Глава 4 Документальной повести Инвалид и власть




 Смирнов Юрий
И Н В А Л И Д   И   В Л А С Т Ь
(Документальная повесть)
Г Л А В А   4
Эх! Хорошо в стране советской жить!
Ледокол «Ленин» собирался на модернизацию и численность экипажа сокращали. В этот момент я получил приглашение на работу в Ленинград на Судомеханический завод, где предполагалось строительство новой атомной подводной лодки. Приглашение исходило от специалиста, который много раз бывал в командировках на ледоколе и знал существующее положение дел. Предложение привлекало тем, что, во-первых, я получал постоянную прописку в Ленинграде и, во-вторых, получал жильё, которого у меня не было. В Мурманском пароходстве я был прописан по теплоходу «Тулома», которого и в глаза не видел и за душой у меня не было ни одного ни квадратного, ни кубического метра жилья. Счастливое детство я провёл в пещере-землянке, вырытой отцом в склоне горы при выходе из сталинского застенка. Потом мы жили вшестером в одной комнате метров 12-13 и кухне. С 15-ти лет - самостоятельная жизнь в общежитии. Молодым специалистом я был направлен в г. Обнинск и мне по закону полагалось предоставление жилья. Оно было предоставлено в общежитии, в котором мест не было и нас втроём втиснули в помещение бывшей кухни. Там стояла непригодная для использования печь, три койки и три тумбочки. Работая на ледоколе и не имея никакого жилья, во время отпуска меня не пускали даже к матери в город Челябинск-40, в котором я учился и я был волен ехать куда угодно, за исключением всех стран мира, кроме великой родины. Однажды я обнаглел и взял путёвку в  Болгарию, но и туда меня не пустили. Капитан, один из четверых (помполит, комсорг, профорг), кто подписывал характеристику, сказал, что я не могу представлять советскую молодёжь, имея (какой ужас!) бороду. Я знал, что «у советской власти сила велика», но не до такой же степени, чтобы указывать какую растительность можно иметь на лице. А если бы я был лысым? Я уехал в отпуск бородатым и вернулся чисто выбритым, показался капитану и … снова запустил бороду.
В Ленинграде мне пообещали должность начальника лаборатории с окладом 170 руб./месяц. Я приехал в Питер, меня прописали по Английской набережной и дали направление в общежитие и на медкомиссию. При прохождении медкомиссии необходимо было пройти СИЧ (счётчик излучений человека). Устройство СИЧ находилось на ул. Широкой Петроградской стороны. Оно представляло собой большой цилиндр, диаметром более метра, длиной метра два, расположенного на возвышении в горизонтальном положении. Внутрь цилиндра на салазках задвигали пациента и с помощью счётчиков Гейгера производился обсчёт уровня радиоактивности тела. Сам цилиндр якобы служил защитой от космических и прочих радиоактивных излучений. Пациента переодевали в заведомо чистую, в радиационном отношении, одежду. Меня переодели, задвинули и сразу выдвинули:
 - Слишком высокий уровень счёта. У вас, вероятно, часы с радиоактивным фосфором».
- У меня вообще нет часов».
- А где вы работали до этого времени?»
- На ледоколе «Ленин»
- Это очень интересно. Задвигай!»
Минут через 20 я снова появился на свет. Подсчитали активность моего тела и результат представили мне. Это было как раз по моей специальности. Я резюмировал:
- Если мне не удастся устроиться на Судомех – прихожу к вам работать радиоактивным источником».
- Ждём вас. У вас не только высокая радиоактивность тела, но и очень хороший энергетический спектр излучений».
Все эти доли Кюри я «нахапал» в свой организм во время работы в Арктике на ледоколе «Ленин» в «обычных условиях», по утверждению пенсионного фонда России и лично гр. Сеуткиной из пенсионного  отдела г. Луги Ленинградской области.
На работу я устроился, но, как это принято в нашем великом государстве, вместо 170 рублей мне дали 150. «Потом добавим». «Потом» - это значит никогда. Чтобы увеличить оклад, следует перевести на более высокую должность, но я уже значился начальником лаборатории и выше должности не было.
Ознакомился с проектом, инструкциями и понял, что взялся я за огромный гуж, и впору кричать, что не дюж. Но, «дорогу осилит идущий», «инструкции пугают, а голова на что?». К тому же мне было почти 26 лет, за плечами 8-летний опыт на действующих атомных объектах, плюс практика на предприятии «»Маяк» в возрасте 15, 16 и 17 лет (запрещено законом) с радиационным инцидентом, ликвидатором которого был я в возрасте 16  лет (запрещено законом). Ознакомился со штатным расписанием и оказалось, что лаборатория предполагает наличие 120 специалистов. А где их взять, не сказано.
Располагались мы временно в отделе техники безопасности. Начальником отдела был Иван Степанович – он окончил войну в Берлине. Его единственным подчинённым был Иван Иванович, - он окончил войну в Праге. Какие это были люди! Одним словом, ленинградцы. Иван Иванович, придя утром, доставал кошелёк: «Так, посмотрим на сколько я сегодня понравился Марии?», - и начинал считать мелочь на обед. «Та-а-к. 63 копейки. А бывало, Юра, я вытягивал на 90 копеек, и даже на целый рубль. Не веришь? Спроси у Иван Степаныча!»
В 1964 я получил комнату в коммуналке, где и прописан 54 года, где и живёт моя семья. На человека приходится 5,2 м. кв. В очереди на улучшение жилищных условий стоим 38 лет.
В 1966 получил запрет на профессию – коммунисты мстили мне за моё предложение инструктору цк влксм Масленникову, во время моей работы на ледоколе «Ленин», ликвидировать комсомол, как лживую и оболванивающую молодёжь организацию. Я не был комсомольцем и высказал своё искреннее мнение, видя реальность. Тогда коммунисты ничего не смогли со мной поделать – за меня горой встал экипаж и лично главный механик. А теперь, организация п/я 626 – А, в которой я работал начальником службы «Д» (дозиметрии), располагавшаяся в монашеских кельях Александро-Невской лавры, переехала в Гатчину. Толстые стены келий служили отличной зашитой при работе с высоко радиоактивными источниками.  Организация вошла в состав ИЯФ (института ядерной физики) а я отказался переезжать из Ленинграда. Кстати, работа в п/я 626-А, также, как и работа в конторе «Изотоп», определена пенсионным фондом, как «работа в обычных условиях».
В период с 1966 по 1972 я работал во многих организациях. Сначала меня поместили в СИЗО (без предъявления обвинения), с ночными допросами (запрещено законом), на голых нарах и с урезанной пайкой (обворовывали баландёры) и запретом на чтение. Выйдя из СИЗО на улицу имени террориста Каляева, я почувствовал себя совершенно свободным человеком, так как знал, что свобода бывает только внутренней. На станции метро «Чернышевская» пропускали без пятака, если провести рукой по лысой голове.
Первую должность я освоил на заводе строительных машин в качестве электрокарщика. Работа была подвижная и я справлялся и за разнорабочего и за грузчика и за электрокарщика . Цех работал с выработки и многое зависело от вовремя привезённых заготовок и вовремя отгруженных готовых деталей на термообработку. Освоил цеховой кран и дело пошло. Единственным условием с моей стороны было: я не выполнял приказания, отданные с применением мата. Производительность работников увеличилась более, чем на 20%. Со мной здоровались за руку и предложили сбрасываться мне деньгами. Я отказался, но вырвал разрешение в свободные минуты читать книжку, которую всегда имел с собой.
Из высшей мореходки, где я учился заочно на третьем курсе электромеханического факультета, пришло требование представить справку, что я «водоплавающий» по роду своей деятельности.
Единственным местом, в этом случае, для меня был Ленинградский морской торговый порт. Я обратился к своему бывшему начальнику по ледоколу «Ленин», отец которого и был начальником порта. Я просился на «высокую» должность электрика на плавучий портовый кран. Бывший начальник отказал. И я пошёл своим путём. Придя в отдел кадров портофлота, я предъявил документы, заполнил анкету и попросился на любую должность. Инспектор прочитала мою анкету, пролистала трудовую книжку и сказала, что может взять меня кочегаром на буксир. Я согласился. Она ещё посмотрела в мою анкету. На ледоколе, на каждую аварийную ситуацию мы писали отчёты  и эти секретные статьи официально назывались «рукописными». Их у меня было штук десять. «Это вы что, - сказала инспектор, - с научными статьями хотите устроиться кочегаром?» - «Возьмите механиком – я справлюсь».
Дай человеку власть и ты узнаешь кто он? Инспектор взбодрилась:
- Я вас возьму только на должность ученика кочегара с окладом 37 рублей 50 копеек».
- Согласен».
Этого она не ожидала. Ей хотелось ещё покуражиться:
- Принесите четыре фотографии с левым углом».
Я ушёл. На фото нужны были деньги. Их не было. Я знал, что в мореходке, на Косой линии в этот момент идут курсы повышения квалификации моряков ледокола «Ленин», а там все свои, все почти родные. Приехав в мореходку, увидел много знакомых лиц. На ледоколе знали о моей жизненной ситуации. Я обратился к инженеру-оператору:
- Выручи меня. Для устройства на работу мне нужно сфотографироваться. Это стоит 50 копеек. Одолжи до лучших времён».
- Не могу. У меня деньги только на обед, а ты хочешь вытащить у меня сосиски изо рта».
Я к другому, третьему, - ни у кого для меня не было пятидесяти копеек. Я подошёл к старшему электромеханику, старше меня лет на шесть. Он расспросил меня о моём положении и вручил мне 50 копеек.
В фотоателье мастер, настраивая всевидящее око, спросил:
- Приятель, ты себя плохо чувствуешь?»
- Нажимайте скорее на кнопку и фото пойдёт или на могильный памятник, или в анкету в отдел кадров».
На следующий день я предстал перед инспектором с фото.
- Принесите мне справку на чьём иждивении вы были в период, когда не работали?»
- И где взять такую справку?»
- А меня не интересует, где вы возьмёте такую справку, но без неё я вас на работу не возьму».
Я дождался очереди к начальнику отдела кадров. Он вызвал инспектора:
- Вы почему не оформляете этого товарища, согласного работать учеником кочегара?»
Да хоть сейчас оформлю!»
Мы прошли в кабинет инспектора.
- А без этой справки я вас оформлять не буду».

Я поехал домой. В транспорте платить мне было нечем, но всё обходилось без контролёров. Пришёл в ЖЭК и попросил какую-нибудь справку.
- Они, что там, с ума сошли?»
- Нет, это типичное поведение ничтожества, которому дали маленькую власть. Помните, у Достоевского в «Бесах»? «…поставьте какую;нибудь самую последнюю ничтожность у продажи каких;нибудь дрянных билетов на железную дорогу, и эта ничтожность тотчас же сочтёт себя вправе смотреть на вас Юпитером, чтоб показать вам свою власть. «Дай;ка, дескать, я покажу над тобою мою власть…»

Полноценный человек, а это не обязательно образование, в общем, культурный человек начинается с желания помочь другому, не обижая и не унижая его. И это не зависит от должности, от места в обществе. Человек неполноценный, осознанно, или неосознанно, пытается унизить другого до своего уровня, чтобы самому себе казаться выше, значительней. В медицине это называется комплексом неполноценности. Им страдают  многие чиновники и они не всегда хотят разобраться в своём недуге, но, как правило, каждый негодяй в душе знает, что он подлец, хотя может и не признаваться себе в этом.
Я старался не подсчитывать, когда я ел последний раз? За себя я не волновался, я опасался, что откажет организм. Имея опыт «полного воздержания от еды», я знал, что чувство голода на третий день притупляется, но это чревато обмороком. Впоследствии я поделился своим опытом в книге «Страницы воспоминаний» в отдельной главе «Как правильно падать в голодный обморок».
И я снова пришёл в кабинет инспектора, протянул ей справку, в которой говорилось, что я регулярно оплачиваю квартплату.
- Вот видите? Принесли же справку».

Однажды, на тюремном дворе я услышал выражение «Сучий твой анализ». Это означает, что взяли анализ, который подтвердил, что испытуемый - сука. Я не стал опускаться до уровня инспектора и не сказал ей, что она сука. Во-первых, не поймёт и будет верещать, что её оскорбляют, хотя правдой оскорбить невозможно, оскорбительной бывает только ложь. А во-вторых, у меня уже не было времени заниматься разъяснительно-воспитательной работой. Я взял направление учеником кочегара на портовый буксир «Ненец» и пошёл по причалам искать его. Подал направление вахтенному матросу и матрос вызвал механика. Посмотрев направление, механик без обиняков спросил:
- Пьёшь, что ли, как скотина, если в 28 лет идёшь работать учеником кочегара?»
У меня не было сил отвечать механику. Я молчал. Он взглянул на меня:
- Ты когда ел последний раз?»
- Не помню».
- Иди поешь, потом разберёмся».

Через три дня я стоял в кочегарке самостоятельную вахту. Было два котла на морском мазуте М-20, четыре топки, уровнемеры, насосы, фильтры и паёлы, которые надо было регулярно драить. Через месяц я обратился ко второму механику с просьбой идти на экзамены, сдавать на первый класс. «Я ещё с тобой не занимался и идти на экзамен рано, - сказал второй». Я объяснил ему, что умею читать с пяти лет и кочегарский учебник осилил. Механик поспрашивал меня и мы пошли на экзамен. «Вот, я подготовил кочегара, - сказал механик, - привёл на экзамен». Механику выписали премию за качественную подготовку кочегара, а мне увеличили жалованье в два раза и я стал зарабатывать 75 рублей.

09  Мая  2019


.


Рецензии