Глава десятая. Только бы выжить

   Приятного чтения)


   Раскрыв глаза и оглянувшись, повертев головой в разные стороны, Вельмол не обнаружил кого-либо из знакомых, за исключением рябой девочки. К своему сожалению, он находился посреди зимнего леса. Не сразу, но до него дошло – что-то пошло не так. Это он понял потому что в первый раз, когда он отправился в земли Хогари, туман принял их всех, и они оказались все вместе в пещере.

   В Вельмоле начала зарождаться неуверенность, сильное сомнение в себе, но пронизывающий до костей холод, впивающийся иглами в открытые участки кожи, напоминал – не время думать, время действовать.

   Взяв за руку Грони, он отправился куда глаза глядят, желая выбраться из леса, попасть к людям, к теплу.

   – Мы в Горбри? – проронила Грони.

   – Я не уверен в этом. – буркнул Вельмол, про себя думая:
   «По ландшафту, скалам и звёздному небу это место похоже на земли Хогари. Но… здесь всё как-то по-другому. Проклятье, куда нас занесло? Почему туман не сработал?»

   К большому удивлению, Вельмол обнаружил проложенную тропу сквозь кустарники – кто-то раньше прорубил себе путь дальше. Туда он упрямо и отправился вместе с девочкой, стараясь не обращать внимание на задувающую вьюгу и недовольство Грони на колючий холод. Одета она была не так, как он – на ней было простенькое синие платье со штанишками, что, несомненно, не годился под новые условия погоды. Сняв с себя рваный плащ, он как смог закутал тело девочки, понимая, что этого вовсе недостаточно.

   – Потерпи маленько, впереди несомненно что-то есть! – пытался перекричать Вельмол угрюмую метель.

   Спустя четверть часа тропа вывела путников на открытую поляну посреди редколесья, где располагался покинутый табор и три сохранившихся чума из оленьих шкур.

   Вельмол пальцем указал Грони на чум. Она покорно, из последних сил побежала внутрь, пока он, не медля, сдирал с помощью Кусаки шкуры с ненужного чума.

   Укутав Грони с головы до ног в шкуры, Вельмол увидел, что её руки посинели, сморщились.

   – Чувствуешь? – спросил он, касаясь её ладонью.

   – Неа. – вымолвила она ослабшим голосом.

   Вельмол прижал к себе замёрзшую Грони, захватил обеими лапищами её онемевшие маленькие ручонки, грел, выдыхая тёплый воздух. Видя и понимая, что это никак не помогает, он вышел из чума, набрал в ладоши снега, принялся энергично растирать её безжизненные, бескровные ладошки. Некоторое время погодя, Грони начала чувствовать в кончиках пальцев пощипывания, да и сами руки начали наливаться кровью. Но Вельмол знал, это временно, это не решение проблемы – нужен костёр.

   Оставив Грони одну, он вышел из чума, направился к первому попавшемуся дереву, развязал ремни под рукой, выхватил из-за спины топор Ивралия и принялся упорно рубить дерево с двух сторон.

   Спустя некоторое время, когда дерево начало поддаваться; Вельмол, напрягая молодую силу, повалил податливое древо к земле. Чуть погодя ему удалось нарубить мелкие сучья для розжига, а затем и средние поленья.

   Вернувшись к Грони, он хиленько улыбнулся, смахнул пот с лица, повалил на пол дрова. Внутри чума на каменьях когда-то уже был костёр, и даже висел котелок. Убрав ненужное в сторону, Вельмол с помощью коры древа и кремния, одолженного у Ивралия, начал выбивать искру, медленно поддувая воздух под кору.

   Долгое время огонь как на зло не появлялся и Вельмол было подумал, что, кора сырая, но нет. Когда появился хиленький дымок, он про себя засмеялся, принялся дальше поддувать, подкладывать под дым мелких щепок и мох.

   – Завтра пойду на охоту, заодно проверю, где мы очутились. – устало высказался Вельмол часом позже, печально посматривая в кострище.

   – А мне что делать? – пролепетала Грони, подставляю огню руки.

   – Я с собой прихватил немножко картошки. Будь добра, приготовь завтра её к моему приходу. Снега я натоплю.

   – У меня есть орешки, я прихватила... Хочешь?

   Разделив горсть разных орех на двоих, путники подкрепились. Вельмол натаскал из леса подстилку для постелей, а именно мох и еловые пушистые ветви.

   – Может мы вместе поспим? – хитренько предложила Грони. – Прижавшись к друг дружке?

   – Нет.

   – Так будет теплее...

   Вельмол в ответ на это отрицательно покачал головой.

   – Если хочешь, то можно и без баловства... Может передумаешь?

   – Грони! Так даже думать нельзя! 

   Перед тем, как уснуть, чернобородый понял, что на одной картошке, которая со дня на день закончится, нельзя выжить. На поваленном дереве он отыскал самую упругую, длинную, в пол своего роста ветку. Сидя у костра он снял с пояса ремень, на концах ветки сделал надрезы, прикрепил пояс, служащий тетивой, попробовал натянуть и ахнул – его сил с трудом хватало, чтобы хорошенько изогнуть тугую ветвь. Вельмол был очень доволен собой.

   Когда Грони сделала вид что уснула, посматривая на него одним глазком, он из полена принялся с помощью топора и Кусаки мастерить подобие стрел, пока что без острого наконечника. Некоторое время ему не спалось, и он соорудил из прямой ветки подобие дудочки. Нажимая пальцами на разные дырку сверху трубки, он подул в отверстие, прислушался, улыбнулся приятной, тонкой мелодии. Он твёрдо решил спать в отдельном чуме – так и поступил. Насыщенные события быстро сморили его.

   И как на зло, в эту студёную, воющую холодом ночь Вельмолу снилась самая близкая сердцу родня. Филити, Сэндри, Модун, сёстры Ляда и Нифия, далеко не в лучшем свете, нет. Он видел их страдающими, недоедающими, измученными. Видя несправедливое обращение со своими любимыми, наяву у него сжимались могучие ручищи, злость брала верх, челюсть с силой смыкалась. Он видел, как пробивался с Кусакой сквозь толпу неприятеля на спасение любимых, но создавалось впечатление, что врагам конца и края не было.
   
-------------------------------------------

   Настойчивый стук дрозда, знаменующий начало дня, разбудил Грони. Она сладко потянулась на постели, глубоко вздохнула, посмотрела из стороны в сторону, увидела костёр. Вспомнила минувший день и то, что им пришлось заночевать на заброшенном таборе.

   Осмотрев второй чум, чернобородого она не обнаружила, только светоч и одноручный меч на постели. Грони вспомнила, о чём её просил Вельмол.

   «Наверное на разведу отправился». – подумала она с улыбкой.

   Около костра Грони увидела котелок, внутри которого была холодная вода. На примитивном, кривом столе лежало несколько плодов картошки, и маленький нож.

   Почистив картошку, накипятив воду, и отварив желтоватые плоды, Грони вздохнула от скуки.  Она принялась по новой заплетать косы, дожидаясь возвращения Вельмола.

   Прошло пол дня, он не вернулся. Грони начала неосознанно беспокоиться, ходить из угла в угол по чуму, периодически подбрасывая в костёр поленья для поддержания огня, не зная, чем себя ещё занять. Выйдя из чума на прохладный воздух, она подошла к поваленному дереву, соскребла два куска коры, желая, чтобы они послужили ей и Вельмолу в виде хоть каких-то тарелок.

   В это время он выслеживал по звериным тропам крупного самца оленя, с ветвистыми, острыми рогами и живописной шкурой, отливающей на солнце золотом с проседью.

   В первую встречу, когда чернобородый выглянул из-за высоких заснеженных кустов и увидел рядом с собой зверя, их настороженные взгляды встретились. Трудно было сказать, кто из них попался врасплох. Вельмол оторопел, тупо таращился на оленя, с трудом овладел собою, натянул тетиву, но зверь уже дал дёру через хиленькие деревья. Пущенная первая стрела задела заднюю ногу зверя, отчего послышался утробный и недовольный выкрик. Но Вельмол знал, этого мало для того, чтобы замертво свалить зверя.

   В животе урчало, в голову, во время выслеживания оленя по следам крови, приходили мысли о Грони, жареной, или варёной картошке. Его подбадривала мысль, что, если повезёт, он вернётся на табор, то добавит к скудному ассортименту сладкое мясо с, быть может, жировой прослойкой.

   Долгое время упорно следуя кровавому следу зверя на снегу, Вельмол вышел на поляну с редкими низкими заснеженными кустарниками, где отдалённо приятно журчал тонкий ключ ледяной воды, из которого олень не отвлекаясь пил. Медленно, ползком приближаясь поближе к зверю, Вельмол заметил, что топор и Кусака издают ненужный, непростительный шум. Он на время отложил их, принялся красться ближе к зверю. Пальцы немели от холода, движения с трудом согревали, непогодица и пронизывающий ледяной ветер неприятно влияли на мысли, которые намекали о вероятной неудаче.

   Спустя пару минут, приблизившись на расстояние верного выстрела, Вельмол наложил сразу две стрелы на тетиву. Нервы заиграли, захотелось побыстрее расправиться с оленем и вернуться на табор и погреться. Охотник прицелился в тело, но произвёл выстрел не совсем метко, так как пальцы в самый последний момент ослушались; лишь одна стрела из двух попала в тело, да и то очень уж слабо, неглубоко.

   Оленю как будто бы две раны не представляли угрозы, – он с криком, проворно побежал прочь, куда-то в дремлющую, заснеженную чащу. Вельмол от нервов выкрикнул ему вдогонку проклятье, внутренне разочаровавшись в себе.

   Забрав со снега одноручный топор и такой же меч, Вельмол со вздохом усталости принялся следовать направлению зверя дальше, думая:
   «Я не вернусь с пустыми руками».

   На белоснежной поверхности не сложно было найти следы зверя, остатки шерсти на ветках, а также его кровь на валуне. Впереди, высоко на скалистом утёсе, олень зализывал кровоточащую рану на ноге. Под стопой Вельмола предательски хрустнул сучок. Уши зверя навострились в сторону охотника, но он успел спрятаться за дерево. Выждав несколько минут, Вельмол выглянул из-за дерева, увидел, что олень стоит недвижно, внюхиваясь в воздух, временно не подозревая об угрозе.

   Охотник закусил губу, присел на одно колено, достал единственную стрелу с каменным, острым наконечником. Левой рукой он крепко захватил середину лука, правой наложил стрелу, начал медленно оттягивать тетиву. На этот раз Вельмол не торопился стрелять. Он целился в голову, а значит, нужно предельно сосредоточится, дышать ровно, не отвлекаться ненужными мыслями. Натянув тетиву до конца, так, что правая рука была напряжена до предела, Вельмол на выдохе выпустил стрелу, и, закусив губы, радостно ахнул.

   Стрела насквозь пронзала шею вместо головы, но и этому охотник был очень рад, так как зверь издал последний, печальный крик, зашатался по скалистому утёсу, и рухнул камнем вниз на скопление валунов.

   Промысел зверя удался, Вельмол изрядно устал и радовался. Его руки тряслись от эмоций и холода пока он с нетерпением разделывал Кусакой тушу. Всё с собой он не мог прихватить, но, насколько хватило сил, взял мяса, остатки спрятав под еловыми ветвями.

   Вернувшись на табор вечером, Грони радостно встретила уставшего охотника, похвасталась, что выполнила договор, приготовила еду.

   Войдя в чум, Вельмол положил в котелок всё что было в руках, а именно мясо с жировой прослойкой, и деликатесы – печёнку и губы.

   Вельмол изрядно подустал, вспотел, снял доспехи в чуме, а рубашку развесил рядом с огнём для просушки. Зевнув, он уселся на колоду у костра, и принялся помешивать варево.

   В свете огня Грони оглядела его крепко-сложенное тело.

   Она не сдержалась и ласково прошептала:
   – Какой ты, оказывается... могучий, красивый... – произнесла она с восхищением, поджав губы.

   – Ага, повезло с телом, – ответил он со смешком.

   Чтобы скоротать время, пока отварится мясо, он заиграл на самодельной дудочке незамысловатую, но, тонко-приятную мелодию. Грони некоторое время слушала молча с закрытыми глазами. Затем она встала, затанцевала медленно, полностью отдавшись чувственной музыке и неторопливым движениям рук и ног. Она крутилась из стороны в сторону, вертелась то так, то эдак, и было видно, именно сейчас она по-настоящему счастлива.

   – Когда ты родилась?

   – Тогда, когда пробуждаются первые подснежники... А что?

   – Просто интересно. Чую по запаху, пришло время отужинать. Завтра я с новыми силами выйду в разведку. Не дело тут задерживаться.

------------------------------------------------

   Миновало два месяца. Грони и Вельмол не смогли покинуть табор по той причине, что поиски живой души не увенчались успехом – никого, кроме животных, он не смог найти. И хоть Вельмол и отлучал в разведку по нескольку дней, захватив с собою еду, ему не попалось никакого намёка на присутствие человека. Он был растерян, так как не видел конца и края этим землям, но, одно он понял точно: это земли Хогари, он их твёрдо запомнил, когда рисовал карту. И с одной стороны это хорошо, но, там где должна была быть деревушка с теми, кто хотел их сжечь заживо – попросту отсутствовала также, как и хижина жрицы Аларады. Однажды днём, во время охоты, Вельмола пронзила догадка: туман сработал неправильно именно для них, он вспомнил, что тот должен быть сумеречного цвета, но никак не изумрудным. Теперь он был точно уверен, они с Грони случайно попали в прошлое этих земель, и, быть может, это также отражается на его родных краях.

   Вельмол старался не думать о плохом, он стал пристально изучать светоч, набирался новых знаний, недоступных многим. Он начал обучать Грони письменности, рассказывал поучительные истории жизни, делился с ней знаниями, необходимыми для добросовестного человека, словом, каждодневно, не теряя времени насыщал её отборной информацией.


 Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 18.05.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)