483. Хуторскаячертовщина. Хлеб всему голова

                Панас, как прилежный гость, не попёрся сразу в помещение мельницы, а подождал за углом, когда Тарас справит нужду и на правах хозяина пригласит его зайти, не нужно, как говориться, лезть вперёд батьки в пекло.
                Осыпанный мукой, словно в мороз лёгким инеем, Тарас вывернул из – за угла, не понятно для чего глянул в тёмное небо затянутое тучами, чего он там хотел увидеть не понятно, скорее всего, узнать прогноз на ближайшие дни, затем смачно высморкался, вытер руки о подобие фартука  и только после этого пригласил Сицько зайти к нему.
               Рад ли был он неожиданному гостю или нет, понять было невозможно, так как больше создавая видимость, проявлял трудовую деятельность.
             При тусклом фонаре у жерновов копошился Никишка, добрый и смекалистый парнишка, работу он знал не хуже самого мельника, но на покрикивания дядьки Тараса отвечал кивком головы, мол сделаю, как сказали.
           Панас же, стоял у входных дверей, как бедный родственник, ожидая особого приглашения.
      Не сводя глаз с Тараса слегка злился, понимая, что мельник специально тянет время, у него видимо были свои мыслишки на счёт ночного гостя, раз заявился, то что – то ему надобно.
               Топор? Эка ерунда, скажите.
       Э нет и не говорите, тут особый случай, если с умом подумать, то можно извлечь не малую выгоду.
        Что стоило Тарасу сказать, что к нему забрались в мельницу, да и обворовали, а что взяли, так придумать не долго.
           Факты? Так вот на лицо топор, с помощью которого взломали дверь, к тому же внутри был небольшой не порядок.
       А когда они  перед этим с Никишкой закрывали мельницу, то всё было в полном порядке.
       Приписать к краже возможно целый воз муки, вот и отдувайся потом не понятно за что.
       Мельник ходил то туда, то сюда, а Панас словно кот наблюдал за его мышиной вознёй, взять бы и броситься на того, но нельзя, сами понимаете на чьей стороне перевес положения.
     Видимо, дальше тянуть время было бесполезным занятием и Тарас, указывая рукой, пригласил гостя за тот самый столик, где недавней ночью мельничные черти вместе с пришедшим в гости товарищем распивали дважды разбавленный спирт.
            Уже было хорошо, что ночной гость заявился не с пустыми руками, а когда он из сумки стал доставать бутыль с горилкой и свёрток со снедью, у мельника отлегло на душе, он даже повеселел.
                Панас, проявляя аккуратность, развернул  холщёвый свёрток, в нос сразу ударил аромат чесночной колбасы, а вид широкой полосы копчёного окорока с прослойкой сала простого погнал слюну во рту.
                Хлеб всему голова и половинку каравая, Панас положил по центру, как символ благополучия и достатка, намекая тем самым, что этот хлеб испечён как раз из муки, которую смололи вот эти самые жернова.
                Мельник занял выжидательную позицию, примерно догадываясь, зачем к нему пожаловал Панас, да ещё принёс такое богатое угощение.
                Ведь не праздник же был на дворе и спрашивается с чего бы это такие вдруг щедроты.
           Панас в свою очередь мялся, явно чувствуя себя не в своей посудине, распоряжаться за столом вроде бы ему было не с руки, всё ж таки гость, мать её так.
         Тягостное молчание нарушил Никишка, его молодецкий нос учуял запах колбасы и молодой организм востребовал восполнить истраченную энергию порцией качественной и калорийной еды.
                Никишка неожиданно вырос у стола, с расставленными в бока руками,  жадно смотрел на обилие пищи, его глаза горели всёпожирающим огнём вспыхнувшего аппетита.
                Панас поднял глаза, глянул на помощника мельника, ему бы не знать, каково это чувство вдруг возникшего голода, он тут же режет ломоть каравая, отламывает кусок колбасы и протягивает Никишки.
                Никишка поглядывая на дядьку Тараса, пытаясь уловит по выражению лица его настрой, протягивает руки, берёт угощение и удаляется к жерновам и правильно делает.
                Сейчас здесь за столом  собрались не для того чтобы пожрать и выпить, а решить глобальную проблему, до которой у него, Никишки, имелся самый малый интерес. 
             Помощник отошёл к жерновам и Панас сообразил, раз он начал действовать, то должен это продолжать, взяв руки бутыль с горилкой, в несколько движений выкрутив пробку от початка кукурузы, разлил содержимое бутыли в стоящие на столе кружки.
          Одну кружку он подвинул к Тарасу, другую  взял в руку, кивнул мельнику, чтоб тот тоже поднял кружку.
                Тарас вытер о себя  правую руку, затем взял ею кружку, глянул на Панаса, без особых слов и тоста, стукнулись кружками и залпом выпили.
                Добрая оказалась горилка, мельник слегка задыхаясь и втягивая в себя через ног воздух, утёрся рукавом, а затем мощно выдохнул через рот, кивками головы показывал, что горилка качественной выгонки.
                Панас же сделал продолжительный выдох через трубочкой сложенные губы, поставил на стол кружку, отломил кусок колбасы  и протянул Тарасу, чтоб тот закусил.
                Сам же закусывать не стал, а принялся резать хлеб и окорок, нарезая его длинными полосками, которые впоследствии делил на равномерные дольки.
                Хорошая горилка делала своё дело, раскрепощая загнанные глубоко в себя эмоции, которые подобно улиткам, вылезающим из домиков, выходили наружу.
               Вот уже перекинулись первыми словами, снова выпили и закусили, вырываясь изнутри, полезло многословное красноречие.
                Панас завёл из далека, чтоб в итоге подвести дело к покаянию, он признался, что зря завёл с мельником ругань, в чём он был не прав, а виновата во всём, как он утверждал слабое знание арифметических действий на сложение и вычитание.
         Самый обычный просчёт ввёл его глубочайшее заблуждение, за что он глубоко раскаивается и приносит свои извинения.
       Лесть и унижения с извинениями так приятно слышать из чужих уст, при этом зная, что водился за собой такой грешок, брать сверх нормы с каждого помола.
               Делалось это не заметно на глаз, а вот этот недотёпа, в силу своей жадности не поленился посчитать, что навело его на мысль, что ему недодали муки.
                Возможно и так, отрицать не стоит, но и не стоит с этим соглашаться, сегодня один начнёт качать права, завра другой.
                В итоге можно лишиться своей клиентуры и приобрести дурную славу,  уж если замять дело, то на самом корню.
            Тарас, как мастер своего дела, с интересом выслушал Панаса, нагло глядя ему в лицо, иначе нельзя, бегающий взгляд глаз, есть не что иное, как признание своей не правоты.
         Окончательно прожевав пищу, Тарас вдруг сказал невероятную вещь, что слегка ошеломила Панаса, мельник не отрицал, что действительно выход муки оказался немного меньше, чем могло быть.
           А вот в чём причина он сейчас обстоятельно объяснит, но только с уговором, что Панас об этом не станет распространяться.
        На что Панас заверил, что он могила и ни кому не сболтнёт лишнего слова.
                Мельник пригласил пройти Сицько к жерновам, где долго и упорно объяснял, в чём же оказалась такая причина.
              Показывая на метки, объяснил, что всё зависит от расстояния между жерновами, отчего и зависит качество муки.
        Дай чуть больше расстояние и выход муки будет выше, а вот выход отрубей получится  меньше, а это говорит о том, что мука хоть и не заметно на глаз, но будет качеством по хуже.
        Из всего этого был сделан вывод, что мука у Панаса, что ни наесть самого высокого качества, в этом он может не сомневаться, да и сама его жинка это может подтвердить.
           Да взять тот же каравай, который лежит на столе, вкус – то у него отменный, ел бы и ел, просто один хлеб.
                Панас, почесывая затылок, глядел на вращающиеся жернова и  думал, вон оно как оказывается вышло, ему бы спасибо сказать мельнику, а он ругань устроил, вот уж бестолочь бестолковая, ему сделали как лучше, а он ещё кочевряжился.
               После познавательной беседы оба хуторянина остались довольны, Панас тем, что муку ему смололи добрейшего качества, а мельник Тарас, тем, как ловко он выкрутился, задурив голову эдакому простаку и при этом остался уважаемым человеком.

27 – 28 май 2019г.