Байки про Котовских гл. 1, 2

По мотивам   телевизионных ШОУ




1.

КАКИЕ У ВАС КОРНИ – ТАКИЕ У ВАС И ФАМИЛИИ

Котовский был её мужем, и по закону она меняет свою  фамилию на мужнину. И по мужу выходило  – Котовская. Ну, так принято, да?
Но нет, оказывается, это он  поменял свою на фамилию жены А она уже была с рождения Котовской. И такой же характер и все прочее.

Котовская не захотела быть на всю оставшуюся жизнь этой…  как же его фамилия была… такая неблагозвучная… что-то типа Толстопузов…  или Толстогуз… Может,  иное что-то и тоже,  жить с такой  можно,  так сказать, да  как в люди выйти. Как бы не  Курятников…  Нет, Курятников на другом попался, этот Курятников ни при чем.

Вспомнилось!!!

Вспомнилась его патронимическая (по отцу идущая)  фамилия,  за которой спряталась  их какая-то  древняя жизнь, когда жили по прозвищам, то есть, по кличкам  (от «кличут-зовут»), грубо говоря  по-современному,  каждый был известен «погонялом».
Прозвали  когда-то дворянина  Пёсьевым.

В  своём дворянском происхождении доживший до светлых годов конца 20- века его потомок  был сверхуверен:
- Мы  из опричников, у самого  Малютки, Скуратова – какого ж еще,  служили… Туда боярских брали и оттуда идём, -  вот грамота с печатью.

Мать подсуетилась вовремя и у каких-то торговцев документами всякими-разными приобрела   диплом на сына  об окончании политехнического универа, где  Федька   Пёсьев сроду не учился.  А подумав,  присовокупила подтверждение знатного происхождения за  500 баксов у продавца  дворянских грамот. А тот  с лицом кажущимся не мытым из-за   небритости по моде,  пообещал древо  генеалогическое отыскать. И покопавшись, корни все отыскал, и корни были чистые!!!

- Пёсьевы со Скуратом перевешали на воротах по доносам  только упомянутых не менее дюжины и ваш предок  суров был и потому не забыли его

Любовь Михална бровью поведет и скажет:
- А мы-то  здесь при чем? У царя  спрашивайте, за что их.
- Какого царя?
- Иоанна Грозного.

Никто спрашивать  не захотел или боялись, а может, все равно было.

Ну, тогда многие переболели «дворянизмом». Но не Котовская. Презрительно глядела на бездарную округу,   что с апломбом  польской шляхты времен  самозванцев  ничего не умела и не желала. Котовская сразу сказала,  что ум и звания не зависят друг от друга. И ещё  приговаривала:

- «Ну, если совсем нечем похвалиться - пригодятся боярские корни».
Но времена другие -  какая может быть боярская   подпорка в век  торговли и интернета? Неужто ничего и до сих не умеют? Оглянитесь,  на эти звания спрос там, где не вышли из средних веков.

Но ее никто не слышал.  И продолжали отставать в своем развитии.

Спорить с нею было некому –   мать Пёсьева Любовь Михална – Любовь Нахална – Тома Котовская назвала ее прям вслух и при ней, но свекровь не рассердилась,  как раз в тот год бросила  не работающих и  сидящих на ее шее пропащего мужа и взрослого сыночка,  уехала на  поиски  счастья в Америку, где вышла замуж за американского русского    Сэма Полкоффа.

И до сих пор вроде как живет там и теперь  уже Сэму Полкоффу  (Sam Polkoff)  командует -  «Рот закрой! Свой!». А он ничего – не запивается. И покорно слушает и делает, что жена велит. 

А ведь  Песьев,  который пропащий, запил, но с чего, никто не знает. Причины  запоев изучают 250 лет и пока не нашли серьезных или стоящих. А если не нашли причин, то как бороться?  Пока  говорят о привычке, вредной привычке. А с привычками кто  воюет? У одних привычки без носков ходить, у других  говорить непонятное «Ёксель-моксель». С привычками  не борются, их приручают, как ежиков.

 А такая деталь  о чем-нибудь говорит – бывшая  жена в америках рот мужикам велит закрыть, а  в России брошенный  к его счастью муж пить бросил.  Прежде четверть века доказывал, что  привычка появилась еще с опричнины, кто их этих опричников знает,  чем они тешились.

А когда запьёт, то дурак  дураком, потому и говорила мамаша папаше: « Рот закрой!  Пока не спросят!» Но до сих пор никто не спросил.  Жена уехала в Америку  где, говорили, один час работы  стоит , как у нас день. А Песьев старший  не пьет и молчит,  даже если и не просят.

2.

  И ФАМИЛИЮ,  И МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА,  И РАБОТУ И ДРУГОЕ  МЕНЯЮ…

Бывает перемена фамилии – если нет перемены мест.
Феде предлагалось рвануть в далекие края, где ценят умения.

 Федя остался на родине,  и  повезло, что он встретил Котовскую. Она смотрит на красавца – вроде всё при нём:  гвоздь прибить может, гайки крутить и машины на колеса ставить запросто,  ремонтик – легко,  строить – врожденное качество, как ломать – у других, грамота о дворянстве  есть, и прозвище, а вида – никакого,   вида в фамилии.

  Во-первых,  вторая буква мешалась с «е»,  и если  произносили Песьев,  приходилось поправлять – не Песьев,  а  Пёсьев,  от «пёс», и вот это выводило из себя . Пёсьева или Песьева,  но   Котовская лучше. Пёсьев Федор  был готов  признать и это и другое от  умной подруги.

Вот Котовская, девка видная, но не везучая на мужей, в замужах ну,  так неофициально,  побывала раз пять,    подсказала ему,  Песьеву или Пёсьеву своему:

- Да женись на мне, Федь, и меняй  к чертовой матери свою фамилию. Ну и что из того, что  древняя, и вы были 100 лет назад Вашими благородиями. Я свою не хуже  имею. Был Песьев, ну  Пёсьев-Пёсьев – Пёс, господи, станешь Котовским сразу без помарок и поправок и навсегда, и деткам  гемороя на голову не знать.

А Котовская, надо сказать ещё раз, девушка  была видная.
Пройдёт по улице, и заглядываются на неё – рост, что надо,  метр семьдесят девять, а вот  Пёсьев -  всего метр с кепкой. Все ценное  впереди разместилось  – упругая и мощная  грудь, где метру с кепкой было, где поплакаться  и спрятаться,  тёплый живот, к которому для защиты прислонялись их дети.   У других позади для шлепков выпирает  нечто соблазнительное,  у неё  почему-то  этого не было, не шлёпнуть. Да и кто бы позволил. Спинка  на зависть была прямой от  самой шеи и до копчика, будто утюгом гладили.

Томочка,  вздыхала,  конечно, и резюмировала:
 – Мне не на выставку в Москву,  просто моей номинации пока нет.
И она  серьезно прибавляла, что у неё тоже 90-60-90, но в квадрате. То есть дано 2 раза.

Никто не знает,  сколько думал этот Пёсьев, но зашёл в ЗАГС Пёсьевым,  а вышел Котовским. И если у Феди Пёсьева была одна жизнь, то у Фёдора Ильича Котовского совсем другая – а все жена.

Они потом переехали жить в другой город, откуда происходила  родня Котовских. И если спрашивали его, те, с хорошей памятью которые:

-  А… позвольте…   герой … простите… гражданской войны Котовский не… ваш… извините, однофамилец?
- Наш!!!

Он строитель,  стал торговать, открыл  магазины и склады  строительно-хозяйственные, окна и двери вставлял, а Томочка тоже была  хозяйственная, и дела их закипели.

Родители  Котовские были удовлетворены и принимали участие в коммерции. А Полкоффы   им кое в чем не мешали и  помогали, поставляя облицовку фасадов, которая выглядела внушительно, но легко протыкалась даже пальцем. А когда об этом сказали Полкоффихе, она итог подвела:

- Да у их тут все такое.  Лишь бы  не протыкалось то, что облицуют. И чё  обижаться и на кого? Кто ж грим наносит раз и навсегда на своё фасадное лицо?

И Федька даже удивлялся, дела шли  отлично, а вот до женитьбы  никуда его дела не шли. Магазин открыл – подожгли, склад -  6 раз закрывали и штрафовали, напарники – обворовывали… Хотя так у всех было, но у него чаще.

А тут Томочка впереди встала и всё изменила.

3.
 ПРАВДА  О ГЕНЕТИЧЕСКОЙ  ЭКСПЕРТИЗЕ



продолжение сл.