Чехов. Next. Дипломник ЯГТИ

Чехов для диплома

Довелось побывать на дипломном спектакле IV  курса Ярославского театрального института «Чехов. Next» (курс Андрея Зубкова, режиссёр – Олег Нагорничных). Для постановки ребята выбрали Чехова, но не совсем – в трёхчастную композицию вошли произведения русского классика в переводе …с английского языка. Непосредственно автор текста «После занавеса. После Чехова», взятого для постановки – Брайан Фрил (1929-2015), ирландский прозаик, писатель и драматург. Он сделал инсценировку «Дамы с собачкой», обработал пьесу-шутку «Медведь» и написал одночастную фантазию с участием чеховских персонажей – Соня Серебрякова («Дядя Ваня») и Андрей Прозоров («Три сестры») встречаются в кафе уже примерно во времена Остапа Бендера.

Первый эпизод, созданный по рассказу «Дама с собачкой», не очень выразителен по тексту – инсценировщик, сокращая оригинал, переделал его, утратив глубину персонажей, их объединяющие биографические черты, а вслед за этим и мотивацию – почему возникла эта любовь, чем эта встреча отличается от других подобных? И артистам (Василий Романий и Екатерина Лисицына) без этой опоры развивать свой роман на сцене не просто, остаётся какая-то отстранённость. Стоит отметить работу художника – на белые скромные декорации проецируются лаконичные зарисовки чёрной тушью или акварелью – сменяется набросок за наброском, предположительно, виды Ялты, изображения сантиметр в сантиметр вписываются в арку задника.
«Медведь» по Фрилу не сильно отличается от чеховской пьесы, какие-то добавленные реплики удачно добавляют живости в диалоги. А вот постановка ярославских студентов имеет свои пикантные особенности.

В тексте Фрила Лука, слуга молодой вдовы, стар, сделан акцент на его немощности, у него больная спина, а незваный гость, бурбон и медведь, иронически называет его «гераклом». В постановке появляется Лука – накачанный красивый парень без рубахи, в переднике, как кузнец. И вот он начинает убеждать свою барыню выйти погулять, рассказывает про красавчиков-офицеров, по ходу картинно поигрывая мускулами (Павел Александровский). Геракл. Обнял бы барыню, сюжет в другую сторону бы пошёл. Эх, молодость. И тут вваливается помещик Смирнов – грубиян-сосед в огромном тулупе. Этот чувствует себя совершенно вольготно – не только персонаж, но и актёр на сцене. Исполнитель роли Артём Суханов, кажется, чуть постарше своих партнёров – опыт чувствуется, он сразу становится хозяином положения. С Лукой контакт установил сразу.  Эти двое и тяпнуть вместе не прочь, и фрак приличный слуга подогнал. Их работа – явно сговор с целью пристроить наконец-то молодую хозяйку, помещицу Попову (Ольга Матрохина), в хорошие руки. Молодая вдова, и правда, ничего: и губки бантиком, и тонкая-звонкая, песни поёт; в общем, подходящая партия. А уж как гость учил сердитую соседку стрелять – приятно посмотреть, «амор» сразил самым естественным образом. Ансамбль сложился. Несколько нелогично выглядят здесь девки с лицами русалок-утопленниц, с ними ягоды выходить собирать не очень-то захочется, здесь барыня, возможно, права.
Третий сюжет по особенностям предполагаемой эпохи, по месту – какое-то пролетарское кафе. Соня Серебрякова и Андрей Прозоров в исполнении Анастасии Климушкиной и Сергея Чуракова – пара колоритная, характерная. Чеховские герои всё потеряли – Брайан Фрил создал версию развития событий для них, примерно двадцать лет спустя. Яркие, темпераментные артисты, чуткие к слову и к партнёру; каждая реплика получает отклик – мимика, взгляд, телесные реакции. Диалог даже более живой и энергичный, чем порой бывает между людьми в наши дни – мы утрачиваем навыки общения, примораживая их смартфоном, нам пора учиться коммуникации – у артистов.

Вот здесь кстати оказались и уже знакомые нам русалки в образе трёх сестёр – удачная пантомима, сопровождающая рассказ Андрея. Для рассказа Сони тоже найден удачный «черноватый» фон – она хочет вырастить лес, так он вырастает – лес ядовитого борщевика. Единственная реальность этих людей – фантазия, они знают это, но всё равно чего-то ждут от будущего. Интересный, содержательный мини-спектакль.

В музыкальном оформлении использована и классическая музыка, и джазовая. Неудачно, на мой взгляд, здесь звучат только заигранные в театре композиции в стиле нью-эйдж. Этой музыки немного, но она есть. Рольф Ловланд, Яан Тирсен и т.п. – их музыка симпатичная, гладенькая, «миленькая», возможно, хороша для медитаций, когда нужно изгнать все мысли. Но композиции похожи одна на другую, а заигранность, шаблонность мелодии может убить целый эпизод.
Спектакль запомнился, в каждом эпизоде есть свои достоинства и находки – оформительские, актёрские, режиссёрские. За дальнейшей актёрской судьбой участников постановки интересно было бы последить.

Ирина Пекарская, театральный критик, член СТД