Академия выживания. ШУРА часть 4

    
       Бывшие соседки по комнате не оставили Шуру и тут. Уломали завхоза и он выделил доски для перегородок. Ведь раньше дом состоял из одного помещения. И у стены, противоположной окнам, выходившим на дорогу, стояла супружеская кровать, а дети спали на полу вповалку. Окон было четыре: три на дорогу и одно слева от входной двери, напротив печи. Печь по достоинству оценила Шура зимой: компактная,  полтора метра на полтора, она была не жадной на дрова, но зато была жаркой. Над  топкой ( в нише печи) плита для приготовления еды, чуть выше плиты духовка. Печь располагалась справа от входной двери в полуметре от стены. Как раз там была топка. Устроили воскресник, на который даже пришли "женихи" подружек. Перегородили домик так, что получилось две комнатки и кухня. Вместо дверей проёмы с занавесками. Сразу за печкой спаленка в одно окно на улицу, "Зал" в два окна в ту же сторону. И кухонька напротив печки.

     Через пару недель опять воскресник. Побелили потолки, поклеили обои. Мебель временно выделил тот же завхоз. На окна и "двери" повесили ажурные занавески ручной работы- в то время все девушки вязали крючком приданое себе- в магазине много не накупишь. На стол ажурную скатерть.  И зажила Шура- кум королю, брат министру. После декрета Нинку в ясли отдавать не стала. А работа у неё такая: за всё в ответе. Вот и бегает она день- деньской по территории больницы. Утром собирает заявки  от медсестер на лекарства, назначаемых врачами больным,  от одного отделения к другому. Забегает в свой кабинет в амбулатории, сводит эти заявки в один лист, и рысью в аптеку, находящуюся в центре посёлка, -заказывать. Вскоре, правда посёлок телефонизировали, охватив все учреждения и дома предисполкома и партсекретаря райкома. ( Что очень облегчило работу Шуры, заявки на лекарства уже можно было передать по телефону). После обеда снова а аптеку уже за лекарствами. Потом опять рысью по отделениям, раздавать лекарства под роспись. "Фигаро здесь, Фигаро там." Так что уследить, где главная медсестра, трудновато. Вот и забегает Шура покормить и проведать Нинку ,когда ей надо. Кроме материальной  ответственности за лекарства в том числе яды и наркотики, Шура отвечает ещё и  за  противопожарную технику всей больницы, за халаты врачей и медсестер, постельное белье и одежду больных. Точнее сказать за внешний вид одежды. Материальная ответственность на кастелянше. Но Шура может указать на непорядки данной ей властью. А ещё в обязанности Шуры входит составление графиков дежурств  и отпусков среднего и младшего медперсоонала. " Ого-го , думает Шура, а в хорошее место я попала, грех не воспользоваться."

     И она начинает потихоньку-полегоньку пользоваться. Приходит к ней санитарка или медсестра:
     -Шура, а мне нынче отпуск положен в сентябре, уже конец месяца, а приказа ещё нет. Почему?
     -Ну, хорошо, завтра будешь в отпуске. Ты ведь с ночной смены?
     -Да...
     -Не в службу, а в дружбу, заведи моего Володьку в ясли.
     -Да не вопрос.
     -Вот и договорились.
     И вот так не отдавая приказов, а всё по дружбе, постепенно  Шура забыла как это утром ни свет ни заря тащить  Вовика в ясли, а затем в садик.
 
     Возникла "творческая" дружба и с кастеляншей. Обоюдно они решали может ли какой то предмет экипировки персоонала и больных, а также постельных принадлежностей послужить ещё дополнительно пол срока, а то и ещё один срок, кроме положенного по норме или нет. Конечно, чаще всего решали в свою пользу. Когда у Шуры все закрома заполнились постельным бельем и халатами на годы вперёд, оказалось, что это вполне ходовой товар и его с успехом можно заменить на пару молочных поросят у скотника больницы. А приплод больничной свиньи актом за подписью комиссии, в которую входит и главная медсестра уменьшить на две головы.
   
    Своих молочных поросят Шура воспитывала с любовью. Кормила отходами со столов больных, которые после трех разового приема пищи, каждый раз забирал скотник в телегу, ну, невзначай каждый раз завозил и Шуре. Ровно столько сколько, нужно для двух голов. В те времена, как вспоминают ровесники Шуры, был большой падёж молодняка свиней. Покупали обычно пару поросят и было большой удачей, если выживал один. У Шуры всегда выживали оба. Что не мудрено: Шура колола своим свинкам человеческие витамины и прочие нужные лекарства. На этой почве подружилась с главным ветеринаром района. Вообще Шура оказалась очень коммуникабельным человеком, особенно с нужными людьми. Поросята (свиньи) жили у Шуры в компактном теплом хлевушке, расположенном в сарае, оставленным прежними хозяевами. Рядом с хлевом пустое пространство, где много позже стояли велосипеды детей. Выше  человеческого роста  потолок с лестницей на сеновал и всё это под одной крышей  сарая.


       Шурин домик стоял впритык к подсобному саду-огороду больницы. А так как она всю жизнь дружила бартером с нужными людьми, то летом у неё всегда в изобилии были виктория, смородина, малина. Осенью картошка. В то время слова БАРТЕР не существовало, оно появилось в лихие девяностые, следовательно Шура жила не в ногу со временем, а на много опережая его. А то что она выращивала свиней, то она продавала мясо и у неё всегда было оправдание, отчего она так богато живёт. Это, если кто-то, не боясь нажить смертельного врага, отваживался спросить её о её доходах. Да, она ещё была постоянным донором, за это тоже платили неплохо.

      Нинка её потихоньку, помаленьку росла, но рос и горбик на её носу, прямо под левым глазом, от нормального носа до скулы, этакий второй костяной нос, правда, не доходящий до ноздрей. Года в три ,когда она начала ходить и шепеляво говорить(шепелявость осталась на всю жизнь), Нинку свозили к профессорам в Казань. Те вынесли вердикт:- "Мозговая грыжа. Не операбельна." Видимо, после падения, когда   "любящая" мамаша выкинула её в очко уборной, Нинка приземлилась именно на нос. 


       Лет с пяти Шура начала отдавать в дневное время Нинку в няньки к врачебным детям-малышам. Нянькой она была превосходной. Маленькие любили её и она их, в отличие от ровесниц. У Нинки была странная  манера,-если кто то из подружек падал в воду ( весной) или случайно вымазывался в грязи (осенью) на Нинку нападал гомерический смех долго не проходящий, ликующий. И ровесницы не любили с нею играть. Итак, вечером за Нинкой-нянькой приходила мать, а это значит, надо было устраивать для них званый ужин. Врачам, измотанным на работе, хотелось отдыха, общения с семьёй, ребёнком, им было легче заплатить деньги. Но деньги Шуре не были нужны. Ей, при случае, нравилось сказать мимоходом, что она дружит с докторами, а ещё ей хотелось побыть в семье, которую у себя с двумя детьми, она создать не удосужилась. После её ухода, у хозяев, особенно у хозяйки, ощущался холод внутри груди, будто что- то вынули.

    Не к ночи будь помянуто, но Шура приходилось роднёй по крови не близкой, хоть и не дальней не безызвестному  Ежову (он был двоюродным братом её матери), который родом был из тех же краёв, что и Шура, а теперь входил в окружение самого Сталина. Вот, наверное, поэтому она не боялась ни чёрта, ни дьявола, ни тем более каких то проверок. Но надо заметить, документацию Шура вела так, что и комар носа не подточит.          
       


     .