Седьмая эры декабризма

                Телеграм - каналу Анатолия Несмияна
      - А ручонками - то все к себе гребет, все к себе, и имя препротивное, - Пушкин стряхнул аккуратный столбик пепла в широко раззявленную пасть крепостной девки Алинки и продолжил, задумчиво глядя в мерцающее пламя камина, у которого они и терсились, суки рваные, вместе с пьянущим в дымину полковником Давыдовым и парой - тройкой - Пушкин не мог сосчитать точно, мельтешило в усталых глазах, какие - то стеклянистые червячки плавали туда и сюда - приятелей из Аглицкого клоба, забаллотировавшего накануне всех, кто только осмелился подойти к чугунным решеткам Нескушного сада, - Псой Стахыч Короленко, волосатый жидюга, будто манда Трейси Лордс.
     - Все они такие, - отозвался Давыдов, запивая араком недозрелый апельсин, - покрыты диким волосом, как мы.
     Он дико захохотал и Пушкин впервые в жизни осознал, что Денис прав, как был тысячи раз прав, вырезая остаточные группы френчей, блуждающих в потемках вечного тупика эволюции, отрубая саблей пальцы пойманным актеркам из нашистского театра и пущая их, горемычных, ковылять культяпками по бескрайним тропинкам Рязанщины и Вологодчины, где и орудовал партизанский разбойник верхом на террористической Фигнер, ради конспирации поменявшей местами буквицы штурмовой винтовки Третьего рейха, и теперь ее все ненавидят.
     - Это не твои слова, - пьяно заспорил Пушкин, хватая Давыдова за бакенбард, - это так выражаются по поводу и без, но всегда тогда, когда Ким Кардашьян и прочая х...та.
     - Эк дубово - то, - выхватывая бакенбард из пальцев Пушкина и приспосабливая его обратно кричал Давыдов, вынимая из ножен палаш. - На, сука !
     Он рубанул и отсек ухо Вяземскому, тут же завизжавшему противным женским голосом, махнул слева направо из позиции  " терца куантико " и снес подвернувшуюся голову Зиночки Волконской, с глухим стуком укатившуюся под кушетку, где, поджав ноги, лелеяла личный, как холокост, триппер Аннушка Керн. Не добрался до нее разбушевавшийся гусар, не успел. Пушкин схватил с ломберного столика венгерский пистолет и разнес башку любовницы и музы прицельным выстрелом. Сел у камина и подозвал непотребную девку Алинку.
     - Рци, тварь, - кратко приказал поэт и застонал сквозь зубы.
     Косматая девка послушно затоковала.
     - Я вышла на небо, как Готфрик из жопы,
     Куймоном Аркана и хером Годохмы ...
     - Глохни, - посоветовал Давыдов, оттирая лезвие палаша о портьеру, - паскуда. Все равно все ваше долбанное племя не умеет ни хера, раз уж вы гниду Бродского произвели в чин протопопицы и наградили грамотой. Прикинь, - заорал он, пошатываясь, но наливая еще один бокал романеи, - они премии какие - то выдумали, награды, отличия.
     - Вот тебе весь закон, все люди, - мрачно гаркнул Пушкин, вытаскивая из кармана сюртука груду неоплаченных счетов, - отвеку правил доллар и таллер, покупают книжки Донцовой, значит Донцова и есть победитель всех соревнований, не покупают - в рот еть все Каннские фестивали и сайты  " Онлифанс " с терсящимися в подгузье ублюдочных мертвых звезд тупорылыми поклонниками и фанатами.
     - Всех убить, - предложил Давыдов, обрушиваясь ментиком доломана на диван. Повозился и заснул. А Пушкин стал снаряжать атомную бомбу. Поделом, бля. Не хер говно жевать и так все ясно : ели, пили, все нормально - обосрали все буквально.