Б. Глава девятая. Главка 4

     Когда Полина, постучавшись, вошла в кабинет, Рудольф поймал себя на мысли, что совсем забыл о её существовании. Обычно понравившаяся ему девушка оставалась в памяти хотя бы некоторое время. А Полина тогда ему понравилась. Правда, это было, казалось теперь, очень давно, несколько лет назад. Хотя прошло ведь не больше недели. В эту неделю вместилось многое, очень многое, и немудрено, что голова его оказалась занята иным. Сейчас же, когда девушка переступила порог, старший следовать с удивлением ощутил, что к нему в одно мгновение вернулось утраченное чувство равновесия. Как будто всё в мире вновь стало на свои места. Будто и не было всего этого кошмара с Маргаритой, странных происшествий, будто даже не было расследования, а они познакомились как-то по-другому, только он забыл как. И впервые за долгое время Рудольф улыбнулся – чуть заметно, осторожно, краешком губ.
     – Добрый день, – сказала Полина, переводя взгляд с него на Владислава. – Нам сказали, что у вас есть время поговорить.
     – Да, это так, – ответил Рудольф, опередив своего помощника, который, кажется, снова намеревался взять бразды правления в свои руки. – Но вы ведь пришли не одна?
     – Не одна, – кивнула Полина, – в коридоре ждёт мой брат. Он хочет кое-что вам рассказать.
     – Почему же он не вошёл вместе с вами?
     Девушка слегка смутилась.
     – Видите ли… для него это очень важный вопрос. Можно сказать, личный. Он сильно переживает, что пришлось прийти сюда, но… он решил, что нельзя молчать. Но вы должны понять, что ему очень нелегко. Я не могла пустить его одного. И, если это возможно, я хотела бы побыть тут с ним, пока он даёт показания.
     – Сколько вашему брату лет? – быстро, как будто нанося удар ножом, спросил Владислав. 
     Полина повернулась к нему.
     – Шестнадцать, – ответила она, чуть помедлив. – Это очень сложный возраст, думаю, вы понимаете.
     – Сложный, не буду спорить, – мягко согласился Рудольф, снова сумев опередить своего помощника. – В том числе и с юридической точки зрения. Ваш брат несовершеннолетний, и допрашивать его мы имеем право лишь в присутствии законного представителя…
     – А я могу быть таким представителем?
     Старший следователь бросил взгляд на Владислава, и тут же пожалел об этом. Получалось, что он вроде как советовался с ним, даже спрашивал разрешения. А Рудольфу сейчас меньше всего хотелось в чём-либо зависеть от своего помощника.
     – Теоретически можете, – заговорил он, – однако тут многое зависит от ваших родителей. Официально мы можем проводить допрос несовершеннолетнего либо в их присутствии, либо в присутствии одного из его учителей. Вы, как старшая сестра, можете заменить их, но только с их согласия.
     – Думаю, они не были бы против.
     – К сожалению, этого мало, – покачал головой Рудольф. – Нам нужно их письменное разрешение. Видите ли, если провести допрос не по форме, на суде это может дать ненужный козырь адвокатам.
     – Да, я понимаю… Получается, мы зря пришли?
     – Нет, я бы так не сказал. Всё можно сделать гораздо проще, – Рудольф сделал паузу и украдкой посмотрел на Владислава. Тот, казалось, никак не реагировал на происходившее, и походил сейчас скорее на статую, чем на живого человека. – Мы не будем допрашивать вашего брата. Мы просто с ним поговорим.
     – Вы хотите сказать…
     – Это будет просто дружеская беседа. Мы почти не будем задавать вопросов. Если ваш брат не захочет о чём-то говорить, то и не будет. И, конечно, вы можете присутствовать. Как вам такой вариант?
     – Звучит неплохо, – слегка улыбнулась Полина. – Мне нужно сказать ему об этом.
     – Да, разумеется.
     Девушка вышла в коридор. Рудольф откинулся в кресле и сцепил пальцы на уровне глаз. Кажется, получается. Получается выдержать диспозицию и не подпустить Владислава слишком близко. В конце концов, может, он слишком всё усложняет. На самом деле его молодой коллега просто не в духе, переживает за отца, хотя старается этого не показать. Да, такое вполне может быть. И эта его холодность – лишь маска с целью не выдать своих чувств. Защитная реакция, или как там это называется. Пройдёт некоторое время, и он станет прежним. Почему бы такому не случиться?
     Дверь снова отворилась, и их взорам предстал юноша в тёмных потёртых джинсах и футболке навыпуск. Высокий, плечистый, но ещё несколько нескладный, с тонкой шеей. Начинавшая пробиваться бородка забрызгала его подбородок чёрными пятнышками волосков.
     – Здравствуйте, – произнёс он ломающимся хрипловатым голосом, крутя головой по сторонам. – Полина сказала… – и запнулся.
     Вошедшая вслед за ним сестра мягко взяла его за руку.
     – Не волнуйся ты так, Влад. Я уже знаю этих следователей. Они постараются нам помочь. А теперь садись на стул, а я сяду вот сюда, на диван, и буду рядом. Обещаешь, что не будешь нервничать?
     – Хорошо, – вздохнул он и быстро опустился на предложенный стул. – Ну, с чего мне начать?
     – Давайте начнём с вашего имени, – постаравшись придать своему голосу как можно больше дружелюбия, предложил Рудольф. – Вас зовут Влад, не так ли? А полностью?
     – Владислав Борисович Штейнер.
     – Значит, вы тёзка моего напарника, – Рудольф кивнул в сторону Владислава, который даже не шевельнулся. – Он у нас тоже Владислав. Ну что же, о чём вы хотели с нами поговорить?
     – Это… – Влад уставился в пол у себя под ногами и нахмурился, – это, как мне сказала Полина, касается дела, которое вы сейчас… ну, расследуете.
     – Вполне возможно.
     – Вы поймите, я не уверен, что это действительно так важно. Может, всё пустяки. Так что… вы не будете смеяться?
     – Вот это могу тебе обещать. Мы вообще не смеёмся над тем, что говорится здесь. Не такая у нас работа.
     – Ну что ж, тогда… тогда вот как всё было.
     И Влад, запинаясь, с остановками и долгими паузами, во время которых Рудольф делал заметки в своём блокноте, а Владислав, стоя у него за спиной, чуть слышно барабанил пальцами по подоконнику, рассказал всё, произошедшее с ним вечером третьего дня. Чем больше он говорил, тем более связной и уверенной становилась его речь, и тем больше выражение радостного удивления озаряло лицо старшего следователя. Под конец рассказа Рудольф даже встал с места и в возбуждении прошёлся по кабинету. Если всё это было правдой – а у него не было оснований не доверять мальчику – то масштаб дела мог оказаться куда значительнее, чем он раньше себе представлял. Тут ниточки могли тянуться и в иные сферы… очень интересные сферы.
     – Ну вот, – закончил Влад, – а потом я прибежал домой и никому ничего не сказал. Сначала, то есть… А потом признался Полине, потому что мне было очень тяжело, и она уговорила меня прийти к вам. Не знаю, я, может быть, неправильно поступаю…
     – Вовсе нет, – прервал его Владислав, и все трое вздрогнули, услышав его голос, отдававший каким-то металлическим привкусом. – Ты поступил правильно, как и подобает любому законопослушному гражданину. – Сказав это, он снова погрузился в своё безмолвие и неподвижность.
     Рудольф подошёл к свидетелю и взял его за руку.
     – Послушай, Влад, – он старался говорить как можно мягче и убедительнее. Ему давно не приходилось иметь дела с подростками. – Твоё решение – это твоё решение, и оценивать его ни я, ни кто-либо другой не можем. Мы выполняем свою работу, ты дал нам сведения, и мы их постараемся использовать. – Он бросил быстрый взгляд в сторону Полины, которая внимательно наблюдала за ними. – Но нам нужно быть уверенными… нет, не в твоих словах, я думаю, ты рассказал всё, что знаешь. Мы хотим удостовериться, что ты верно запомнил увиденное и услышанное. Потому что, сам понимаешь, ты был на взводе, много думал, нервничал. Что-то могло исказиться. Поэтому я хочу, чтобы ты сейчас взглянул на одну фотографию и сказал, узнаёшь ли ты этого человека. Хорошо?
     – Ладно, – кивнул Влад.
     Рудольф подошёл к столу, выдвинул ящик и достал из него фотографию Павла, которую ему переслали из паспортного стола. На ней контрабасисту было двадцать лет, но он почти не изменился с тех пор. Если парень действительно видел его, то не мог не узнать.
     Старший следователь протянул Владу фото. Тот взял его и с минуту внимательно изучал. Затем вернул Рудольфу.
     – Ну как? – пристально следя за выражением его лица и стараясь скрыть нетерпение, спросил тот. – Знаком тебе этот человек?
     Влад с минуту подумал, неслышно шевеля губами. Глаза его, карие с жёлтой поволокой, затуманились воспоминанием.
     – Я не могу сказать точно, – произнёс он затем. – Я видел его через щель в двери… и он почти всё время стоял спиной или боком. Но лицо похоже… тот тоже был блондином. И Полина говорит, что…
     – То, что говорит ваша сестра, не должно вас беспокоить, – снова неожиданно подал голос Владислав. – Нас интересуют лишь то, что вы видели собственными глазами.
     Рудольф бросил на своего помощника неприязненный взгляд через плечо и убрал фотографию в стол.
     – Как ты думаешь, – спросил он, – если бы ты увидел его в профиль или услышал голос, то сумел бы узнать?
     – Да, я думаю, что да.
     – В таком случае будь готов к очным ставкам. Скорее всего, они понадобятся.
     – Хорошо, я буду готов.
     – Ну вот и отлично. Ты ведь спортсмен, думаю, умеешь держать удар. Так что всё у нас должно получиться.
     – Да, – улыбнулся Влад. – Это вы верно говорите.
     – Проводите, пожалуйста, нашего гостя, – обратился Рудольф к своему помощнику, радуясь возможности спровадить его. – А мне нужно ещё сказать пару слов Полине Борисовне.
     Владислав молча принял указание и молча его исполнил. Отворив дверь, он пропустил свидетеля вперёд и вышел вслед за ним.
     – Я, собственно, хотел вас предупредить, – заговорил Рудольф, дождавшись, пока шаги в коридоре стихли, – о наших дальнейших действиях. Вы, думаю, понимаете, как важны сведения, которые мы получили. Без официального допроса не обойтись. Это означает, что ваших родителей необходимо поставить в известность.
     Полина задумчиво кивнула.
     – Конечно, я догадывалась, что без этого будет не обойтись. 
     – К сожалению, это так. Надеюсь, у вас достаточно хорошие отношения, потому что не всегда подобные вещи родителя спокойно воспринимают.
     – Думаю, у нас они достаточно хорошие для этого. Я попробую сказать им… поаккуратнее.
     – Да, это будет правильно.
     – Я могу идти?
     – Конечно, только… – Рудольф запнулся. Он чувствовал, что сейчас может упустить нечто очень важное, не сказать то, что потом уже нельзя будет сказать. – Я подумал…
     Слова не подбирались, и он беспомощно выдохнул. Полина несколько секунд ждала, а затем проговорила:
     – Извините, Рудольф Романович, но я не очень хорошо себя чувствую. Я пойду, с вашего позволения.
     В голосе её слышалась такая усталость, что старший следователь не решился что-либо возразить. Момент оказался упущен. Дверь затворилась, он остался один. Снова, как и много раз до того. Да и нелепая, признаться, это была идея. Как будто иных забот ему сейчас мало. Он со стуком выдвинул ящик, достал оттуда копию протокола допроса и с раздражением начал её перечитывать.