Дороги любви непросты Часть 2 глава 24
Во сне Мила повернулась на бок, светлая прядь волос упала на лицо, она смешно, совсем по-детски, сморщила нос. Митя протянул руку и, почти не касаясь её щеки, приподняв шелковистый локон, отвёл его в сторону. И не смог остановиться…Ладони самопроизвольно стали гладить раскиданные по подушке волосы, он опустился на колени и тихо прикоснулся к её губам. Где-то глубоко-глубоко молнией пронеслась мысль о брате, осветила вспышкой затуманенное сознание и исчезла, не оставляя следа. Вздрогнули в его руке длинные пальцы Милы, нежные и тонкие, как будто никогда не знавшие крестьянской работы. Он всегда любовался и восхищался ими. Губы ответили на его поцелуй – раскрылись, что лепестки роз, впустили его в себя, влажный язычок коснулся его нижней губы, доведя до исступления, до дрожи.
- Моя! Моя! – нежно шептали губы Мити.
Всё то, что было накоплено в нём и бережно сохранено годами, выплеснулось в порыве страсти – живой, яркой и необузданной. Не было сейчас силы, способной удержать этих двух, так давно и мучительно любящих друг друга людей, остановить и образумить их.
На пустынных улицах громко и отчётливо залязгали трамвайные звонки, зазвенели в морозном воздухе рельсы, затарахтели ещё редкие автомобили. В город не спеша входило утро, самое красивое утро, которое только может быть на этой грешной земле…
За стенкой, бросив на пол банку, билась в беззвучной истерике Валентина.
Люся боялась открыть глаза. Стыд и раскаяние постепенно доходили до её сознания, одновременно ей хотелось и умереть и… петь! Да, она слышала музыку, свой голос! Она пела! Пусть пока про себя, но ведь пела! Цыган украл у неё музыку и голос, и вот сейчас, спустя столько лет, она поёт, в то время, как Митя прижимает её к себе своими сильными руками.
- Что же мы наделали-то, Митя? – тихо спросила Люся и, не дожидаясь ответа, виновато пробормотала: - Я во всём виновата! Не надо было мне приходить.
- Чтобы ни случилось, Мила, я всегда буду тебя ждать. Ты помни это, пожалуйста! И не вини себя ни в чём! Здесь только один виноватый – это я!
Люся что-то хотела ему сказать, но Митя ласково приложив к её губам палец, произнёс:
- Надо было мне сразу тебя с собой в Москву забирать! Молодой ещё был. Не видел и не понимал жизни. Всё приходит с годами, и опыт, увы, тоже…
Натянув на себя футболку, Люся поднялась с дивана.
- Мне на электричку бы не опоздать.
- Я провожу!
Она хотела отказаться, но, увидев враз ставшее горестно-печальным лицо Мити, не смогла. Всю дорогу до вокзала они молчали, лишь изредка встречались глазами, и здесь же она прикрывала их своими ресницами. Было нестерпимо стыдно и больно. Не только ей. Она видела, что Митя тоже переживает в душе. Илюша не только ей муж, он ещё и Митин брат-близнец. Этой ночью они вдвоём его предали… Смертельно больного любимого человека! Как теперь она будет смотреть ему в глаза? Как разговаривать с ним? Илюша столько сделал для неё, для Зои, а она… Как была дрянью, так ею и осталась! Ещё и Митю окунула в свою грязь! Сейчас она ненавидела себя и презирала за слабость и безволие, за свою мучительно-болезненную страсть, которую невозможно оправдать любовью.
Подъезжая к деревне, через автобусное окно разглядела стоявшую на остановке одинокую фигурку в серой каракулевой шубке.
- Заюшка, ты чего здесь стоишь? – выходя из автобуса, спросила она. – Снег-то какой густой! Промокнешь же вся!
- Мамочка, я тебя встречаю! Как Илюша? Он скоро поправится? – посыпались горохом вопросы. – Когда его выпишут? Ты устала? Бабуленька рыбы нажарила, как ты любишь, тебя ждёт кормить.
Люся притянула к себе девочку, крепко обняла и, стараясь не разреветься, быстро зашагала в сторону дома Прасковьи. А ведь хотела обойти стороной…
В жарко натопленной избе хлопотала у печи Устиновна.
- Людмила, ты что бледная, как смерть? Никак заболела? – тревожно посматривая на дочь, спросила она.
- Нет, мама! Просто немного устала.
- Садись-ка, поешь с дороги, да ложись отдыхать! У нас сегодня заночуешь!
Ей хотелось домой, пусть и в нетопленный дом, побыть одной, закрутиться в одеяло, уткнуться в подушку и дать волю слезам.
- Пойду, мама. Там Тузик с кошкой небось голодные.
- Накормлены все у Василича! С утра ещё ходил, печь стопил.
Сил противиться не было. Кое-как затолкнув в себя кусок рыбы с картошиной, выпив горячего крепкого чая, Люся прилегла на их бывшую когда-то с Зоей кровать. Сколько думано-передумано на ней, сколько раз сжимали зубы вот эту подушку, что сейчас у неё в изголовье… Протяжно заскрипели пружины, выстраиваясь под её похудевшее с годами тело.
Ночью Люся проснулась от головной боли и озноба.
- Воспаление лёгких, - вынесла свой вердикт Анна Петровна, прибежавшая рано утром по просьбе Хромова. – Лежи! На работу я сообщу сама.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/06/14/1020
Свидетельство о публикации №219052700138
А болезни всё от червей, которые сами изнутри разъедают. Чувство вины так обернулось.
Надеюсь, на ребёнке не отразится.
Алёна Сеткевич 03.02.2022 22:53 Заявить о нарушении
Рада, что Вам понравилось. В эротических сценах я не сильна, обычно они у меня не получаются (пыталась, но...), потому стараюсь кратко и по существу))
Мне тоже кажется, что все болезни от переживаний наших...
Марина Белухина 04.02.2022 18:59 Заявить о нарушении