Дело чести

Василий Иванович – чиновник немалого ранга, к тому же не раз избиравшийся народом – проснулся утром с головной болью. Причиной этому была состоявшаяся накануне встреча старых друзей. В этот вечер они много шутили, много говорили и, как оказалось, немало выпили. Вот поэтому Василию Ивановичу, как человеку в годах, да и в его положении, было немного совестно за вчерашнее. А когда он припомнил свой разговор с охотниками, в большинстве своём - его подчинёнными, то ему стало уж совсем нехорошо. Выпив лишнего, он вчера при всех объявил, что добудет не какого-нибудь кабанёнка, подставленного егерями, а поразит самого вепря. И на грядущие новогодние праздники порадует присутствующих жарким из этого кабана, а его клыки выставит на всеобщее обозрение.
Взбодрившись прохладным душем, Василий Иванович налил себе шампанского - как он обычно говорил, «для урегулирования пищевода», и стал звонить Олегу - своему знакомому, который заведовал охотхозяйством. Сначала Василий Иванович осведомился, как он жив-здоров, всё ли у него хорошо, есть ли какие просьбы, а затем изложил свою. «Слушай, Олег, - сказал он, - вляпался я тут случайно в одно дело: взял – да и пообещал добыть вепря, а теперь не знаю, что делать. Есть ли у вас там подходящий экземпляр? Да и помощь мне, конечно, понадобится».
Олег, мужчина средних лет, работал в должности начальника охотхозяйства уже три года. От неожиданности он даже потерял дар речи, ведь не кто-нибудь, а сам Василий Иванович обратился к нему с просьбой. А очнувшись, поспешил заверить своего благодетеля: «Да Вы не беспокойтесь, Василий Иванович! Всё будет в лучшем виде! Приезжайте в любое время, мы всё для Вас сделаем». Олег рассыпался в любезностях, а сам прикидывал, что можно выпросить у чиновника: то ли налоги снизить, то ли топливо для машин отпустить подешевле – не каждый ведь день такие люди приезжают.
Вызвав к себе егерей, Олег уже как-то по-доброму (а не так, как всегда) попросил своих подчинённых: «Вы хоть приоденьтесь немножко. А то ведь увидит вас начальство – и скажет: «Ходят тут какие-то оборванцы, в лесу встретишь – чисто бандиты!» И каждому выдал по 10 тысяч наличными, говоря при этом: «Вы уж меня не подведите!»
Василий Иванович, не в пример молодёжи, был человеком ответственным и обязательным. После звонка Олегу он в субботу той же недели, в обед, нагрянул со своей свитой в охотхозяйство. К этому очень важному для себя мероприятию Василий Иванович припас тулупчик, валенки и, конечно же, карабин с патронами.
День был выходным, стояла осень, и до сумерек было ещё далеко. Олег самолично отвёз Василия Ивановича к вышке. В пути он пытался инструктировать гостя, но спесивый чиновник грубо прервал его: «Слушай, Олег, заткнись! Твоё дело – привёз, увёз. А там я как-нибудь без тебя справлюсь!» Олег замолчал, а про себя подумал: «Таким гостям не рад будешь. Где уж тут о чём-то просить – усидеть бы на должности…»
Вскоре они подъехали к назначенному месту. Оно было выбрано с умом. В середине опушки была устроена подкормочная площадка, а с западной стороны на стволе могучей ели – засидка. Своим начальственным взглядом Василий Иванович окинул место охоты и пошёл проверить, есть ли зерно в корытах, и лежит ли соль. Убедившись, что всё в порядке,  он полез на засидку, сказав при этом: «Пусть приезжают за тушей, когда я позвоню».
Олег с недоумением смотрел на Василия Ивановича, устраивавшегося в засидке, и думал: «А как же зверь сюда выйдет? Ведь у него чутьё лучше, чем у собак. А после того, как начальник прошёлся по подкормочной площадке, считай, зверя здесь не будет». Но промолчал, так как слова ему не давали.
А Василий Иванович, расположившись в укрытии по-хозяйски, стал заряжать карабин. Закончив с приготовлениями, он, в ожидании зверя, невольно залюбовался окружавшей его природой. Недавно выпавший снег преобразил зачернённый осенними дождями лес в чарующую сказку. Солнце уже садилось. Но прежде чем раствориться в разливающихся вокруг сумерках, оно бросало свои золотисто-розовые прощальные лучи сначала на опушку, затем - на верхушки деревьев. Не отличавшийся сентиментальностью Василий Иванович с трепетом слушал звенящую в ушах тишину, которая была новым ощущением в его жизни. Он впервые почувствовал себя частицей прекрасного, безбрежного мира, и появившиеся на небе звёзды без слов говорили ему об этом. И, может быть, впервые этот человек, облечённый властью, подумал: «А ведь на самом деле мы живём в каком-то иллюзорном, придуманном мире, а настоящая жизнь – рядом, на расстоянии вытянутой руки».
Внезапно Василий Иванович услышал сначала слабый, а потом  и громкий треск сучьев. Взяв в руки карабин с ночным прицелом, который пристреливал две недели, он настороженно и внимательно вглядывался в тьму и думал: «Эх, как же мне не хочется обгадиться перед молодёжью!» Тут он увидел за кустом маленьких кабанчиков. Сбившись в кучу, они словно о чём-то перешёптывались на своём зверином языке. Раздался рык – и они вмиг исчезли.
Василий Иванович слышал звуки шагов по снегу то справа, то слева, то сзади, то впереди, но на площадку никто не выходил. Бродивший вокруг площадки зверь злобно фыркал. Потом он сделал ещё один круг и удалился в чащу. Василий Иванович, тешивший себя надеждой на встречу с вепрем, был разочарован. Его просто распирало от злости: «Ну, Олег, ну, молодец, посадил меня – а где зверь? Вот приедет…» Позвонив Олегу и приказав ему немедленно явиться, чиновный охотник слез с засидки и стал ожидать подмогу. В нетерпении он ходил вокруг засады. Отойдя от засидки метров на сто, он увидел в кустах следы, да ещё какие! Их можно было принять за лосиные, но гачи (тыльная сторона задних ног зверя – прим. автора) говорили о том, что следы оставил настоящий вепрь.
Подъехавший Олег подтвердил это предположение: «Да, Василий Иванович, ходит у нас тут настоящий вепрь: килограммов сто весом, величиной с лосёнка; клыки у него огромные, а прыжки метров по пять будут». Василию Ивановичу нет бы испугаться – куда там! Он обрадовался, подумав, что добычей такого экземпляра уж точно можно будет утереть нос молодёжи. И уже примирительно спросил: «А как ты, Олег, думаешь: можно его добыть?»
Понятно, что Олег был готов на всё, чтобы услужить «начальству». Но пока он подбирал слова, последовал новый вопрос: «А что для этого надо?» И об этом Василий Иванович, уверенный в своём непогрешимом превосходстве во всём, спрашивал для проформы. Прежде чем уехать, он наказал, чтобы на его засидку никого не пускали, а собак накануне покормили получше. Хотя Олег знал, что собак перед охотой кормить нельзя.
Через неделю Василий Иванович, уже без свиты, вновь прибыл в охотхозяйство. Дождавшись намеченного времени, они с Олегом поехали к месту засидки. В этот раз высокий гость уже не пошёл проверять подкормочную площадку, но, к великому сожалению Олега, ему приспичило справить малую нужду, что он и сделал прямо за засидкой.
В этот день было как-то особенно сумрачно, и пропитанный сыростью западный ветер усугублял ощущение ненастья. Деревья шумели, словно не переговариваясь, а ругаясь друг с другом. С потревоженных ветром ветвей, гулко ухая, падал снег, и все эти дополнительные звуки не оставляли и следа от недавней звенящей лесной тишины. Постепенно сумерки сгустились, придав окружающим предметам причудливые и жутковатые формы. Оказавшись в такую пору в лесу, человек уже плохо различает, что есть на самом деле, а что ему мерещится. Обычные кусты представляются ему дикими зверями, деревья – великанами из страшной сказки, а каждый звук кажется зловещим и угрожающим.
Стоит ли удивляться, что Василий Иванович, устроившийся в засидке посреди этой жути, чувствовал себя неуютно? Он напряжённо прислушивался к каждому шороху, и вдруг явственно услышал уже знакомые ему шаги. И вскоре стайка кабанов, со всех ног бежавшая к кормушке, остановилась на краю поляны. Звери осторожно прислушивались к окружающим звукам. Крупная самка шумно дышала, втягивая носом запахи, принесённые западным ветром. А затем, громко хрюкнув, она вместе со стайкой голодных кабанят удалилась в чащу. На смену молодняку пришёл старый секач. Зверь не стал даже обходить место засидки, а, вдохнув воздух и рыкнув, тоже скрылся в глубине леса.
Взглянув на часы, Василий Иванович понял, что оставаться в засидке уже нет никакого смысла, и позвонил Олегу. На сей раз он уже не стал его отчитывать, а просто спросил, как добиться успеха. И Олег с готовностью стал рассказывать «вышестоящему» о тонкостях охоты на засидке. На этот раз Василий Иванович внимательно слушал опытного охотника и на прощание даже протянул ему руку.
На работе у чиновника всё шло своим чередом: совещания, отчёты, конференции – и прочее, и прочее. Всё бы ничего, да только молодые коллеги, как бы между прочим, начали подшучивать над Василием Ивановичем насчёт вепря. Начальник, понятно, был сам не рад случайно вырвавшимся словам, да куда деться? Ох, мудра пословица: «Язык мал, а сколько судеб поломал»! И чтобы положить конец этой истории, Василий Иванович вновь поехал к Олегу.
«Вроде бы уже всему научился: и не подходил к кормушке, и не оставил «следа» поблизости. Наверное, уж теперь повезёт!» - думал Василий Иванович, в очередной раз устраиваясь в засидке. С его первой попытки добыть вепря минуло немало дней. Настало время самых длинных ночей. Солнце всё реже и реже радовало землю своим сиянием.  Лишь «цыганское солнце» - луна - освещало опушку леса мигающим мертвенным светом, то прячась за тучи, то выглядывая из-за них.
Минуты ожидания тянулись медленно, будто им для скорости тоже не хватало света и тепла. Но вот долгожданный момент настал: двигаясь почти бесшумно, на поляну выбежала стайка кабанчиков, которые стали жадно поедать припасённое для них угощение. Глядя в «ночник», Василий Иванович думал: «Ну, убью я такого кабанёнка – меня ведь на смех поднимут, скажут: «Ты что, в увеличительное стекло на него смотрел? Убил-то подсвинка, а похвалялся вепрем!»
Вдруг в тишине подлунного полумрака Василий Иванович явственно услышал звуки, напоминающие фырканье матёрого зкеря. Стайка кабанчиков, как по команде, скрылась в гуще леса. А кто-то неведомый, фыркая, неторопливо обошёл вокруг опушки и удалился в лес. Времени было около часа ночи.
Василий Иванович кинулся звонить Олегу, тот вскоре приехал и стал расспрашивать, что да как. До своего назначения начальником охотхозяйства Олег работал егерем и, как всякий долго занимающийся охотой человек, имел определённый опыт поведения в подобных ситуациях. Этим опытом он и делился с Василием Ивановичем, который был «большим охотником» только на словах. Так, по совету Олега Василий Иванович оставил в охотхозяйстве свой тулуп и валенки, а егерь должен был каждый день выставлять их у лестницы засидки, чтобы звери привыкли к новому для них запаху.
А время шло. До Нового года – а значит, и до закрытия охоты на копытных – оставалось десять дней. Молодёжь уже начала подсмеиваться над Василием Ивановичем, намекая на неисполненное обещание, а он каждый выходной проводил у Олега. В очередной приезд ему не повезло: погода стояла та, про которую говорят, что в такую и собаку гулять не пускают. Что ж: такова охотничья доля – пуще неволи.
Олег снова повёз Василия Ивановича на вышку. Дул холодный северный ветер, мела метель. Временами снежные заряды совершенно закрывали обзор, и ничего не было видно вокруг. Следы снегохода моментально заметало, словно их и не было вовсе. Внезапно снег перестал. На небе появилась «окольцованная» луна – говорят, что такое кольцо вокруг ночного светила предвещает морозы. А на поляне события развивались по уже знакомому сценарию. Из своего укрытия Василий Иванович наблюдал, как молодые кабанчики, покормившись, скрылись в зарослях. Вот на опушку вышел и секач, который произвёл на Василия Ивановича сильное впечатление. Это был настолько крупный кабан, что его можно было бы принять и за лосёнка. В длину зверь был метра под три, да и в высоту – чуть ли не полтора метра в холке.
Глядя в прицел карабина, Василий Иванович прикинул: «Да, такую махину трудно добыть с первого выстрела», - и нажал на курок. Секач, как ни в чём не бывало, продолжал стоять, подняв рыло. Призвав на помощь всё своё самообладание, Василий Иванович стрельнул ещё раз. Кабан, чуть вздрогнув, пошёл в сторону леса и, обретая уверенность, охотник выстрелил ему вслед. Секач упал, подняв целое облако снега.
От пережитого волнения руки и ноги Василия Ивановича дрожали. Он спешил приблизиться к своему долгожданному трофею и потерял осторожность. Нападавший за время ожидания на ступеньки укрытия снег предательски заскользил, и охотник кубарем полетел со своей засидки. Приехавший за Василием Ивановичем Олег нашёл его возле вышки в бессознательном состоянии. Рядом с охотником валялся карабин, а возле кормушки лежало тело убитого кабана.
Оперативно приняв все необходимые меры, Олег не забыл сфотографировать распластанного на снегу секача. Повод для смешков был исчерпан. И подчинённые Василия Ивановича, признавая его охотничьи заслуги, теперь относились к увлечению своего начальника с большим уважением и с некоторой завистью. Да и действительно: не каждому дано добыть такой трофей.
Но и сам Василий Иванович пересмотрел своё отношение и к охоте, и к охотникам. Он на своей шкуре почувствовал, что настоящие охотники – это особенные люди, в определённом смысле – выдающиеся. И, став одним из них, Василий Иванович уже больше никогда не позволял себе пустого бахвальства и отвечал за каждое своё слово.
А с Олегом они стали друзьями - ведь, по большому счёту, он спас Василию Ивановичу не только жизнь, но и репутацию.