Треугольник

  Мишка, Ирка и Лёшка, жили в таком - же порядке. Вначале стоял Мишкин дом, вернее его родителей. Рядом, по соседству, через шаткий и валкий заборчик, жила Ирка. Да и забор, собой напоминал, скорее всего только чахлое название. Но похоже это не напрягало соседей, даже наоборот... А что, перешагнул это название и уже в гостях - удобно.
  - Соседушки-и-и-и... Пока не остыли пирожки - с пылу, с жару, поспешайте. Вам каких?!... С картошкой, или капусткой?...
  В другой раз, уже Иркины родители кличут:
  - Семёновна!... Ну сколько можно ждать. Бери своего архаровца и к нам. Сама знаешь, что блинчики хороши горяченькие. Да, не забудь захватить молочка - кисленького. Мой - то, вчерась, приговорил всё с будуна. Сама знаешь, получка ведь.
  Так и жили. Запросто. Без излишних премудростей и фиглей - миглей.
  Лёшка жил через дорогу - немного наискось - от Ирки. Но это не мешало им дружить и всё свободное время проводить втроём. А что, одногодки... В школу пошли в один класс. Родителям это в радость, всё безопаснее. Да и откуда взяться таким страстям - то, в деревне.
  Все друг друга знают. Кто чем дышит и чем занимается. Вон, бабка Варя, самогон гонит... Ну и что?... Даже очень удобно - свой спирт завод под боком. Участковый и тот, нет - нет, ныряет к ней.
  А про Кузьминичну, ну та, которая с дочкой за околицей живёт у самого леса, и вовсе про них сказывают, что ведьмы - обе. На языке, за глаза, поносят, но когда приспичит что либо. хотя - бы приворожить, шастают по темнякам.
  Нет, что ни говори спокойно в деревеньке. Был правда, Иван - кузнец, пропал с концами. Одни говорят, что по пьяне повесился, вот его черти к себе и прибрали - Кузьминична мол точно знает.
  Другие божатся, что сами видели, как смеясь, русалка утащила бедолагу в омут. А Иван при этом, даже довольно похохатывал. Кто знает? Но факт остаётся фактом - нет мужика, да и давно это было.

  Как уже говорил, в школу ходили втроём. Вначале Мишка заходил к Ирке.
  - А, жених уже пришёл - улыбалась мама, - Держи-и-и... - и как обычно угощала свежеиспечённой булочкой, или тем - же пирожком.
  Выходя из дому, Ира всегда прихватывала ещё один - Лёшке. Аппетитно уплетая, щебеча о своём, неторопливо шли в школу.
  Со второго класса, Мишка начал носить Ирин портфель. Видя это, одноклассники незлобиво распевали: - Тили - тили тесто, жених и невеста. Другие, более продвинутые, кричали Мишке: - Мишк, у тебя ноги в тесте!... Поначалу Мишка вёлся и смотрел в низ. Вслед за этим шло продолжение: - Ага-а-а... Поклонился невесте...
  Конечно Мишка гневно пыхтел, насупив прямые брови, краснел, но упрямо нёс портфель.Вскоре к этому все привыкли - привыкли и Мишка с Иркой. Но не только портфель носил он.
  Зимой, когда руки превращаются в голимые ледышки, он, важно так, снимет свои вязанные рукавицы:
  - На Ила одевай, мои свелху, чтоб теплее было.
  - А ты как, Миша?...
  - Я ведь, как никак мужик. Вот луки в калманы поглубже засуну и будет мне холошо...
  Чуть позже, сидя на тёплой печи кривятся, чувствуя, как зашпоры отходят, неприятно покалывая руки и щёки.
  И таким Мишка был всегда - немногословным, внимательным и заботливым.
  Что касается буквы "Р", то он уже в третьем классе выговаривал её чисто. Лишь, когда спешил сказать, изредка проскальзывала "Л", делая речь приятно мурлыкающей. Но и это вскоре прошло...

  Где - то после пятого класса, Ирка "выстрелила", и за лето, одним махом, выросла на добрую голову. Теперь это была не вечно краснощёкая девчонка, с носом - пуговкой, а довольно красивая девочка, обещающая стать к концу школы настоящей красавицей. Ранее круглое лицо, вытянувшись обрело приятный, мягкий овал. "Кнопка", тоже исчезла и обрела чёткое подобие римского профиля. Глаза, щедро усыпанные тёмным бархатом пушистых и очень длинных ресниц, широко распахнулись, открыв нескончаемую глубину чистых, серых глаз. Волосы, загустев, прям - таки светились неким русым светом, ниспадая тяжеловесной косой на ещё не сформированную девичью грудь. Осанка тоже изменилась и чувствовалась будущая привлекательная стать.
  Друзья в этом порыве, конечно отстали. Леха правда пытался карабкаться за ней, да куда там... Хоть он и проигрывал мал - мал в росте, но становился на редкость стройным, с широко распахнутыми плечами. Красивая головка была горделиво посажена на ладную шею. Высокий и чистый лоб подчёркивал проблески незаурядного ума. Светлый, ломкий чуб, обильно смоченный водой, стал всё чаще прилизываться, формируя модную прическу. Стремительное тело становилось послушно ловким и неутомимым. На физ - ре и соревнованиях, он неизменно был в лидерах.
  А вот Мишка, пока подкачал. Он словно застопорился в своём развитии. Подрос конечно, но самую малость - гулькин нос. Коренастый, но зато крепко и надёжно сбитый. Веерообразные, тёмные волосы настырно не хотели укладываться ни в какую - либо причёску, да он не стремился и не гнался за модой. Прямые, как стрелы, брови уверовав в правильном направлении, начали срастаться. Тёмные глаза с внимательным прищуром, смотрели открыто и прямо, не бегая по сторонам. Только при виде Ирки, они начинали мягко и тепло искриться.
  Он по - прежнему носил портфель соседки. Но уже ни одна душа не смела, что либо тявкнуть вслед, чувствуя в Мишкином взгляде решимость и силу.

  Эта тенденция не изменилась и в следующие несколько лет. Где - то, только после восьмого, Мишка не подкачал и здорово махнул в верх. Теперь на уроке физкультуры, он неизменно стоял вторым. Лёха, ни как ни хотел уступать это лидерство, по - прежнему оставаясь ладным, ловким, красивым. Девчонки из всех классов не стесняясь вешались ему на шею, что ему ложилось на душу сладким елеем.
  Мишка - же, возмужав, стал ещё более настырным и упорным.Ни где, особо не занимаясь, одев боксёрские перчатки всего пару раз, он от природы был наделён необычайной реакцией. А силу удара и его скорость, неоднократно испытали на своей шкуре Иркины воздыхатели и любители колких реплик и острот.
  Широкие плечи и необъятная грудь - зависть местных "качков", таили незаурядную силу и неутомимость как беге, так и в ходьбе. В канун выпускного года, у него наконец брови срослись в одну единую черту - упрямую.
  Что касается Ирки, уже в десятом классе, она была, если не первой красавицей, то весьма привлекательной девушкой с по прежнему выразительными, огромными, серыми глазами. Не гоняясь за новомодными стрижками, пышная коса, струясь вниз, светилась ещё сильней.

  Конечно можно бесконечно долго описывать наших героев, но время не ждёт. Друзья единогласно решили вначале отдать долг Родине, ну а всё остальное, оставили на потом.
  Не успел затихнуть последний звонок, а Мишка уже теснился в неуклюжей толпе призывников. Впервые в жизни, он надолго уезжал  из своей деревни. И впервые, рядом  с ним не будет Иры. Так - же впервые в жизни, Мишка ловил момент, чтобы сказать ей, о нечто сокровенном, которое лелеял с детства. То, что усердно прятал долгие годы. Стараясь, даже ненароком, не оголить это сокровенное чувство.
  - Ир... - Мишка поймал девушку за плечо, - Ира!... - пылающие глаза, без слов говорили о бушующей любви парня.
  Быстренько, горячей ладонью девушка прикрыла Мишин рот.
  - Мишенька, миленький!... Если - б ты знал, как я люблю тебя! Да люблю, но, как друга! Самого надёжного и наверно, самого верного! Я долго - долго мучилась, ожидая этого неизбежного разговора. Если бы ты знал, как мне тяжело говорить...
  Небольшая пауза, рушила все вожделенные мечты и надежды.
  - Прости, Мишенька, но я буду ждать Лёшу! Ты сам, не хуже меня знаешь, что сердцу не прикажешь, как и не порвать его на равные части - прости, если можешь!...
  Она смотрела на друга во все глаза. Смотрела с любовью и сожалением, понимая, что возможно теряет не только одноклассника, надёжного защитника, который в одном лице, долгие годы был бессменным рыцарем и верным Санчо Панса, но инастоящего, испытанного друга.
  Мишка вмиг потускнел.Черта бровей насупилась ещё упрямей. Но через миг, по - стариковски опавшие плечи, вновь воспрянули.
  - Жаль конечно, Ириш... Но соперничать с другом негоже, я ведь тоже его люблю! Кстати, где он?...

  Через неделю призвали и Лёшку, на долгие три года. Его детская мечта о море, начала сбываться...

  Загремев в далёкую и холодную Сибирь, в не некую "точку", Мишка безвыездно отдубасил положенные два года.
  Вначале, как водится, пока не забылся запах домашних щей и пьянящей волюшки - писал часто. Естественно домой и Лёхе. Ире нет, справедливо полагая, что при надобности, она легко перешагнёт заборчик. Но в каждом письме неизменно передавал горячие приветы.
  Теперь, на ранее пустых погонах, теснились аж по три "сопли". Ну, как сами понимаете, дембельский френч, смотрелся не хило и без всевозможных "лялек", чем грешат современные, "генералы" - дембеля.
  Едва он появился в отчем доме, стремительным ветром впорхнула Ира. Крепко обнялись. И тут, Миша, всем своим нутром, ощутил округлую упругость Ириного живота.
  - Лёха?!... - едва слышно прохрипел он и скосил вниз глаза.
  Она понимающе кивнула.
  - Я так счастлива, Мишенька! Мы с ним, сразу по его приезду - поженимся. Ты - ж, будешь у нас на свадьбе - дружком?
  Не дожидаясь ответа, она мечтательно затараторила:
  - Миш, да и тебе тоже не мешало жениться - девок вон сколько - пруд пруди, только глазом моргни...
  Мишка неопределённо пожал плечами:
  - Так уж все... - и не заостряя на этом внимания добавил: - Вот как найду на тебя похожую, тогда и подумаю...

  Погудев с парнями с недельку, чтобы не спиться, да и не рвать себе душу, он решил попытать счастья в городе. Лехи нет. Тому без малого тарахтеть ещё год. Да и по жизни надо как - то определяться - не век - же на родительской шее сидеть. Школу жизни в армии прошёл не плохую. Научился и в людях разбираться. Особо ценил дружбу - мужскую.
  Податься решил на стройку. Как ни крути, общежитием обеспечивали сразу.
  Начинал с нуля. А это значит с лопаты, земли и лома. Работа была в радость, да и молодой, пышущий здоровьем организм требовал нагрузки. Чего - чего, а её на стройке, всегда валом.
  Вслед за землёй последовал монтаж зданий. Дальше - больше - отделка. Но и с этим он справлялся играючи. Вскоре виртуозно насобачился класть кафельную плитку, да так, что признанные мастера довольно цокали языком.
  Всё - бы нечего, но подкравшийся развал страны заморозил все стройки. А где и продолжали работать, то платили сущие гроши, да и те, безбожно задерживали.
  Но Мишка не растерялся - ведь хороший мастер ценится всегда и везде. Вот и выручили навыки по плиточному делу. Положил одному - понравилось... Другому - тоже... А ведь добрая слава идёт всегда впереди, ну и "пошёл по рукам".
  Вскоре стал не управляться один с потоком заказов. Ну и начал подтягивать хороших ребят - специалистов. Такие ведь на дороге не валяются. Вскоре образовалась мобильная бригадка, которая могла в короткий срок, с "нуля" и под "ключ", дом поставить. Качество всегда было отменным.
  Вот здесь и проявился его организаторский талант. Заказы сыпались, как из рога изобилия. Наконец он позволил себе купить небольшую, но уютную квартирку - в центре. А у бригады, если можно так сказать, появился свой, пусть и небольшой - офис. Мишка, конечно - же был боссом и рассекал на подержанной иномарке. Всё шло, чин чинарём...

  В трудах и заботах, взлётах да падениях, прошло несколько лет.
  У родителей не появлялся, и только кормил "завтраками". Звонил редко. Про Иришу не расспрашивал. Хотел эту занозу вырвать из сердца, но не получалось. Мать чувствуя надсадную боль сына, не наседала и не вдавалась в подробности.

  - Надобно в магазин заскочить - Мишка резко принял в право.
  Ловко лавируя среди посетителей он неожиданно остановился. Высокий, явно поддатый мужчина, пьяно раскачиваясь, придерживал такого - же вида женщину. На обоих одежда была не свежая - пожульканная.
  - Стоп - стоп!... Так ведь это Лёшка! Конечно Лёшка, его первый друг и как оказалось, главный соперник в амурных делах, - А где - же Ира?...
  Он лихорадочно сканировал всех поблизости.
  - Нет, эта женщина не в счёт... - слишком уж сильно разилась она от той, Ирины, которую он видел в последний раз.
  - Лёш, привет!... Ты узнаёшь меня? - Мишка крепко взял друга за локоть.
  Тот осоловело разглядывал, явно не узнавая.
  - Што-о-о-о, что вам надо, молодой человек? Я стою и ничего не нарушаю - идите своей дорожкой.
  Затем ещё раз, более осмысленно всмотрелся в Мишку и оценивающе скользнул по новому костюму. Лоб морщинисто сбежался в стойкую гряду красных бугорков, над которым вылинявшим клоком, рдел не ухоженностью  знаменитый Лёшкин чуб. Лёха явно силился вспомнить нечто далёкое и такое неуловимое.
  - Мишань, неужели ты-ы-ы?... Точно ты, - морщины довольно разбежались в стороны, - Друган детства! Какими судьбами? Сколько лет - сколько зим? Как ты-ы-ы-ы?...
  Вопросы сыпались один за другим и похоже, на них Лёша не шибко ждал ответа.
  - Про меня, потом поговорим... Как Ирина? - Мишка опасливо покосился на женщину, которой, скорее всего было по фиг.
  - А ты чё не знал?... Скурвилась наша Иришка. Я, когда побывал в отпуске..., ну и столковались с ней по окончании службы пожениться. Пока был дома, сам понимаешь - форма, тельник, да в бескозырочке на темечке - все с ума сходят. Но когда уехал, то посыпались вслед письма, что наш Ирунчик загуляла и совсем сошла с катушек. Дальше - хуже... Подзалетела она от какого - то хачика. А перед этим лечилась от какой - то непотребной заразы.
  Мишка едва сдерживал себя. Он просто не верил в эту дикую, лживую грязь, которой, щедро поливал их друг детства.
  - Что было дальше?... - едва слышно процедил Миша.
  - А что дальше! - горячился Лёшка, - Обидела она меня, вот что дальше! Предала мою любовь!...
  Здесь он немного взбодрился.
  - Но я ведь, себя не на помойке нашёл. И там - же, во Владике, женился. Даже привёз её с собой. Но, как говорится, мы оказались не барских кровей и изрядно попортив и попив моей кровушки, она сквозанула, Бог его знает куда - скорее всего домой. А может и здесь околачивается. Такая, нигде не пропадёт...
  - Ты, так и не сказал где Ира и что с ней?
  - А что с ней? Ничего... Я её конечно сразу отшил. Кому она нужна со своим приданным. Сам знаешь, как у нас таких жалуют. Да что мы всё о ней. Я смотрю, ты вроде, как на волне. Неужто закрутел? Вот я и хотел, по старой памяти... Ну как это сказать попроще... Подлечиться надо малость - бухнуть. Как ты на это смотришь - встречу обмыть... А-а-а-а?...
  - Ты хочешь сказать, что Ира до сих пор одна? - Мишка с трудом впрягался в вышесказанное.
  - А ты, Миш, как был тугодум, таким и остался. Битый час талдычу об одном и том - же... Хотя посто-о-ой...
  Тут Лёшкино лицо разбежалось в похотливой улыбке.
  - Ты ведь, всегда не ровно дышал к ней. Знай, мне она, при любом раскладе не нужна.
  Лёшка осклабился ещё сильнее.
  - Так что смело забирай. С девочкой только определись. По мне, ей прямая дорога в детдом. Но меня, туда ни каким калачом не заманишь... - Лёшка горделиво хохотнул.
  С трудом сдерживая кипящее нутро, Мишка едва не звезданул друга детства своим знаменитым хуком. Как было мало схожего, с тем, милым мальчиком и этим, обрыглым человечком, к которому не находил подходящего слова.
  - Ты хотел опохмелиться - хватит?... - Мишка сунул первую попавшуюся купюру.
  Судя по жадно вспыхнувшим глазам Лёхиной подруги, хватало вполне и назревала грандиозная попойка.
  Лёшка что - то кричал вслед, но Мишке было всё равно. Гадливое чувство брезгливости долго не покидало его. Нет, не от того, что он сейчас, такой респектабельный и успешный. Как можно было вот так, запросто, даже не сделав малейшей попытки разобраться, поверив собачьим бредням, растоптать первую любовь и дружбу, длинной почти в два десятка лет.
  Но и он хорош гусь - обиженно замкнулся в своей раковине и не гу - гу. А это ведь жизнь... И какие она выкинет коленца, одному Богу известно.
  В то, что наплёл Лёха, он не верил - ни на йоту. Сам видел каким счастливым ожиданием светилась Ира. Эх, и почему, мы, мужики такие? Чёрствые, грубые и дальше своего носа не видим.

  В ближайшие выходные, отмахав своим ходом добрую тысячу вёрст - Мишка был дома. Постаревшие родители не сводили с него глаз, и он просто таял в их ласке и любви. Каждая щербинка в стене - полу, возвращала в такое тёплое детство. Как не крути, а оно было впрямь счастливым и жаль, что неповторимым.
  Ответив на миллион вопросов, он запросил пощады, мол надо малость прогуляться. Мать с отцом понимающе переглянулись.
  - Конечно сынок, пройдись - освежи память...
  Дрожа от нервного перенапряжения, он перешагнул хлипкий штакетник - всё, как в детстве.
  Хрипло прокашлявшись, он ступил на такое - же скрипучее крылечко. Сердце бешено колотилось. Дверь неожиданно отворилась. Под ниспадающим снопом вечернего солнца, облитая золотым багрянцем стояла Ирка. Копна длинных волос светилась ярким ореолом.
  - Здравствуйте! Мне показалось, что кто - то прошёл, да и ступеньки... Вам кого? - прикрываясь тыльной стороной ладони, она пытливо вглядывалась в незнакомого мужчину - явно городского.
  Резко уронив руку, она побледнела.
  - Не может быть, неужели Мишка?! Точно Миша...
  Быстро перешагнув порог, она легко прильнула к клокочущей груди.
  - Наконец, мой верный рыцарь и Санчо Панса, в одном лице, приехал повидать старых друзей. Исчез, ни слуху, ни духу... Не замараю? - она кокетливо взглянула на Михаила, - Я ведь, с дочкой, уборкой занимаюсь. А ты вон, как с глянцевого журнала сошёл. Будто жениться собрался, - она прижалась чуть крепче, - Смотри, вымахал - то как! Отстранившись, она оценивающе оглядела его фигуру. - За такого любая пойдёт, если не дура и любит конечно...
  - А ты пойдёшь? Я ведь Ир, так и не нашёл такую, как ты... Ну как?... - хрипло выдавил Михаил.
  - Мам, а мам, а с кем ты разговариваешь?
  Девочка - вылитая мама, ну та, что в детстве Те - же щёки. Те - же глаза и волосы. Даже голос был тот - же.
  - Мам, а кто этот дяденька? - немного запнувшись, девочка резко покраснела, - Неужели папка вернулся?!... Ты - ж говорила, что он погиб - умер!...
  Дрожа всем тельцем, она крепко вцепилась в ногу Мишки.
  - Ты ведь больше не уедешь от нас, папа?!...
  - Вот видишь, как всё решилось Ира... - тихо шепнул он на ухо. - Людским россказням, я не верю, да это и не столь важно, когда любишь... Решай!
  В знак согласия, молодая женщина мягко прикрыла запотевшие глаза.
  - Конечно, конечно милая доченька, я больше никуда не уеду!... Сегодня, вернее завтра, мы все переедем ко мне и заживём вместе и счастливо!.
  Подкинув высоко девочку, он накрепко прижал её к себе.
  - Да - да, вместе и очень счастливо!...

  Через несколько лет, Мишкина фирма довольно заметно расширилась. Теперь его семья жила в небольшом коттедже. Щедрые родители приобрели двух мальчиков. Семёна и Гришу, чтобы Настеньке было не скучно.
  Жили они дружно, а значит и впрямь счастливо. Ира купаясь в всеобщей любви, хорошела день ото дня.
  Но верно говорят, что счастье переменчиво не бывает вечным. С некоторых пор, жена стала вести - виновато что - ли.
  - Ир, что тебя гложет? Мы ведь договорились - без тайн.
  Жена тяжело вздохнула. Видно, что ей тяжело говорить.
  - Знаешь Миш, с некоторых пор, меня начал одолевать Леша - нашёл таки. Кто - то из наших, надоумил, что Настя его... - она пугливо глянула на прикрытую дверь, - Я конечно, от ворот поворот, мол это наш с тобой. А он канючит, и денег требует за молчание. Ну я, дура и сунула ему малость. А он аж -но обрадовался - обещал ещё прийти. Дура я ведь, Мишенька?
  Обнял он свою радость, - Не волнуйся - разберусь...
  На следующую встречу с другом детства, поехал сам.
  Лёшка нетерпеливо ёрзал по скамейке и похоже, увидев его - не удивился и скорее обрадовался.
  - Так Мишаня, даже лучше. Поговорим по мужски. А то с бабами одна морока и слёзы.
  - По мужски говоришь... Это и впрямь хорошо. Только откуда ты, либший друг, взял, что наша девочка - твоя дочь. Запомни мой бывший дружище - она моя и только моя! И чтобы совсем поставить точку в этом, чисто мужском деле, - Мишка прожигал взглядом этого несчастного человечка, - Если я, хоть ещё один раз, увижу возле жены!... Ты меня знаешь!
  Резкий, но несильный удар, заставил Лёшку скукожившись медленно осесть.
  - Ты хотел денег? На, получи... Купишь успокоительные капли.
  Пятихатка, кружась опустилась на землю, перед самым Лёхиным носом.
  - Прощай друг!... Не думал, что у нас выйдет такая неприглядная катавасия. Но каждый выбирает своё...

  Наша жизнь, что поездка в пассажирском поезде. Одни, молодые и весёлые, полные задора, мечтаний, а главное сил, входят в вагон. Они уверены, что их ожидает комфортная поездка, полная соблазнов и развлечений. Она им кажется бесконечно долгой.
  Другие выходят... Они прибыли на свой пункт назначения. Всегда трагично - печальный, со слезами и неизбежный.
  А поезд продолжая нестись на полном ходу, совсем не замечает выходящих, чудаковатых стариков. А если и замечает, то быстро забывает в гомоне клокочущей жизни.
  ...Глубокой осенью, на своей "остановке", вышел Мишин отец. Измученный давними ранами, он встретил смерть тихо и достойно. Ведь, там в боях, привык к ней, всегда витавшей над головой. Теперь, на его "остановке", ждали давние, боевые друзья, совсем молодые, частенько безусые. Ждали терпеливо, улыбаясь предстоящей встрече.
  Казалось, сама погода оплакивала этого замечательного человека. Вместо цветов, нет - нет, она кидала роскошные, кленовые листья. Кружась, они ярким, жёлтым золотом устилали последний путь.
  Проводить отца, Михаил приехал всей семьёй. Он был глубоко убеждён, что присутствие детей на похоронах и дальнейшее посещение родных могил, принесёт им только пользу. Ведь с детства, они научатся ценить каждый день жизни, зная, что их "поездка" в этом поезде жизни, не вечна. Чтобы знали и чтили традиции народа, своего родства.
  Рыдающую Ирину, с одной стороны придерживал Михаил. С другой - повзрослевшие дети.
  Когда о крышку гроба глухо застучала земля, чтобы не мешать копачам - отошли в сторонку, совсем рядом.
  - Мам - пап... - тихо тронула рукой Настенька, - Кто этот, красивый дяденька в матросской форме?
  Судорожно прикрыв рот, Ирина от неожиданности вскрикнула. С округлой эмалевой фотографии, улыбаясь, на них горделиво смотрел Лёшка. Как всегда красивый, жизнерадостный, полный веры в будущую жизнь.
  - Это, очень хороший человек, дети!... - Михаил протёр от воды свежую эмаль, - наш друг с мамой. Мы, будучи такими, как вы - даже меньше, были неразлучными друзьями. Просто так жизнь распорядилась, что мы не знали, что его не стало...
 Иришка разрыдалась громче. Плакали дети. Нет - нет и Михаил смахивал набежавшую слезу. Кто его знает, может это был дождь.
  - Пап, а пап... Можно, я положу свой букет ему на могилку? - Дочь повернула к отцу мокрое лицо, - Ему будет приятно и не так одиноко...
  - Конечно доченька. Ему и впрямь будет очень приятно, ведь он был нашим лучшим другом! Настоящим и хорошим!...
  Лёшка, словно подтверждая эти слова, улыбнулся ещё шире. Так мог смеяться только он...
  Дождь меланхолично накрапывая, грустно навевал далёкие воспоминания, о той беспечной жизни. Счастливой поре, которая называется  - Детством...