Прогулки по Чайковской, Сергиевской

Вот  и закончилось мое раздольное житье-бытье на Каменном острове у бабушки и дедушки. И первые школьные годы на улице Скороходова, на углу с Кировским проспектом. В целом, мимо меня прошла, благодаря бабушке и дедушке, семейная трагедия, связанная с гибелью отца, Юрия Николаевича.  Замужество матери. В конце концов было решено воссоединить меня с родителями, мамой Зоей Владимировной и отчимом Аристовым Николаем Борисовичем, а значит, настала пора переезжать с любимого Каменного острова на улицу Чайковского, дом 63. И менять школу, как позже выяснилось бывший императорский лицей (на Кировский, извините, Каменноостровский проспект, он  переехал из Царского Села, где его заканчивал А.С.Пушкин).
Новая школа располагалась рядом с домом, через улицу. Сообщу ее адрес, поскольку она представляет неподдельный интерес, благодаря творчеству великолепного архитектора Г.Боссе,  много «творившего» на  улице Чайковского. Школа занимала дома под номерами 46 и 48. Обычно эти дома именуют особняком Барятинских. С одним из жителей особняка случилась такая интересная история. После пленения Шамиля в Кавказской войне князь Александр Барятинский, в молодости однополчанин Михаила Лермонтова, был произведен (как считается без особых оснований) в фельдмаршалы. И тут в старом холостяке заиграло ретивое. Он влюбился в жену своего адъютанта князя Орбелиани. Стрелялся с ним на дуэли (без последствий), потом махнул рукой и «рванул» за границу с мужнею женою. И больше в Россию, и в дом, в котором я учился, не вернулся.
Перед революцией особняк занимали герцоги Ольденбургские и Лейхтенбергские, ближайшие родственники императорской четы по женской линии.
Учеба в этой школе продолжалась недолго. По моим подсчетам всего год (1951 или 1952 годы). В школе преподавали французский, а родители считали, что я должен знать английский. И определили меня в школу на Соляном переулке. Быстрее всего туда можно было добраться от дома пешком, проходя при этом практически всю улицу Чайковского от дома № 63 до ее самого начала.
Скорее всего, в школе на Соляном я оказался в 1952 или 1953 годах, потому что весть о смерти Сталина я встретил в ней. Директор, учителя, родители учеников плакали, а меня занимал один вопрос, если раньше главным лозунгом страны был «Под знаменем Ленина, под руководством Сталина вперед к победе коммунизма», то каким он будет теперь. Мне почему то хотелось, чтобы он был таким: «Под знаменем Ленина, Сталина, под руководством Ворошилова…»  и далее по тексту, но не сложилось.
Итак, волей, неволей я многие дни, и холодные, и дождливые, и хорошие вынужден был шагать по Чайковской и «глазеть» по сторонам, в том числе не мог не смотреть на дома вдоль улицы. Мало, что запомнил из впечатлений, которые они навевали. Больше всего мне запомнился только дворник. Когда я проходил мимо него, он поворачивался и смешно хрюкал. Может не только мне, но хотелось бы верить, чем-то я его заинтересовал. Он то меня точно заинтересовал и до сих пор иногда возникает перед глазами как живой.
Что до домов, то ими я увлекся позже. Приезжал и гулял по улице с путеводителями. Находил в них много интересного.
Почему-то мне казалось, что улицу следовало назвать именем архитектора Боссе, построившего на ней красивые дома. Бог с ним с Боссе, но уж имя Лермонтова улица могла носить с полным основанием. Петр Ильич Чайковский только учился в училище Правоведения, которое находилось рядом с улицей. Очень короткое время на улице жили  его родители. Это верно, но это и все. А вот Михаил Лермонтов бывал на Сергиевской, возможно, чаще, чем на других улицах города.  Здесь снимала квартиру в доме № 18 его бабушка, пока он учился и когда возвращался с Кавказа, у которой он не мог не бывать. Более того, считается, что «Герой нашего времени» был написан в этом доме. На улице в разных домах жили его  родственники, и ближние, и дальние, многие его сослуживцы.
В первом доме по нечетной стороне улицы жила его муза, загадочная Н.Ф.И. Любопытно, что она была дочерью генерала Обрезкова. В молодости он проворовался, долгое время служил солдатом, но дорос до генерала, при этом положение в обществе имел сомнительное.
Великолепный дом № 7 архитектор Боссе построил для однокашника Лермонтова, внебрачного сына Александра I, Эммануила Нарышкина. Лермонтов называл его французом и бывал в его доме. Правда, видимо, еще не в том.
Но завсегдатаем он  был в соседнем доме № 9 у родственников бабушки Лонгиновых, к которым был привязан.
В доме № 17 по Чайковской жил дальний родственник Лермонтова, генерал Александр Михайлович Лермонтов.
Еще один родственник Лермонтова жил в доме № 32. И можно перечислять еще и другие дома на улице, в которые мог заходить Михаил Юрьевич. Правда, от тех домов, мало что сохранилось.
Так Боссе начал строить свои дома уже после его смерти. Три из них я уже назвал под номерами  7 и 46, 48.
Если пойдете погулять вдоль улицы, назову еще и такие дома-шедевры Боссе. Дом № 11. Кроме того, что его построил Боссе, и в нем размещалось австро-венгерское посольство (его чудом не сожгли, после начала первой мировой войны), интересен он еще и таким фактом. В доме до перестройки его Боссе жили Бутурлины, с которыми был дружен А.С. Пушкин. Он часто посещал дом, был ценителем исторических произведений хозяина дома. После гибели Пушкина сын хозяев Петр Бутурлин предлагал Наталье Николаевне руку и сердце. Но она выбрала другую партию. Он же и заказал Боссе постройку дома, точнее особняка, которым Вы можете любоваться и сейчас.
Дом № 27. Сначала здесь стоял деревенский дом прадеда Пушкина, Абрама Ганнибала. На этом месте архитектор Боссе строит особняк для князя Петра Трубецкого и его жены княгини Белосельской-Белозерской. Потом особняк переходит к их родственнику Павлу Демидову, носящему титул князя Сан-Донато.
Но и он не был последним владельцем великолепного здания до революции. Если не ошибаюсь, таковым оказался Василий Нарышкин.
Дом № 30. В нем жил адмирал Кушелев, о котором речь впереди.
Ну и ладно, не назвали улицу именем Лермонтова, Боссе и хорошо. Но вот Артиллерийской то ее точно можно было назвать. На ней жило множество артиллерийских начальников, ввиду близости Артиллерийского ведомства, в том числе шеф артиллерии, великий князь Сергей Михайлович. Хотя стоп. Артиллерийской то, она кажется называлась еще до Сергиевской, кажется Второй артиллерийской, но была переименована в Сергиевскую, по названию Собора всей артиллерии, названного в честь Сергея Радонежского. Собор снесли, на его месте теперь «красуется» Большой дом, печально известный в тридцатые годы, как дом ОГПУ. Но знаменита улица и еще одним «видом» своих жителей. Я веду речь об адмиралах флота российского. Думаю, красивое имя «Адмиральская» ей бы очень подошло. Тем более, что в обоснование этого перечислю имена адмиралов, моряков, связавших свою жизнь на берегу с этой улицей.
В доме № 19, на углу Чайковской и Литейного жил наш известнейший мореплаватель Юрий Лисянский.
В доме № 24 жил адмирал Сергей Лисовский. Он командовал эскадрой, посланной Александром II для поддержки северян в Гражданской войне в США.
В доме № 30, принадлежавшем «кисти» архитектора Боссе, проживал адмирал Кушелев. Для юного наследника Павла Петровича он создал в Гатчине Озерную флотилию. В зрелые годы, это известный историк флота.
Именем квартиросъемщика дома № 36 адмирала Верховского названо несколько  небольших островов в Японском море.
Еще более известен житель дома № 50 адмирал Невельский.
Известный писатель, «певец моря» Константин Станюкович жил в доме № 60.
А в завершающем улицу по четной стороне в доме № 62 жил адмирал Ф.Дубасов. На военно-морской службе он  был известен тем, что ему удалось занять Порт-Артур и Дальний на мгновение опередив англичан. При этом избежать конфликта с ними.
В советское время он отрицательный персонаж, жестоко подавивший вооруженные выступления в Москве в революцию 1905 года. Владимир Маяковский писал о нем так: «По крови рабочей пустился в плаванье царев адмирал каратель Дубасов». На него несколько раз покушались эсеры. Один раз, рядом с домом, на прогулке в Таврическом саду (и мое любимое место для прогулок в период жизни на Чайковской). Безоружный адмирал скрутил вооруженных нападавших и подал прошение царю не наказывать их.
Но еще более интересен для любителей морской истории дом № 77. В нем жил последний морской министр Российской империи Иван Константинович Григорович.
А в соседнем доме № 79 жил адмирал Скрыдлов, командующий Тихоокеанским флотом после гибели вице-адмирала Степана Осиповича Макарова. Как Вам этот список. Если поискать, его можно и продолжить.
И в заключение еще несколько штрихов к портрету улицы, связанных с Вашим автором. Так, оказалось, что все в этом мире не случайно, связано между собой. Например, улица Чайковского была странным образом связана с Каменным островом моего детства. И с особняком Державина, в который я переехал с родителями с этой улицы позже. Начну с последнего. На участке, который сейчас занимает дом № 3, по улице Чайковской работал и жил известный архитектор Н.Львов (кто был в Питере, помнит наверняка Львовские ворота в Петропавловке). Он начал строить по своему проекту дом на своем участке, не достроил, продал архитектору Висконти. А сам взялся за строительство особняка своего родственника Гаврилы Державина по адресу: Фонтанка д 118. В этот особняк перебрался в квартиру № 14 и Ваш автор в 1961 году.
Что же до дома Висконти на Чайковскогой, то в нем снял квартиру грузинский князь Гедиани(онов). И поселил в ней содержанку, дочь солдата. И эта связь дала  России ее великого композитора Александра Бородина (он был записан под фамилией дворецкого князя).
Ну а какова же связь Чайковской с детством Вашего автора и Каменным островом? Итак, живу я на Каменном острове, занимаясь фортепьяно и другими школьными делами, хожу через Каменноостровский мост в дом пионеров и школьников, расположенный в саду имени Дзержинского. И мне даже в голову не приходит, что сад этот принадлежал богатейшему лесоторговцу Громову. Дом пионеров – это была оранжерея сада. Сам он жил на даче на Каменном острове. А после его смерти, жена, Евреинова Анна Ивановна, на деньги, оставленные мужем, приобрела дом № 26 по Чайковской и переехала в него.
Стоп! Надо остановиться. И про саму улицу, и про свои школьные годы на ней можно рассказывать бесконечно, хватит на целую книгу. А я планировал небольшую публикацию. Небольшая не получилась, но уж какая есть.