Рассказ 9. Свалка

Зимний холодный вечер окутывал мраком и тоской пожилого мужчину смотрящего сквозь узорчатое от мороза оконное стекло. Он сидел на старом деревянном стуле у самого окна, за которым бушевала метель, и вглядывался в крупные снежинки, что покрывали голые безжизненные серые деревья своим снежным одеялом.

Смотря на летящий с небес крупными хлопьями снег, мужчина видел в нем пепел будто только что обрушившийся с адского пожара. Этот пепел был отголоском его неприятных воспоминаний, которые поневоле всплыли в его голове и предстали перед его глазами в образе иллюзии, что создали крупные хлопья снега, ниспадающие на заледенелый асфальт улицы.

В его памяти хаотично мелькали картинки того злополучного дня. И их нельзя было собрать воедино и понять, что же они значат, но ему они говорили многое – он точно знал, что они обозначают. Отрывистые детали тех событий находили свое воплощение в его голове в виде образов огромных горящих куч мусора.

Языки пламени были беспощадны и распространялись по огромной территории свалки практически мгновенно, что время от времени сопровождалось даже небольшими, но довольно опасными взрывами бытового мусора. Пепел кружил в спертом воздухе и превращал свалку в самый настоящий ад.

Но не только горение огромного количества мусора прерывисто всплывало в голове и мыслях пожилого человека – угар пьяного застолья тоже стелил глаза мужчине, который при всем желании не мог забыть или стереть из своих воспоминаний.

Вконец опьяневшие собутыльники, одурманенные наркотическими веществами, незнакомые люди пришлые в его дом неизвестно откуда и вульгарно гогочущие женщины, берущие за любовь деньги, ни на секунду не уходили прочь с глаз мужчины, что сидел у окна и не мог отчиститься от этих мерзких воспоминаний. Заляпанные кровью стены, залитые ею же ванная и раковина, грязные пропахшие трупами вещи и орудия убийства как взаправду стояли перед его лицом будто они до сих пор существуют.

Огромный мрачный подвал, заполненный изуродованными и измученными людьми, некоторые из которых уже давно перестали подавать признаки жизни, а также отвратный запах мертвечины и ужасающие вопли и стоны навсегда запечатлела память мужчины.

Именно эти ужасающие воспоминания навеял на него обычный безобидный снег, падающий на мертвые деревья. Ведь он так походил на тот жгучий пепел горящей, словно в аду свалки. Свалки, где закончилась мучительная и шокирующая история, затронувшая не только его жизнь – жизнь, что протекала в ужасных муках из-за того, что была неправильной…

Все это началось достаточно давно, но нашло начало своего завершения ровно двадцать пять лет назад. Тогда сегодняшнему пожилому мужчине у окна, чье имя Николай, было около двадцати пяти лет, но к этому возрасту он успел очень сильно морально опуститься. Внешне он тоже сильно пострадал: зубы пожелтели и раскрошились; кожа, будто посинела и покрылась мешками и морщинами как у столетнего деда; волосы были не стриженные, немытые и лохматые; одежда рваная и дурно пахнущая – и все из-за неправильного образа жизни.

К сожалению, другой жизни у него быть и не могло. Потому как пьянство было семейным недугом: пили его дед и бабка, пили мать и отец, пил и он сам. Единственным непьющим человеком в семье была его младшая сестренка Олеся, которой было всего пять лет. Пьянство в семье сгубило эту хрупкую истощенную голодом девочку первой.

Сначала ее мучали члены ее семьи, после чего девочку забрали в детский дом, где она по неизвестным причинам умерла. Дед с бабкой и мать с отцом даже бровью не повели от этого известия и продолжали пить. На Николая эта весть повлияла немного по-другому – на некоторое время он завязал с выпивкой и пытался даже остановить остальных, но злой рок этой семьи взял над ним верх, и он стал пить даже еще больше чем раньше.

Когда Николай был пьян, а это было практически всегда, ему всюду мерещилась его златовласая сестренка Олеся, которой больше не было на этом свете. Она озорничала и хихикала, просила брата поиграть с ней. Но чтобы он мог поиграть с ней он должен был выйти на улицу. Душа мертвой девочки зазывала брата на улицу через окно пятого этажа – и пойдя за ней, Николай бы точно погиб.

В самый последний момент, когда парень мог выпасть из окна девочка, будто передумывала и гнала его прочь от себя и от окна, словно обидевшись на него за что-то. Девочка с золотистыми локонами хмурила бровки и закладывала руки подмышки, будто коря брата за какой-то проступок. Она показывала своим маленьким пальчиком на бутылки с водкой и кричала: «Это кака! Не пей ее!» Ее голубые невинные глазки не просто просили, а жалобно умоляли брата прекратить пить, но он продолжал, как и вся его семья.

Душа девочки от этого была неспокойна и поэтому она все время находилась в злополучной квартире на окраине города, где виднелись огромные просторы полей, за которыми обосновались горы мусора, именуемые местной свалкой. На этой свалке творились просто ужасающие вещи – туда ходили рожать и бросать своих младенцев обколотые наркотиками проститутки и женщины, страдающие алкогольной зависимостью.

Судьба этих новорожденных детей была известна – никто не подбирал их, они гибли в кучах мусора, умирая от адского зноя летом, от лютого холода зимой и от заражения крови во все остальное время.

Никто из ведущих здоровый и правильный образ жизни людей не появлялся в этом ужасном месте. Потому как эта свалка являлась пристанищем местных бездомных, что пытались выжить в этом аду, а также алкоголиков, наркоманов и проституток. Они захаживали в эту страшную обитель падших душ исключительно для того, чтобы избавиться от совершенных ими грехов и зачатых в этих грехах детей.

Эта свалка также повидала множество трупов взрослых людей, что являлись для кого-то помехой и были лишены жизни. Среди них также были и неудавшиеся собутыльники неуравновешенных алкоголиков, которые в пьяном угаре душили своих друзей или родственников…

Схожая трагедия разыгралась и в семье Николая. Поздней ночью, впрочем, как и всегда вся семья, начиная с бабки и деда выпивала. Николай выпил достаточно много и просто уснул, оставшись в неведении того, что делают домочадцы. Он видел галлюциногенные сны вызванные пьяным угаром, в которых фигурировала его мертвая сестренка Олеся. Девочка шла по длинному черному коридору и звала за собой бабушку и дедушку. Ее детский голосок эхом разносился по одурманенному алкоголем разуму спящего Николая.

Мужчина видел во сне, как Олеся провела через черный коридор деда с бабкой и завела их в ванную комнату – точную копию как в их квартире – та же обшарпанная деревянная дверь с облупившейся белой краской и ржавой железной ручкой виднелась в конце коридора; тот же побитый грязный кафель расположился на полу и стенах, то же разбитое заляпанное зеркало над такой же битой раковиной царило на стене. Даже пятна в самой ванной были точно такими же, как в реальности и даже запах нестиранного белья был абсолютно таким же.

Девочка, заманив их в эту обитель загадочно и достаточно ехидно улыбнулась, после чего дверь в ванную комнату сама по себе захлопнулась. Николай находился с дедом, бабкой и Олесей в этом грязном запертом помещении и смотрел на все что происходит, но сам был непричастен к этому – он был там вроде наблюдателя. И вот что ему пришлось увидеть…

Девочка взяла из грязной раковины какой-то предмет, что неряшливо валялся там незнамо сколько времени. Повернувшись лицом к своим родственникам, Олеся раскрыла этот предмет, который оказался старой, но очень острой раскладной бритвой деда. Она вложила бритву в руки ее обладателя и сказала: «Пусть бабушка придет ко мне! Я соскучилась!» Малышка очень страшно, будто что-то внушая, посмотрела в глаза деда и заставила его убить бабку, перерезав ей горло.

Как только рука деда взмахнула лезвием, бабка захрипела, держась за горло обеими руками. Грязный кафельный пол начал заливаться фонтанами крови, обращая их в широкую лужу. В нее-то и рухнула бабка, чьей жизни наступил конец.

Николай проснулся от этого кошмара, но уже наяву он услышал до боли знакомый хрип, доносящийся из той самой ванной комнаты. Он вмиг протрезвел от испуга и ринулся туда, где на самом деле испустила дух бабка, которую убил дед. Николай увидел старика с окровавленной бритвой в руках и бабку, что лежала на полу в луже крови. Она уже не подавала ни малейшего признака жизни.

– Дед, что ты натворил? – с ужасом в глазах завопил Николай.

– Я не знаю!!! Это все как-то само собой получилось. Взбесила она меня. Так я ее за волосы сюда приволок и полоснул. Черт меня дернул внучек! Черт это! – сам будто протрезвел, скидывая свою вину на нечисть сказал дед.

– А где родители? Они что не видели ничего? Почему не остановили тебя? – завалив деда вопросами, продолжал ужасаться Николай.

– За «алкашкой» (за водкой) они пошли! Только я да бабка были, а ты спал как убитый! – продолжал оправдываться старый убийца.

– Что ж делать-то теперь? – паникуя, спросил Николай у деда, который задавал ему тот же вопрос, но только глазами.

Но никто из них не успел ответить на этот вопрос. Потому как родители Николая вернулись из магазина с паленой водкой. Они рассказали им, что произошло, и всей семьей было принято ужасающее решение – с трупом бабки были проведены шокирующие кровавые процедуры, процесс которых протекал в ванной комнате. Буквально все было обагрено ее кровью. После этого ужасные действия адской семейки не прекратились – то, что осталось от старухи, было размещено по мусорным пакетам.

Эти пакеты были отнесены на злополучную свалку, а кровь в ванной комнате тщательно затерта. И, несмотря на ужас произошедшего все без исключения предпочли сделать вид, будто ничего и не было вовсе. Это шокирует еще больше, но только не их. Соседям они договорились рассказывать историю о том, что бабка уехала в гости к сестре в деревню – и то, только если вдруг кто начнет настаивать на этом рассказе. Так они и продолжили пропивать свои жизни…

Как-то в очередной раз уснув, Николай вновь увидел во сне Олесю. Девочка снова шла вдоль черного коридора и желала показать брату кое-что. Дойдя до конца коридора, где в одиночестве стояла запертая старая и трухлявая деревянная дверь девочка остановилась. Она начала крутить железную дверную ручку, чтобы войти в комнату, где спрятано то, что она хочет показать Николаю.

Это оказалась комната деда, где он пил в одиночку. Олеся прижала свой указательный пальчик к губкам и тихо прошептала: «Тсс!»  Это нужно было для того, чтобы дед не заметил того, что они вошли в его комнату. После этого девочка вошла внутрь, а Николай остался около раскрытой настежь двери и наблюдал за тем, что происходит. Дед сидел за столом и пил водку прямо из бутылки и не замечал, что творится вокруг.

Олеся тихонько подкралась к дедушке сзади. Она подтянулась к нему по спинке старого деревянного стула, после чего закрыла деду глаза своими детскими ладошками. Она будто обняла его, все еще не позволяя ему видеть и начала петь песенку. Она звучала с ее детских уст как зловещая колыбельная, которая убаюкивала деда и уводила на тот Свет!

Баю, баюшки-баю!
Оказался на краю!
Мой любимый дедушка
Дай покушать хлебушка!

Баю, баюшки-баю!
Нет уж места нам в раю!
Здесь сыграем в «Ладушки»
С нашей милой бабушкой!

Баю, баюшки-баю!
Я с тобой в Аду горю!
Будем вместе мы гореть!
Будем вместе песню петь!

Баю, баюшки-баю!
Засыпай и я посплю!
Сил уж больше нет терпеть!
Двери нужно запереть!

Последняя фраза из колыбельной будто заставила дверь захлопнуться прямо перед носом Николая, но прежде чем это произошло, он мельком углядел, как некая темная фигура вышла из тени комнаты и направилась к деду и внучке. На этом тревожный сон Николая оборвался и он, вновь протрезвев, направился удостовериться в его правдивости. Забежав в комнату деда, Николай обнаружил его спящим за столом с бутылкой водки крепко стиснутой в руках. Он начал будить спящего, но, похоже, этот сон стал вечным. Дед так сильно напился, что уснул и больше не проснулся.

Труп деда ожидала та же участь что и труп бабки. Хоронить его в этой семье никто не захотел. Потому как материально это было для них накладно. Они предпочли купить на эти деньги паленую водку и напиться до чертиков, а похороны они считали ненужной тратой времени и денег. Так свалка узрела еще один труп алкоголика вываленного в ее недра в черных мусорных пакетах.

Водка унесла из этой семьи уже троих. И ровно столько же еще осталось. Но как долго они смогут влачить свою жалкую жизнь, в которой нет места любви, дружбе, состраданию и обычному человеческому отношению? В их жизни есть только она – проклятая водка, что косит их семью, а они продолжают радоваться ее присутствию в их жизни и убивают самих себя как морально, так и физически.

В очередной раз залив в себя пару бутылок дешевой водки Николай снова уснул, и Олеся опять пришла к брату, чтобы показать нечто важное. Она заливалась звонким детским смехом, выманивая Николая за порог их дома.

В этот момент спящий мужчина сам того не зная встал из своей кровати и все так же будучи в плену сновидения медленно брел туда, куда во сне его манила младшая сестренка. Олеся вела его вниз по ступеням подъезда и странно хихикая, выбежала на улицу. Это сделал и Николай как во сне так и наяву, но совершенно не осознавая того факта, что он бродит ночью находясь во власти самого Морфея (бога сна).

Маленькая златовласая девочка с такими чистыми голубыми глазами одетая в желтое нарядное платьице взяла за руку своего брата и повела его вдоль темной улицы, которую даже фонари не освещали. Она шла с ним вот так за руку достаточно долго и слегка зловеще, словно с каким-то подвохом улыбалась. Это продолжалось до тех пор, пока Николай не понял, что она ведет его на свалку. Девочка остановилась лишь в том месте, где были зарыты в куче мусора останки их бабушки и дедушки. Она отпустила руку брата и начала рыть этот мусор, откапывая расчлененные трупы. Раскрыв пакеты, она прекратила какие-либо действия и начала говорить.

– Зачем вы так сделали? Это плохо! – сказала маленькая девочка, глаза которой налились кровью и ненавистью к брату и всей ее семье.

– Я не знаю! – ответил Николай своей покойной сестренке, которая на самом деле не знает что такое покой.

– ОН этого не простит! ОН все знает! ОН все видит! Вы заплатите за это! ОН так сказал! – проговорила девочка, по щекам которой прямо из глаз потекла кровь.

– Кто ОН? О ком ты говоришь? Ты имеешь в виду Бога? – начал расспрашивать девочку Николай, при этом чувствуя себя виноватым и уязвимым.

– Нет! – коротко ответила девочка и после этого начало происходить нечто невообразимое.

Мусорные пакеты, в которых лежали части тел бабки и деда начали шевелиться – из них вывалились их руки и ноги – они шли и ползли навстречу друг другу, будто начиная срастаться в единые тела. Вскоре так и произошло.

Тела мертвецов воссоединились в кусках своей отчлененной некогда плоти и больше не являлись чем-то разрозненным. Единственное что осталось отпечатком их смерти, так это след от бритвы на горле бабки и плотно закрытые глаза деда, что уснул и не проснулся.

Перед Николаем теперь стояли три его мертвых родственника со следами их смерти на умерщвленных телах. Только на теле девочки не было никаких следов. Причина ее смерти была и остается неизвестной, но в том, что она мертва не было никаких сомнений.

– ОН придет за тобой! – одновременно сказали мертвецы, не суля этим ничего хорошего.

– Кто это? Зачем я ему нужен? – в недоумении расспрашивая мертвых, ужасался мужчина.

– ОН – это Исчадие Ада! ОН – это плод греха! ОН – это расплата! ОН – наказание для самого себя! ОН – это погибель для душ! ОН – это смерть для тел! ОН – это твоя жизнь! ОН – это твоя смерть! – снова в унисон злобно проговорили мертвецы.

Они начали приближаться к нему, протягивая свои мертвые руки. Все трое схватили его и будто вышвырнули из мира снов в реальный. Там он проснулся на той же самой свалке, в которой он находился, будучи спящим. Придя сюда во сне, он оказался здесь и наяву.

Уже настало ранее утро. Николай застал на свалке бездомных людей, которые начали копошиться в кучах мусора в поисках хоть какой-нибудь мерзкой, но все же пищи, что позволит им прожить в этом жестоком мире хотя бы еще один день. Они были одеты в рванье и лохмотья. Запах от их одеяний смешивался с вонью свалки и не позволял им выделиться на ее фоне.

Все эти люди без определенного места жительства не обратили ни малейшего внимания на Николая. Тем более что до их облика ему оставалось совсем чуть-чуть – он и его семья живут практически так же. Какими-то чудесами у них все еще имеется крыша над головой, но это не будет длиться долго. Потому как задолженность по оплате за квартиру с каждым днем лишь растет. Никто не работает, а лишь пропивают все имеющиеся в доме деньги. Источником финансового благополучия как были, так и остаются пенсии деда и бабки, о смерти которых не знает абсолютно никто кроме их семьи. А члены этой самой семейки ни за что в этом не признаются. Потому как им совсем не хочется садиться в тюрьму.

Внезапно среди бездомных людей, ищущих на свалке кусок заплесневелого хлеба, Николай увидел, казалось бы, такого же бездомного, как и они. Но он все же чем-то отличался от них – вел он себя не совсем так, как они.

Этот человек был одет в неопрятные одежды, как и все остальные. На голове его был капюшон от старой куртки. Этот человек – мужчина лет сорока – сорока пяти. Он, проходя мимо Николая со старым железным и прохудившимся от ржавчины ведром, поглядывал на него украдкой из-под старой материи капюшона. Это привлекло внимание Николая, но он не мог понять почему.

Через пару мгновений этот же мужчина снова медленно прошел мимо забредшего сюда во сне алкоголика. Он продолжал исподлобья вглядываться в его глаза будто намереваясь прочитать в них что-то. Такое поведение незнакомца показалось ему немного странным, но Николай решил больше не обращать на него внимания, а пойти домой и продолжить заливать себя «ядом».

У выхода из огромных территорий мусора Николай снова заметил того же бездомного, который будто следил за ним на протяжении всего этого времени. Но мужчина опять решил отбросить этот факт в сторону, и, подумав, что дальше свалки бездомный не пойдет, продолжил свой путь домой. Уже у своего подъезда Николай вновь заметил этого мужчину, но уже без ведра. Это он уже не мог игнорировать и решил заговорить с ним и узнать что ему от него нужно.

– Зачем ты следишь за мной? Что тебе надо? – спросил Николай, находясь в состоянии зарождающегося раздражения и злости.

– Выпьем? – спросил преследователь, доставая из «потаенного мира» своей старой куртки бутылку водки.

– Чего ж ты раньше не сказал? Не пришлось бы тогда идти за мной украдкой! Пойдем ко мне – выпьем! – радостным голосом восклицал Николай, приглашая нового собутыльника в свою квартиру, где его ждали пьяные в стельку родители, что, несомненно, составят им компанию в распитии нового бутылька отравы.

Они поднялись в квартиру Николая. Незнакомец, имя которого было совершенно не интересно хозяину, поставил бутылку водки на стол, отчего глаза и Николая и его родителей радостно заблестели. Выпив рюмку другую, Николая потянуло в сон, и он уснул. В его пьяном сновидении снова главенствующей фигурой была маленькая Олеся.

Она снова вела его вдоль черного коридора, направляясь в самый его конец к не менее черной двери. Девочка бежала вприпрыжку, напевая зловещие песенки эхом разносящиеся по пустынному черному и такому неимоверно длинному коридору…

Сегодня ночью вся семья
Будет вместе навсегда!
ОН придет, освободит
И недуг наш победит!

Самой первой была я!
Второй – бабушка моя!
Третий умер деда наш,
Скинув бремени багаж!

Еще живы мама с папой,
Но Смерть протягивает лапы…
За тобой она следит,
А ОН придет и отомстит…

Уснешь, мой милый братик
Вечным крепким сном,
Если не покончишь
С ЭТИМ страшным злом…

ОН – лишь порожденье
Той, что так грешна!
ОН – лишь отраженье
Всего людского зла!

Милости не знает,
Не знает ОН добра!
Месть очи застилает,
А сердце изо льда!

В темную обитель
ОН приводит ИХ!
Как яростный грабитель
Оставляет штрих…

Метка, что логичной
Кажется ЕМУ,
Совсем не эстетично
Клеймом царит на лбу!

ОН души губит!
ОН жизни ворует!
Никого не любит!
Лишь с собою воркует!

Лишь ненависть в НЕМ
Проживает годами,
И день за днем
Разъедает слезами!

Спасенья не будет совсем никому!
ОН будет безжалостен до «не могу!»
Этот пожар потушить невозможно!
Хоть спасенье твое и возможно…

Если же жизнь твоя сохранится
В шрамы огня она обратится!
Будешь ты вечно помнить о том,
Как при пожаре горел ЕГО дом!

А сейчас я тебе кое-что покажу…
Откроется дверь, и я войду…
Там ты увидишь знакомых людей,
Коих похитил коварный злодей…

Олеся, наконец, достигнув черной двери черного коридора, отворила его и показала брату обещанное. Он увидел какой-то подвал, находящийся под землей. Там во тьме связанные по рукам и ногам на земле сидели его родители с кляпом во рту. На их лбах были одинаковые жгучие отметины в виде уродливых свиней – будто кто-то заклеймил их тавром как крупнорогатый скот. Эти отметины причиняли им боль, и они бы громко кричали, если бы не кляпы.

Внезапно эти отметины будто какой-то фантом отделились от плоти его родителей и заклеймили лоб Николая, отчего он очень громко закричал и во сне и наяву будто боль, причиненная ему во сне, была реальной. Не только это страшило и причиняло боль Николаю во сне – он также увидел деда и бабку, чьи некогда расчлененные тела были собраны как паззл и сшиты плотными нитками. Они не подавали признаков жизни даже в этом сне. Они были подвешены под потолком подвала на крюках за горло, будто это свиные туши и медленно раскачивались взад и вперед.

От этого ужасного сна он очнулся в холодном поту, а в реальности его ожидали новые сюрпризы. Открыв глаза, Николай почувствовал во лбу жгучую боль и все что он мог увидеть перед собой – лишь заплывшую мокрую мглу. Она полупрозрачной слизью окутывала его взор не позволяя увидеть того что происходит в его квартире. Зато он отчетливо услышал незнакомые мужские и женские голоса – вульгарный женский хохот особо остро впивался в больную голову Николая.

Когда мокрая пелена спала с его глаз, он увидел, что квартиру заполонили наркоманы и проститутки. Николаю пришлось наблюдать, как мужчины колются одним шприцем на всех, а женщины ублажают их за дозу порошкообразного наркотика. В общем, квартира превратилась в самый настоящий притон алкоголиков, наркоманов и проституток, которые устроили грязные оргии…

Николай не мог понять, когда же эти люди пришли в его дом. Он их не приглашал. Только того незнакомца, что следил за ним с самой свалки…

Людей в доме немало да вот только родителей своих он никак не может найти. Это его насторожило. Ведь еще ни разу его сны с Олесей не оказывались просто снами…

Мужчина забежал в другую комнату, но там было тоже, что и в первой, а родители словно испарились. Николай выбежал и из этой комнаты и направился в ванную – там он их тоже не нашел, но посмотрев в зеркало, Николай увидел, что на его лбу стоит мерзкая метка в виде противной свиньи.

Этот факт его шокировал, а боль не хотела угасать и жгла его кожу нещадно. В этом зеркале помимо своего клейменого отражения мужчина также обнаружил некое послание. Оно было оставлено на грязном треснувшем зеркале и написано пальцем испачканным кровью.

Поздравляю! Ты «достоин» сыграть со мной в «игру». Твои родители у меня! Ты найдешь их на свалке!

Николай был повергнут в шок от такого. Несмотря на то, что его мозг был практически полностью отравлен алкоголем, ему все же не хотелось, чтобы что-то произошло с его родителями. Водка еще не все человеческие чувства в нем убила. Поэтому он отправился на свалку спасать их. И как только Николай оказался за порогом своей квартиры, где все еще продолжались грязные оргии морально опущенных людей, из балкона, куда в суете не заходил Николай, вышел тот самый незнакомец в капюшоне.

Именно он пришел сюда сегодня с бутылкой водки, напоил Николая и его родителей. Именно он оставил жгучую отметину на лбу Николая, когда тот спал посредством своего перстня-печатки, который был изготовлен в виде уродливой свиньи. Он накалял свой перстень на огне и ставил метки на лбы людей, которых он приглядел для чего-то ужасного. И именно он притащил в их дом этих людей. Людей, которых он не просто презирал, а люто ненавидел и желал лишь только их смерти, хоть и прикидывался другом подобным им.

– А это мой подарок для вас!!! – воскликнул незнакомец, обращаясь к наркоманам и проституткам, раскидывая по комнатам пакетики с наркотиками.

Все эти люди, позабывшие свой человеческий облик одновременно ринулись к белой отраве, что манила их и губила. А незнакомец, вывалив на них этот яд, преспокойно начал продвигаться к выходу из злополучной квартиры. Как только он закрыл за собою дверь, все кто находился в этой квартире, погибли. С интервалом в мгновенье их головы начали взрываться, будто мозги внутри вскипели и увеличились в размерах. Этот человек, что дал им наркотики что-то подсыпал в них – то, что вызвало подобного рода реакцию.

Все стены и пол, и даже потолок, вся мебель и все, что было в квартире, было залито кровью. Теперь в ней царила тишина, и лишь множество тел без голов возлежали повсюду: друг на друге, на полу, на диване, на столе, на унитазе, в ванной – везде…

Все это было сделано не просто так и не просто обычным человеком. Этот незнакомец в капюшоне – маньяк, чью психику повредила сама жизнь, начиная с его собственного рождения. Его родители были такие же наркоманы, которых он предпочитает убивать. Он был в возрасте семи лет, когда его отец умер от передоза прямо у него на глазах, скрючившись в неестественной позе. Мать с каждым днем опускалась все ниже и ниже. Совсем скоро она начала продавать себя грязным негодяям прямо на глазах мальчонки.

Когда, наконец, выяснилось что эта за семья, мальчика отправили в детский дом. Там он терпел издевательства и лишения. И именно там он впервые проявил наклонности маньяка – он убил кота, который жил во дворе детского дома и подкармливался сотрудниками. Далее последовало еще несколько животных. Длилось это до тех пор, пока он не начал самостоятельную жизнь вне стен детского дома.

Ему хотелось лишь убивать. Но не просто людей, а таких, какими были его мать и отец: наркоманов, проституток и алкоголиков. Так ему приглянулась эта мерзкая свалка, на которой он поначалу убивал бездомных. Но это было не совсем то, чего желала его больная душа.

Он считал, что ему нужно избавить этот мир от грязных людей. Поэтому он перестал трогать бедолаг со свалки, хоть они и употребляли алкоголь и решил «играть» лишь с теми, кто действительно был этого «достоин». Он очень любил говорить эти слова своим жертвам: «играть», «достоин» и «победить». Потому как он действительно устраивал жестокую игру, в которой не было правил и в ней нельзя было «победить» – выжить…

И вот под покровом ночи маньяк спешит опередить свою жертву, которую он отправил на место «игры» посредством кровавого послания на зеркале. Нагнал он его с легкостью. Потому как он уже не в первый раз вытворяет нечто подобное. Маньяк скрывался в ночи за огромными кучами мусора и как хищник выглядывал свою жертву, что стояла посреди свалки и звала монстра для расправы.

– Выходи больной ублюдок! Я пришел, а ты не хочешь показываться? Где мои родители? – кричал Николай, потерявшись в просторах зловонного мусора и ожидая маньяка с какой-то трухлявой палкой в руках.

Маньяка этот факт слегка позабавил. Он даже выдавил из себя издевательский смешок, что раздался эхом по свалке. Это испугало Николая, и он засуетился, крепче сжав в руках деревянную полу-рассыпавшуюся палку. Но маньяк, подумав о том, что с этим цирком пора кончать, бесшумно подкрался сзади к своей жертве и без особых усилий усыпил Николая одним ударом подручного бытового мусора по голове…

Очнулся Николай через пару часов, но не на свалке, а в каком-то огромном темном подвале – он связан и в этом подвале Николай не один – еще человек двадцать находилось в том же помещении, что и он, будучи также связанными по рукам и ногам.

Люди стонали от боли, будто их кто-то часами истязал, что было правдой. У некоторых, но не у всех из них на лбах присутствовали свиные метки – точно такие же метки, какие он видел в своем кошмарном сне на лбах своих родителей, что во сне и наяву переселились на его лоб. Кто-то вовсе более не подавал признаков жизни и лежал лицом в пол, по которому лужей растекалась кровь.

Николай всё пытался отыскать взглядом своих родителей, но их явно здесь не было. А по виду людей, что находятся с ним в этом подвале можно судить, что они такие же, как и он: алкоголики или наркоманы, а также проститутки.

Николай думал, что это помещение – подвал, пока в его мрак не ворвался тусклый свет из открывающейся в стене двери, что секундой ранее была заперта на ключ. Этот свет исходил из карманного фонарика, которым освещал себе дорогу тот самый незнакомец, что заманил Николая и всех остальных на свалку под разными предлогами. Приход этого мужчины заставил все еще живых, но замученных до полусмерти кричать от ужаса. Потому как его приход означал, что сейчас кто-то подвергнется пытке…

– Заткнитесь! Мне уже надоело с вами «играть». Теперь очередь моего «любимца»… – на время, успокоив своих жертв, прохрипел больной маньяк, желая подвергнуть истязанию Николая, которого он назвал «любимцем».

– Что ты собираешься делать? Где мои родители? – испуганно спросил Николай, видя, как маньяк протягивает к нему свои руки.

– Вся семейка скоро будет в сборе! Но сначала мы будем «играть»! – с воодушевлением в голосе весело чуть ли не пропел маньяк, предвкушая миг самой «игры».

Маньяк схватил связанного Николая за шиворот рубашки и потащил по полу, от чего тот кричал. Но не только в этом была причина его ужасающегося крика – он осознавал, что маньяк сейчас будет творить с ним невесть что…

Вот маньяк выволок мужчину из подвального помещения через дверь, в которую он ранее вошел. И они оказались в длинном черном коридоре, что являлся Николаю во снах вместе с Олесей. И пока маньяк тащил его по полу коридора, Николай действительно увидел неспокойный дух маленькой девочки, что бежала впереди них и звонко, но зловеще смеялась.

Когда они приблизились к еще одной двери, за которой скрывалась комната для пыток Николая, Олеся игриво закрыла свои глазки ладошками и вновь открыла их. А потом она показала своим маленьким пальчиком на брата, дав ему понять, что скоро и его глаза закроются. Так и произошло. Потому как маньяк не церемонился со своей жертвой и грубо швырнул его. Николай ударился головой о дверь, в которой его поджидает ужас и потерял сознание.

Очнулся Николай уже в комнате для пыток. Он ничего толком не мог разглядеть – глаза вновь заплыли мокрой пеленой, а голова раскалывалась от боли. И эту боль подпитывал раздражительный и монотонный шепот маньяка, который с воодушевлением ожидал пробуждения Николая. Он стоял за дверью с решетчатым оконцем, через которое намеревался любоваться на пытки.

– Играть, играть, играть, играть…. Играть, играть, играть, играть…. – с безумной улыбкой на лице быстро и тихо бубнил себе под нос маньяк. Он ожидал, когда Николай сможет осмотреться и начать «играть».

Пелена, которая исчезла с глаз Николая, больше не защищала его взор от ужасных видений – и они, к сожалению, были реальными. Первое что бросилось ему в глаза – было множество мусорных пакетов. Они были доверху заполнены и разбросаны повсюду – в каждом уголке мрачного большого подвала, в котором царил отвратительный запах помоев и даже мертвечины.

Затем мужчина почувствовал, что его ноги пленила очень коротенькая железная цепь, что не давала ему уйти с места даже на десять сантиметров. Эта цепь была на замке, а ключ от него он увидел прямо над собой свисающий с потолка помещения так высоко, что его не достать.

Позади него и по бокам буквально в метре стояли три огромные деревянные доски около двух метров в длину и ширину каждая. И все три доски были утыканы смертоносными лезвиями ножей, что угрожающе блестели во тьме острием, направленным к мужчине. Прямо перед собой он увидел какие-то странные часы, что показывали лишь две минуты. Они больше похожи на какой-то таймер. Но для чего?

Вскоре Николай, наконец, обратил свое внимание на маньяка что до сих пор стоит за дверью и наблюдает за ним в оконце, злобно потирая свои ладони. Его улыбка еще больше растянулась в ехидной гримасе, и он заговорил.

– Ты готов «играть»? – спросил маньяк у Николая.

– Что значит «играть»? Что за шутки? Зачем ты заманил меня сюда? Почему я тебе так приглянулся? – недоумевал Николай и сыпал вопросами.

– Потому что ты «достоин»! – коротко ответил лишь на один заданный ему вопрос маньяк, все так же мерзко улыбаясь.

– Чего же я «достоин»? – опять спросил Николай.

– Ты такой же, как ОНИ. Поэтому ты «достоин»… А теперь я хочу узнать, сможешь ли ты «победить» в этой игре. Сможете ли ВЫ «победить»... – зловеще и загадочно проговорил маньяк, после чего мрачное помещение осветилось тусклым светом ламп.

Напротив себя в метрах пяти Николай увидел еще одну ужасающую «картину». Мужчина увидел своих родителей связанных по рукам и ногам с кляпом во рту и петлями на шеях. А прямо над их головами он увидел деда и бабку, которые были подвешены за горло на железных крюках. Он лично тогда помогал их расчленять, а теперь они были грубо и неумело сшиты в свои разъединённые некогда конечности и прочие части тела. Весь ужас происходящего заключался в том, что трупы бабки и деда были взаимосвязаны с жизнью родителей Николая. Он видел, что от повешения еще живых людей отделяет какой-то небольшой железный механизм под потолком, который удерживает веревки и не тянет их вверх.

Маньяк, убедившись в том, что Николай сумел все хорошенько разглядеть, продолжил беседовать с ним, как будто он говорит с ним не об ужасных вещах, а о простых житейских проблемах за чашечкой ароматного черного чая с долькой лимона для пущего ощущения неповторимого вкуса и раскрытия букета горячего напитка.

– И так! Я смотрю ты готов немного поиграть! Как ты заметил, я нашел деда и бабку. Причем сразу как вы неумело спрятали одного за другим в горах мусора. Я изучил каждый миллиметр этой свалки. Мимо меня и муха не пролетит. А вы думали, никто не увидит то, что вы сотворили. Вы убийцы! Именно поэтому все вы теперь «достойны» сыграть в одну интересную игру! К сожалению, «победить» в ней можешь только ты Николай! Я хочу посмотреть, насколько далеко ты можешь пойти, чтобы спасти свою никчемную жизнь, в которой кроме водки нет места ничему и никому.

Я дам тебе небольшое устройство. Можешь называть его пультом. На нем всего одна кнопка. Если ты нажмешь эту кнопку, то механизм, удерживающий веревки обвитые петлями на шеях твоих родителей отпустит зажим и дед с бабкой потянут их на верную погибель в считанные секунды, но зато ты будешь свободен. Сразу как твои родители умрут ключ, что висит у тебя над головой так высоко, опустится прямо к тебе в руки, и ты сможешь освободиться от цепей. Запомни, если твои родители не умрут, ключ никогда не упадет, а тебя пронзят острые лезвия ножей, которыми утыканы доски. В течение двух минут они будут приближаться к тебе.

Тебе нужно будет принять решение – хотите ли вы умереть все вместе или же ты все-таки спасешь свою жалкую шкуру от погибели! Потому как твои родители обречены – они погибнут сегодня, так или иначе. Выбор состоит лишь в том, хочешь ли ты продолжить жить с еще двумя смертями на своей совести или же ты захочешь покончить и со своей жизнью! И если твоя жалкая душа сможет принять эти смерти, то дверь, которая находится справа от тебя, откроется, и ты сможешь выбраться отсюда, а я не буду больше «играть» с тобой!

Но если в течение двух минут выбор не будет сделан – твои родители будут повешены, а ты будешь пронзен десятками ножей. Выбирай! – сказал маньяк и указал рукой на такую же железную дверь с оконцем, за которой стоял он сам. Эта дверь располагалась прямо напротив двери маньяка, и на ней было написано «ВЫХОД».

– Ты что совсем на своей помойке с ума сошел? Ты называешь нас убийцами! Да мы – убийцы! Но ты делаешь то же самое! Ты убил тех людей, что стонут в подвале. Ты не оставляешь шанса моим родителям. Ты заставляешь меня убить их или погибнуть вместе с ними. Ты хуже, чем убийца – ты же маньяк!!! – с ужасом проговорил Николай, сознавая свою вину в убийстве и расчленении своих родственников. Но он не хотел убивать своих родителей, как и не хотел умирать сам.

– Заткнись и делай свой выбор. Время пошло! – сказал кровожадный человек за железной дверью и кинул Николаю через оконце обещанный пульт, после чего таймер начал свой отсчет, а доски утыканные ножами приближались к жертве маньяка.

Николай поймал пульт хоть и чуть не упустил его и принялся за раздумья, но эти раздумья не были спокойными. Несмотря на то, что родители были весьма далеко от него, он все же видел страх в их глазах и слышал стоны, доносящиеся сквозь тряпичные кляпы у них во ртах. Они не хотели умирать и взглядами наполненными слезами отчаяния молили сына не делать этого. И это не смотря на то, что они понимали – маньяк обещал, что им не выжить!

Но желание жить застилало им глаза и не давало логике пробиться в их головы. Их жизнь и жизнью то назвать нельзя, но они все же изо всех сил желали остаться в этом мире, боясь неизвестности и мрака иного незнакомого им загробного мира, в который они отправятся уже совсем скоро.

Сам Николай тоже не имел никакого желания умирать, цепляясь за свое жалкое существование. Но жизнь родителей была преградой его жизни. Он не хотел их убивать и рыдал, заливаясь слезами. Когда время на таймере уменьшилось в два раза, а доски с ножами уже находились в опасной близости от мужчины, он очень печально взглянул своим родителям прямо в глаза и скорбно попросил у них прощения.

Родители поняли, что сын собирается определиться с выбором и, наконец, приняв все как неизбежное, они закрыли свои глаза. Николай нажал на эту проклятую кнопку, которая вмиг отправила их на тот свет – родители Николая висели высоко под потолком, а дед и бабка рухнули на пол.

Сшитые трупы повредились и из них начали вываливаться какие-то насекомые, в том числе и черви. Доски с ножами прекратили направляться к Николаю. Ключ, висящий под потолком, упал прямо в руки мужчине. Он быстро освободил себя от цепей и начал направляться к двери, над которой была надпись «ВЫХОД».

Николай начал дергать ручку, но дверь была заперта. И как только он это понял, то услышал за своей спиной сумасшедший смех маньяка, который до сих пор стоял за той же дверью с оконцем напротив двери выхода.

– Ха-ха-ха! Ты думал в этой игре можно «победить»? Нет-нет-нет! Ха-ха-ха! Только не со мной! Моя игра – мои правила! «Победить» нельзя! Ха-ха-ха! – сказал Николаю маньяк, практически лопаясь от смеха.

– Но ты же обещал! – крикнул Николай, пребывая в состоянии шока, в котором он увидел свою сестренку Олесю, что внезапно появилась прямо перед ним.

– Ха-ха-ха! Игра только началась! Сейчас будет моя любимая часть – «ПОЙМАТЬ СВИНКУ»! Ты думаешь, для чего я оставил свиную метку на твоем лбу? Свинка – это ты, а я буду ловить тебя! После того как свинка будет поймана – она отправится на вертел, а потом в мой желудок! Ха-ха-ха! – заливаясь гоготом, словно кричал и восторгался маньяк, намереваясь поймать свою жертву, зарезать, зажарить и съесть – в прямом смысле.

– Ты что хочешь сожрать меня? – в ужасе спросил Николай, все еще обращая внимание на присутствие духа Олеси. Она показывала пальчиком на повешенных родителей, после чего взглядом указывала на мешки с мусором и делала руками жест схожий на зажжение спички об коробок.

– Люблю людей! – взглянув на свою жертву, словно изголодавшийся хищник коротко ответил маньяк-людоед.

Маньяк нагнулся, все еще пребывая за дверью и начал что-то искать на полу гремя какими-то железками. Он восторженно усмехнулся, когда отыскал то, что так искал. Дверь, за которой он это делал, отворилась – одной рукой он повернул ржавый ключ и открыл эту дверь, а другой держал огромный самодельный нож схожий по размерам с мечом.

Ужасный людоед любящий «играть» со своими «свинками» направился прямиком к Николаю, размахивая своим огромным орудием для разделки туш. В глазах маньяка была лишь жажда крови и желание утолить какой-то несвойственный человеку голод, что можно было утолить лишь человеческой плотью.

Ему нравилось убивать людей. В особенности он наслаждался смертью тех людей, кто был по образу жизни или внешне хоть как то похож на его родителей, которых он ненавидел из-за его отравленного детства. Именно его мать и стала его первой жертвой как маньяка и первой «свинкой» как людоеда. Она, обкалываясь и напиваясь, совсем забывала за него, и он часто оставался ужасно голодным. Этот голод он не забудет никогда. Отсюда и такая тяга к еде – человеческому мясу…

Он находил в этом какое-то успокоение, будто он снова освобождал самого себя от ужасных мучителей, что совершенно не любили его и не желали проявить к нему хоть каплю жалости – того же и он сам не проявлял к своим жертвам и «свинкам».

Он делил «достойных» его «игры» людей на жертв – их он не клеймил и «свинок» – им он расставлял жгучие метки на лбах. Жертвы просто погибали в ужасных мучениях от устроенных им пыток, а «свинки» сначала играли в его «игру», «побеждали» в ней, после чего выходил сам маньяк и отбирал у них эту победу вместе с жизнью – таких он пытал, пугал, убивал и ел…
В этой игре жертвами выступили родители Николая, а сам мужчина стал «свинкой», которую маньяк намеревался разрезать пополам. Он гнался за Николаем с этим гигантским ножом и хаотично размахивал им в разные стороны в надежде на то, что один из этих махов станет для «свинки» роковым. Николай не мог поверить в то, что его хотят сожрать.

Он в панике убегал от маньяка по большому, но запертому подвалу, не зная, когда эта игра закончится и в чью пользу. Дух маленькой девочки все еще присутствовал в этом ужасном заваленном мусором и трупами месте и продолжал указывать на мертвых родителей. Николай же был занят спасением своей жизни, но все равно обращал внимание на настойчивые жесты сестренки, что была мертва и желала лишь помочь своему брату.

Когда девочка поняла, что этого недостаточно, чтобы Николай сделал то, что она ему пытается показать, она заговорила с ним, но урывками. По каким-то причинам она не могла полностью и четко сказать, что так желала. Наверное, одной из причин была сама Госпожа Смерть, что несколькими секундами ранее тоже появилась в помещении, чтобы забрать души умерших.

Смерть желала забрать и душу Николая. Поэтому она облаченная в традиционный черный плащ с капюшоном не поленилась и отбросила свою заржавленную косу в сторону – она всеми силами пыталась прикрыть рот духу маленькой девочки своими костлявыми руками.

Смерть не в силах забрать ее в мир мертвых, потому что у души девочки оставались незавершенные дела. Эта маленькая хрупкая девочка, вернее ее душа была слишком тяжела для Смерти, которая уносит души усопших на своих собственных плечах. Дела, которые желала завершить душа девочки, являлись тяжким грузом для Смерти. И все что она могла сделать – помешать девочке в помощи брату, чью верную погибель Смерть чуяла своими темными провалами ноздрей, скрывающимися за мрачными материями ее одеяния.

– Коля… папа… мусор… спички… огонь… смерть… спасение… – это все, что могла выдавить из себя душа девочки, потому что Смерть крепко сжала своими костлявыми руками ее рот.

Николай все также изворачивался, уклоняясь от попыток маньяка подарить его душу Смерти. Но при этом он услышал все обрывистые слова сестренки, которых, кстати, маньяк не слышал. Ровно также как маньяк не слышал душу девочки, он ее и не видел. Олесю мог видеть и слышать только лишь Николай, который видел не только ее, но даже саму Смерть, что пыталась помешать девочке в стремлении уведомить о чем-то брата и этим спасти его душу.

Мужчина, который выглядел в глазах маньяка как аппетитная жирная свинка, несмотря на страх перед смертью все же понял, о чем говорит ему сестренка. Их отец все время, практически не переставая курил и в его карманах должны быть не только сигареты, но и спички – если конечно маньяк не вытащил их…

У Николая в голове появился план спасения, а в сердце надежда на это же спасение. И теперь он решил не просто убегать от обезумевшего людоеда, а хотя бы чуть-чуть попробовать дать ему отпор, чтобы выиграть время, приблизиться к трупам родителей и поискать заветный коробок спичек.

К сожалению, выжидать подходящий момент ему пришлось долго. Нападать на маньяка с таким огромным ножом при этом, будучи абсолютно безоружным – это самоубийство. Поэтому мужчине пришлось вымотать его, впрочем, как и себя. Сбегая от маньяка каждый раз, когда острие ножа было в опасной близости от его плоти, Николаю удалось заставить того попотеть и очень устать.

Несмотря на свою собственную усталость, мужчина не упустил момент и толкнул маньяка в кучу мусора заполонившего пол подвала со всей силы ровно в тот короткий миг, когда большой нож в руках маньяка-убийцы не представлял угрозы для жизни Николая.

Обессилевший маньяк упал на замусоренный пол, а Николай ринулся к подвешенным под потолком родителям, чтобы порыться в их карманах в поисках коробка спичек. Добравшись до них, он понял, что они висят слишком высоко. Ему не дотянуться до их карманов. И стянуть с них одежду тоже не удастся. Они подвешены слишком высоко.

– Что ты хочешь сделать? Ха-ха-ха! – неторопливо вставая с пола и стряхивая с себя мусор, спросил маньяк, недоумевая от действий его «свинки» и безумно хихикая себе под нос.

– Ты что еще не понял, что тебе не уйти от меня?! Мамочка и папочка не спасут тебя! Ты что у них в карманах соску ищешь? Или может подгузник? Наш малыш уписался?!! Ну, так иди ко мне! Я теперь твой папочка! Я сниму с тебя грязный подгузник, а заодно и кожу!!! Ха-ха-ха! – заливаясь безумным и несдержанным смехом, издевался маньяк, будучи не в курсе провального замысла Николая.

Теперь надежда, что некогда поселилась в сердце Николая – умерла. Да и он был готов умереть. Ведь выбраться отсюда – невозможно! Он остался стоять позади высоко подвешенных под потолком родителей и наблюдал, как Смерть отрывает свои склизкие костлявые лапы ото рта Олеси и берет в них свою косу. Смерть направлялась прямиком к Николаю, сливаясь с силуэтом маньяка, который также шел к нему с громадным ножом в руке – кстати, в той же что и у Смерти.

Теперь маньяк и Смерть являлись одним целым, во всяком случае, в глазах Николая. Он видел маньяка и в тоже время саму Смерть, что слились воедино и были абсолютно разрозненными одновременно. Он отличал их каждого по отдельности и воспринимал их как одно целое. Потому как Смерть надвигалась к Николаю и руками маньяка намеревалась забрать его в загробный мир. Николай молча стоял и наблюдал, как Смерть в лице маньяка надвигается к нему.

Душа Олеси тоже все еще присутствует в подвале-свалке и кричит истошно и громко, будто сейчас зарежут ее саму. Такова была боль за брата, который худо-бедно, но растил ее и ухаживал за ней, когда она была жива. В отличие от родителей, которые забыли, что в их жизни кроме водки еще есть и дети. В особенности маленькая несовершеннолетняя дочь, что была не в состоянии позаботиться о себе самостоятельно.

Мужчина видел, как страдает душа его сестренки. Но также он видел как Смерть, соединившаяся с телом маньяка, подпитывает в нем гнев, ярость и желание убивать. Маньяк словно вскипал от нахлынувших негативных чувств, эмоций и желаний. Хорошенько размахнувшись своим громадным ножом-мечом, маньяк, будто не рассчитал силы – в порыве безумства и ярости он выронил его из рук и это вместо того чтобы полоснуть им Николая. Получилось так, что, размахнувшись им, он его выпустил. Смертоносное оружие пролетело прямо через труп отца Николая и разрезало его пополам. Нижняя часть трупа упала на замусоренный пол, истекая густой темной кровью. Из кармана штанов разрезанного пополам трупа вывалился заветный коробок спичек.

Николай, несмотря на плохую освещенность подвального помещения, заметил данный факт и поспешил воспользоваться шансом, который предоставила ему судьба. Он незамедлительно поднял коробок спичек из кучи мусора, что начала заливаться кровью его отца и раскрыл его, пока маньяк находился в секундном недоумении. Николай, ни мгновения не задумываясь, чиркнул последней и единственной спичкой о коробок и кинул ее уже зажженной в мусор, что был сухим и не пропитан кровью.

Он только сейчас понял, что ему все-таки в любом случае не спастись. Ведь он был заперт, а ключ от двери ему ни за что у маньяка не отобрать. Да и огонь начал распространяться слишком уж быстро. Николаю точно не выбраться отсюда. Но теперь Смерть поджидает не только его, но и маньяка. Ведь одна единственная вспыхнувшая спичка в мгновение ока обратила этот подвал в адское пожарище.

Вскоре не только этот подвал, но и другие подвалы этого как оказалось подземного помещения, поглотил огонь. Он лизал своими обжигающими языками плоть еще живых и замученных людей, которые находились в соседнем подвале с тем, где находились маньяк и Николай. Огонь также уничтожал трупы и поглощал все вокруг пробираясь наверх.

Свалка тоже начала пылать, обращаясь в Геенну Огненную. Языки пламени были беспощадны и распространялись по огромной территории свалки практически мгновенно, что время от времени сопровождалось даже небольшими, но довольно опасными взрывами бытового мусора. Пепел кружил в спертом воздухе и превращал свалку в самый настоящий ад.

Огонь не оставлял шанса выжить никому и ничему – в том числе и бездомным, которые некогда ранее поселились на этой свалке. И так горела свалка довольно долго, пока не была стерта с лица земли, обратившись в сплошное пепелище…

…Но не только горение огромного количества мусора прерывисто всплывало в голове и мыслях пожилого человека – угар пьяного застолья тоже стелил глаза мужчине, который при всем желании не мог забыть или стереть из своих воспоминаний.

Вконец опьяневшие собутыльники, одурманенные наркотическими веществами незнакомые люди пришлые в его дом неизвестно откуда и вульгарно гогочущие женщины, берущие за любовь деньги, ни на секунду не уходили прочь с глаз мужчины, что сидел у окна и не мог отчиститься от этих мерзких воспоминаний…

Но на той свалке в тот день, что был ровно двадцать пять лет назад, не выжил никто – и даже сам Николай. Пожилой мужчина, который сидит у окна и наблюдает снегопад, напоминающий развивающийся на ветру белый пепел – это не сам Николай, а его дух. Душа этого мужчины настолько боится Смерти, что предпочла сделать вид, что она все еще находится в своем бренном теле и даже способна стареть.

Душа Николая до сих пор живет в своей квартире, которая уже успела сменить не одного хозяина и делает вид, что она принадлежит ей. Дух Николая все время сидит на старом деревянном стуле у окна и мучается от воспоминаний жизни. Он так хотел выжить, что даже сам начал верить в то, что он живой. Его душа даже на вид кажется постаревшей. Хотя на самом деле ее истинный облик – это облик перенесенной ею смерти, который она не хочет обличать.

Внезапно постаревшая душа Николая почувствовала всей своей полупрозрачной субстанцией некий холод, что был до боли знаком. Этот холод исходил от Ее Величества Смерти. Смерть спустя двадцать пять лет, наконец, раскрыла план души Николая и смогла отыскать ее, несмотря на то, что та прикидывалась живой.

Старуха с косой, облаченная в длинный черный плащ с капюшоном стояла позади духа Николая. Она ожидала того мига когда он обернется.

– Ты все-таки нашла меня! – утвердительно и с горечью заявил Николай, обращаясь к Смерти не поворачиваясь к ней.

– Каждая душа, отделившаяся от тела должна пойти со мной! – очень зловеще и холодно произнесла Смерть, все также ожидая, что Николай обернется.

– Ты даже не представляешь, как же я боюсь тебя! Я боюсь даже взглянуть на тебя! Я не хочу идти с тобой! – будто рыдая, говорил Николай, боясь обернуться лицом к Смерти и взглянуть в ее мертвые глаза, выступающие в виде мрачных провалов.

– Если ты боишься моего истинного облика, я могу принять другой. К примеру, вид маленькой девочки, что так любила тебя будто ты ее родной отец. Если я приму облик твоей сестренки ты не будешь бояться меня? Ты повернешься ко мне? – спросила Смерть своим хриплым голосом, ожидая ответа.

– Да! Так я согласен! Я хочу видеть лишь ее. Не показывай мне свой истинный вид. Молю тебя! – согласился Николай, после чего он, наконец, обернулся и увидел перед собой свою маленькую сестренку Олесю.

– Коля не нужно ничего бояться! – заговорила голосом маленькой девочки Смерть, прикрывшись ее же обликом.

– Олеся – это ты? – будто забыв о договоренностях со Смертью, спросил Николай.

– Нет! Олеся уже давно находится в Раю! В тот самый день, когда ты умер, я отвела ее туда! – ответила Смерть детским голоском, будучи все еще в образе девочки.

– Скажи мне Смерть, отчего же умерла моя милая сестренка? Я ведь так и не узнал причину ее смерти! – снова спросил Николай в надежде на то, что получит ответ на вопрос, который мучает его так долго.

– Она умерла от побоев в детском доме. Ее били все кому не лень. И дети и воспитатели. Ее неокрепшее тело и ранимая душа не выдержали таких истязаний. Ей было очень больно, но сейчас у нее все хорошо. Она больше не чувствует боли. Сейчас она счастлива! – опять ответила Смерть и протянула ему свою руку, что выглядела как хрупкая ручонка маленькой девочки с золотистыми локонами и нежной наполненной любовью к старшему брату улыбкой.

– Я готов идти с тобой! – смиренно произнес Николай.

– Нет! Еще не готов! Прими свой истинный вид! Только тогда мы уйдем! – резко отрезала Смерть и строго посмотрела на Николая голубыми глазками маленькой девочки.

Николай ничего не ответил Смерти. Просто через пару мгновений его душа, что выглядела, как мужчина в возрасте неожиданно стала моложе. Николай предстал перед Смертью в том возрасте, в котором погиб. Еще через пару мгновений его облик начал принимать вид обуглившегося трупа, коим он был на момент своей гибели.

– Так-то лучше! А теперь будь готов! Я повернусь к тебе спиной и снова приму свой истинный облик. Ты должен забраться ко мне на плечи. Я отнесу тебя туда, где твое истинное место. Каждая душа отправляется туда, куда заслужила всей своей жизнью, мыслями и поступками! – сказала Смерть, и хотела было повернуться к нему спиной, но Николай ее остановил.

– Постой! Я знаю, куда ты меня отнесешь. Я знаю, чего я заслужил. Именно поэтому я так боюсь тебя. Я не хочу в Ад. Поэтому я скрывался от тебя, делая вид, что я не умер. Я устал страдать. Я устал гореть в Аду при жизни, не хочу этого же и после смерти. Да! Мне плохо здесь, будучи застрявшим между мирами.

Воспоминания жизни причиняют мне боль. Я смею лишь мечтать о том, чтобы больше не помнить тех событий и больше не жариться в адском пламени. Я просто хочу обрести покой. Неужели это невозможно? – надрываясь в стенаниях и плаче, изливал свою душу Николай, стоя перед Смертью в изуродованном пожаром на свалке состоянии.

– Пожалуй, я знаю о таком месте. Это не Рай. Его ты не заслужил. Но есть такое место, где все заблудшие и в то же время измученные души способны обрести покой, несмотря на все свои злодеяния сотворенные при жизни. Я отведу тебя в Пустоту.

Там не будет больше ни боли, ни воспоминаний – только вечный покой. И твоя душа больше не сможет выбраться оттуда. Она не сможет больше переродиться, искупив свои грехи и вернуться на землю в новом теле для последующей жизни. Твоя душа навсегда останется в Пустоте. Хочешь ли ты этого? – спросила Смерть, стоя перед ним в облике Олеси и ожидая ответа.

– Да! Я хочу лишь обрести покой! Мне не нужны последующие жизни. Я так больше не могу! – сказал Николай, и Смерть, повернувшись к нему спиной, обрела свой истинный вид.
Николай взгромоздился к ней на плечи, и Смерть вынесла его через дверь и лестничные площадки подъезда. Она несла его через его родной двор, с которым он прощался взором. Так она его несла не очень долго. Потому как совсем скоро они оказались на том месте, где раньше была злополучная свалка.

Смерть опустила изуродованную душу Николая и вновь обрела облик Олеси, чтобы он не боялся ее. Они оказались на огромном пустыре, который до сих пор ничем не застроили. Все в округе уже давным-давно знали, чем было это место. Поэтому никто не решался приблизиться к этой пустоши.

– Здесь ты умер! А значит, именно здесь я открою для тебя врата в Пустоту! – сказала Смерть голосом Олеси и принялась медленно плавно и достаточно синхронно размахивать маленькими ручонками в воздухе, будто открывая какой-то портал между миром живых и самой Пустотой.

В воздухе следуя за ручонками девочки начал появляться спиралевидный полупрозрачный дымок, который приоткрывал завесу разделяющую миры. Совсем скоро появился и сам едва заметный портал что расширялся и пульсировал в метре от земли.

Буквально через считанные секунды Николай увидел и осознал что же на самом деле такое – Пустота. Сначала он ничего не увидел. Казалось, что в воздухе просто зависла полупрозрачная овальная дымка, которая являлась порталом. Но вскоре душа мужчины поняла, что доселе прозрачная Пустота – это самое безграничное и тесное место в мире одновременно.

Николай увидел, как в овальном кольце портала неспешно проявляются полупрозрачные очертания душ, что были вплотную выстроены в ряды. Они толкали друг друга, пребывая в копошащейся суете и в безграничном покое одновременно.

Чувствовалось, что они позабыли о том, что было с ними при жизни. Их не волновало ничего кроме их собственного места в Пустоте. Они не боялись его потерять, но инстинктивно толкали друг друга локтями, чтобы возыметь возможность завладеть большим пространством.

Несмотря на то, что в Пустоте очень тесно она может принять неограниченное количество истерзанных душ, что захотели пребывать здесь в тесноте и забвении своем и забвении всего мира.

Среди искалеченных и исстрадавшихся при жизни душ, что сами в свою очередь принесли другим немало бед, Николай увидел душу маньяка, который не успел в тот день сделать его своей «свинкой» и погиб при пожаре вместе с ним. Душа маньяка, будто не помнила его и даже не обращала на него внимания, но Николаю такое вечное соседство было не по душе.

– Он здесь? – ужаснулся Николай, обращаясь к Смерти, что удерживала портал Пустоты открытым только лишь мановением детской ручки.

– Не бойся! Его душа ничего не помнит и находится в абсолютном покое. Ты тоже, как только займешь свое место в Пустоте, впадешь в забытие. Ты ничего больше не вспомнишь. Ни одно горестное воспоминание не промелькнет ни в мыслях, ни перед глазами.

Ты будешь находиться в вечном покое, но платой за этот вечный покой будет невозможность вновь родиться и перейти в мир живых. Твоя душа будет пребывать как в вечном покое, так и в вечном заточении, но ты не будешь осознавать этого. Ничто не потревожит твою душу. И можно сказать, что это для тебя является и счастьем и спасением.

К сожалению, твоя душа не выдержала испытания жизнью, как не выдержала и испытания смертью. Ты не будешь ни в Раю, ни в Аду. Пустота станет твоим наказанием и твоим помилованием. Места лучше и хуже, чем это тебе не найти. Пустота – лучше, чем Рай и хуже, чем Ад. Она – есть все и ничего одновременно. Именно в Пустоте тебе место, тем более что ты сам сделал этот выбор. Теперь ступай и займи там свое место, где тебе предстоит коротать вечность, наслаждаясь долгожданным покоем и пребывая в нескончаемой суете! – объяснила Николаю Смерть и попросила его войти в Пустоту.

Николай уже собирался войти в Пустоту, но нечто еще более невероятное остановило его – из-ниоткуда появилась настоящая Олеся. Она просто явила себя взору Смерти и предстала перед своим изумленным и таким же, как она мертвым братом в белоснежных райских одеяниях и заговорила.

– Коля не надо! Свалка, которая некогда была на этом пустыре, стала могилой для твоего тела. А Пустота, расположившаяся на месте выжженной свалки, станет могилой для твоей души. Ты не должен соблазняться вечным покоем. Пройти испытание смертью очень сложно, но не так важно как пройти испытание жизнью. К сожалению, на этот раз ты его провалил. Но если ты и в смерти ошибешься, у тебя не будет шанса исправить ошибки жизни.

Ты боишься Ада, но Пустота намного хуже, чем Ад. Не иди в Пустоту! Лучше пройди все круги Ада, чтобы воскреснуть вновь и прожить жизнь, о которой ты всегда мечтал. Пройди сквозь боль и муки, чтобы возродиться в новом теле. Грехи, которые были совершены тобой при жизни, должны быть искуплены в смерти – только тогда твоя душа сможет жить вечно и больше не страдать.

Выбери Ад! Даже пребывание в Аду не вечно. Только познав Ад, ты познаешь Рай. Сделай правильный выбор. Это очень важно. У твоей души еще есть шанс. Используй его! – сказала Олеся и замолчала в ожидании момента, когда ее старший брат определиться с выбором.

– Олесечка, сестренка моя милая! Ты даже представить себе не можешь, как я боюсь Ада. Я и Смерть боюсь, поэтому она приняла твой облик. Я неудачник. И с этим я уже смерился. Ну, нет мне места ни на земле, ни на небе. А в Ад я не хочу.

Я устал гореть. Я горел на свалке живьем. Моя душа горела при жизни от самой жизни. Я не хочу гореть в Аду. Мне так больно, так больно. Я больше не могу терпеть эту боль. Она так сильно жжется. Я не могу больше этого видеть. Я не хочу больше это вспоминать. Прости меня Олесечка за то, что не сберег ни тебя, ни деда с бабкой, ни родителей, ни даже себя.

Я знаю, что я виноват в том, что пил эту водку проклятущую, но я слабак и неудачник и в жизни и в смерти. Позволь мне уйти в Пустоту. Лишь там я обрету покой, которого никогда не знал! – проявляя свою слабость, проговорил Николай, обращаясь к настоящей душе Олеси, а не к Смерти принявшей ее вид.

– Коленька ты ведь не сделаешь этого? – со страхом в чистых голубых глазенках спросила Олеся, четко осознавая, что ее страх небеспочвенен и скорее всего, будет оправдан.

– Прости сестренка, но я выбираю вечный покой в Пустоте! – сказал изуродованный обугленный дух Николая и вошел в портал Пустоты, где обрел свое вечное место…

Автор: Светлана Непсо