Моя клиническая Смерть

          Клиническая Смерть. Часть 1.
- Шайба у Харламова, он уверенно обходит одного канадца, убегает от другого, пас Петрову, тот бьёт по воротам! Гоол! Фиг вам, штанга! – восторженно орал Артёмка, одновременно защищая ворота и тут же изображая из себя знаменитого комментатора Николая Озерова.
Мальчишки уже третий час «рубились» в хоккей у себя в переулке, насквозь пропотев в своих детских телогрейках, но по домам расходиться никто не собирался. Фанатов сборной СССР не так-то просто было утомить.
Артём хоть и стоял на воротах с загнутой клюшкой для хоккея с мячом, но мнил себя Третьяком, никак не меньше. И хотя полевых игроков у них на «льду» было всего-то трое – Валерка, Мишка да Санька, страсти здесь кипели нешуточные. Запала и азарта у ребят хватало с избытком.
Тут у них с подачи комментатора играли и Бобби Халл, и Фил Эспозито, да кто только не играл - даже Юрий Никулин, пацаны были готовы быть кем хочешь, лишь бы забить шайбу "новоявленному Третьяку", в одни единственные ворота.
Задорно крича, толкаясь и падая в снег, неуклюжие в своих подшитых валенках, мальчишки отчаянно бились за шайбу и иногда даже вратарь не выдержав, выбегал из ворот и включался в сражение, пытаясь забить шайбу в свои собственные ворота!

Зима в том году в Сибири, выдалась как всегда снежная и морозная. Снега навалило почти под самую крышу, и из окон дома Артёма, из-за сугробов не было видно, что происходит на улице. Девятилетний Артёмка с соседскими мальчишками, шалели от восторга – столько снега им ещё не приходилось видеть.

И когда отец Артема, взметая в воздух белую пыль, сбрасывал с крыши дома в огород огромные шапки пушистого снега, пацаны были готовы визжать от восторга! Ведь сколько теперь пещер и ходов можно будет нарыть, прокопать в этом снежном царстве, и наконец-то построить настоящую крепость, как давно они мечтали.
А снег всё шёл, и шёл уже несколько дней подряд и казалось, кто-то просто решил засыпать им всю землю. Но мешал он вероятно, только взрослым, а вот мальчишкам снег был в самый раз. И хотя им тоже приходилось после школы чистить у себя во дворах снег, они шибко не горевали. Ведь после всех выполненных школьных и домашних работ, пацаны были предоставлены сами себе до самого позднего вечера. И они увлеченно, споря до хрипоты, и иногда даже ругаясь между собой, возводили это чудо инженерной мысли. С башнями и бойницами в них, по всем правилам "башнестроения". Почти неделю корпели пацаны над своим творением.
И вот наконец мальчишки соорудили себе «Брестскую крепость» как единогласно назвали её сразу, с тремя башнями и со множеством тайных ходов и «схронов». И можно было уже защищать свою красавицу крепость от наступавших фашистов, но тут Валерка ногами, нечаянно сломал верхушку штакетника, едва торчащего из-под снега.
И пока этот "косяк" не заметила мама Артёма, они приладив кусок забора на прежнее место, плотно облепили, притоптали его снегом, в надежде, что до весны их "косяк" не обнаружится, на всякий случай ретировались из огорода, оставив болтаться на башне крепости, лыжную палку с красным флагом из куска материи, которую где-то из дома "прихватил" Валерка.
Но наши мальчишки не могли сидеть без дела и они тут же вооружившись лопатами, расчистили в переулке снег, плотно утрамбовали его, и организовали хоккейную площадку прямо в переулке. благо места им было предостаточно. И теперь вечера напролёт они бились на хоккейной площадке, горланя так, что даже взрослые жители переулка собирались на них посмотреть.

Валерка с Мишкой учились в одной школе, да к тому же в одну смену с Артёмом, и друзья были почти неразлучны. Расставались они только поздним вечером, когда мать Артема с крыльца криком разгоняла мальчишек по домам. А утром, громко просвистев в переулке, Артём собирал друзей и они дружно бежали в школу.
Санька учился во вторую смену, но после школы тоже присоединялся к мальчишкам. Старший брат Артема, Михаил, был старше его на четыре года и не участвовал в их баталиях. Он вообще был домоседом и на улицу его выгнать было делом весьма затруднительным.

- Так, Михаил! Мы с отцом к теть Фае, не баловаться тут мне! Артемку не обижать, мы скоро придём! Да и не шибко тут расслабляйтесь, я забегу, проверю вас! – мама, прихорашиваясь возле зеркала в прихожей, давала последние указания старшему из сыновей который, слушая мать в пол-уха, сидел в своей комнате и что-то как всегда, мастерил.

- Артём, уроки все сделал, проверять не нужно?! – строго спросила мать Артёма, но глаза, предательски выдавали напускную строгость.
- Да, мам! Ну конечно, сделал давно уже! Пацаны придут, я на улицу, хорошо? – обиженный недоверием, недовольно бурчал тот, мечтая чтобы "предки" поскорей уже ушли в гости.

Мама с отцом собирались на день рождения к тете Фаине, к их ближайшей и добрейшей соседке. Она очень любила маленького Артёма, тот ведь рос на её глазах. И летом выходя утром на двор, Артёмка обязательно обнаруживал на перилах крыльца, большую эмалированную кружку с его любимой иргой, малиной или с какими-нибудь другими вкусностями. Свои дети у Фаины Николаевны уже выросли и разлетелись по стране, так что Артёмка был ей и за сына, и за внука.

- Всё, мы ушли, идите закрывайтесь! И не хулиганить у меня тут! Приду скоро с проверкой! – мама хитро глянув на Артёма, улыбнулась уголками губ, подмигнула сыну и крикнула в кухню: -" Отец, ты идёшь? Хватит уже курить тебе!"
Послышался скрип закрывающейся дверки в печке и голос отца: - Нет, она полчаса красоту наводит, а я виноват! – отец выходя из кухни, улыбнулся Артёму и взъерошил тому чубчик на голове.
- Мать, когда ребенка подстригать будем? Крыша, уже вон какая!
Отец в шутку, всегда почему-то называл причёску сына «крышей».
- Пошли уже, что там стричь-то, горе родитель! – шутливо ткнув мужа в бок, она выпроваживала того из прихожей. Накинув на плечи «москвичку», отец шутливо чертыхаясь на мать, вышел вслед за ней на веранду. Артём выскочил за родителями раздетым, и закрывая за отцом приоткрытую дверь, в которую тут же ворвался мороз, накидывая крючок, успел услышать строгий крик матери: - Артёмка, опять босиком выскочил?! Ну вот только чихни мне, попробуй!»
Она даже не видя сына, прекрасно знала, что тот опять выбежал на холод без тапочек.
На "носочках" пробежав по стылой, звонкой от мороза веранде, с красивыми, сказочными узорами на большущих окнах, Артём заскочил в натопленную кухню, и дрожа всем телом прижался спиной к жаркому печному боку.
Отец Артёма всегда с трепетом и заботой относился к печке, к этому их надежному источнику тепла, что для сибиряков и неудивительно.
Ведь когда за окном трещат морозы за сорок градусов, на печку оставалось чуть ли не молиться. Летом он постоянно её ремонтировал, подмазывал, чистил и подкрашивал, готовя к зиме. Она была заботливо обита алюминиевыми листами и выкрашена серебристой краской.
Отец всегда и курил возле печки, чуть приоткрыв дверку и пуская клубы дыма внутрь, весело потрескивающей "кормилицы", как в шутку иногда он её называл. Трескучей зимой, когда морозы были особенно сильными, заботливый родитель поднимался в половине пятого, и растапливал печку задолго до того, как проснётся вся семья, успевая прогреть остывший за ночь дом. И Артёмка иногда сквозь сон слышал как на кухне негромко трещит полено, из которого батька большим ножом нарезал лучины для растопки.

Артём, погревшись немного возле горячего бока печи, решил сделать себе чаю, и дочитать рассказ своего любимого Александра Грина. Читать он очень любил, наверное, даже больше, чем хоккей. И когда мама кричала из своей комнаты, чтобы он гасил свет и ложился спать, Артём хитрил и продолжал читать уже под одеялом, вооружившись китайским фонариком. Маленький Артём вместе с героями Грина восхищался никогда не виденным морем, путешествовал по далекому Зурбагану, доставал на глазах ошалевшей старухи золотые монеты из куриных яиц, которые у неё покупал, и мечтал поскорее вырасти, чтобы посмотреть этот огромный неведомый мир.

- Малой, чё там притих?! – донеслось из комнаты.
- Ничего, чай пью с баранками, а чё хотишь?! – ответил Артём, вгрызаясь в очередную баранку.
- Ладно, пей пока! – снова услышал он голос брата.

Со своим старшим братом Артём жил наверное, так же как и все братья и сёстры, временами дружно, а порой не очень. Это вероятно, в силу противного характера малолетнего братишки. Не по годам заносчивый и своенравный, он не спешил подчиняться брату, хотя тот и был для него авторитетом. И когда старший начинал сильно доставать его, хитрый Артем тут же припоминал тому, как спас ему жизнь, и что в следующий раз делать этого не станет, если что. И старший, видно что-то вспомнив, тут же отставал от него.

Четыре года назад, Артемка, будучи ещё совсем мелким, действительно, спас брату жизнь, чем впрочем, не особо и гордился.
Они как-то купались с Михой на речке выходным днём, на многолюдном "диком" пляже их родной Томи.
 Пятилетний Артем плескался со шпаной на мелководье возле берега, когда вдруг увидел, что Михаил прямо в кедах пошёл вброд переходить реку на остров. Посредине реки, метрах в ста от берега, как раз и находился, этот абсолютно лысый, без единого кустика остров. Он так и назывался в народе - «Каменный остров».
Пройти до него можно легко пройти по отмели, или как все называли её, «косе». Глубина там взрослым мужикам была почти по пояс в одном самом глубоком её месте. Брат Артёма был высокий парнишка и его даже пытались дразнить "Каланчой", но наткнувшись на его кулак, желание у пацанов тут же пропало. На чердаке у них висела боксерская груша и пока Артёмка носился по улице, старшой нещадно колотил её, отрабатывая удары, по какой-то "боксерской" книжке. Да и плавал он уже хорошо, ведь у них на реке, стыдно было не уметь плавать.
С острова было классно рыбачить, в глубоких, подводных ямах всегда стояла рыба, и заядлые рыбаки без опаски постоянно ходили на остров за своим богатым уловом. Когда-то здесь добывали гравий, и прямо с острова экскаваторами черпали из его реки, оставляя после себя под водой, огромные глубокие воронки. Но все прекрасно знали о них, и никто вблизи острова никогда не купался.

Только вот зачем брат сейчас пошёл на остров, сильно заинтересовало Артёмку и он вылез из теплой воды, сел возле их скомканной одежды и стал молча наблюдать за братом.
А тот, скользя на отшлифованных течением камнях, балансируя руками и едва не падая в воду, упорно двигался к острову. На острове никого не было видно, и зачем он туда перебирался, Артём никак не мог понять. Рядом, немного выше по течению, находился ещё один остров, где вовсю буйствовал растительный мир и называли его все просто "Зелёный". Можно было по неглубокой протоке попасть и на него, только вот зачем это нужно было брату, Артёмка никак не мог взять в толк. А старшой уже почти пересёк узкую косу и до острова оставалось метров десять.

Народ на берегу, тем временем, вовсю отдыхал и веселился в свой законный выходной. Визжала шпана под присмотром взрослых бултыхаясь в теплой воде, где-то недалеко орал транзистор и слегка поддатые дядечки даже пытались приплясывать на горячих камнях этого «дикого» пляжа.

Лишь один Артем с волнением наблюдал за переходящим реку братом. Он даже встал и снова вошёл в воду, чтобы лучше видеть братишку. И как оказалось, не напрасно! Михаил уже почти перейдя брод, зачем-то оглянулся назад, и тут же поскользнувшись на камнях в своих резиновых кедах, рухнул в воду. Плавал он уже прилично для своих девяти лет, но в этот раз он просто исчез в одно мгновение и Артём не сразу поверил своим глазам. Он в недоумении даже пошёл дальше в воду. Но тут на той стороне, возле самого острова, вдруг вынырнула голова брата, он что-то неразборчиво вскрикнул, снова исчезнув под водой.

Артём остолбенел от испуга, ещё плохо соображая, что его родной брат сейчас просто утонет, никем не замеченный. Течение возле острова, вероятно сносило брата вниз по реке, но этого не было видно – голова Михаила на поверхность не показывалась!

Артёмку охватил дикий ужас, он вдруг своим малолетним умом внезапно остро ощутил весь ужас происходящего под этим ласковым летним солнцем, под весёлую музыку из транзистора. Он понял что сейчас его брат просто погибнет, и никто этого даже не заметит. Но от ужаса происходящего, он не мог пошевелиться и только вытаращив глаза и открыв рот, ошалело смотрел на воду, ожидая увидеть голову брата!
Над водой, уже ниже по течению, показалась рука и макушка головы Мишки, видно братишка отчаянно боролся за свою жизнь с проклятой рекой. И тут Артём словно сошёл с ума.
Он дико заорал на весь пляж, выбегая из воды с вытаращенными глазами подбежал к ближайшей тетеньке с мужчиной, и тыкая пальцев в сторону тонущего братишки, завопил: - Брат таам тонет! Помогите! Браат!
- Малой, иди отсюда, не мешай! – отмахнулся от него изрядно подвыпивший мужчина.
- Да, мальчик, иди не балуйся! – перевернулась на живот его толстая спутница, подставляя солнцу свои огромные телеса.
- Брат тонет! Брат! – в ужасе вопил Артёмка, бегая от одной кампании к другой. Но то ли было плохо слышно, то ли подвыпившие отдыхающие не воспринимали всерьез этого «дурного» мальчишку, что дико орёт, мешая им отдыхать, только на берегу никто даже не привстал посмотреть, что происходит и почему этот "придурковатый" пацан так дико орёт.
Вероятно, Миша так бы и утонул этим ярким летним днём, но видно ещё не время было мальчишке погибать.

Артёму будто кто-то подсказал или научил, понять невозможно, но он вдруг перестал звать людей на помощь, а начал их безбожно материть, да такими непотребными словами, что тут же на него все стали оглядываться и соображать, что это происходит с малышом. Почему это он бегает вдоль берега и материт всех подряд, да ещё и такими словами, коих и взрослые-то не все знают.
Люди стали вскакивать с мест, кто-то выключил наконец-то долбаный транзистор и всё внимание теперь было приковано к этом малышу, что умеет так виртуозно материться.
А наш Артёмка, тотчас поняв что взрослые его наконец-то услышали, снова побежал в воду, и ища глазами голову брата, снова истошно завопил, показывая рукой на остров: - "Брат! Там! Там! Тонет! "
Но Мишки уже нигде не было видно.
Артём снова бросился в воду и попытался плыть к брату, но плавал он ещё только по собачьи, и какой- то мужик тут же выдернул малыша из воды.
Наверное зря люди не верят в Бога, но в это время когда Мишка уже почти утонул, вверх по течению реки, в лодке взмахивая вёслами, поднимались два паренька лет семнадцати. И услышав переполох на берегу и тут же поняв, что рядом с ними кто-то тонет, они вскочив на ноги, и стали оглядывать воду вокруг лодки, ведь туда показывал Артём, и вероятно, там и могло оказать тело утонувшего.
Артём дико вопя, рвался из рук мужчины к брату, он не мог смириться с тем, что тот утонул и у него больше не будет старшего братишки.
Кто-то из взрослых кинулись в воду, наконец осознав, что рядом с ними тонет мальчишка.
Но драгоценное время уходило, река уносила в своих водах тело утонувшего Мишки. Артём выбился из сил и рыдая, прижимался к какой-то сердобольной тётечке, которая пыталась успокоить малого. Смотреть на реку он теперь боялся, и только отчаянно рыдал, не в силах остановиться. Народ тоже запаниковал и почти все мужчины, кто был в состояние бросились в воду.
Парень в лодке тем временем, начал очень быстро раздеваться. И вмиг скинув с себя майку и штаны, красивым нырком ушёл в воду.
Второй парнишка подгребая веслом, удерживал лодку вдоль реки, по-прежнему внимательно оглядывался вокруг себя, ища тело. Лодка медленно скользила вниз по течению...
На берегу стало вдруг удивительно тихо, даже малышня, будто почувствовав беду притихла, удивлённо смотря на вскочивших взрослых. Оставшиеся на берегу мамаши в тревоге смотрели на реку, прижимая покрепче к себе своих деток.
Казалось, надежды не было, ведь даже бросившиеся с берега трезвые мужчины уже достигли лодки, медленно плывущей по течению, и ныряли в эти глубокие ямы под водой. Тело обнаружить никак не удавалось.
И когда уже народ совсем потерял надежду и не найдя утонувшего, начал потихоньку возвращаться на свой берег, вдруг раздался громкий крик: - Сашка, сюда давай! Сашка! Здесь!
Далеко внизу по течению реки, парнишка, нырнувший с лодки, который всё это время искал тело, кричал другу, призывая того на помощь.К парню в лодке, из воды тотчас выбрался загорелый мужик, сильно накренив и едва не перевернув утлое суденышко, и схватив весло громко и зло заорал: – Гребём, чё варежку разинул!
Быстро и слаженно они в два весла лихо погнали лодку к орущему в воде пареньку.
- Нашли! Нашли! – пронеслись по берегу облегченные возгласы отдыхающих.
- Да толку-то, там всё одно труп, чё ж он вам, Ихтиандр - столько-то под водой?! – огорченный возглас кого-то из отдыхающих, заставил Артёма вырваться из заботливых рук женщины и кинуться по берегу вниз по реке.
Спасатели на лодке вскоре догнали паренька, и склонившись к воде, что-то там делали, но за их спинами было не видно, что именно. Но мгновение спустя все, и увидели как они выдернули из воды безжизненное тело Мишки. Тут же следом в лодку забрался и спасатель.
Схватив весла, парень с мужчиной яростно загребли к берегу, а тот, что нашёл Мишку, начал делать с телом какие-то манипуляции, наверное, искусственное дыхание. Народ тут же бросился к месту ниже по течению, куда так яростно стремились попасть гребцы.
Артёмку кто-то нечаянно толкнул и сбил с ног. Он упал, больно ударившись коленом о камни, и от сильной боли и страха снова заголосил. Какой-то взрослый, здоровенный парень подхватил его, и на руках потащил к месту, где уже причаливали спасатели. Среди отдыхающих начался невообразимый переполох и суета. Кто-то кричал, звал врача, кто-то радовался, что удалось найти мальчишку, другим просто было любопытно, жив или нет паренёк.
Парень с Артёмом на руках остановился невдалеке от толпы, и стоял, прижимая его к себе, не отпуская в толпу, к телу брата.
Плачущий Артёмка, колотил своими кулачками в грудь парню, извивался, вырываясь из его крепких рук, и пытался даже укусить невозмутимого молодого человека, но всё было тщетно – вырваться ему не удавалось. Тот молча сжимал буйного мальчишку в своих объятиях, очевидно прекрасно понимая его состояние.
Внутри толпы, которая обступила плотным кольцом спасателей и спасённого, ребята, вероятно, откачивали всеми силами пострадавшего, но тот похоже не подавал признаков жизни.
И тут сзади, с высокого берега раздался чей-то командный голос, и народ обернувшись увидел как с обрыва, взбивая пыль и мелкие камни, стремительно несётся вниз к толпе мужчина в замасленных рабочих штанах и с голым торсом.
- Народ! Разошлись немедленно! Расступились! – громогласно и тоном, не терпящим возражений, этот неизвестный мужчина заставил людей отпрянуть от утопленника, и лишь парнишка, нашедший тело, не оставил попыток вернуть Мишку к жизни.
Подбежав к ним, по дороге бросив промасленную ветошь, мужчина, отодвинув паренька, уверенными, профессиональными движениями стал делать утопленнику искусственное дыхание.
Артёмка между голов отдыхающих всё же умудрялся рассмотреть действия этого человека. И когда тот поднял Мишку с камней и перевернув на живот, положил к себе на колено и стал давить ему на рёбра, толпа облегчённо выдохнула – парнишка подал признаки жизни.
Сдавленно кашляя и дёргаясь всем телом, брат, жадно хватая воздух и отплевывая воду, наконец открыл глаза и задышал. Теперь толпа во второй раз облегчённо выдохнула и снова начала обступать место «реанимации». Мужчина, что прибежал сверху, внимательно осмотрел Мишку и легонько хлопнув того по плечу удовлетворённо произнёс: - Счастливый, шельмец! Жить будет!»Поднялся, и подобрав замасленную тряпку не спеша принялся взбираться на крутой склон берега. Народ снова плотно обступил спасённого, и каждый считал своим долгом ободряюще похлопать и потрогать мальчишку, который сидел ошарашенно озираясь и вероятно не понимая, что вообще с ним происходит.
Артёма наконец-то выпустили на волю их стальных объятий, и он забыв о больной коленке стал протискиваться между ног взрослых к сидевшему в шоке брату.
А тот удивлённо смотрел на людей вокруг себя и увидев, протиснувшегося к нему братишку, крепко ухватил его за руку и едва слышно вскрикнул: - Ты здесь, Тёмка? Артёмка, мокрым от слёз лицом прижался к плечу брата и снова начал всхлипывать.
- Не плачь, пацан всё хорошо, теперь сто лет жить будет! – весело и с облегчением кто-то легонько потрогал Артёма по голове.
Народ, обсуждая счастливое спасение мальчишки, стал потихоньку расходиться по своим местам, кто-то снова включил транзистор и спокойствие на пляже снова восстановилось. Лишь несколько загорелых до черноты, любопытных мальчишек стояли невдалеке и с любопытством наблюдали за спасённым.
- Маманя теперь меня убьёт, как пить дать, отлупит – грустно поговорил Мишка, глядя на заплаканного братишку.
- Не проболтаешь? – с надеждой в голосе спросил он у
- Ты чего? Я чё, совсем что-ли?! – с обидой и как-то по-взрослому ответил Артём, отстранившись от брата.
- Ладно, пошли домой пока знакомые не увидели. Где мы раздевались?
И они, поднявшись и держась за руки пошли к своему месту, где лежали их вещи. Артёмка, подойдя к своим вещам уселся на камни и принялся одевать сандалии, забыв надеть шорты. Вдруг между камней что-то блеснуло. Любопытный мальчишка тут же приподнял край большого отполированного камня и радостно схватил монету, оглядываясь на одевающегося брата и на людей вокруг них.
Но народ уже не обращал на братьев никакого внимания и Артём, торопясь, продолжил переворачивать камни, находя всё больше сверкающих на солнце «десятчиков» и «двадцатчиков». Мишка одев штаны, равнодушно взирал на своего братишку, который азартно собирал потерянную кем-то мелочь. И видя, что тому перестали попадаться монеты, негромко сказал: - Пошли уже, богач! Ни фига, тебе повезло!
Тёмке действительно повезло как никогда, они потом пересчитали найденную мелочь, оказалось почти три рубля, сумма огромная для Артёма, да и для брата тоже. Он почти силком оттащил Артёма от уже опустошённого им «клада», и они двинулись наверх к гаражам. Проходя между двумя рядами лодочных гаражей, они увидели мужчину, который помог откачать Мишку. Тот возился с мотором и не видел проходящих мимо ребят.
- Дядь, спасибо! – смущённо крикнул Мишка в спину своему спасителю. Тот удивлённо обернувшись, тотчас расплылся в широкой улыбке и подмигнув спросил: - Ты что, пацан всегда в кедах купаешься?
- Да нет, я не купался, я с косы соскользнул! – виновато опустив голову, ответил тот.
- Ладно, считай повезло! Только больше в кедах своих, не лезь в воду! – улыбнулся дядька и подмигнув мальчишкам, повернулся к своему мотору.
Они шли по привычной дороге домой как вдруг Мишка остановился и восторженно произнёс: - Там такая музыка красивая! Офигеть!
- Где там?! – округлил глаза Артёмка, задрал голову, удивлённо уставившись на брата.
- Да фиг знает, под водой, наверно! Меня там кто-то со дна вытолкнул, только я не видел кто. А потом тот пацан меня за волосы схватил.
- Ладно, пошли уже. Смотри не проболтайся, тебе тогда тоже влетит! – пугал старший брат Артёма.
- А мне-то за чё?! – возмущенно удивился тот.
- А кто, без спросу на реку ушёл? Кто ныл, на речку просился?! – продолжал наседать на малого сам, сильно напуганный Мишка.
- Так что молчим, может пронесёт! – успокаивал он и себя и брата по дороге домой.


     ГЛАВА 3. ПОМНИ О СМЕРТИ. ЗИМА 1970 год.

- Малой, ну ты чё там притих? Чай попил? Иди сюда!  - снова оторвал Артёма от чтения любимой книги голос старшего брата.
- Чё те надо? – недовольно отозвался он на грубый Мишкин окрик, отрываясь от недочитанного рассказа, – Я читаю!
- Иди сюда, не нарывайся, малой! – снова  угрожающе донеслось из комнаты. Вздохнув, Артём заложил страницу книги самодельной закладкой и, держа книгу в руках, нехотя поплелся в комнату к брату.
- Ну, пришёл! Чё хотел? – недовольный голос младшего брата заставил Мишку оглянуться.
 В проеме комнаты стоял босой Артём_ и, держа в руках любимую книжку, всем  своим  видом протестовал против такого неуважительного  отношения к себе.
- Сходи, малой, к Федьке, возьми у него папирос, штуки три, скажи, в долг.
Мишка уже втихаря от взрослых покуривал, и когда у него заканчивались свои, он тырил папиросы у отца_ из многочисленных запасов «Беломорканала» в серванте.
Делал он это легко и просто. Так как сервант в зале никогда  не закрывался, он спокойно брал пачку, аккуратно отгибал уголок от упаковки и круглым карандашом потихоньку выуживал по паре папирос из нескольких пачек. И отец ничего пока не подозревал. А так как запасы отца были большими, обнаружить хищение своих папирос было непросто.
Но сегодня, как назло, сервант почему-то оказался заперт, и Мишка остался без табака, из-за чего ужасно злился.
- Ну вот, мне делать больше нечего, как к Федьке идти! Там холодно, и у него собака дурная, опять жди его, стой!
- Не, не пойду! Тебе надо, сам иди! – наотрез отказался Артём и, повернувшись, пошёл назад, в кухню, к теплой уютной печке.
Федька был самый старший из подростков у них в переулке , ему было шестнадцать, и он уже в открытую курил.
 Жил Федя в самом конце переулка, за высоким глухим забором, и пёс у него был действительно  «припадочный», как дразнили его пацаны.
Федькин кавказец Джек не признавал никого из мальчишек и злобно кидался на любого, грозя оторвать крепкую цепь и порвать штаны непрошенных гостей. И даже когда Фёдор сдерживал своего «зверя» за ошейник и всячески успокаивал, пока мальчишки проходили во двор, тот лишь угрожающе хрипел, разинув внушительную пасть со страшными клыками, и пытался вырваться из рук хозяина.
Этот пёс охранял свой дом от любых гостей, и подружиться с ним было просто невозможно, хотя пацаны и пытались неоднократно, угощая того косточкой, отнятой у собственных дворовых охранников.
Завладев костью, этот злобный пёс становился ещё злее, и договариваться с ним было абсолютно бесполезно. Оставалось только свистеть, сунув два пальца в рот, или отчаянно орать возле ворот во всё горло, вызывая Федьку на улицу.
Поэтому  желания идти к Федору и к его злобному псу у Артёма не было совсем.
- Давай сгоняй быстренько, туда-сюда! Не выпендривайся, малой, всё равно ведь пойдешь! – угрожающий голос из комнаты заставил Артёма скривить губы в злобной усмешке.
- Да фиг там! Не пойду я никуда! – зло выкрикнул в сторону брата Артем и, как-то странно ухмыляясь, взял кочергу и отодвинул чугунную крышку с поверхности печи. И, не переставая злорадно ухмыляться, засунул кочергу в горящее жерло печки.
Похоже, Артём что-то задумал, иначе зачем ему была нужна раскаленная кочерга?
- Последний раз прошу по-хорошему! Иди к Федьке сходи, не выпендривайся!
- Ага, разбежался! Ты надоел уже со своими папиросами! Будешь приставать, я бате расскажу, как ты у него «Беломор» таскаешь! – в нервном напряжение, словно чуя неладное и зная наверняка, что старшой всё равно не отстанет, закричал в комнату Артём.
- Так! Ну-ка, быстро ноги в зубы и побежал, пока я тебе не врезал, шпанюк мелкий!
Крик из комнаты становился предельно угрожающим.
Шансов против старшего брата у Артемки не было ни единого, нужно было либо идти за папиросами, либо оказаться битым.
Но ни того ни другого наш Артём не желал.
И не то, чтобы из-за своей вредности не хотел он идти брату за куревом, (ведь он так уже делал), просто  сегодня он точно решил, что не за что не пойдет, во что бы то это ему не встало. Может интересная книга стала этому причиной, а может и обыкновенное мальчишеское упрямство, трудно сказать.
- А бате ты меня никак не заложишь! – злорадный и ехидный Мишкин голос из комнаты выводил Артема из себя, – Я тогда тебя сдам за дверь!
Действительно, «компромата» друг на друга у братьев хватало с избытком.
Этим летом Артемке надоело пугать прохожих выстрелами из «пугача», который был у каждого уважающего себя мальчишки, и они с Валеркой, немного помозговав и прикинув все свои «возможности», сделали себе настоящие «поджиги».
 У того же Федьки, который работал летом на шахте в мехцехе, они выпросили кусок металлической трубки «высокого давления», как им объяснили «знающие люди» и, пользуясь инструментами Артемкиного отца, распилили её на две одинаковые части.
Затем заплющили их с одного конца, залили свинцом, пропилили напильником отверстия для запала, смастерили ложе и - всё! Оружие малолетних «гангстеров» было почти готово.
Накупив в магазине спичек, они накрошили с них серы и на лесогавани зарядили свои «самопалы», но невесть откуда взявшийся сторож спугнул их, и они убежали, так и не опробовав свои «изделия» на боеготовность.
Прибежав домой, Артёмка обнаружил, что родители оба на работе и, узнав у брата, что будут не скоро, он решил всё же выстрелить из своей поджиги, ведь ему ужас как этого хотелось.  Мишка, как всегда, что-то мастерил, сидя с дымящимся паяльником в руках среди кучи своих радиодеталей.
- Глянь,  какую я себе «жигу» смастерил! – гордо вытаскивая из-за пазухи «поджигу», похвалился он брату, стоя в проеме комнаты.
- Ну ка, ну ка! Дай-ка позырить! – удивлённо и с усмешкой обернулся тот, отложив паяльник и протягивая руку к Артемкиному «самопалу».
- Мих, а изоляции  синей дашь? Мне немного ведь совсе надо! – умоляюще глядя на брата, спросил хитрый  Артём, передавая своё новоиспеченное «оружие» на осмотр.
Взяв из рук брата поджигу, Михаил с интересом и удивлением рассматривал её.
- И чё, сам сделал? – подозрительно глянув на брата, спросил Мишка.
- Ну сам, конечно, Федяй только «ствол»  подогнал! Остальное сам мастырил , и ложе сам стругал, полировал! – гордо отчитался Артемка.
- То-то маманя ругается, что тебя дома не найти, огород мне поливать приходится! – хитро щурясь, выговаривал старшой младшему брату.
- Да ладно, изоленты дашь, всё лето буду за тебя поливать! – многообещающим возгласом заключил «сделку» хитрый брательник.
Мать заставляла братьев по очереди поливать огород, и они оба всякий раз, под любым предлогом, норовили увильнуть от этой неприятной обязанности.
Одному неохота было отрываться от паяльника, а другого летом и «днём с огнём» дома не сыщешь.
- Ну лады, это  другой разговор! – отдавая самоделку Артему, Мишка полез к себе в стол и достал моток синей изоляции, которая была у него в страшном дефиците и расходовалась только в исключительных случаях.
Похоже сегодня этот случай настал, на радость Артёма.
- Только при мне мотай и совсем немного только! – грозно предупредил владелец «синего дефицита» обрадованного братишку.
- Ну так, я только поверх чёрной, чтоб красившей было, и не липла чтоб к рукам! – поспешно, вероятно опасаясь, что брат может передумать, затараторил Артемка, хватая изоленту.
 К черному, обожжённому на костре  деревянному ложе алюминиевой проволокой был примотан короткий кусок металлической трубки. Поверх всего этого «изделие» было обмотано слоем черной липкой изоленты, которую его лучший друг Валерка «экспроприировал» у своего дядьки и, конечно, поделился с Артёмом.
Усевшись прямо на пол, Артемка, скрестив ноги, пыхтел, сопел,  аккуратно, и с каким-то трепетом, обматывая  дефицитной изолентой свою «поджигу».
Но удовольствие это  длилось совсем недолго.
- Алле, парнишка, а мы не сильно приборзели?! – оборвал его занятие старший брат, когда его ушлый брательник пошёл по второму кругу обматывать красивой «халявной» изолентой своё «оружие».
- Всё! Всё! Спасибо! – поспешно затараторил Артёмка, принимая от брата ножницы, которые тот почти насильно пихал ему в руки.
Любуясь проделанной работой, Артём довольно произнёс, поднимаясь с пола: - Во, теперь совсем другое дело!
- Во Валерка обзавидуется! – радостно заключил он, нехотя обрезая изоленту ножницами.
- Чё, и у Валерки такая же «поджига»?! – снова удивился Мишка.
- Ну да, мы же вместе делали, ему и мне!
- Так! Скажи ему и всем остальным своим «оружейникам», чтобы даже и не просили! Нету изоленты больше! – отобрал и ножницы, и изоленту он у Артёма.
- Чё, можа, испробуем? Пальнем? –  нерешительно и как-то с надеждой, загадочно посмотрел Артёмка на брата.
Глаза при этом у него лихорадочно сверкали, было видно, что тот просто сгорал от нетерпения.
- Чё, блин, она ещё и заряжена, что ли? – снова  удивился тот.
- Ну да! Мы хотели на «лесогавке» пальнуть, так сторож, гад, помешал! У него-то настоящая «ружбайка», с ним шутки плохие.
 Сторож на лесогавани, этом любимом пристанище пацанов, действительно был дедок суровый, прошедший всю войну, и, беспокоясь за безопасность бесстрашной шпаны, он неистово гонял их между огромным нагромождением бревен, где те постоянно устраивали свои игры, без страха лазая между огромными стволами бывших деревьев.
Берданка у деда хоть и была заряжена солью, но испытывать её на себе пацанам вовсе не хотелось
- Так где ты хотишь? Во дворе соседи услышат, родакам сдадут сразу, – заинтересовался старшой, с любопытством глядя на важного «Анику воина».
- Блин, ну где? Давай дома, вона в прихожке! – выйдя из комнаты в прихожую он поднял поджигу и, целясь в дверь, сымитировал выстрел, – Бах!
- Тута ведь никто не услышит, точняк! – уверенно заключил Артем, повернувшись к Мишке и с надеждой глядя на брата.
- Не разнесёт твою ружбайку-то? Спичек много натрамбовал? – вопросительно взглянул брат на Артема.
- Да не, немного! Во так примерно! – показал на стволе пальцем тот.
- Ну давай, запал мастырь, жахнем! Родаки не скоро придут, проветрим!
Довольный поддержкой старшего брата Артемка начал поспешные приготовления к первому выстрелу. Он был необычайно горд за такой взрослый шаг, который ему сейчас предстоит совершить.
Сунув обломок спички в специально загнутый гвоздик, аккуратно вбитый в ложе, и накрошив ещё серы вокруг отверстия, он взял в левую руку поджигу, так как был левшой, а в правую полупустой коробок.
- Может, давай я пальну? А то, я вижу, ты дрейфишь! – снова ехидно подначивал Артемку брат, нарочно протягивая руки к поджиге.
- Ничего я не боюся, не ври! – зло отдернул руки от брата Артем и встал напротив двери на веранду.
Дверь была тяжелая, толстенная, обитая по краям войлоком от сибирского мороза, и уже не раз пострадавшая от варварских действий братьев. Они частенько, в отсутствие родителей, метали в неё свои складишки, изображая из себя индейцев.
Пока их не застукала мать, обнаружив на двери вмятины и порезы от удачных попаданий  доморощенный «индейцев».
- Ну давай сам, только первый раз страшновато, я-то знаю! Да  и поджига у тебя новая, не стреляная, а ну, как разорвет! – снова пугал Мишка брата.
- Да ни фига! Гляди! – с этими словами взволнованный Артем поднял поджигу на уровень груди и, нацелившись в середину двери, неловко чиркнул по запалу коробком. Вспыхнувшая сера зашипела, и огонек побежал внутрь ствола, когда Артём, опасаясь отдачи,  бросил коробок и ухватился правой рукой за поджигу.
Но он все же непроизвольно зажмурился, и руки его вместе с поджигой отклонились в сторону раздевалки, где одна створка двери была открыта.
Глухой, но ужасно  громкий выстрел разорвал мирную тишину дома, и братья внезапно оглохли. Лишь противный звон буквально резал уши.
Очумевший от ужаса здоровенный сибирский кот Васька, который без труда открывал эту самую толстенную дверь в дом лапами, выскочил из кухни и, испуганно  прижав уши, с проворством маленькой беззащитной мышки исчез в доли секунды где-то в недрах дома.
- Ты чё, сдурел? Ни фига ты зарядил! – махая руками, испуганно заорал Мишка, вскакивая со стула. Подскочив к ошарашенному Артему, который, разинув рот, стоял в клубах дыма, держа поджигу двумя руками. Мишка успел подхватить падающую на пол поджигу и врезал подзатыльника незадачливому стрелку, который, бросив оружие, обеими руками схватился за уши и непонимающим взглядом всматривался в клубы дыма.
- Ты сколько туда забил спичек, придурок?! – включая свет в прихожей и разгоняя дым рукой, недоуменно разглядывал поджигу Мишка. Голос брата Артем слышал будто под водой, глухо и неразборчиво. Дым потихоньку развеивался по дому, и взору братьев предстала дверь в раздевалку_ с только что появившейся аккуратной дыркой.
- Чево?! – изумлённо смотрел на отверстие в двери Мишка.
- Ты ещё и пулю в ствол запихал?! – удивлению брата не было предела, – ты чё, вообще придурок?!
- Не, я только шарик от подшипника забил! – заорал уже из зала перепуганный Артемка, теребя себя за уши.
- Ну всё, нам капец пришёл! – подходя к двери и разглядывая отверстие, уныло произнёс Михаил, – ну ты, малой, совсем чокнутый!
- Ты чё не мог сказать, что она у тебя заряжена? – орал он в зал брату.
- Так ты и не спрашивал! Я думал ты знаешь! – орал в ответ, неуклюже оправдываясь, испуганный стрелок. Опасаясь взбучки, он не спешил подходить к брату и стоял в зале возле круглого стола, готовый спасаться бегством, хотя ему ужасно хотелось посмотреть на результаты своего первого выстрела.
- Короче, сам выкручивайся! Меня дома не было! – категорично заявил брат, ложа поджигу на табуретку и уходя к себе в комнату, всем своим видом показывая, что он здесь не при чём.
Поняв, что опасаться ему нечего, Артём, бросив тереть уши, тем более, слух почти вернулся, прошёл на  место своего  преступления и стал внимательно разглядывать прострелянную дверь.
- Ни фига, вот жахнула! Запросто прибить можно! – восхищённо произнёс малолетний «воин».
— Это тебя родаки сёдня придут,- прибьют! – злорадно отозвался из комнаты брат, – Двери открой, стрелок недоделанный!
 Артемка, спохватившись, поспешно открыл дверь на веранду и опасливо посмотрел в окна. Открыл дверь и на улицу и, косясь взглядом по сторонам, стараясь не выдавать себя, вышел на крыльцо. Никого. Облегченно вздохнув, он настежь распахнул двери и снова вошёл в дом.
- Ну, чё? Никто не слышал? – встретил его брат в прихожке.
- Да нет, вроде! Никого! – обрадованно ответил тот.
Понимая, что достанется им обоим, старший брат лихорадочно соображал, как выкрутится из, казалось бы, безвыходной ситуации. Как теперь объяснить родителям совершенно не запланированную дырку в двери. Она хоть и была небольшая и не бросалась в глаза, но объяснять её появление всё равно придётся.
Мишка молча стоял и внимательно изучал это аккуратное круглое отверстие в недавно покрашенной двери.
А взволнованный Артемка с надеждой смотрел на брата, ожидая, что тот как-нибудь всё исправит.
- Миха, а чё теперь делать-то будем? – робко и виновато спросил он брата.
- Будем? – удивленно отозвался тот.
 - Я-то ничё, а ты вот что будешь делать, я не знаю!
 - Придётся тебе из дома сбежать, наверное! – пугая Артема, задумчиво произнес тот, оборачиваясь к и без того перепуганному брату. А тот, взяв поджигу с табуретки и, вероятно, пытаясь успокоиться, удивленно разглядывал её.
- Не, ну скажи, Мих! Всё равно, клёвая же поджига у меня? Как жахнула, я аж оглох! – гордо вертел в руках Артемка своё, как оказалось, совсем нешуточное «оружие».
— Вот тебе маманя сёдня жахнет, мало не покажется! Только же покрасили, неделю назад! – озадаченно откликнулся Михаил, с двух сторон внимательно разглядывая отверстие.
- Блин, как просверлили! – удивленно размышлял он.
- А сам шарик где? Ищи давай! – приказал он Артемке. Тот с готовностью бросился на поиски своей «пули». И вскоре, ползая на коленках, обнаружил её в углу прихожей. Пробив тонкую деревянную дверь, она больше не смогла нанести урона и, потеряв свою начальную скорость, просто отскочив от стены, мирно упала в угол.
- Во, нашёл! – обрадованно крикнул он брату, который зачем-то ушел в кухню и, открыв батин ящик стола, где у того хранилась всякая полезная мелочь, что-то искал.
- Нашёл он! Я вот нашёл, так нашёл! – радостный голос брата заставил Артёмку вскочить с пола и устремиться к нему в кухню.
- Чё нашёл? Покажь! – нетерпеливо заглядывал он в ящик стола.
- Радуйся, охнарик, что у тебя братан такой умный! Может пронесёт тебя в этот раз! – в руках Мишка крутил небольшую красивую никелированную ручку, найденную у отца в ящике.
 С этими словами он, легонько врезав для приличия брату затрещину, пошел в прихожую. Артём, почесав затылок, устремился за ним.
- Ну чё, стрелок?! Смотри, – как тут и была! – восхищенно произнес Мишка, радуясь своей сообразительности, – Скажем: сами догадались.
И, приставив ручку к отверстию, осматривал своё «изобретение».
- Точняк, ещё и похвалят! – радостно завопил виновник переполоха. Ведь дырку он прострелил ровно на том уровне, где вполне могла быть и законная ручка для двери.
- Жаль второй нет, так бы две приделали! – с сожалением произнес Мишка.
- Тащи отвертку, живо!  Ща закручу, не должен батя заметить! – откручивая болтик с шайбой из торца ручки, приказал он брату.
Мальчишкам тогда каким-то непонятным образом, но повезло. Действительно, ручка классно смотрелась на  половине дверей, не хватало только ещё одной, на вторую дверку.
Вернувшиеся с работы родители, сначала отец, а затем и мамка, сильно удивились такой неожиданной инициативе сыновей, но подозрений никаких это у них не вызвало, и хулиганистые отпрыски облегченно выдохнули.
 Но это всё происходило  летом и уже порядком позабылось, да и Артемка считал, что он вполне рассчитался с братом, выполняя все его бесконечные поручения. Так что идти сейчас  за папиросами он категорически не желал.
- Артём, не буди во мне зверя! – угрожающе прозвучала из комнаты где-то уже слышанная им  фраза, и звучала она совсем нешуточно.
- Мне что самому подойти врезать тебе, или сам пойдёшь по-хорошему?!
Артём, вжавшись в стул, напряженно молчал, пытаясь продолжать читать, но содержимое книги уже плохо воспринималось. Он чувствовал, что сейчас будет избит, но природное упрямство не позволяло ему тронуться с места, хотя он уже и был готов пойти за этими чертовыми папиросами.
И, наверное, если бы Мишка сменил свой угрожающий тон_ и попросил нормально, все было бы по-другому. Но случилось то, что случилось.
- Так ты идёшь, или как?! – разъяренный брат больно  схватил его за ухо и врезал пощечину. В глазах Артемки засверкали искры, и он моментально оглох. В ушах звенело, из глаз от сильной боли брызнули слезы. Плохо видя из-за них и совершенно ошеломлённый, он, преодолевая боль, всё же вскочил со стула и метнулся к печке.
Вырвав из её горящего жерла раскалённую почти до бела кочергу, он угрожающе выставил её перед собой и, вытирая слезы одной рукой, замахнулся опасной железякой на оторопевшего обидчика.
- А фиг тебе! Никуда не пойду, щас ты у меня бегом побежишь, гад! – дико заорал Артём, наступая с выставленной вперед кочергой на испуганного Мишку.
 Тот никак не ожидал такой дикой выходки от Артемки и тут же  кинулся в зал от разъяренного брата.
Большой круглый стол, который родители раскладывли только на праздники, всегда служил спасением Артемке. Он имел здесь шанс избежать наказания, шустро бегая от брата вокруг стола.
 Теперь же спасаться нужно было старшему брату, было видно, что озверевший брательник сейчас точно его не пожалеет.   
- Да фиг там, никуда теперь от меня не сбежишь, гаденыш длинный! Я тебя щас метки оставлю, говнюк длинноногий.
Мишка действительно был очень высокого роста для своих лет и выглядел намного старше своих четырнадцати. Поэтому он и всегда покупал папиросы без проблем.
Артём, размазав слезы по лицу, угрожающе появился в зале, где его перепуганный брат уже примиряще поднял руки и пытался что-то кричать.
 Но разъярённому Артёмке было уже всё равно, он хотел одного – отомстить тому за все обиды и неважно, каким способом. Наверное, правильно говорят, что дети самые жестокие человеческие существа на земле. Да, в данный момент Артем был именно таким! Самым жестоким на планете.
Испуганно пятясь от него, Мишка продолжал увещевать Артемку, но тот от неожиданной злобы плохо соображал и не слышал ничего, да и не хотел. Он хотел одного – отомстить!
Кочерга постепенно остывала и теряла свой цвет, а он всё не мог догнать ловко ускользающего брата. 
И уже отчаявшийся догнать обидчика и нисколько не успокоившийся Артём полез на стол. Это было его большой ошибкой. Пока он, боясь прожечь любимую мамкину скатерть, с одной рукой вскарабкивался на стол, перепуганный Мишка молниеносно подскочил к нему, вырвал кочергу из руки и что было силы врезал тому кулаком в лоб.
Безвольное тело Артёмки, тотчас потерявшим сознание, словно тряпичная кукла, описало полукруг над столом и с ужасным глухим звуком врезалось головой в батарею, безжизненно распластавшись на полу. Всё было закончено, и драка, и обида, и злость.


Артём сидел на карнизе крыши своего дома, и с удивлением оглядывал всё вокруг. Такого реального сна за свои восемь лет, ему ещё не приходилось видеть, и он с огромным интересом и любопытством наблюдал за всем происходящим вокруг.
Ничего необычного он не видел, картинка была абсолютно знакомая, но уж очень красивая и даже, казалось Артёмке, какая-то сказочная.

Снегом был завален весь посёлок, он буквально утопал в нём и различить, где чей дом, можно было только по печным трубам, из которых весело струился сероватый дымок.

- Ничего себе, как классно! И не холодно, ни капли – удивлялся Артём, глядя на свои босые ноги, которые торчали из его черных «трико».

Он сидел на покатом карнизе крыши, и свесив вниз ноги пытался даже болтать ими в воздухе. Получалось довольно забавно - сидеть посреди зимы на крыше дома, почти раздетым, не мёрзнуть и не бояться, что мамка будет ругаться. Действительно, сон был очень интересным и каким-то завораживающим, своей реальностью и красотой.

И странное дело, Артёмка нисколько не боялся упасть на очищенный от снега, бетонный тротуар внизу, перед окнами веранды. Ему почему-то, казалось, что он умеет летать, и захоти он сейчас оторваться от крыши, то взлетел бы как птица, над белоснежными крышами посёлка.

Но лететь, пока ему никуда не хотелось, и он с интересом разглядывал с высоты крыши, свои новые хоккейные ворота в конце переулка.
Мир вокруг Артёма, был наполнен какими-то непонятным ему, едва уловимым, дрожавшим светом, идущим неизвестно откуда.

Вдалеке, на лесогавани у реки, раздался паровозный свисток, наверное, пришёл состав с очередной партией брёвен.
Зрение и слух Артёмки настолько обострились в этом прекрасном сне, что казалось, он может видеть и слышать всё вокруг, стоит ему только захотеть. Его охватило неведомое до сих пор, чувство какого-то непонятного восторга.

Напротив его дома, у тёть Кати, за высоким сплошным забором, залаял Джек, и на крыльцо вышла Галка, соседская девчонка. Она встала на верхних ступеньках крыльца, внимательно разглядывая, что-то в переулке. Одновременно Артём услышал там, в переулке, позади себя звук заводящейся машины. Он, глядя на Галку, заулыбался и помахал ей рукой. Но она продолжала стоять, не замечая его и кутаясь в тёплую материну шаль.
- Нужно будет ей рассказать, что она мне снилась – улыбаясь, весело подумал Артёмка.

Накануне, соседи всем миром собрали деньги и наняли тракториста - «калымщика», который расчистил от снега весь переулок, при этом умудрившись своротить Артёмкины ворота.
Пришлось ему выстраивать их заново. И пока не было пацанов он, сделав по-быстрому уроки, и пользуясь отсутствием родителей, даже натаскал маленьким ведром воды, и залил новые ворота, сделав их намного прочнее, но немного меньше.

- Ну теперь-то, вообще, фиг вы мне забьёте! – довольный своей смекалкой, подумал он, осматривая свою проделанную работу.
В последних «ледовых побоищах» он стал много пропускать шайб, и все в основном от Сашки, который лихо обыгрывал своих соперников помладше и был чемпионом переулка по забитым шайбам.

- Попробуй, теперь мне забить – улыбаясь, думал хитрюга Артём, прикидывая, заметят пацаны, что ворота стали немного меньше, или не заметят. Отсюда с крыши, это вроде было незаметно

Странно, но он в своём сне соображал намного быстрее и мог думать о нескольких вещах одновременно. Думая о своем "подлоге" с хоккейными воротами, он тут же удивлялся почему это он спит, когда на дворе ещё день. И тут же снова удивлялся – откуда он знает, что сейчас день – ведь он спит, и присниться может что угодно.

Но удивление это было какое-то радостное, восторженное, будто кто-то ему подсказывал: - Так, зато, смотри как красиво, проснёшься, будет уже не так.

А вокруг, действительно вокруг было очень красиво, тихо и просто здоровски спокойно. Просыпаться совершенно не хотелось, и Артёмка сидел прямо в небольшой снежной шапке на карнизе, и любовался этим сказочно красивым видом.

Трудно сказать, сколько сидел наш Артёмка на крыше, восторженно разглядывая этот белоснежный мир. Ему казалось, он сидел здесь очень давно и покидать своё место ему совершенно не хотелось.

Но тут вдруг, внизу на веранде послышались голоса, и шум выходящих из дома людей.

Артём с любопытством разведчика, уставился вниз, очень сильно наклонившись вперёд, но при этом почему-то не скользя и не падая с крыши. Тело во сне было невесомым, и он мог с легкостью просто висеть в воздухе.

Да и самого страха падения, почему-то не было. А ведь Артём очень часто падал во сне, и всегда просыпался от испуга (мама всегда ему говорила, что он так растёт), а в этом сне, почему-то страха не было никакого.

Ему было просто очень спокойно, радостно и любопытно. Просыпаться не было никакого желания, казалось с ним сейчас произойдёт что-то очень классное и интересное.

Из открывшейся двери вышел папа, осторожно ступая по заиндевевшему коврику на крыльце, и бережно неся в руках завернутый в красное клетчатое одеяло, большой свёрток, но Артём не видел, что в нём находится. Следом послышались громкие рыдания, и на крыльце показалась полураздетая, растрёпанная и заплаканная мама, которая шла босиком за отцом, пытаясь заглянуть в этот свёрток.
Артёмке стало ещё любопытней, что это такое происходит в его классном сне, и тут же он подумал о том, чтобы не забыть рассказать это родителям.

Ведь сон был настолько реален, что казалось это происходит на самом деле. Из двери следом за мамой выскочил взъерошенный Мишка, и с испуганным видом бросился зачем-то к калитке.

- Что ты наделал, Миша! Ты же убил его! – всхлипывая, надрывно закричала мама. Артём с интересом следил за происходящим, удивляясь, что такого мог натворить старшой, и кого это он убил. Отец остановился прямо под Артёмом, и развернулся к матери лицом.

- Иди в дом, мать, я сам поеду! – тихо, но твёрдо произнёс он, преграждая босой матери дорогу к калитке.

И тут Артёму удалось наконец-то увидеть, что несёт в одеяле отец!
Он держал на руках его тело!
Да! Да! Отец держал на руках его, завёрнутое в одеяло тело, и Артёмка с карниза прекрасно видел своё, посиневшее лицо, с закрытыми глазами и полуоткрытым ртом.
Он отчётливо видел своё, такое знакомое, и в тоже время чужое лицо!
Но несомненно, в одеяло закутан был он!

И тут Артёмка почему-то стал беспокоиться, куда это отец собирается ехать, и почему его вынесли спящего из дома, и почему мама кричит, что кого-то убили!

Сон перестал радовать Артёма, и он забеспокоился. Но удивление и любопытство прямо-таки распирали его, и просыпаться он почему-то не хотел.
Мишка, отворив калитку, накинул крючок на штакетник, чтобы она не закрывалась, и не мешала отцу нести Артёма, вернулся к крыльцу, и с виноватым видом встал рядом. Наверное, зря он это сделал. Потому что мамка тут же набросилась на него, и он получил по шее пару хороших затрещин.

- Ни фига себе, мамка дерётся! Эт чё это такое?! – страшно удивился Артёмка. У них в семье никогда никого не били, и вдруг такое?
Удивлению Артёма не было предела. Он даже забыл, что его куда-то несут из дома.
- Мать, прекрати истерику – негромкий, строгий голос отца остановил мамку, и избавил брата от тумаков.
Хотя наверняка, повернувшемуся к мамке спиной Мишке, «получать» тумаки было совсем не больно, думал удивлённый Артём, глядя сверху на все эти странные события. На минуту задержавшийся отец, снова повернулся и понёс тело Артёма в переулок.

- Пап, ты куда меня понёс! Я ведь здесь! Я здесь, мама! – не на шутку испугавшись, возмущенно заорал Артём сверху, уходящим родителям, пытаясь спрыгнуть с крыши, но какая-то неизвестная сила удерживала его вверху, не давая упасть. И летать как оказалось он не умел, он просто неподвижно висел над ними. Артёмка уже совсем запутался, где сон, где нет. Он находился в непонятном состояние, которое не мог объяснить. На сон это было уже не похоже, да и проснуться он никак не мог.

И вот тут Артём по настоящему рассердился и закричал,теперь уже маме, а не несущему его отцу.

- Мамка, куда папа меня потащил?! – глядя сверху на плачущую мать, снова орал Артём. Но всё было тщетно, никто не желал его слышать.
Он снова перевёл взгляд на отца, который уже вышел из калитки, и уходил по переулку с его телом на руках. Почему-то встать на ноги Артём не смог. А посмотреть куда несёт его отец, ему очень хотелось.
И прекратив орать маме, которая всё же шла вслед за отцом, он непонятным образом, просто переместился к краю крыши, и выглянул в переулок.

Там стояла, не доехавшая до их дома, машина «Скорой помощи» и водитель уже залезал в кабину. Отца нигде не было, наверное он уже был в машине. Это последнее, что запомнил Артём в том непонятном и очень странном сне. Да, и ещё, он запомнил крупные хлопья снега, которые начинали красиво кружиться над ним...


Проснулся Артём от непонятного шума, который слышался справа от него. Был слышен какой-то невнятный мужской голос, и глухое мычание, вперемежку с громкими вскриками и стонами.
Он удивлённо открыл глаза и уставился в тусклую лампочку на высоком потолке какого-то большого помещения.

Артёмка не совсем понимал, проснулся он, или ему снится всё тот же сон, внезапно превратившийся из сказки, в какой-то настоящий кошмар. Тревогой, казалось, был пропитан даже спёртый воздух в этом непонятном, странно пахнущем, помещение.

Громкий стон заставил Артёмку повернуть голову вправо, и он тут же в ужасе подскочил с кровати. Но не успев сделать и шага, прочь от страшного соседства, тут же, зашатавшись, обессиленно рухнул снова в постель.
Рядом с ним возле огромного чёрного окна, с морозными узорами по краям, на кровати поверх одеяла, лежала полностью забинтованная «мумия», и лишь часть головы оставалось свободной от бинтов.
Из неё и доносились те страшные звуки, которых никогда прежде Артёмка не слышал. Он в оцепенение и страхе лежал на кровати не в силах пошевелиться. Голова дико кружилась, подступила тошнота, кто-то дико орал казалось, в самый мозг.
Зажмурившись от страха и боясь закричать, Артём всё же натянул одеяло себе на голову, и дрожа от ужаса, попытался спрятаться от этого противного, неумолкающего стона, и дикого крика огромной толпы. Нужно было бежать отсюда, но тело не слушалось, его трясло и колотило, как тряпичную куклу. Артёмка снова провалился в пучину небытия...
Снова возвращаться к жизни Артёмке было ничуть не легче.
Потрясённое сознание мальчишки, вероятно запомнило и тошнотворный запах помещения, и тусклую лампочку под потолком, и страшную мычащую «мумию» на соседней кровати возле окна.
Но на сей раз, вокруг царила полная тишина, и лишь где-то далеко за пределами этого странного помещения, с таким высоким потолком, где-то коридоре были слышны далёкие приглушенные голоса.
Артём лежал под одеялом на спине, почему-то вытянувшись в «струнку», боясь пошевелиться и ничем не выдавая своего присутствия. Он не вполне понимал, что с ним происходит и где он находится. В приоткрытую щёлочку плотного казённого одеяла он видел тусклый свет жёлтой лампочки и пустые кровати слева от себя. На тот его замечательный сон это было совсем не похоже.
 Артёмке ужасно хотелось, немедленно вернуться на крышу дома и досмотреть свой сон, где ему было так интересно и легко. И хотя он испугался, что отец отнёс его в «Скорую», хотя он остался на крыше, ему было очень интересно, чем всё это закончилось. Он отчетливо помнил тот неясный, мягкий свет, который струился непонятно откуда и обволакивал его всего, приятно успокаивая. (Позже, у него появилось ощущение, словно кто-то держал его на ладошке, разглядывал и успокаивал.)
А здесь сейчас, почему-то все было наоборот. Было очень холодно, страшно и неуютно.
Хотелось быстрее сбежать из этого, наверное, полного опасности, места. Но как это сделать Артём не знал.
Страшно болела голова, губы склеила невероятная сухость, и вдобавок его начинало раскачивать на кровати. Он лежал на спине в какой-то сырой постели и раскачивался как на качелях. Но качался он помимо своей воли, и ни вверх - вниз, а прямо вдоль кровати. Будто какие-то люди стояли по обеим сторонам кровати и за блестящие дужки упорно толкали кровать взад- вперёд. Не понимаю, что происходит, он открыл глаза. Раскачивание тут же прекратилось, но шум, идущий прямо в самую голову, стал нарастать. Похоже, к нему издалека приближалась огромная толпа народу, и Артёму казалось, он даже видел, как люди бегут и махая руками страшно кричат ему что-то. От страха он зажмуривался, но тут же его начинало раскачивать в постели и к горлу подступала тошнота.
Состояние парнишки было плачевным, хотелось реветь и орать от страха, но тот же страх и заставлял Артёма, стиснув зубы, молчать. Теперь он стал мокрым, от холодного пота, мгновенно пропитавшим всё его тело. 
Вдруг слева от него противно скрипнула дверь и кто-то, скрипнув половицей, тихо вошёл.
Артёмка по-прежнему не отважился выглянуть из-под одеяла, он ужасно боялся, ту «мычащую мумию» возле замёрзшего окна, прямо рядом с его кроватью.
Мальчишка ни разу в своем детстве, не был в больнице и абсолютно не представлял, что это такое.
 Хриплое, громкое мычание от окна буквально вырвало Артёмку из холодной сырой постели, и он, не разбирая дороги ринулся прочь от своей кровати. Запутавшись в одеяле, упав и страшно заорав, мальчишка снова едва не потерял сознание. Но чьи-то тёплые руки прикоснулись к орущему среди ночи пареньку и прижали его к своему телу.
- Ну, ну, малой! Всё хорошо, все живы, всё хорошо, не кричи, он бредит – чей-то мягким незнакомый голос уговаривал перепуганного до смерти мальчишку, и гладил по голове.
— Это пьяница. Разбился на мотороллере, разбойник, да сгорел почти весь – как во сне слышал Артем этот добрый голос. Потом его подняли и куда-то понесли.
— Вот же ироды, куда пацана положили! – возмущался этот добрый голос, неся куда-то Артёмку на своих мягких, тёплых руках. Эти руки он запомнит на всю жизнь.
Успокоив и напоив горячим чаем с малиновым вареньем, эта добрая пожилая тётенька до утра отхаживала не совсем ещё пришедшего в себя от сильнейшего сотрясения мозга Артемку.
И действительно, сильно ему помогла прийти в себя и оправиться от испуга. Он даже под её присмотром заглядывал в палату, чтобы убедиться, что это совсем не страшно. И на следующее утро наш Артём, попросту сбежал из больницы, обманом похитив свою одежду, которую привезли родители.
В общем, его  побегу мама с отцом конечно не обрадовались и снова отвезли его в больницу, но там седой, бородатый врач осмотрев Артёмку с ног до головы, великодушно отпустил его из неприветливых больничных «покоев», справедливо решив, что дома паренёк быстрей оклемается. Спустя время, когда всё немного забылось, Артём рассказал родителям, что он всё прекрасно видел и слышал с верху, с крыши. Это повергло их в небольшой шок. Ведь Артём рассказал всё с такой точностью, словно он действительно стоял рядом и наблюдал за ними.
Объяснить этого не смог никто, и они лишь удивлённо смотрели на Артёма.
Друзья, извините за скомканную концовку, но я так ещё на пять эпизодов разгонюсь, а обещал коротко.
В коме я провёл примерно двое с половиной суток. «Толпа орала» на меня ещё с десяток лет, и по- моему это закончилось только в армии. Ну, и пару лет после этого «качало» ещё.
Но ничего, поправился и жив ещё, курилка, чего и всем желает!