de omnibus dubitandum 6. 31

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ (1587-1589)

Глава 6.31. ТОТ ЕЩЕ БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ...

    Существует у нас поверье, что когда конь споткнётся в воротах, дорога не будет благополучна. С Уханским случилось хуже: он, в самом начале своего пути, сломал ногу и лежал больной во Львове. В конце декабря 1589 года он был, однако ж, уже в Силистрии. Там он целых два часа проговорил с беглербеком силистрийским о казаках: казаки уже и тогда были мучительным мозолем на ноге у поляка и турка.

    Но разговор о них кончился не менее мучительным для панов вопросом со стороны беглербека: почему король не держит при султане постоянного посла, который бы регулярно выплачивал всё, что следует от Польши, в султанскую казну?

    Читатель поймёт затруднительное положение Уханского, если я скажу, что польские полномочные послы отправлялись иногда в Турцию с 600 злотых в кармане, что они прибегали к таким выдумкам, как потопление обоза на Дунае (причём представляли купленные у местной власти свидетельства), и что классически воспитанные паны королевской рады, вместо всего, чем бывают сильны представители интересов государства при чужом дворе, важно снабжали своих послов советом подражать хитроумному Улиссу, который так ловко обманул Циклопа в пещере.

    Хитросплетения Уханского в этом роде только раздосадовали беглербека, который, в качестве турка, презирал классиков и классически изолгавшееся потомство их.

    Впрочем, на другой день, он послал к нему главных чиновников своих, которые проговорили с ним битых четыре часа о казаках, как о виновниках нарушения мира. Беглербек стоял на своём: что теперь иначе невозможно туркам помириться с поляками, как на условии — получать с них ежегодную дань. С трудом добился Уханский пропуска в Царьград, подарив два сорока соболей да британских собак неподатливому беглербеку, который, хлопоча о султане, был, как водится, себе на уме. Пришлось задобрить и его приближённых.

    Но на варшавском сейме 1590 года получено известие, что Уханский скончался в конце прошлого года, не исполнив посольства, что его место занял пан Лащ*, и что всё дело находится в печальнейшем положении.

*) ЛАЩ Самуил (Лащ-Тучапский)(польск.)(Samuelaszcz, 1588 - 15 февраля 1649) — государственный и военный деятель Речи Посполитой, хорунжий подольский (1621), староста овруцкий (1632), каневский (1642) и винницкий (1644), стражник великий коронный (1630-1646). Польский шляхтич (см. старинный рисунок), прославившийся своими многочисленными разбойными нападениями и насилиями.
Представитель польского дворянского рода Тучапских герба «Правдзиц». Сын хорунжего белзского Александра Тучапского и Софии Карабчевской.
Род Тучапских принадлежал шляхетскому роду среднего достатка, который в середине XV века переехал из Мазовии и поселился в Белзской земле, в селе Тучапы (Лащи Тучапские). Самуил вырос при дворе князей Ружинских под опекой своей двоюродной сестры Софьи Карабчевской, жены Романа Ружинского (1575—1610), командовавшего войском Лжедмитрия II в боях под Москвой. С 1608 года Самуил Лащ командовал надворными хоругвями Софии Ружинской в настоящих войнах, которые велись с другими панами. Это называлось «наезды»: внезапно нападая на соседа, служившая магнату шляхта жгла сёла, грабила, насиловала, уводила пленных. Князья Ружинские были могущественны вельможами и могли выставить в поле настоящее войско: в 1609 году Лащ возглавил шеститысячный отряд, с которым он сжёг замок князей Корецких в Черёмошцах. По мнению вдовы Софии Ружинской, этот замок стоял на её земле.
В 1617 году Самуил Лащ служил ротмистром казацкой хоругви кварцяного войска и участвовал в неудачном походе польского королевича Владислава Вазы на Москву. По возвращении он впервые был подвергнут банниции (приговорён к изгнанию) за участие в сожжении двух местечек — Ярославки и Михайловки — и уехал в Запорожскую Сечь, где прожил два года. В 1621 году командовал хоругвью в Хотинской битве против турецкой армии, за что получил чин хорунжего подольского. Участвовал в многочисленных походах против крымских тартар (в том числе, в сражении под Мартыновым в 1624 году), во время польско-шведской войны (1626—1629) сражался под командованием Стефана Чарнецкого. С 1629 года Самуил Лащ снова воевал с тартарами, затем в 1630 году с восставшими казаками под руководством запорожского гетмана Тараса Федоровича, за что польское правительство в 1630 году наградило его должностью стражника великого коронного. Во время подавления восстания его воины отличились, вырезав все население местечка Лысянка.
Получив звание стражника великого коронного, Самуил Лащ возглавлял оборону южных границ вдоль вероятных путей нападения крымских тартар. Для защиты земель содержал на свои средства несколько хоругвей из тысячи воинов — шляхтичей и казаков, с помощью которых заставлял осевшую шляхту, мещан, купцов платить контрибуцию, выгонял закладчиков из посёлков, которым он их заложил за деньги. В награду за свои заслуги Самуил Лащ получил староство овруцкое (1632), каневское (1634) и винницкое (1644). Своей резиденцией Самуил Лащ избрал местечко Макаров на Киевщине.
Владения Самуила Лаща на Киевщине, составлявшие к 1640 году около 800 дымов (без староств), состояли из пожалований княгини Софии Ружинской и из захваченного силой имущества соседей. Он захватил было все владения Ружинских (Ружинщину), но права на них перекупил крупный магнат и воевода киевский Томаш Замойский. Выросши до магнатского уровня, Самуил Лащ сформировал собственный отряд из примерно тысячи всадников, готовых на все, и начал активную деятельность. Он нападал на соседних шляхтичей, грабил их имения, некоторых из них присваивал, захваченных женщин отдавал своим людям, а случайным жертвам приказывал отрезать носы и уши для устрашения. Соседние землевладельцы могли только постоянно жаловаться в суд. Суд принимал решения в их пользу, но не мог поддержать правосудие на деле. За двадцать лет накопилось 236 решений суда о банниции и 47 решений об инфамии (лишении чести). Согласно легенде, из всех этих приговоров Лащ велел сшить себе плащ, в котором имел наглость явиться при королевском дворе. За отвагу на поле боя от выполнения наказаний его защищал гетман великий коронный Станислав Конецпольский, выдавая охранные письма на отсрочку их выполнения и под чьим командованием он находился с 1623 года.
В 1637 году стражник великий коронный Самуил Лащ принимал активное участие в подавлении казацкого восстания под руководством запорожского гетмана Павлюка на Украине. 6 декабря 1637 года он участвовал в разгроме повстанческих сил Павлюка в сражении под Кумейками, где командовал отрядом из 500 всадников и 300 пехотинцев. В 1638 году Самуил Лащ принимал участие в подавлении нового казацкого восстания под руководством Якова Острянина и Дмитрия Гуни на Украине.
В 1640-1642 годах Самуил Лащ совершал новые насилия над соседями, за что польский король Владислав IV лишил его должности старосты овруцкого. От неприятностей его спасло участие в битве с крымскими тартарами под Охматовым, за что коронный сенат в 1643 году предоставил ему охранный лист. На сейме 1645 года против него выступили делегаты из руских воеводств.
В 1646 году после смерти своего покровителя, гетмана великого коронного Станислава Конецпольского, Самуил Лащ лишился защиты и был отстранён от должности стражника великого коронного. Воевода киевский Януш Тышкевич лишил его имений в пользу князя Иеремии Вишневецкого. После смерти С. Конецпольского шляхта Киевского воеводства собрала ополчение и изгнала разбойника и из его владений, захваченных нечестно, и из староств, пожалованных королём. Самуил Лащ бежал из Киевщины и безуспешно пытался обращаться в суд. Он нашел себе на время нового сильного покровителя — воеводу сандомирского князя-магната Владислава Доминика Заславского. В начале освободительной войны под предводительством Богдана Хмельницкого на Украине (1648) Самуил Лащ принимал участие в ряде первых сражений с восставшими казаками. Сражался с казаками под Пилявцами (сентябрь 1648), затем под командованием князя Иеремии Вишневецкого в битве под Староконстантиновом (июль 1648). Коронационный сейм 1649 года, учитывая верность короне, вернул Самуилу Лащу прежние права, отменив все банниции и инфамии, наложенные ранее на него судом.
15 февраля 1649 года Самуил Лащ скончался в Варшаве. Общество ему составлял только цыган-скрипач, которому умирающий приказывал громко играть, если приходили кредиторы. Был похоронен в краковском костёле св. Стефана.
Был женат на Катажине Кашовской, от брака с которой, имел двух сыновей Михаила и Николая и одну дочь.