Салса-клуб

Салса-клуб
-------------------------------
- Нет, нет, нет!  Я так не могу! - воскликнула она, когда я попытался  поцеловать ее в губы.
- В чем  дело. Я же сделал все, что ты хотела,  что тебе еще?
- Для секса мне нужно  немножко потанцевать, - сказала она.
- Слушай, мне уже почти пятьдесят, я давно не танцую.
- Я танцую, милый.  Ты не видел как я танцую.
- Где? Под какую музыку?
- А чего ты испугался, тебе ничего не нужно делать. Будешь смотреть, а я буду танцевать. У нас здесь недалеко есть салса-клуб.  Приходят  молодые мужчины, мексиканцы, нелегалы.  Латинос. Они хоть и маленькие, но танцуют классно! Очень сексуальные.
  Я жил по чужим квартирам  в Нью-Йорке  второй год. Постоянной работы не было. Не получалось легализоваться.   Все мне здесь не нравилось. Так и не решил, буду ли оставаться, у меня не было даже водительского удостоверения.
    Она уже прилично выпила и боялась ехать за рулем.  Вызвали такси. На разбитом желтом форде приехал пакистанец в шапочке,  в балахоне, в калошах на босую ногу,  молча ни о чем не спрашивая,  как будто все о нас знал, повез в салса-клуб.
Секьюрити на входе уперся мне в грудь пальцем, но она что-то сказала,  и нас пропустили.  Зазвучала музыка, походка у нее вдруг сделалась странной, и ни с кем не здороваясь, лунатически глядя перед собой,  на прямых ногах, она ушла в зал.
Я не очень люблю танцевальную музыку, но здесь негромко играл хороший живой оркестрик. Рядом стояли столики. Я выбрал место. Поискал глазами на подиуме. Ее водил молодой латинос, едва достающий  большой головой до ее голого розового с родинками плеча.  Оркестр импровизировал, импровизировал в танце мексиканец. Она, словно умелая любовница в постели, танцевала чутко, угадывая желания  своего партнера.
Следующей музыкальной пьесой было "Liber Тango" Пиацоллы. Вместо бандонеона у оркестра был аккордеон,  ударник, перкашен, гитара, труба и бас. Оркестранты, не отступая от оригинала, но с заливистыми аккордеонными импровизациями, которых в оригинале у Пиацоллы нет, принялись играть. Все ушли с  подиума, потому что танцевать под такую музыку было трудно. Осталась пара профессионалов  и они – маленький латинос с большой головой и сорокапятилетняя еврейка, уже пережившая пустую одинокую жизнь в маленькой квартире с родителями в провинциальном беларуском городке, бессмысленное бездетное замужество, стремительный как эвакуация отъезд в Израиль, яростный развод с мужем в Америке, роман с обокравшим ее черным мальчишкой из Ист-Нью Йорка... Сегодня она независимая женщина, без акцента говорящая по-английски, в совершенстве овладевшая искусством бухгалтерского учета маленьких компаний и получившая год назад американское гражданство.
  У нее гражданство было, а у меня не было гражданства.
Я долго смотрел на их танец, пытаясь понять концепцию ее хореографии.  Догадался – "аидише мама".
Подошел юный очень красивый таец, и, не спрашивая разрешения, сел за мой столик, сказал по-английски:
- Сэр выбрал это место не случайно?
- А что? – спросил я.
- За этим столиком обычно сидят гомосексуалисты.
- Нет, не случайно. Я выбрал это место, потому, что здесь самая лучшая акустика, - неожиданно для себя, сказал я по-английски.
- Вы правы, сэр. Мы, геи, необыкновенно чувствительны к гармонии, - сказал он и улыбнулся слегка подкрашенными губами.