Я кушать хочу!

 
 С девятилетним Вовкой мы встретились на центральной площади. Он, как обычно, куда-то спешил. Было обеденное время. Маленький Вовка буквально пронзил меня своим взглядом, выражение которого я не сразу понял.

— Вовка, как у тебя дела? Ты куда так спешишь? — едва успел произнести я.

— Дядь Лёш, у вас есть двадцать пять рублей? Я кушать хочу, — перебил меня Володька, ошарашив меня своим вопросом. И только в этот момент я понял, что детский Володькин взгляд выражал голод. Было обеденное время, и детский желудок вряд ли видел прошедшим утром бутерброд с сыром и колбасой, кроме черствого хлеба и стакана чуть сладкого чая.
После слов «Я кушать хочу» мои руки машинально полезли в карманы, где лежала мелочь. Как ни странно, в них оказалась как раз та сумма, которую запросил Володька. Положив всю мелочь в худые мальчишеские ладошки, я услышал слова благодарности Володьки, которые доносились в мой адрес от мальчишки, уже бежавшего в сторону торговых рядов, где была пекарня. Там частенько продавали дешевые пирожки с картошкой и капустой, запах от которых разносился по всей близлежащей округе.

— Спасибо, дяденька! — эти слова, как звонкий колокольчик, звучали в моих ушах, пока я шел до дома и размышлял о Володьке, мальчишке из соседней двухэтажки, стоявшей в нашем дворе. О Володьке, вернее, о его многодетной семье, я узнал случайно от моей соседки Валентины Петровны. Как-то вечером, возвращаясь с работы, я увидел её в нашем дворе, занимавшейся своим обычным делом. Из-за конфликта с соседями она оставила доставшийся ей по наследству родительский дом с небольшим огородом, переехала в наш двор. Петровна с детства любила копаться в огороде, сажать цветы, выращивать огурцы, помидоры и всякую зелень. Пока работала в больнице старшей сестрой-хозяйкой, постоянно занималась благоустройством её территории. Выйдя на пенсию, она не могла сиднем сидеть в своей однокомнатной квартире. Будучи трудолюбивой женщиной и любившей порядок, Валентина Петровна с первого дня начала благоустраивать наш общий двор. Небольшой участок, принадлежавший ей и находившийся под её окнами, имел самый идеальный вид. На небольшом участке она высадила всё, что могла. Здесь были и небольшие яблоньки, и смородина. На грядках всегда рос лук, морковь, огурцы, помидоры. Я всегда, глядя на её участок, дивился её умелому распределению под посадку каждой пяди земли. Я не мог понять, какое чудо она сотворила с нашим двором. Под её умелым руководством он стал цветущим садом с цветами, цветущими всё лето, разнообразными деревьями, где были яблони, рябина, сосны и даже американский клён. Недаром наш двор стал победителем сельского конкурса «Лучший двор» села и выиграл главный приз — десять тысяч рублей, на которые сельский совет построил нам забор и уложил асфальт во дворе.


  - Ой, как хорошо, что ты подошел, - увидев меня, произнесла Валентина Петровна, отвлекаясь от своей прополки сорной травы.
- Что случилось, Петровна? - заинтересовался я.

- Ты знаешь, у нас беда! - чуть не плача, начала жаловаться Петровна.

- Что такое? Говори. Неужели опять кто-то деревья ваши поломал или на вашей стороне сирень мальчишки всю повыдергали?

-Нет. К счастью, нет. У нас другая беда. В соседнем доме поселилась многодетная семья. Муж с женой и пятеро детишек. Теперь от них проходу нет.
- Ну и что, шалят, что ли? - перебил я Петровну.
- Шалят еще как. Вон видишь, мой гараж, а рядом Татьянин. Вот между гаражами прикопаны были железные трубы. Так вот эти пацаны, прознав, что там трубы лежат, несколько дней пытались утащить их.
- Да ну! И что, утащили? - спросил я её.
- А что ты думаешь? Утащили, разворотив весь забор.
- А зачем им железные трубы?
- Сдают в пункт приема металла. Туда, где ты свою канализационную крышку в первый раз нашел.
- Но ведь там взрослые украли, чтобы денег на самогон выручить. А эти на что?
- На что, на что? На покушать. Узнала, что родители-то не работают, а дети все кушать хотят. Вот они собирают металлолом, чтобы сдать и что-нибудь купить.
Не знаю, как и быть с забором, весь покосился. Просила брата железные колья вбить. Так он меня отговорил. Говорит, и колья твои выкопают и сдадут. Может, ты там у себя на работе скажешь членам комиссии по делам несовершеннолетних, может, обратят внимание на семейку. Проходу же нет, так и шныряют. Не хватало нам Тимурки с Егоркой с соседнего двора. Теперь новые появились.- Нет. К счастью, нет. У нас другая беда. В соседнем доме поселилась многодетная семья. Муж с женой и пятеро детишек. Теперь от них проходу нет.
- Ну и что, шалят, что ли? - перебил я Петровну.

- Шалят еще как. Вон видишь, мой гараж, а рядом Татьянин. Вот между гаражами прикопаны были железные трубы. Так вот эти пацаны, прознав, что там трубы лежат, несколько дней пытались утащить их.

- Да ну! И что, утащили? - спросил я её.
- А что ты думаешь? Утащили, разворотив весь забор.
- А зачем им железные трубы?
- Сдают в пункт приема металла. Туда, где ты свою канализационную крышку в первый раз нашел.
- Но ведь там взрослые украли, чтобы денег на самогон выручить. А эти на что?
- На что, на что? На покушать. Узнала, что родители-то не работают, а дети все кушать хотят. Вот они собирают металлолом, чтобы сдать и что-нибудь купить.
Не знаю, как и быть с забором, весь покосился. Просила брата железные колья вбить. Так он меня отговорил. Говорит, и колья твои выкопают и сдадут. Может, ты там у себя на работе скажешь членам комиссии по делам несовершеннолетних, может, обратят внимание на семейку. Проходу же нет, так и шныряют. Не хватало нам Тимурки с Егоркой с соседнего двора. Теперь новые появились.

-Ладно, увижу, поговорю с пацанами, скажу, чтобы не шалили.
С того нашего разговора прошло немного времени, как пацаны повстречались мне. Они появились в тот самый момент, когда я выходил с мусором из подъезда. Заканчивалась неделя моего дежурства в подъезде, я как раз занимался его уборкой.
Я сразу понял, что это те самые пацаны, которые расстроили Валентину Петровну из-за кражи ими железной трубы. Оба пацана были похожи друг на друга. Их нельзя было не узнать: худые, впавшие глаза и висячая одежда на худеньких мальчишеских плечах. Мальчишки спешили домой, неся в стареньком пакете что-то съестное. Они были так похожи друг на друга, как будто были близняшки, что очень удивило меня, только рост различал их.
— Здравствуйте, пацаны. Это вы из соседнего дома, недавно переехавшие сюда?
— Здравствуйте, — вежливо ответили на моё приветствие ребята и остановились. Во взгляде я увидел испуг, но его они не выдавали, как будто были приучены прятать его, когда их ловили на воровстве.
— Мальчики, вы почему себя плохо ведете? Не успели приехать и уже нашкодили. — Пацаны молчали. Они поняли, что я знаю об их воровстве, поэтому не оправдывались.
Видя, что ребята признают свою вину и поняв, что они вынуждены находить металлические изделия и сдавать в приемный пункт, чтобы выручить немного денег, чтобы хоть что-то купить поесть, я не стал на них кричать и отчитывать, как хотел это сделать поначалу.
— Вы, пацаны, больше не делайте этого, особенно в своем дворе, — стал говорить с ними, стараясь не повышать на них голоса. — А если сильно припрет, вы лучше попросите у меня. Поняли? В этот момент от жалости к пацанам у меня сжалось сердце. Прошел день, а по их виду было видно, что они еще ничего толком не ели.
— Да, поняли, — произнесли синхронно пацаны и опустили головы.
— Ладно, если поняли, идите, — произнес спокойно я.
— Стойте, — вдруг неожиданно произнес я, от чего ребятишки остановились в ожидании наказания.
— Зовут-то вас как?
— Сережка, — тут же ответил старший.
— А тебя?
— Вовка, — промычал под нос младший.
— А меня дядя Леша. Ладно, идите.
Мальчишки, повернувшись от меня, медленно пошли в свою половину двора, опустив виновато головы. А я пошел мыть свои полы в коридоре.