Остров - гл. 16 - Айамэ едет в автобусе, Япония

Айамэ решила подождать следующий автобус, идущий прямым маршрутом до нужного ей местечка в пригороде, название которого постоянно вылетало из головы, таким невыразительным и ничего не задевающим в ее памяти оно было. Это ей подсказала старушка в лиловой шляпе, стоявшая рядом на остановке, у которой она справилась на счет прибывшего желто-серого монстра, едва не зацепившего крышей жестяной навес над скамейками, где, по-сиротски сбившись в ватагу, ютилась дюжина ожидавших.

Все они на минуту, пока из автобуса высаживались прибывшие и садились новые пассажиры, оказались заперты в плотном зловонном облаке от ревущего дизеля, оживлявшего этот стальной сарай. Прямо несчастные существа из сказки, предназначенные быть съеденными драконом, смирившиеся со своей судьбой и, судя по лицам некоторых, вполне довольные этим. Например, бесившая ее влюбленная парочка, наряженная под героев каких-то комиксов, с ушами, плотно забитыми наушниками; или старичок с рюкзаком и не сходящей с лица улыбкой – Айамэ была уверена, что он страдает деменцией.

Живя в Токио отвыкаешь от чего-то, кроме скоростных электричек и вылизанных такси, отличающихся, по большому счету, только степенью болтливости водителя, сильно возрастающей, когда на сиденье забирается симпатичная молодая женщина. Айамэ все устраивало в себе, она находила странным желание некоторых превратиться в кого-то другого, хотя и не осуждала их – мало ли как бывает в жизни. Но в моменты, когда таксист оборачивался к ней с сальной улыбкой, словно обязанный выкинуть какое-нибудь коленце, она хотела выглядеть пузатым мужиком с недельной щетиной, один вид которого сразу прекращает все разговоры. И пусть для убедительности он держит взведенный «магнум».

Пока она размышляла об этом, подошел другой, одобренный старушкой автобус, бело-синий, едва не больший, чем предыдущий. Айамэ забралась в него с ощущением ребенка, входящего в «комнату страха», на прощанье кивнув старушке, остававшейся ждать свой номер. Возможно, впрочем, подумала Айамэ, та совсем никуда не едет, а является кем-то вроде духа автобусной остановки, встречающего и провожающего пассажиров. Если поднести ей угощение или повязать на фалангу ленточку, поездка будет удачной.

Усевшись в мягкое велюровое кресло у выхода, и поставив сумку на свободное рядом, Айамэ напряженно смотрела, как по узкому проходу в конец салона протискиваются ее попутчики. К счастью, автобус был наполовину пустым, никто не претендовал на ее пространство. Дверь закрылась и, качнувшись, он мягко двинулся под уклон.

В салоне, в отличие от улицы, совершенно не пахло выхлопными газами, чего опасалась Айамэ, уже приготовившись, что ее будет тошнить до конца маршрута. В воздухе висел чуть заметный запах освежителя – цветение апельсина, точно как в салоне госпожи Мо. На пределе слуха играла музыка – джазовый концерт, записанный вживую, прерывавшийся аплодисментами и репликами на английском. Похоже, водитель включил его для себя. Немолодой, в слегка помятой рубашке, он сидел перед огромным лобовым стеклом и смотрел наружу как рыба из-за стенки аквариума.

Спустившись и нырнув под мостом, автобус развернулся и начал двигаться вверх по пологой прямой дороге. Айамэ откинулась на спинку сиденья, тут же почувствовав сонливость. Городской пейзаж за окном менялся и не менялся одновременно: реклама, веранды баров и магазины проносились яркими неотличимыми друг от друга пятнами. Всюду в плотном потоке сновали люди. Иногда толпа была такой плотной, что видны были только головы – тела сливались в цельную массу, в которой, пожалуй, легко можно было с кем-нибудь обменяться торсом, заняться медленным сексом или, подтянув ноги, плыть вдоль улицы вместе с людским потоком до Синдзюку.

Взгляд, засоренный городским мельтешением, расфокусировался. Скоро ей начало казаться, что автобус на самом деле стоит на месте, а ему навстречу гигантской лентой движется едва ни все человечество, бессчетные толпы людей, отличающихся только одеждой или прической. Впрочем, было много и совсем одинаковых, словно в мастерской манекенов. Трудно себе представить, что каждый из них, будто пчела или муравей, знает, куда и для чего направляется.

И ведь каждого нужно было выносить и родить, изумлялась Айамэ, засыпая с открытыми глазами, представляя миллиарды беременных животов – ужасная или умилительная картина, смотря по отношению к жизни. В одном из них находилась она сама, еще немая и безымянная, а другой… другой был ее собственным, ожидающим в нетерпении временного жильца, будущего завсегдатая какой-нибудь забегаловки в Итабасе. Айамэ не часто думала о себе как о потенциальной матери, а когда случалось, всегда представляла сына, даже не задумываясь об этом. При ее занятии это могло показаться странным, но она не видела в этом противоречия.

Динамики вдруг ожили, резко выплюнув название остановки.

Айамэ вздрогнула, с удивлением обнаружив, что заснула. Все это время в ее голове проносились вывески, витрины и люди, будто бы закольцованная реальность не нуждалась в бодрствовании, чтобы явить себя. Она протерла руки влажной салфеткой. Остро захотелось крепкого горячего кофе.

Вскоре автобус остановился у такой же, как две капли воды, платформы с жестяным козырьком, только без знакомой старушки в шляпе. Даже парочка влюбленных косплееров перекочевала сюда в неизменном виде – кислотные цвета, наушники и тонны лака для волос.

Забавляясь, Айамэ поискала глазами «духа». Скользнув по ожидавшим под козырьком, она остановилась на толстой женщине с большой сумкой, стоявшей чуть в отдалении, выделяясь из общей массы. Наверное, она. Или слишком молода для такого? – ей, похоже, едва за тридцать. Удивительно, что такая грузная, подумала Айамэ, чувствуя, что это развлечение перестает ей нравиться. Скорее бы уж доехать…

Дверь закрылась, автобус влился в плотный поток. Сразу после хайвэя – стопки уложенных друг на друга бетонных лент, он остановился. Впереди собралась пробка, голова которой терялась за поворотом.

– Наверняка там авария, час тут будем стоять, – сказал кто-то на весь салон.

Сидевший через проход от Айамэ мужчина закивал, поджав губы, и выглянул между сидениями вперед с видом придирчивого инспектора.

Хамоватый и резкий голос, и это бессмысленное согласие (Айамэ была уверена, что большинство пассажиров так же закивали и завыглядывали в проход) вызвали у нее отвращение. Еще немного, и прямо в застрявшем в пробке автобусе возникнет секта или политическая партийка. Ее лидер с задних рядов уже заявил о себе, чтобы никто не сомневался в его контроле над ситуацией.

Словно в подтверждение, тот же голос еще увереннее и громче спросил водителя:

– Это можно как-то объехать?

Идиот, видно же, что деваться некуда! В животе Айамэ катнулся ледяной шар досады. Решив отвлечься, она стала изучать витрину «Старбакс» и узкий тротуар перед ней, почти свободный – рабочий день уже кончился, а развлечений тут никаких, лишь опустевшие на ночь офисы. Какой-то неудачник высунулся из подземного гаража – капот зеленой как трава «хонды» уперся в неподвижный поток машин. Над ним зависла лапа шлагбаума, посекундно мигая красным.

Стоять тебе тут до конца вр…

Прямо перед «хондой» на тротуар хлопнулось что-то черное, похожее на большой пакет. Раздался крик, перекрывший дорожный шум – девушка в мини-юбке отскочила на проезжую часть, прижав ладони к лицу.

Мозг Айамэ зафиксировал три картинки, мелькнувшие друг за другом, осознание которых пришло чуть позже: зеркальная витрина «Старбакса», белое лицо и разлетающиеся полы плаща, черный силуэт на асфальте, вокруг которого с какой-то сверхъестественной быстротой расползается красная кайма.

Автобус качнулся вправо – три десятка пассажиров ринулись к окнам, словно разбившийся секунду назад мужчина стал в одно мгновение важен каждому. Осталось потребовать от него повторить падение, чтобы удовлетворить опоздавших зрителей.

Водитель нервно оглянулся назад. Его взгляд встретился со взглядом Айамэ, в ужасе подавшейся от окна, и тут же натолкнувшейся на кого-то: тот самый, что с умным видом кивал, наградил ее раздраженным взглядом – она мешала ему смотреть.

Внезапно автобус двинулся. Пробка, казавшаяся безнадежной, начала рассеиваться, словно ей нужно было принести в жертву несчастного бухгалтера из Огаты, решившего в этот вечер свести счеты с жизнью среди токийских многоэтажек.

Айамэ, зажмурившись, вжалась в кресло, чувствуя неприятную близость соседнего пассажира, продолжавшего пялиться в окно с ее стороны. Она надолго задержала дыхание, стараясь не вдыхать его запах, и уже приготовилась оттолкнуть его, но водитель, к счастью, попросил всех срочно занять места. В его голосе слышалось раздражение.

На очередной остановке он снова посмотрел на Айамэ и чуть заметно кивнул.

Наконец автобус въехал в спальный район. Это сразу стало понятно по тусклому освещению пустых улиц, припаркованным как попало автомобилям и гроздьям велосипедов у стен домов. В маленьких ночных забегаловках сидело по два-три клиента, в иных вообще никого, кроме повара в белом колпаке и скучающей девицы-официантки, сидящей у автомата с напитками.

Айамэ вышла у закрытого отделения юбинкиоку[1] со старомодным ящиком-колонкой у входа, то ли работающим, то ли оставленным в качестве достопримечательности. Перешла на другую сторону и сверилась с адресом на бумажке. Все верно. Справа магазинчик «все для рыбалки», дальше старая водонапорная башня, превращенная в рекламную тумбу, и ряд истощенных акаций на краю сквера. Должно быть, третий или четвертый дом, совсем близко.

Застегнув куртку, она пошла по направлению к башне, заглядывая в освещенные окна горбатых домиков.

____________________________

[1] Почтовое отделение.