Путешествие Степана. Часть 2, глава 7

7.
ЛЕШИЙ
На другой день рано утром я пошёл посмотреть лес и животных, которые здесь живут. Но меня поджидал этакий удалец — крепкий, молодой мужчина, который любил всем показывать отвагу, силу и не боявшийся смерти. За поясом у него была сабля, а в руке — кистень: небольшая чугунная гиря, привязанная цепью к руке. Удалец играл кистенём, нахально ухмыляясь.
— Старик, — сказал он, — это ты когда-то был богатырём, а теперь так напугал нашего Рыжего Фёдора? Давай померимся силой с тобой. Меня зовут Фома.
— Ну что ж, — ответил я. — Давай померимся. Только отдай мне эту игрушку.
И я отобрал у него кистень.
— Много людей им убил? — спросил я Фому.
— Пока только троих. Давай сразимся на саблях. Никто с саблей не может победить меня.
Он вытащил свою саблю, а мне протянул другую.
— Уговор: кто из нас первый ранит противника до крови, тот победил, и будет повелевать им, — сказал Фома.
И хотя моя сабля была покороче, чем у него, я сказал:
— Согласен.
Фома стал быстро вращать саблей вокруг себя, разрубая ветки ёлок, и пошёл на меня.
«Ловок подлец», — подумал я, отступая и едва успевая уклоняться от его сабли. И всё же, я улучил момент. Когда он сделал выпад саблей, направленной мне в грудь и едва не ранил меня, порвав на мне рубаху, я изо всех сил ударил по его сабле своей, выбил её из рук Фомы далеко в сторону. Затем, прижав Фому к сосне, я уколол саблей его в грудь. Брызнула и полилась струйка крови. Побелевший от ужаса Фома прошептал:
— Не убивай. Я проиграл. Буду служить тебе.
— Расскажи мне о Рыжем Фёдоре и двух его помощниках, — сказал я,  залепляя его рану листом подорожника.
— Рыжий Фёдор со своими приятелями пришёл неизвестно откуда, — начал Фома, — два месяца назад. И хочет убить Трифона и близких его друзей, и стать атаманом. Он со своими чернявыми помощниками позвал к себе ещё четверых таких храбрецов, как я. По ночам мы делаем набеги на сёла, деревни и окраины городов, поджигаем дома правителей, старост и других богатых людей. А в другой раз поджигаем крестьянские избы, чтобы столкнуть богачей и бедняков и вызвать вражду между ними. Рыжий Фёдор хочет, чтобы после этого крестьяне бежали в леса, собираясь во множество разбойничьих шаек, а он станет над всеми атаманом. Он обещал позвать к нам ещё двести человек, таких как он, бессовестных и жестоких, и со всей этой шайкой пойти с пожарами к областным городам, собирая всё больше недовольных и обиженных людей.
— Сколько было таких набегов? — спросил я.
— Два — на богатых, три — на крестьян, — ответил Фома.
Я задумался. Знал ли об этом Трифон? Или просто не сказал мне? И спросил Фому:
— А что дальше хотел делать Рыжий Фёдор, собрав такую рать?
— Пойти на столицу, сжигая всё на пути, — ответил Фома. — Никто не сможет противостоять такому бунту, если Рыжий Фёдор соберёт тысячи людей. Только Степан, который победил дракона, мог бы остановить его, и народ пошёл бы за ним. Недовольных и обиженных очень много. Но говорят, что Степан уехал надолго в иноземные государства. А когда он вернётся, будет поздно. Он уже не сможет поднять народ и повести за собой. Власть будет наша. А Рыжий Фёдор станет новым царём и наведёт свой порядок.
— А почему он меня, старика, так испугался?
— Не знаю. Пока с ним только два помощника. Этой ночью он ходил с ними к вашим повозкам. Я увидел, как они неожиданно поползли к повозкам, как будто что-то вынюхивая, что меня очень поразило. А мы с другими храбрецами шли далеко позади них, как велел нам Рыжий Фёдор. Но из одной повозки выскочил скоморох, и, размахивая дубинкой, крикнул: «Кто здесь?» Рыжий Фёдор и два его помощника убежали.
«Хорошо, что мы не бросили повозки, — подумал я, — и пятеро скоморохов ночевали в них. Может быть, Рыжий Фёдор хотел поджечь наши повозки и отомстить мне?»
И вдруг догадался: нет! Ведь в тайниках повозок спрятаны мой волшебный меч и деньги. Слава Богу, что они не успели унюхать их и не убили напугавшего их Евсея.
— Рыжий Фёдор, — продолжал Фома, — вернулся к нам и сказал: «Завтра ночью мы убьём скоморохов, ночующих в повозках, но перед этим, за ужином опоим их всех, и разбойников тоже, чтобы никто не помешал нам».
Тут в лесу раздались шаги. Фома испугался.
— Если кто-нибудь увидит меня вместе с тобой, то Рыжий Фёдор меня убьёт, — сказал он и скрылся в чаще. Я оглянулся. Ко мне шёл Даниил, а за ним бежал мой Красный Кабанчик.

— Почему ты встал ещё до восхода солнца? — спросил Даниил. — Меня Кабанчик разбудил и сказал, что нужно поскорее идти за тобой, иначе будет беда. Мы догнали тебя, когда вы дрались на саблях, а после говорили так тихо, что я вас не слышал.
— Пойдём со мной, расскажу, — сказал я. — Давай обойдём лес, посмотрим, какие звери тут водятся.

Лес был очень большой, гораздо больше тех лесов, которые мы видели. А зверья удалось встретить немного. Вдали пробежала лиса, барсук, косуля и, кажется, волк.
— Здесь раньше было много диких кабанов, — сказал Красный Кабанчик, принюхиваясь. — Но они недавно куда-то ушли. Здесь водились и лоси, и медведи.

И вдруг мы увидели высокого старика с косматой зелёной бородой,  растрёпанными волосами и странным взглядом. Правый лапоть у него был на левой ноге, а левый — на правой. Он медленно шёл к нам, не отбрасывая тени и не оставляя следов. На голову старика упал красный кленовый лист. Но старик, казалось, не заметил этого.
— Здравствуй, дедушка Лесовой! — сказал я и поклонился ему.
— ЗдорОво, Стёпушка, — ответил он глухим голосом. — Как хорошо, что ты к нам пришёл.
Красный Кабанчик обрадовался ему, улыбался, как и я. А Даниил перекрестился и задрожал.
— Леший! — пробормотал он.
— Ты хозяин этого леса? — спросил я Лешего. — Мало у тебя зверей осталось? Разбойники вам мешают?
— Ещё как мешают такие люди. Я увёл часть зверушек далеко отсюда, за три речки. Особенно жесток и бессердечен рыжий разбойник с помощниками. То черти, Стёпа. Они хотят убить тебя этой ночью. Я помогу тебе. В одиночку тебе с ними не справиться. Да и мне тоже. А вместе мы их одолеем. Вечером я тебя позову, когда будет нужно.

И Леший исчез. Даниил, дрожа, снова перекрестился, испугавшись Лешего, вывернул одежду наизнанку и стоял недвижим, как сноп. Мы с Кабанчиком, смеясь, растолкали его. Даниил очухался, но страх ещё не покинул его.
— В твоём лесу был Леший? — спросил он меня.
— Да, я видел его трижды. В хорошем лесу всегда есть Леший. Без него, лесного духа, как и без зверей и птиц, лес ненастоящий, пустой.

Мы вернулись к поселению разбойников и увидели, что все проснулись и заняты каждый своим делом. Наш повар Серапион вместе с разбойничьей поварихой варил кашу и сбитень. Фёкла и Евдокия с одним из разбойников носили воду из речки, ещё двое пилили и кололи дрова, кто-то чинил одежду, Трифон отдавал приказы десятку разбойников, говорил, что им нужно сделать за день. Наши звери, видимо, почуяли чертей в стане разбойников, поэтому гусь ни на шаг не отставал от Фёклы, что бы она ни делала, Кабанчик бегал за мной, а медведь ходил то за Сысоем, то за Пафнутием, то за Даниилом.

— Где это вы были? — спросил нас сказитель Макар Емельянов.
— Лес смотрели, — сказал я. — В нём не осталось ни лосей, ни медведей, ни кабанов.
Сказитель, посмотрев на Даниила, спросил его:
— Ты зачем рубаху наизнанку надел?
— Мы Лешего встретили, — прошептал Даниил. — И даже говорили с ним.
— Почему меня с собой не позвали? — возмутился сказитель. — Я что, зря поехал с вами? Сначала я птицу Сирин проглядел, а теперь и Лешего! Какой я тогда буду сказитель, когда не смогу рассказать всю правду о нашем путешествии?!
— Если не боишься, пойдёшь со мной ночью, — сказал я. — Покажу тебе и Лешего, и что-то ещё, чтоб ты насмотрелся вдоволь. А Даниила не возьму. И так он испугался.

В этот день к Трифону пришли трое крестьян из села Дятлово, и я услышал их разговор, хотя они говорили шёпотом:
— Две ночи назад, около города Грайворонска, сгорело две избы в деревне Варфоломеевка. Ходят слухи, что кто-то поджигает избы. А этой ночью сгорели две избы в нашем селе. А после пожаров приходят какие-то люди и говорят, что нам нужно брать дубины, топоры, вилы и идти на богатых, поджигать их домА и собираться в шайки.
— И что вы решили? — спросил Трифон. Дальше я ничего не услышал, потому что он куда-то пошёл с крестьянами. Когда он вернулся, я увидел, как он встревожен, подошёл к нему и сказал:
— Это Рыжий Фёдор со своими помощниками мутит народ и устраивает пожары. Не волнуйся. Сегодня ночью я навсегда избавлю вас от этого чёрта. Не пейте сегодня ничего, кроме речной воды.

Когда стемнело, я услышал троекратное уханье филина, по которому разыскал в лесу Лешего.
— У тебя есть оружие, которым ты можешь победить чертей? — спросил меня Леший.
— Есть, — ответил я. — И я буду с оружием ждать их в повозке.
— Тогда убери из повозки скоморохов, чтобы они не пострадали. А я посажу туда сов.

Так мы и сделали. Я взял с собой сказителя и Трифона, приготовил свой меч. Трифону велел спрятаться в густом ельнике, сам сел в одну повозку, а сказитель — в другую.
— Не вздумай испугаться и закричать, — сказал я Макару. — Сначала к тебе в повозку прилетят совы, а потом увидишь чертей и Лешего.
— Чертей? — перекрестился сказитель.
— Ну ты же хотел всё увидеть!

К сказителю в повозку влетела сова неясыть, болотная сова и сова сипуха. У меня поселился мохноногий сыч. Совы сидели тихо, а мы со сказителем, изображая спящих скоморохов, принялись громко храпеть. По небу плыли облака, которые то закрывали, то открывали ясный свет луны. Вдруг я заметил, как к нашим повозкам, словно бестелесные тени, осторожно крадутся Рыжий Фёдор с дружками. Их глаза горели в темноте красным огнём. В лесу снова раздался крик филина, и совы с жутким уханьем внезапно выпорхнули из наших повозок перед носами нечистых. Черти тоже пугаются. Они, не понимая, что происходит, замерли и принялись махать саблями на сов, прогоняя их. Я увидел, как в это время три матёрых волка кинулись сзади на чертей и вцепились им в зады. Черти завизжали.
«Это Леший привёл волков мне на помощь», — понял я, выскочил из повозки и отрубил чертям головы, а затем разрубил на части их тела, как когда-то дракона.
Тут ко мне пришёл Леший и сказал:
— Так вот каков твой волшебный меч! Ты им и дракона победил! Спасибо за помощь, Стёпа.
И Леший со своими совами и волками скрылся в чаще.
— Я всё видел! — раздался голос спрятавшегося неподалёку Трифона, атамана разбойников.
— Зови сюда свою шайку. Пусть разбойники посмотрят, с кем вы связались!
Трифон загудел в рог, который созывал разбойников в минуты самой большой опасности. Через некоторое время мы услышали топот бегущих людей с ружьями, саблями и дубинами. Когда разбойники собрались, то при свете яркой луны увидели, что у разрубленных на части чертей исчез человеческий облик, на головах появились рога, на ногах — копыта. Их злобные морды были оскалены, а из пастей торчали острые клыки. Два чёрта были покрыты чёрной шерстью, а самый крупный из них был рыжим.
— Это Рыжий Фёдор со своими дружками, — сказал Трифон разбойникам, с недоумением смотревшим на него. Они истово крестились и плевались от отвращения.

Когда мы вернулись к разбойничьему стану, каждый молчал и думал о своём. Скоморохи, женщины и дети, не зная о произошедшем, мирно спали. Мы с Трифоном и сказителем развели костёр и сели подле него. Я спросил Трифона:
— Пока ты был атаманом, ты никого не убил?
— Нет. Но у меня есть другой грех — я приютил у себя эту нечисть, не ведая, кто они.
— Откуда ты мог знать? — сказал Макар Емельянов. — И мы бы не догадывались.
Тут к нам подошли два разбойника, которые, вместе с удальцами, были под началом у Рыжего Фёдора.
— Мы уходим из шайки, — сказали они. — Прости нас, Трифон.
— Скатертью дорога, — ответил Трифон. — А прощения у Бога просИте.
— Рыжий Фёдор обещал нам, — сказал один из них, — что когда он станет царём, сделает нас князьями, и мы будем пировать, сколько захотим. А это оказался чёрт.
И они пошли прочь.
— Это бывшие бродяги, — сказал Трифон. — Их сюда привёл Рыжий Фёдор, увидев, как они крадут скот и птицу в деревнях.
Следом за ними подошли четыре удальца, любители свободы и опасности.
— Мы уходим, Трифон, — сказали они. — Говорят, что в соседнем государстве идёт война. Наймёмся к кому-нибудь в войско. Мы не можем жить тихой жизнью. Не гожи мы и для крестьянского дела. Уж лучше голову сложить на поле брани.
— Ступайте, коли так решили, — отвечал им Трифон.
И, глядя вслед уходящим удальцам, произнёс:
— Нагрешили они здесь немало. Любили и побузить. Однажды, когда мы захватили купеческий обоз, среди добычи было и крепкое вино. Они напились так, что один из них, Куприян, залез на сосну и громко кукарекал. Другой баламут, Никодим, побежал к речке купаться, снял одежду, но не успел зайти в воду, как за ним погнался медведь, вышедший из чащи. И Никодим прибежал сюда голый, истошно вопя. А двое других в это время подрались и так разукрасили друг друга, что их было не узнать. Я пригрозил им всем, что выгоню из шайки, ведь своим буйством они выдадут нас. После этого они притихли. Я рад, что они ушли, ведь они помогали Рыжему Фёдору.
— Но и они не догадывались, что он — чёрт, — сказал Макар Емельянов.

Облака всё так же плыли по небу, то закрывая, то открывая луну. Вдалеке, из-за дерева показался Фома, с которым я сражался на саблях.
— Дед Игнат, — позвал он меня, — подойди, поговорить нужно.
Я подошёл к нему, и он тихо заговорил, чтобы никто, кроме меня, его не слышал:
— Я решил уйти в монастырь и стать монахом. Мне нужно покаяться в своих грехах и молить Господа, чтобы он простил меня. И за тебя, дед Игнат, я помолюсь. Я ходил ещё раз посмотреть на разрубленных чертей и увидел, что они исчезли. Черти всесильны, дед Игнат. И они будут мстить тебе. Берегись их. А меня защитит монастырь и молитва.
— Помолись тогда и за моего друга, Степана, — сказал я ему.
— Обещаю тебе, помолюсь и за него, — сказал Фома и ушёл. Я вернулся к костру и сказал своим друзьям:
— Фома решил стать монахом и уйти в монастырь.
— Ну и слава Богу, — сказал Трифон. — Я тоже уйду из этих мест с женой и дочерью, на север страны или на восток, где ещё не освоены земли и нет богатых мучителей. Не пропадём.
— Не спеши в чужие края, — сказал Макар Емельянов. — Чужбина неподатлива, — ума прибавит, да и горя набавит.
— Деньги-то у тебя есть? — спросил я Трифона.
— Денег совсем немного. Разбойники не так богаты, как многим кажется. На лошадь денег наскребу, а на телегу не хватит. Да и в дорогу дальнюю надо едой запастись.
— Я дам тебе денег, — сказал я ему. — И на лошадь, и на телегу, и на еду.
— Если бы ты сдался царскому войску, — сказал Макар Емельянов Трифону, — я бы за тебя заступился. Мне и скоморохам часто приходилось развлекать царскую семью. Царь хорошо знает меня и поверит мне. А если тебя посадят в темницу, то я, когда вернусь в столицу, расскажу царю о тебе и упрошу его не судить тебя и отпустить на волю. И тогда ты сможешь вернуться в своё село. Наш государь добр, он всегда перед масленицей, в прощённые дни ездит с царицей в тюрьмы, беседует с осуждёнными и часть из них отпускает на волю.
— Спасибо, — ответил Трифон. — Я не хочу, чтобы за меня просили. Мне будет стыдно перед царём и всем честнЫм народом. Вы и так много сделали, освободив нас от чертей.

Рано утром скоморохи и женщины узнали, что избавились от чертей, и что остальные друзья Рыжего Фёдора ушли из стана.
— Как хорошо теперь! — воскликнула жена Трифона. — Спокойней будем жить и чище. Все мы боялись их, даже дети и ваши животные.
Оставшиеся разбойники растерянно бродили и подходили к Трифону, спрашивая его:
— Что дальше будем делать?
— Подождём немного, — отвечал Трифон, — а там видно будет. Всё равно по нашей дороге пока никто не ездит. Может быть, и разбредёмся кто куда.

2017 г.
(Продолжение следует)