Глава 20, О советских автолюбителях

Рубрика "В Рабочий Полдень"

Глава 20, в которой речь пойдет о советских автолюбителях, особенностях отечественного автопрома, содержимом багажника “Жигулей” и некоторых рефлексиях автора.

Давайте, мои дорогие, уйдем сегодня , как говаривал мой любимый литературный персонаж Христофор Бонифатьевич Врунгель, в дальнее плавание по волнам автомобильных воспоминаний.
Был у меня в далекие, еще Тбилисские времена, приятель с редким ныне именем Моисей. О национальности его говорить даже и не будем, так всем спокойнее,  ну,  вы догадываетесь. Отчество было не менее знаковым - Шлёмович. Звали его в быту Мусик, или Шлёма - по отцу, но реже.
Мусика, как и все мое поколение, ждала стандартная для детей турецко-подданных головокружительная карьера — школа с физмат, или еще каким-нибудь там наклоном, универ, лаборатория, кандидатская, МНС (младший научный сотрудник), если повезет - докторская,  СНС (старший научный сотрудник), преферанс, дом отдыха "Рижское взморье", танцы "для тех кому..", инсульт, инфаркт и низкая оградка на кладбище, крашенная серебристой масляной краской. Да, чуть не забыл! При выходе на пенсию - часы с боем и маленькой желтой гравированной табличкой "от коллег" под циферблатом, сбоку.
Судьба сделала свой вираж, империя начала в судорогах разваливаться...
Мусик одним из первых почувствовал запах жареного, кровь далеких предков забилась в его тихой еврейской кровеносной системе. Он бросил свою органическую химию,  начав впаривать всяким бессмысленным НИИ (научно-исследовательским институтам) ненужные им компьютеры. Деньги они Мусику перечисляли бюджетные, а взятки, которые потом стыдливо назовут "откатами", получали очень даже живые,  это способствовало бизнесу, как ничто другое.
Впрочем, дурная привычка брать взятки спокойно дожила до нашего времени, и есть все основания полагать, что и нас она прекрасно переживет.
Быстро сформировав первоначальный капитал, молодой бизнесмен не без оснований решил, что ходить пешком в буржуинстве не пристало, и приобрел на черном рынке моднейший тогда автомобиль ВАЗ 2108, знаменитую «восьмерку».
Сравнить владельца «восьмерки» в то время, можно разве что с владельцем «Бентли» сейчас, да и то нет, машин было вообще крайне мало, а тут «восьмерка» - последний шедевр ВАЗа, передний привод, стремительные формы…
Машина была б/у, «почти новая».
Мне ужасно нравится это словечко, «почти», за резкую смену смысла, живой – почти живой, мертвый - почти мертвый, свежий - почти свежий.
И что бы вы думали?  "Почти" новая машина оказалась сварена посередине из двух разных автомобилей. И как потом выяснилось объединяло эти транспортные средства, вдвоем составивших Мусикино счастие, одно общее свойство - они оба были ворованные.
Сварной шов, понятно, не продержался долго, да и не должен был. В один из чудных солнечных дней Мусик оказался на асфальте прямо посередине оживленной Тбилисской магистрали – машина аккуратнейшим образом разломилась на две равновеликие части.
У истории с сидящим на асфальте грустным Мусиком озирающим необычное состояние своего транспортного средства, есть, как водится, предыстория.
Этот сказ о том, как Мусик стал первым, а, вероятно, и единственным в подлунном мире человеке, попавшим под колеса собственного при этом стоящего автомобиля!
Кстати, это был тот самый, страдавший раздвоением личности ВАЗ 2108, еще не разломанный жизнью и тбилисскими дорогами.
Здесь, уж извините, придется потерпеть. Для маленькой экскурсии, буквально на секунду, я вас отведу в сторонку. Слушайте. И запоминайте. Кто вам еще нормально что-то расскажет.
Шиномонтаж, в частности, и автосервис вообще, в те отдалившиеся от нас времена широкого распространения не имели по причине прозаической, – считалось, что это лишнее.
Все счастливые владельцы персональных транспортных средств назывались официальной пропагандой «автолюбителями», вне зависимости от того, любили они персональное транспортное средство или не любили, а просто им пользовались, поскольку любили не его, а удобства, возникающие от его существования.
Эта нехитрая формулировка позволяла коммунистической власти убить сразу пять зайцев.
1-й заяц: не надо было ни хрена вкладывать в инфраструктуру обслуживания легкового транспорта, - раз автолюбитель полюбил свое транспортное средство, должен сам с ним заниматься сексом (в прямом и переносном смысле). Полюбил – наслаждайся сексом.
2-й заяц: можно легко и непринужденно объяснять своим гражданам и враждебной пропаганде безумный дефицит автомобилей – слишком быстрое развитие автомобильной любви у населения. За ней, за любовью, нашей доблестной промышленности, бывает, не успеть. Любовь не всегда взаимна.
3-й заяц: отвязанные, сумасшедшие цены на персональное авто, основывались, как бы, на следующей логике – вещь ненужная, более того, вредная, но раз уж полюбил – плати. Любовь – чувство не бесплатное.
4-й заяц: вожделевшей стать «автолюбителями», но не имевшей возможности сесть за руль части населения (кстати, абсолютно подавляющей части), навязывалась незатейливая, успокаивающая мысль – о заочной любви.
Чтобы войти в число «избранных» надо быть автолюбителем, а как быть, если у вас нет предмета любви, то бишь, автомобиля. То есть, проще говоря,  если у тебя нет авто, значит, ты не автолюбитель, а раз ты не автолюбитель, то и машина тебе не нужна, потому что ты не можешь полюбить то, чего у тебя нет. Заочная любовь без физической близости - штука дискуссионная, есть она, нет её… Кто знает...
5-й заяц: неравенство в коммунистическом обществе было неприемлемым, поэтому счастливые обладатели были лишь те, кто смог полюбить по-настоящему, сильно, беззаветно, всей душой. Одни смогли полюбить мерзлую картоху, другие шахматы, третьи автомобили.
Ведь это всего лишь хобби. К несправедливому распределению материальных ценностей и отходу от идей Маркса никакого отношения не имеет. А в рамках хобби можно рассуждать о теме недостаточной любви.
Ведь собрать хороший гербарий или коллекцию марок можно, лишь, если ты крепко этим увлечен. Сила любви это всегда разговор о жертвах во имя и славу её, а главной жертвой может стать и предмет любви.
Надо заметить, что сами коммунистические вожди были, что девки в кордебалете. Все как на подбор —истинные автолюбители, собиравшие целые коллекции средств передвижения. При этом хочется сказать, эти гербарии состояли далеко не из безобразных уродцев, неравномерно и с трудом, изрыгавшихся  гениталиями отечественной промышленности.
В соответствии с 1-м зайцем, нормальный багажник частного советского автомобиля напоминал передвижную механическую мастерскую с возможностями дозаправки в воздухе. Между прочим, слово «частный» в отношении машины произносить тоже было нельзя. Следовало заменять его стыдливым «персональный», - частная собственность, по версии тогдашних идеологов, исчезла в 17-м году.
Так вот, в багажнике всегда перевозились канистры с бензином (как правило, военные,  ворованные, с крепежом и ступенькой для надежной опоры сапога), ведь заправиться было искусством.
Требовались эвристические знания типа, «если сегодня суббота, то с вероятностью сорок процентов бензин может быть в Ясенево». Незаменимы были личные связи с сотрудниками АЗС («Нинка с Волоколамки в обед выручит»). Ну и, естественно, автобазы и воинские части часто были источниками живительной автомобильной влаги.
Однако же, вменяемый и не выезжающий из совминовского или цекашного гаража автолюбитель, просто должен был иметь на борту неприкосновенный запасец.
Кроме этого, в багажнике любимца всегда присутствовали многочисленные инструменты, наборы для вулканизации на ходу, высоковольтные провода, троса и тросики, свечи, пресловутые Козлевичевские маслопроводные шланги, переносное освещение, запасной бензонасос, сотни и тысячи различных предметов автомобильного быта, запасы различных жидкостей и масел. Все это болталось в разлитой на дне не просыхающей луже бензина, из вечно подтекающих в багажник канистр.
Немаловажное место в этом безумном боекомплекте оснащенного багажника занимал насос. Собирая на неисповедимых коммунистических дорогах шурупы, гвозди, фрагменты колючей проволоки и другие детали, столь необходимые для строительства новой жизни, предмет грез каждого советского человека постоянно спускал давление в баллонах. Которые, кстати, отличались ужасающим качеством, даже по сравнению с отвратительно исполненной остальной частью железного коня, пришедшего, как известно, на смену крестьянской лошадке.


Насосы были ручные и новомодные ножные. Ручные требовали неимоверных усилий со стороны накачивающего, совершавшего движения со стороны напоминавшие работу деревенского колодца типа «цапля», и были неплохой подмогой, страдающим различными заболеваниями спины.
Новомодные ножные были как, впрочем, и всё остальное в страшном дефиците, жизнь облегчали, правда, заставляя своих владельцев занимать чисто Чаплиновские позы. Однако, отличались ненадежностью, поэтому счастливые обладатели ножных, возили с собой «на всякий случай» еще и ручные.
В этой непростой насосной жизни, как вкрапления золота в руде, появились обладатели, мыслимо ли это, электрических, работающих от прикуривателя насосов, с помощью которых можно было, о — невозможно поверить, — не корячась в немыслимых позах, подкачать спустившее колесо.
Ну вот. Секундная экскурсия благополучно превратилась в затянувшееся лирическое отступление. По рукам что ли себя бить? Только не вмешивайтесь, а то еще хуже будет.
Возвращаемся, наконец, к основной канве.
В числе этих первых счастливчиков, обладателей электрических насосов, оказался и рано разбогатевший Мусик, сделав это, столь нужное приобретение, к своему тогдашнему «Бентли» – жигулевской восьмерке.
Демонстрация обладания Вещью была тогда, как и сейчас, одним из основных удовольствий владельца, средством удовлетворения его тщеславия, проявлением тайных, а зачастую и явных, возможно, и единственных помыслов его мятущейся души.
Подкачать жигулевские баллоны электрическим насосом в людном месте... Это как сегодня показать ненароком, из-под модной сорочки, обсыпанный бриллиантами номерной Пате Филипп, или достать в ресторане платиновый Американ экспресс.
Мусик, в первые дни обладания заветным насосом, любил остановиться на одной из центральных магистралей Тбилиси – улице Ленина или Руставели, подкачать колеса своей нечистокровной любимицы.
Из соображений экономии и предотвращения растягивания троса, советские автолюбители никогда не пользовались ручным тормозом, оставляя машину на первой передаче. Считалось что «никуда она не денется», а “ручник только растянешь”.
Подкачивать Мусик любил правое переднее колесо, что естественно. Демонстрировать себя и насос, было лучше всего стоя на тротуаре, чуть впереди железного друга.
Думаю,описанных деталей вполне достаточно для понимания диспозиции. Перейдем, наконец, к прямому изложению события.
В тот день, когда Мусику было суждено войти в историю, он остановил машину в живописном месте Тбилисского Даунтауна.
Подключив чудо техники к прикуривателю, он надел резиновый, пахнущий ароматами счастливой и состоятельной жизни шланг на ниппель не нуждавшегося ни в какой подкачка колеса. И, о боги (!), стал наслаждаться тихим рокотом компрессора, привлекая внимание публики вообще, и женской её части в особенности.
Неожиданно, в его голову пришла несложная по своей сути мысль, что колесо он сегодня подкачивал уже много раз, так можно и аккумулятор посадить. Да и в инструкции к чудо-устройству рекомендовалось пользоваться им исключительно при работающем двигателе.
С целью ликвидации оплошности наш герой, не выпуская насос из рук, перегнулся через дверь автомобиля и дотянулся до ключа зажигания, необдуманно повернув его.
Напоминаю! Тогда, как, впрочем, и сейчас, ВАЗ не освоил космическую нанотехнологию установки автоматических коробок передач.
А посему, в соответствии со всеми своими свойствами, прежде чем заглохнуть, автомобиль провернул передние колеса, намотав на ногу Мусика резиновый шланг. И, скакнув вперед, треснул вначале Мусика дверью об невинно стоящее впереди дерево, а уже  потом, швырнул его под свои колеса.
Молодой бизнесмен, между прочим, после этого месяц в гипсе провалялся, что, надо сказать  как нельзя лучше способствовало идее отрыва от уродцев отечественного автопрома.
Подкопив деньжат, Мусик быстро вышел на оперативный простор буржуазных автомобильных излишеств.
Незабываема была сцена, когда он приехал ко мне на работу, позвонил и попросил выйти во двор. "Так, на минуту", - сказал Мусик. На улице я увидел гордое лицо друга, стоявшего рядом со сверкающей трешкой БМВ.
Мусик открыл багажник. Посреди него, абсолютно чистого, лишенного канистр и признаков авторемонтной мастерской, стояла новенькая пара туфель.
"Вот", - сказал Мусик - «Туфли себе купил».
После этого он захлопнул багажник, коротко попрощался, сел в беху и уехал.
Он приехал показать не туфли, хотя и туфли тоже. Показать себя, вырвавшегося из тифлисской коммуналки.
Вырвался ли он оттуда?
Вырвался ли я?
Не знаю.
Часто думаю об этом. В том числе и сегодня, в этот Рабочий полдень.

13.2.2019