные люди моего времени, ипользует пневматические винтовки. А с приборами вышло так: взял я братов наручный компас, с которым он бегал на соревнованиях по ориентированию, вытащил из него глупый дерматиновый ремешок и получил в своё распоряжение прекрасный, судовой, магнитный компАс. Вот переделку калейдоскопа в подзорную трубу категорически не одобрил мой батя и её, переделку, пришлось отложить на день отхода. В общем, спорилась работа, спорилась. Копился провиант, приводились в порядок рыболовные снасти, я выбрал в лесочке место для стапеля и уже присмотрел за любимыми ДРСУсовскими гаражами пару листов подходящего железа. Как вдруг, казавшееся бесконечным лето кончилось. Надо было идти в школу, вести дневник природы, собирать осенний гербарий. А потом, так же вдруг, началась зима и моё железо занесло снегом. Перед самым Новым Годом  я на хоккее сильно простыл и все каникулы пролежал с ангиной. Мама принесла мне с работы другую книгу, "Том Сойер эронавт", кажется. Ну и... сами понимаете, на следующее лето было задумано покорение неба.

   Последние года четыре я планировал застеклить в маминой квартире балкон. Холодно ей, старушке, зимой вешать на нём бельё и кормить синиц. Небезопасно, третий этаж, всё-таки, да и внешний вид его не мешало улучшить. Плёвое дело, зашить парапет с боковушками сайдингом и вставить раздвижную аллюминиевую раму. За какой-то год я сделал замеры, ещё за полтора рассчитал необходимый материал, быстро, месяцев за шестнадцать выбрал производителя рамы. Мама всё это время меня отговаривала и просила не беспокоиться. Уверяла, что ничего не нужно, что хорошо и так. Я настаивал, горячился, обещал закончить нынче же осенью. Пятнадцатого апреля , в половине восьмого вечера мама умерла. В "неотложке", вёзшей её в кардиологию Красногорской горбольницы. Врачи утверждали, что всё будет в порядке и я, почти спокойный, сидел дома и смотрел по телевизору как пылает Нотр-Дам, не подозревая ещё, что это её погребальный костёр. Завтра будет сорок дней. План только один - помянуть её светлую православную душу. И уж с этим планом я определённо справлюсь.