Повесть о приходском священнике Продолжение 134

Нет мне не страшно, я просто боюсь...
Для Бируте

-Помоги мне привстать,- после короткой паузы, проговорила Ауксе.
Я взял с рядом стоящего кресла пару пухлых подушек, осторожно помог Ауксе приподняться и подложил их девушке под спину. Она сжала губы от боли и резко выдохнув воздух, сказала:
-Посиди со мной чуток. Выговориться хочу. Прими как исповедь, как у вас говорят.
Я обмахнул стул, поставил его у окошка, присел, приготовившись слушать. Ауксе долго молчала, видимо собираясь с духом, наконец еле слышно вздохнув, начала свой рассказ:
-Мерзкий я, однако, человек. Мерзкий и бессовестный. Осудишь меня, если захочешь, после этого избавиться от меня, будешь вправе. Всего рассказывать не стану. Долго это, тяжело, да и не могу я. Слишком во многих чужих тайнах завязла. Я единственный ребёнок в семье- счастливой, примерной, очень успешной. Отец высокопоставленный чиновник, мать педагог высшего учебного заведения. Меня любили, баловали, ни в чём не отказывали. Всё б хорошо, да только пошло что-то не так. Мать стала изменять отцу, тот об этом узнал. Бесконечные скандалы, разборки. Хуже тех моментов не вообразить себе. Родители по разным комнатам, сидят, дуются. Ни обед не варится, ни стираются вещи, а я промеж них как связующее звено. С помощью меня передают друг другу, просьбы- пожелания, не желая разговаривать. Всё менялось, когда они мирились. Опять в доме привычная жизнь, словно свет разогнал хмурые тучи. Папа дарит подарки, часто ездим в рестораны, театры. Мама улыбается, на кухне каждый день пахнет обедом.
Была у меня проблема. Клептомания. Во втором классе стали замечать, что я ворую у одноклассников ручки, карандаши, линейки. В столовой что повкуснее, также прикарманю, а то и в сумку учительницы могла залезть. Главное, куда те вещи потом девала, совершенно не помню. Возьму что-нибудь, суну в карман или портфель, затем забуду за это. Родителей вызывали в школу, до общественного разбирательства дело не доходило. Отца боялись всё-таки. Водили к психологу, к психиатру, мама даже тайком к бабке-шептухе возила. Всё бестолку.
Когда Литва отделилась от Союза, отец категорически настаивал возвращаться на родину. Мы тогда здесь жили. Мама очень не хотела, всячески отказывалась, говорила, мол у неё хорошая работа, престижное место. Но, дело было, конечно, не в этом. У мамы завёлся очередной любовник. Снова свары, ругань. Я даже не хотела возвращаться домой. В конечном итоге, наша прекрасная семья распалась. Отец уехал в Литву к бабушке, а мы с матерью остались здесь. По началу, вроде бы всё шло хорошо. Потом мама начала допоздна пропадать где-то, вскоре и вовсе приводить любовников к нам в квартиру. Приходилось задерживаться у подружек, соседей, у классной руководительницы- прекрасной, доброй женщины, никогда не имевшей семьи. Дина Алексеевна, так звали нашу классную, решила взять надо мной шефство. Помогала с уроками, устроила в музыкальную школу, театральный кружок. Говорила, что я имею прекрасные задатки актрисы. Она в детстве тоже мечтала стать актрисой кино. Но, это так и осталось её мечтой. Видимо, своё желание, Дина Алексеевна, навязчиво решила реализовать во мне. Я с удовольствием посещала кружки, музыкальную школу, несколько раз участвовала в конкурсе красоты. Занимала первые места в школе, районе, затем в области. Тогда я узнала сладостный вкус славы и похвалы. Многие ребята, из нашей школы, были в меня влюблены.
Дома, по настоянию папы, мы говорили только на Литовском и естественно это сказалось на моей речи, когда переходила на русский.         Помню, учительница языка хотела вывести у меня акцент. Сколько она со мной занималась, заставляла делать упражнения, приказывала внимательно следить за речью. Это жутко раздражало. Я становилась похожа на дуру. Говорила медленно, протяжно, как прибалты в анекдотах. Иногда даже забывала, что хотела сказать. Надо мной все смеялись, обзывали. Я плакала. Но, Дина Алексеевна утешила, а ещё сказала, мол я буду выглядеть интересней, где-то экзотически-загадочно, когда оставлю этот акцент. Якобы, он сам собой привлекает, а больше интригует. Потом она поговорила с учительницей языка и меня оставили в покое.
Время шло, я подрастала. Мама совсем опустилась. С работы её уволили, квартиру пришлось заложить, так как жить представлялось не на что. В тот период, мать принялась сильно закладывать за воротник, буквально спиваться. Ну, и я не отставала. Начала шататься по дискотекам, всевозможным тусовкам, где попробовала всё, что могла пробовать тогдашняя молодёжь. Разве, что кроме тяжёлых наркоти-ков.
Трудно представить, как бы сложилась моя дальнейшая судьба, если бы в нашей, с мамой семье не произошли радикальные перемены. Мать решила как-бы одуматься, бросить прежнюю непутёвую жизнь, в следствии чего выйти замуж. Мне тогда лет четырнадцать исполнилось. Пришёл к нам в квартиру странный такой дядечка- сутулый, худощавый, с острым, неприятным взглядом. Он так слащаво разговаривал, прямо до ужаса противно, через фразу повторяя: «Всё хорошо, всё хорошо». Так он мне тогда не понравился, прямо кошмар какой-то. Но, ничего не поделаешь, мать объяснила, что так будет всем лучше.
Нового мужа матери звали Павел. В короткий срок, он разрулил ситуацию с квартирой, мало того уплатил все наши долги. Я ещё удивлялась, где у этого сморчка столько денег взялось. Через несколько месяцев к нам переехал сын Павла, о существовании которого я и не подозревала. Семён, так звали парня. Лет ему тогда было семнадцать, или что-то в этом роде. Всё б ничего, только наша новая семейка, стала меня сильно напрягать. Поняла, отец и сын люди мутные, скользкие. По татуировкам Павла узнала, что он сидел два раза за кражу и воровство.
Пошла наша жизнь по-другому. Мать вернулась к выпивке, ещё пуще прежнего. Ещё бы, теперь в квартире попойки происходили практически каждый день. К нам начали наведываться очень странные, подозрительные люди. Они оставляли какие-то вещи, другие люди их забирали. На ночь Павел с Семёном куда-то уходили, а возвращались лишь под утро, или через несколько дней.
Как-то зимой, в полночь, завалилось к нам человек пять. Притащили Семёна, практически без сознания, всего в крови. Уложили в мою комнату, а меня прогнали к матери. На утро Павел с каким-то страшным человеком с вставными коронками, приказали о том, что видела никому не говорить. И вообще, в школу почти неделю не пускали. Сидели в квартире безвылазно, нам еду приносили, и то, только после полуночи. Когда Семён выздоровел, его невесть куда отправили и отсутствовал он практически полгода. За это время отчим с матерью о чём-то сильно ругались. Мама очень плакала. После очередного конфликта, зашёл Павел на кухню, я там пыталась уроки делать, несмотря ни на что, учиться старалась на отлично, благодаря всё той же Дине Алексеевне. Павел сел рядом за столом, долго смотрел как я решаю задачи по физике, после чего начал разговор, вроде и ни о чём. То да сё, о школе, об учёбе, друзьях-подружках, что люблю, а чего не нравится. И вдруг, так просто вывалил на стол пачку денег, про-говорив:
-На вот, купишь себе чего-нибудь.
Сказал это, тут же резко встал и ушёл в свою комнату. Минут пять я раздумывала, что это было, затем взяла деньги, пересчитала их. Там оказалась приличная сумма. Уточнять ничего не решилась. Раз Павел дал такие деньги, шикану по полной. На следующий же день сбежали с подругой с уроков и быстренько на рынок. В то время хорошие вещи- шмотки, магнитофоны, бижутерию на рынке лучше было всего брать. Счастью моему не было предела. О чём могла мечтать девушка моего возраста в начале девяностых? Были бы деньги, а у меня их оказалось предостаточно, чтоб купить самые шикарные вещи. Это обстоятельство буквально вскружило голову. Кафе, рестораны, дискотеки, прельстительные элементы сладкой жизни. Но, деньги очень быстро закончились, и я с ужасом поняла, как попала в их зависимость. Просить у Павла не хотелось, да и не могла я. А тут он сам позвал на разговор.
-Ну, как?- спрашивает.- Понравилось красиво жить?
Я молчу, глаза опустила. Конечно понравилось, что за вопрос. Вот тут-то всё и началось. Более не могу говорить подробно, извини уж, кто знает, как судьба дальше сложится. Предложил Павел мне сладкую жизнь, хоть каждый день, а за это помогать ему должна. Предложение его насторожило и я, конечно, наотрез отказалась. Странно, но настаивать он не стал, правда так между прочем говорил, кое- о чем, день второй. Денег немного дал. Подумав ещё какое-то время, решила согласиться. Дальше словно по схеме. Происходило всё так быстро, я не успевала опомниться. Мужчины, рестораны, квартиры, дачи, дорогие авто. Короче, с лёгкой подачи Павла стала я воровкой на доверии. Мне указывали на человека, как правило мужчину. Благодаря моей внешности и артистическому таланту, знакомилась с ним. Начинались кое-какие отношения, входила в доверие, и обирала его. Как правило, при этом травила жертву клофелином. Пока тот спал, открывала двери, или ворота подельникам Павла, они выносили всё что ценное. Иногда, делала это сама. Бывало так, что клиент представлял опасность- должность там, или связи, мог отследить и поймать нас. Тогда, меня с ним снимали на камеру, или фотографировали постельные сцены, чаще, когда тот валялся в отключке, от снотворного. После чего, с помощью снимков, или видео угрожали, чтоб молчал, или шантажировали на приличную сумму.
Чувствовала ли я угрызения совести, омерзения от своих поступков, страх? Скорей всего нет. Вообще не задумывалась над тем, что происходит. Дурманящая власть денег буквально пленила. Ещё Павел подначивал. Мол, не переживай, вот денег у буржуев малость потрясём, поедем за границу, новую жизнь начнём. Мамку от алкоголизма вылечим, дом купим, поступишь в престижный университет, всё станет по-другому. Но, я уже выросла из той наивной простушки, которую можно было купить за шмотки и косметику. Понимала, Павел врёт, и врёт со смыслом. Мать продолжала спиваться, несколько раз её возили в клинику, где сказали, если она не прекратит пить, то до конца года не доживёт. Умерла мама раньше. Пришла как-то домой, а она лежала в ванной с перерезанными венами. В самоубийство я не верю. Чудесным образом обнаружила, как документы на квартиру переписаны на Павла, теперь он оказывался владельцем. Поняла тогда, нужно куда-нибудь деться, иначе разделю участь матери.
Павел попрежнему, был со мной обходителен, ласков и учтив. Но, я ему не верила. Давно уже заметила, они с Семёном что-то мутят у меня за спиной. Просто так уйти они не дадут, слишком многое я знаю, нужно было что-нибудь придумать, чтоб разрешить возникшую про-блему. Уже тогда у меня имелись кое-какие знакомства, в определённых кругах криминального мира. Попросила одного человека, который пообещал поддержку в реализации одной задумки. Как не страшно это звучит, решила избавиться от своего отчима и сводного брата. С убийством связывать себя напрочь не хотела, а вот какую-нибудь каверзу с ними сотворить, то что было нужно. Короче говоря, мы с моим подельником разработали один план, в результате которого Павел и Семён оказались за решёткой. Всё произошло чисто, без малейшего намёка на моё участие. Все деньги и сбережения Павла, так называемую кассу, естественно прикарманила себе. Часть отдала подельнику, за труды, а с остальными хотела сбежать далекодалеко, для того, чтоб начать новую, беззаботную жизнь, как когда-то мечтали. Благо ворованных средств для реализации данного плана хватало предостаточно. Не тут-то было. Криминальная среда так просто не отпускает. Подельник мой оказался редкой сволочью. Стал меня шантажировать. Сказал, если не отдам ему столько то откупа, расскажет дружкам Павла, кто подставил и засадил его в тюрьму, а за одно куда девалась касса. Я, сначала, не обратила на его слова внимание. Он замаран в том деле не меньше меня. Но скоро ко мне приехали очень страшные люди, которые объяснили, если не послушаю их, то заимею не слабые проблемы, а они убедят воров, что именно я одна, с помощью каких-то залётных гастролёров, посадила отчима, украв его деньги, и воровской общак. Когда услышала об общаке, сделалось по-настоящему страшно. Про отчима знала не всё, думала он обычный жулик, аферист. Поняла, попала я. Назревают бандитские разборки, а меня просто хотят подставить. Отдала всё что имела, только понятно стало, так просто они уже не оставят в покое. Нужно было куда-то срочно бежать, скрыться. Доверять кому-то теперь боялась. На свой страх и риск попросила помощи ещё у одного знакомого. Тот, оказался на редкость добрым, порядочным человеком. Это он сделал мне документы на новое имя, помог незаметно скрыться с города.
-Постой!- перебил я Ауксе.- Что значит документы на новое имя? Значит ты не?..
-Ты правильно всё понял,- тяжело вздохнув, сказала девушка.- К новому имени, я долго не могла привыкнуть. Повторяла его, как мантру, писала на листах бумаги, газетах. Даже снились странные сны, где меня зовут, а я иду не оборачиваясь. Страшное чувство, представить себе не можешь.
-Как же тебя звали раньше?- спросил я.
Девушка замолчала, приковав свой взгляд к оконной раме, за которой витали первые сумерки. Складывалось впечатление, что она забыла имя данное ей при рождении, или не хочет его говорит. «Наверное, не доверяет»,- подумалось, и от этого стало немного обидно.
-Кажется, то было так давно, и будто не со мной,- наконец заговорила Ауксе.- Пытаюсь вспомнить, как ласково называл папа, как дразнил один хулиган из класса, как подписывала тетрадь. Действительно странно. Моё настоящее имя Агне. Агне Ибрускайте. Так звали бабушку, папину маму. Она служила балериной в театре.
-Ясно,- как-то стало не по себе и я почувствовал лёгкую боль в области сердца.- Да, ловко ты всех обманула. Действительно талант.
-Говорила же, что дрянь и мерзавка. Ты ругай меня, ругай. Заслужила, ничего не поделаешь.
-А как в Привольцах оказалась?
-Я когда сбежала, долго моталась по стране. Кое-какие сбережение имела всё же. Занесло меня в эти места, растворилась в большом городе. Потихоньку окучивала ротозеев с толстыми кошельками, промышляла проституцией. Не долго продолжалась такая жизнь. Попала в поле зрение местных бандитов. Те поинтересовались откуда я такая взялась, пригрозили, если продолжу беспредельничать, живьём закопают. Деньги и всё что имела, естественно отобрали. Вообще, чудом удалось улизнуть от них. Оказывается, я успела двоих важных особ обчистить, находившихся под их покровительством. Короче, нужно было рвать когти, иначе не ровен час, получила бы затрещин. В то же самое время узнала, совершенно случайно, что Павел, отчим мой, умер в тюрьме, и Семён поклялся отыскать и порешить меня, когда выйдет. А пока, дружки его на воле, обязались найти меня, во чтобы то ни стало. Нужно было где-то раствориться.
Как раз познакомилась с двумя дамами. От них узнала, об Привольцах, отце Александре- они его духовные чада, сильно хвалили батюшку, как настоящего священника, который способен помочь во многих проблемах, в том числе житейских. Попросила их познакомить с этим человеком. Они сначала отказывали, говорили, отец Александр занят очень, ему не до меня. На самом деле, попросту сомневались в моей искренности. Но, я не отступала. Ходила с ними в храм на богослужение, даже приняла крещение.
-А принятие крещения, тоже было обманом, расчётливым ходом, для достижения цели?- спросил я, чувствуя, как боль в груди усиливается.
-Ну, что ты,- каким-то обиженным голосом сказала Ауксе.- Зачем ты так? Ты прав, все мои поступки омерзительны, это только то, что я смогла тебе рассказать. Но, крещение приняла искренне. До этого долго беседовала с батюшкой, молодой такой, на тебя чем-то похож. Он рассказал об Христе, христианской вере. Понравилось это. Вдруг, даже раскаяние нахлынула. Много плакала, так хотела изменить жизнь и начать сначала, как с чистого листа. Только уж погрязла в страстях, вылезть оказалось не просто. В Привольцы всё же попала. Наплела моим знакомым, как болею, как в душе терзают необъяснимые чувства, как по ночам с ума схожу. Придумала убедительную легенду, мол была замужем за олигархом, тот нашёл себе другую, а я вот осталась покинутая, изувеченная жизнью, никому не нужная. Привезли меня. Отец Александр поговорил со мной, разрешил остаться. А мне того и надобно было. Огляделась, место то что нужно, никто не додумается там искать. Отсижусь какое-то время, а там как кривая судьбы поведёт. Притворилась бесноватой, больной, оделась в лохмотья, точно уж никто не узнает и не подумает, кто прячется за такой личиной. Прожила год, привыкла совсем. Люди в Привольцах хорошие, добрые, как родные стали. И так хотелось сбросить все пелены вранья, притворства, сродниться с ними и жить по-человечески. С Борисом закрутила, ну ты помнишь. Думала замуж выйду, ребёнка рожу, ну чтоб как у людей всё было. Да не тут-то было. С Борисом ничего не вышло, мало того, страсти распалились только, покоя не давали. Пустилась в блуд, даже с женщиной одной жить пыталась. Она пристрастила ко всяким мерзостям, так что женское тело стало милее мужского. Отец Александр узнал, прогнать хотел, ох ругался. Перепросилась, на коленях умоляла, пыталась его обольстить. Простил. А потом появился ты. Когда увидела тебя первый раз, решила, что по болезни к батюшке приехал. Затем оказалось, что священник. Хорошо с тобой было, спокойно. До сих пор помню, как службу для меня служил, как варежки подарил. Очень хотелось влюбиться в тебя, только поняла, невозможно. Остальное знаешь. Отец Александр прогнал с прихода, пошла к Митьке Слащавому. Я ведь деньги у батюшки воровала. Людей приезжает много, набросают в тарелку целую купу бумажек. Отец Александр только к вечеру их забирал. Вот я тайком оттуда и дёргала, пока не попалась. Батюшка как-то неожиданно зашёл в приёмную, а там я как раз пачку денег по карманах распихиваю. Испугалась сильно вот, думаю, сейчас будет. А он лишь сурово поглядел на меня, подошёл да как врежет по лицу, у меня даже кровь с носа пошла. После этого совершенно спокойным тоном сказал, чтоб больше здесь не видел.
-Вот оно что. А я думал…
-Нет, никто ничего не узнал. Батюшка не стал распространяться. Посему, когда вы с Борисом пришли к Митьке, я отказалась возвращаться. Да и куда? Митька тоже ничего не знал. Жила у него какое-то время. Парень он не плохой был, душевный, просто свои мухи в голове. Всё хотел на исповедь к тебе прийти. Не дошёл. У Митьки более оставаться стало опасно. К нему разная шпана шастала, уголовники. Не ровен час, чего доброго, Сенькины дружки нагрянут. Они, конечно, вряд ли бы нашли меня в Привольцах, но всё ровно боязно. Сбежала я от Митьки и прямиком к тебе. Всё бы хорошо, только не удержалась, чтоб не обчистить моего недавнего благодетеля. Уверена была, на меня не подумает. Мало ли кто мог обокрасть, благо народа, в последнее время, там ошивалось прилично.
Живя у тебя, у Алисы, я словно опять воспряла духом, успокоилась, начала задумываться о благочестивой жизни. Ага, не тут-то было. Митька просёк моё злодейство, отыскал, подкараулил возле магазина. Всё же он парень хороший оказался, добрый. Прессовать, как-то гнобить не стал. Потребовал украденные деньги, а в наказание затребовал ещё две такие суммы, в течении месяца. Если отдам, то буду с ним в расчёте, нет пригрозил продать в притон. Стало очень страшно. Думала, думала, как быть- решила обобрать Алису. Подло, мерзко, да что поделать. К тебе забежала просто попрощаться, а ты оставил с детьми. Невзначай полазила по подрам, радости не было конца. Нашла кругленькую сумму, как раз с Митькой расплатиться, ещё и себе останется. А дальше всё как в плохом сюжете. Митька с дружками напились, как свиньи, затем та злополучная авария. До сих пор как вспомню, мороз по коже…
-Странная ты,- сказал я возмущённым тоном.- Отчего не пришла ко мне? Почему не рассказала? Мы бы обязательно что-нибудь придумали! Вроде ж на доверии прибывали!
-Ну, как такое рассказать? Если рассказать то, нужно было бы выложить остальное. Ты б прогнал меня не задумуясь. Кому такая нуж-на?
-Откуда ты знаешь, что прогнал? Тоже, ясновидящая нашлась. По крайней мере, ничего б этого не случилось, и ты возможно не лежала в беспомощном состоянии, люди не погибли бы!
-Ладно! Что случилось, то случилось,- Ауксе тяжело вздохнула, медленно повернула ко мне голову, добавив.- Скажи, что-нибудь.
-Что ты хочешь услышать?
Девушка легонько потрусила головой, крепко зажмурив глаза. Я смотрел на неё чувствуя, как в голове происходит какой-то взрыв мозга. Всё плохое давно забылось и если б не этот разговор, его никто и не вспомнил бы. По крайней мере я. А теперь?.. Прежде чем что-то сказать, наверное, нужно хорошо всё осознать, принять или сделать, по крайней мере, какой-нибудь анализ. О чём я думаю? Какой анализ?
-Да, Ауксе,- сказал наконец я.- Рассказанное тобой весьма грустная история. Наверное, думаешь о моём каком-либо суждении? Разве я знаю слова, чтоб об этом сказать? Уверен, главное в твоём случае, искреннее раскаяние. Кто знает, как бы сложилась твоя дальнейшая судьба, если б не та злополучная авария. Худшего наказания не придумать. Лежишь теперь совершенно беспомощна, с изуродованным лицом. Осталась жива, и это главное. Скорей всего, тебя больше интересует моё отношение, после услышанного. Оно останется неизменным. Может, я делаю очередную ошибку, а может наоборот, умоляю о милости Божьей к себе грешнику. В любом случае, ты останешься в моём доме, и мы, по мере сил, продолжим заботиться о тебе! Все мы делаем ошибки, кто-то больше, кто меньше. Но только один Бог нам судья! Лишь просьба есть огромная. Всё то, что рассказала мне, больше никому не говори. Пусть это останется в прошлом и развеется как туман в ясную погоду. Молись Богу о милости, и я, почему-то уверен, он обязательно явит её над тобой.
Ауксе легонько кивнула и даже выдавила улыбку. На её лице запечаталось спокойствие, и необъяснимое умиротворение, словно невыносимая тяжесть вмиг спала с неё, и теперь она свободна в лёгкости движений.
Дальше будет...