галстук клоуна

из сборника «Мемории»
http://www.proza.ru/avtor/mirzoyan&book=2#2
*

Как пьянила эта перестройка.
Казалось - ветер свободы дохнул над страной…
*
Это потом стало ясно, откуда эти ветры дули
и чего они надули.
А тогда казалось…
*
«Пере-меэн. Мы ждём пере-мееэн!» - рок-гундосил Цой
и все ждали и соглашались.
Пятнистый лбом Горби обещал – «процесс пошол»
и почему-то никак не мог выговорить «азебаржан».
И мало кто догадывался,
что ничего умнее он и не скажет
и все эти «перемэн» и «процесспашол»
обернутся катастрофой –
за XX-тый век третий раз разграблением страны
и повальной нищетой народа.
Но тогда казалось…
*
Я до этой перестройки никогда не был за границей.
Да и не сильно переживал по этому поводу -
будучи уже с высшим образованием и ст. лейтенантом запаса Советской армии
работал асс. реж. на кинохронике
и объездил чуть не весь наш СССР
от минаретов Самарканда до крабов на Камчатке.
*
Нет, хорошо бы, конечно, было куда-нибудь рвануть –
по Монмартру побродить, где Верлен, Гоген, графского рода карлик Тулуз-Лотрек,
на пирамиды в Египте поглазеть. 
*
Правда, летом 88-го мы с дружком реально собрались через Индию на Тибет,
не очень понимая, какой трамвай туда ходит.
Но я поехал в Новосибирск, первый свой фильм делать,
а дружок укатил с рюкзачком.
*
На военном транспортнике, без паспорта, с парой сотен долларов в кармане
сел в Дели, допёр на перекладных до Непала,
перешёл границу:
на пропускном - 10$ 
контрабандно – 5$ - 500 метров от КП
1000 метров от КП - 0 $
и бродяжил там три месяца,
медитируя и побираясь чуть не на пятитысячниках в буддистских монастырях.
А в конце лета наши лётчики обещали его забрать назад и не обманули.
И всё это - без паспорта!
*
А я потом о нём свой второй фильм снял
https://www.youtube.com/watch?v=y5Wj1xqAF30
но это было уже потом.
*
А я в это время снимал свой первый фильм.
Курсовой фильм.
Мои Гималаи оказались равнинным Новосибирском.
И судьба у фильма-курсовухи оказалась поразительно везучей –
и по телевизору показали, и как-то сразу пошёл по фестивалям
и в конце зимы 89-го меня, слушателя Высших Режиссёрских Курсов 
пригласили  в Америку –
фильм показывать,
со зрителями общаться, рассказывать про нашу житуху 
и лекции читать про советское документальное кино,
которое я не очень-то и знал –
почти два месяца,
пятнадцать, что ли, городов –
где два дня, где три,
где один показ в день, где два, а то и три
и опять самолёт.
*
Полетел…
*
Об этом, кому не лениво, чуть подробнее вот тут:
http://www.proza.ru/2016/11/05/1926
а здесь – только об одном эпизоде,
только о галстуке.
Золотом галстуке клоуна.
*
Америка оглушила.
И в большом, и в малом.
Ну, небоскребы - хрен с ними. Тут всё понятно. Построили и вот они стоят.
Разнообилие машин, шмотья и бытовой техники  –
ну… тут сложнее, но тоже понятно.
У нас ухоженные женщины пахли двумя ароматами «Fidji» и «Poison»,
и больше никак.
А там - кружащее голову дамское разнотравье –
ну… тут… непонятно, но приятно.
Но когда оказывается, что сортов и видов пива, кроме «Жигулей»
тьма тьмущая и море разливанное,
и никак не поймёшь, с какого боку эту тьму моря начать отхлёбывать,
даже я, не фанат пива –  начинал задумываться,
а что - эта хвалёная КПСС –
не могла наладить производство туалетной бумаги в СССР?
Или тут что-то планетарно идеологическое?
А вот у капиталистов её – хоть усрись.
Или тут тоже какая-то тайная идеология?
*
И так – от сортирной бумажонки,
к купюрам и холстам великих художников,
от малого восходя к большому
и от большого спускаясь  в бытовуху,
вниз, к сортирной бумаге,
сначала удивлялся человек –
почему 7 ноября в Америке никто никуда не ходит?
Потом сам себя нетерпеливо спрашивал:
да когда ж этот загнивающий капитализм, наконец, рухнет и сортирная бумага бесследно исчезнет во всём мире.
И как-то тихо-тихо и тайно вползала в человека, как змеёнка, трусливая и опасная мыслишка: 
а кто это там, на краю погибели висит?.. не мы ли?...
*
... мы ли, не мы ли –
это сейчас понятно.
А тогда –
то ли – мы их склоним к счастливому коммунистическому сожительству без туалетной бумаги,
то ли они нас совратят в загнивание своей пахучей жевачкой
и заводным рон-н-роллом в удобнейших штанах под названием jeans …
*
В первую свою ночь в Нью-Йорке,
я решил, что спать - это попусту тратить время за границей.
И пошёл слоняться по улицам…
*
Но сперва в холле у выхода я напоролся на свою переводчицу-американку,
зафрахтованную на всю поездку и потому тоже жившую в отеле.
Было уже под полночь.
*
- Ты куда! – испуганно, как мама, встрепенулась  она.
- Пойду, погуляю.
- Ты что! На тебя нападут!
*
Думаю, кто там на меня нападёт?
- Да ладно, - отшучиваясь, успокаиваю, - Как-нибудь отбрыкаюсь.
- У тебя есть деньги?
*
А денег мне выдали пять купюр по сто долларов –
для советского человека тогда это было круто,
а сколько это в Америке,
на два раза пиво попить, или больше,
я и примерно не знал.
Я достал из заднего кармана джинсов и показал ей,
чтоб успокоилась.
*
- Нет, нет, это нельзя! - почему-то совсем испугалась она, - Отдай. Тебя убьют! – с ловкость белки вырвала у меня деньги из рук и сунула в свою сумочку, - Утром отдам.
*
Вот этого - я не понял –
кто убьёт? зачем убьёт?
а главное – нахрена бабки спёрла? - совсем без копья-то как-то неуютно.
*
А она снова с беличьей проворностью достала из сумочки четыре трёпанные пятёрки 5+5+5+5 = 20$ сложила и протянула мне.
*
Нормуль обменник, подумал я – 500$ на 20$ - офигенно выгодно,
но растерянно зачем-то взял эту двадцатку и сунул в карман куртки.
- Нннее-ээт! – почти закричала она.
*
Тут надо пояснить –
на мне были джинсы, короткая кожаная куртка с наполовину расстёгнутой сверху молнией и рубашка под ней с нагрудными карманами –
я сунул двадцатку в боковой карман куртки.
*
Ещё ловчее белки она юркнула мне в карман куртки,
выдрала эту двадцатку и  заботливо переложила мне же в нагрудный карман рубашки:
- Когда тебе скажут - давай деньги – ты не спорь, не волнуйся, спокойно достань и отдай. Главное – не возражай. И только не суй руки в карманы куртки.
*
Кто мне должен сказать отдай деньги?
Почему я должен отдавать кому-то деньги?
Да я из СССР – я из вредности не отдам.
Вот попросят по человечески – дам.
А так – уй им!
И второй вдогонку.
И третий - по почте.
Не денег жалко – борзоту не приемлем.
*
- И только - не суй руки в карманы куртки! – трагически заумоляла она, словно меня уже ограбили, - Только не суй руки  в карманы!
*
- Да чё будет-то? – совсем не понял я.
*
- Убьют, - погребальным голосом пообещала она.
*
Я, конечно, не поверил.
Но, если честно – слегка дрогнул.
Ни хрена – беспредел у них тут!
Только вот напрочь не понял –
а за что убьют?
За то, что руки в карманы засунул?
О, какие нравы, в этой загранице – руки в карманы нельзя совать,
дедовщина какая-то.
*
- Они подумают – ты за оружием полез, – как прочитала она мои мысли, - И сразу стреляют.
*
Мы тогда почти не знали пуль.
Это сейчас мы уже привыкли,
что в банальной магазинной склоке можно и пулю в брюхо схлопотать,
А тогда - мы ещё не сполна вкусили пуль.
*
Да, конечно, в стране по улицам уже стреляли.
И немало стреляли.
Но не по гражданке.
И в нашем сознании стволы были только у милиционеров
и отпетых беспредельщиков.
И стреляли они друг в друга.
Но не в нас.
*
Короче, я вышел из отеля,
с полным пониманием,  что руки в карманы совать нехорошо,
конечно, тут же засунул руки в боковые карманы куртки
и куда-то пошёл,
не зная куда.
*
Ходил, ходил – всё внове, всё в диковинку
и, сейчас мне стыдно признаться,
но тогда, увидев порнокинотеатрик
разумеется, без раздумий, посетил его за 4.99$.
*
В маленьком, подозрительно пованивающем зальчике спал мужик,
один, единственный
вытянув ноги и закинув голову.
Лицо было накрыто раскрытой газетой и газета подрагивалась и похрапывала.
И, судя по безвольным кистям рук – лицо было негроидной национальности.
*
Как же ты можешь спать, подумал я,
тут на экране творится такое!
Мужик пришёл к врачу (видать, приболел) –
а там медсестра,
вся такая – на каблучищах, бюст пятый номер, в белой шапочке
и коротеньком белом халатике, под которым видны края чулок  –
чувак зашёл, ну, они сразу и погнали…
*
... причём - видно было невооружённым глазом –
медсестре заниматься этим делом обрыдло
ещё в пятом классе начальной школы. 
Но ради бабок чего не изобразишь….
*
... это вам не телевизор – это экран - тут другие пропорции –
и с висящей этой простыни с криками обрушились на меня сопливые гениталии размером со слоновьи...
*
... бабьи вопли, стоны оуу! ееа!...
*
... зрелище для советского человека невиданное,
но настолько это было скучно,
что я даже пожалел эти 4.99$...
*
... а вот титры чуть не содрогнули меня оргазмом:

                авторы сценария

Ай, думаю, молодцы – такой сценариище отгрохали, «Крёстный отец» отдыхает!
Какие драматургические ходы, как лихо заверчен сюжет, какая интрига!
Год, наверное, не меньше, писали, да ещё толпой.
*
Думаю, я вам таких сценариев за час штук пятьдесят накропаю:
стог сена, доярка в ватнике и кирзе от Cardin, ложится отдохнуть.
рядом доильный аппарат для дойки коров.
заходит колхозник с коленвалом, запчасти для трактора поискать,
видит - лежит доярка…
и погнали…
                всё, конец сценария, гоните бабки.
*
... и спросил я сам себя –
они там, на экране, при всех условностях экрана –
хоть делом занимаются.
А вот ты-то что делаешь?
Сидишь в этом вонючем кинотеатрике и слоновьи тестикулы со слонихиными  вагинами разглядываешь?...
*
... сначала я попытался себя обмануть -
мол, я тут жизнь изучаю во всех её формах
как высших, так и низших,
потом глянул на дрыхнущего под газетой зрителя
и подумал, молодца ты, негр –
твой храп эротичнее и мудрее всех этих фальшивых стонов с экрана...
*
.. и решил я сам в себе: жыыызнь – она богаче порнофильмов.
Галочку в уме поставил –
порнуху в кинотатре – видал,
будет что в СССР народу рассказать –
навру, что премьера была
и туса в зале - грандиознейшая,
сам Горби с Раей во втором ряду сидели,
политики, артисты, лабухи знаменитые
и весь цвет порнобизнеса.
А фильм был, типа, философский, только без штанов.
Встал и пошёл себе...
*
.. ночь, Нью-Йорк, пустые улицы
я брёл, брёл
и куда-то забрёл...
*
... улица была чуть вниз,
по правую руку высоченный домина, полунебоскрёб из ночного стекла,
с квадратными в сечении колоннами в цоколе
слева узкие в три окна и в четыре этажа домики теснятся плечом к плечу,
Автомобили спят, окна почти везде черны
и никого нет...
И я впервые в жизни почувствовал себя маленьким-маленьким человечком...
*
... и только прошёл очередную колонну,
как от неё оторвалась чёрная тень и сдавленно крикнула сзади:
- Стояяяа-ать!
*
... резко обернулся с шагом назад –
негр гоп-стопит - кожаная куртка, вязанная шапка по самые глаза:
- Бабки давай!
*
... сделал ещё пару шагов назад -
негр рослый, широкоплечий, не жирный, без брюха, ноги не толстые, хорошо сложен, весом, наверное, с центнер -
а я семьдесят пять,
под метр девяносто - сантиметров на десять выше меня,
да ещё стою ниже по склону улицы -
позиция безнадёжно невыгодная,
рвать, что ли, думаю...
*
... угрожающе:
- Ты чо – не поял! -
и мазафаки пошли...
*
... ну, грозно, да.
Конкретно так, негр наехал.
Но и у нас царь Иван Грозный был,
погрознее негров.
И мазафачим мы покруче.
И что-то я какую-то слабину в нём учуял...
*
... а руки-то у меня в карманах -
боковых карманах куртки -
он, наверное, думает, что у меня там ствол...
*
... и поэтому я не спешу руки из карманов доставать,
типа – ща, как вытащу - пожалеещь...
А сам думаю - ах, ты, оп твою ать, негрила ты сраный!
Да мы из СССР - мы без боя не ложимся.
«Денег дал!... чо - не понял!»
Да я-то как раз всё понял,
а вот ты, негр - не догоняешь -
за свои (мои) двадцать $
( а уже 15, минус порнушка )
ты на грабли сейчас наступил.
Только не говори потом, что я расист...
*
... мысли в наезде быстро несутся -
начать первым – преимущество первого хода –
белые начинают и выигрывают.
С выше тебя противником, главное – дистанция.
короткая атака, отскок.
Тяжёлого - фиг сразу срубишь, не надо и фантазировать, плохо кончится.
Но отход назад не по прямой, это роковая ошибка -
он в контратаке может достать,
а назад и влево, резко влево от себя, крутить, кружить вокруг него, скучивая его корпус -
тяжёлые, они тяжело поворачиваются,
пока он тело своё разворачивает, ещё раз атака…
*
... а влево-то и некуда – там стена.
вот думаю, хитрый негрила, всё, гад, продумал.
А, может, у него ствол?...
Они ж тут стреляют.
Да ну нахрен, откуда у негра ствол.
Аа! Была, не была.
И только я...
*
... он вдруг, как учуял -
чуть откинувшись назад, он поднял и выставил разведённые руки перед собой:
- Еxcuse me, sir. Еxcuse me.
Типа – извини, никакой это не гоп-стоп, обознался, думал дружок мой белый идёт, бабки мне несёт.
Сделал шаг назад и снова прилип спиной к колонне.
Но руки так и не опустил...
*
… экскьюю-юзьми… а за базар отвечать?
А я уже завёлся.
Как это по-английски? - энд zа bazar отвиечат?
А он слился.
Короче – физкультуры сегодня не будет –
я даже слегка и расстроился.
Но что-то подозрительно он быстро сдулся...
*
... и тут я, выдрав руку из кармана, тыкнул в него пальцем и сказал ему фразу, от которой и сам слегка офигел:
- Вот так, бля, всегда и будешь делать! Понял, нах...!
Ну, там ещё приперчил для убедительности, словами, которые цензура меняет на астериски...
*
... сделал несколько шагов спиной назад, чтоб дать себе фору во времени,
всё ещё подозревая, что негрила может рвануть сзади.
-  Yes, sir,  уes, sir, - умиротворяюще тряся руками, обещал негр...
*
... и я уже, было, решил развернуться и уйти,
как странная догадка просто поразила меня –
я - в короткой чёрной кожаной куртке, для СССР крутой и дорогой
и негр в короткой чёрной кожаной куртке,
я - в джинсах, по тем временам крутых в СССР
и негр в джинсах,
я в белых высоких кроссовках, по тем временам крутых в СССР
и негр в кроссовках…
вся разница только в шапочке...
*
... это что же получается, товарищи?
я крутой парень из СССР...
так выходит - и негр крутой парень?
только не из СССР.
Так выходит: он – как я?
Только из USA…
*
… и тут меня озарило -
да нет же!
это не он, как я
это я - как негр,
ночной негр,
только из СССР...
*
- Да ну тебя, на*уй! – сказал я ему и пошёл себе дальше,
крайне опечаленный своей догадкой...
*
... а пока шёл, всё думал –
а чего он так быстро сдулся?
Ни кулаками не помахал, ни ножичком не ткнул, ни в спину не пальнул.
Как-то даже и невоспитанно это.
И понял –
эти америкозные негры-якобы-бандиты
стоят себе по ночам и пасут белых,
прекрасно зная, что трусливый белый всегда носит с собой двадцатку.
Выпасут, грозно рыкнут - дай бабла! -
белый тут же выхватывает свою двадцатку и отдаёт.
И никаких тебе кулаков, никакого мордобоя по белым лицам. 
И тем более ножей в толстые белые брюхи.
И уж - тем более, Lord, упаси, – стволов.
*
Потому что кулак – это другая статья.
Если полиция - негр потом скажет: 
- Да я, сэр, просто попросил - а он дал. А потом его жаба задушила и он в ментовку к вам побёг. А ножиком я, сэр, на улице не пользуюсь, только за столом, сэр. Потому, что мама, сэр, мне ещё в детстве объяснила – за ножик тебе, сынок - сидеть не пересидеть. А если я, сэр, в кино ствол  увижу – сразу, сэр,  глаза закрываю, ибо папа мне тоже в детстве объяснил сколько, сэр, за него дают.  Короче – отпускай меня ментяра, я ни чём не виноват...
*
... а негр на той улице под горку, наверное, стоял, смотрел мне в спину и думал:
- Этот белый, такой же как я. Только из USSR. А эти  русские – они за 20 $ - удавятся. Да и нету у него никакой двадцатки. Зря я этого сэра из эсэсэсэра побеспокоил.
*
Так что – будете в USA и у вас потребуют денег – смело экономьте.
Впрочем, на эту двадцатку сильно  вы там не разбогатеете.
*
Нью-Йорк, Вашингтон, Новая Англия, Бостон, Чикаго, Иллинойс-Небраска,
и даже Лас-Вегас, хотя там никаких просмотров и не было,
наконец, добрался я и до киношной мекки,
до Лос-Анжелеса –
город кино, пляжей и мыльных пузырей.
Здесь – недели две...
*
... хоть тут и Hollywood,
уже тянет домой.
Соскучился.
Да и надоело.
*
Но кино – оно пострашнее роковых женщин.
Если кино поманило,
оно не отпустит тебя уже никогда.
А Hollywood и есть кыно.
Не в смысле содержания фильмов,
а в смысле технологий их производства.
*
На совков в Америке тогда был лом.
Залы битком, бесконечные дискуссы, вопросы, вроде:
- А как у вас в 37-ом ЧК арестовывала людей?
*
Отвечал примерно так:
- Ну, во-первых: тогда было не ЧК, а НКВД. А во-вторых: фильм совершенно не об этом. И в-третьих: что значит – как?   
Вопрос:
- А как вот - арестовывало?
Ответ (хрен его знает, что и ответить):
- Ну, приезжали и арестовывали.
Вопрос:
- А как приезжали?
Ответ:
-  Ну, на машине такой приезжали. Народ эти машины чёрными воронами прозвал.
Вопрос:
- И что вот – приезжали на чёрной машине и арестовывали?
Начинаю тупить.
- Да, - говорю, - Приезжали и арестовывали.
- А почему человек не звонил своему адвокату?...
И чего тут скажешь?
*
Но так было не всегда, было и потупее, и поумнее, и повеселее.
Однажды встал человек в зале и спросил:
- А правда ли, что Сталин велел отравить Джона Уэйна?
(актёр, 13-тый в списке 100 величайших звёзд кино за 100 лет по версии AFI,
военмачо, ультрапатриот США и 32° градус шотландского устава)
*
Хоть я и знал, кто такой актёр Джон Уэйн,
не знаю, что мне вступило в голову,
но я сдуру перепутал его с Уэйном Грецки,
(хоккеист, легенда)
С каких таких хренов – я и сейчас не отвечу.
Скорее всего, волнение сцены,
а это особое волнение.
*
Несколько секунд у меня в башке никак не могли смонтироваться
Сталин, хоккей и спецлаборатория ядов НКВД,
так и не смонтировались
и я дипломатично и решительно заявил
(соврал)
что хоккеем я - не интересуюсь.
(хоть хоккейничал с восьми лет и до середины института)
И с ужасом понял, как я не по-детски лоханул...
*
... хохот стоял!
Зал просто порвался.
Я сперва решил – надо мной смеются.
Потом стали аплодировать, а вопросивший минут десять показывал мне свои кулаки с поднятыми вверх большими пальцами, какой я остряк.
В итоге - я из того зала вышел с ощущением,
что америкозы склонны к идиотизму.
А они, несомненно, решили, что я охрененный каламбурист. 
( А дело было в Urbana-Champaign
Иллинойский университет –
50 что ли тыс. студентов,
2, или 3 тыс. преподов,
из которых около 15-ти  лауреатов Нобелевской премии,
а годовой бюджет универа в то время аж 1,5 миллиада $)
*
И вот ещё однажды, уже в Los Angeles -
дневной просмотр,
зал человек на пятьсот...
*
... в фильме было много музыки –
Моцарт, «Pink Floyd»,
в то время никому ещё неизвестный рок-былинно-дворовый Ревякин
со своим новосибирским «Калиновым мостом»,
«русский канти-фолк», (как она его сама называет) Жанны Бичевской
и любимая мною в то время певица Sade с томно-блюзовой песней «Jezebel».
*
С авторскими правами мы тогда не парились,
музыку брали, какая на душу ляжет,
по принципу:  «Битлы», не «Битлы» - всё вокруг колхозное, всё вокруг моё.
Не для себя же тырили, для своих фильмов –
это как для голодного ребёнка булочку украсть.
*
Как и любой киношник, я всегда предпочитал одеваться удобно,
без этих бизнес-клерочьих костюмчиков, ботиночек и галстучков.
Но в тот день, уж не помню почему, был в костюме с галстуком.
Может быть, позже было что-то дресс-кодное.
И, видимо это и сыграло свою роль.
*
Час посмотрели фильм,
https://www.youtube.com/watch?v=9S1zzVGGsTU&t=1s
час поговорили, уж не помню о чём
и после просмотра б0льшая часть зрителей была отправлена к выходу,
а избранные, человек тридцать-сорок,
по пригласительным, через входные двери пошли на лёгонький фуршетик в фойе…
*
… все стоят группками, о чём-то трут
и надо соответствовать.
А я уже подустал от этих бесконечных светских трёпов и соответствований.
*
Вечно улыбающиеся официантки, как вечно зелёные фикусы,
белый верх, чёрный низ,
носят красное и белое вино в бокалах на подносах
и  микроскопические даже для канапэ канапэ с торчащими зубочистками.
Тарелок нет – пять сразу не возьмёшь: 
американцы народ практичный,
строго следят, чтоб их никто не объел.
*
Стою в группке с переводчицей и ещё с кем-то, с канапушкой в одной руке и бокалом в другой.
И почему-то замечаю боковым зрением –
не из зала, как все приглашённые,
а откуда-то сбоку, из технической двери
выходит длиннющий демонстративно-нечёсанный субъект
и гулко бухает-цокает по полу лимонного цвета лакированными ботинками на высоченной, сантиметров пять, платформе и каблуках сантиметров не меньше пятнадцати.
*
Но первое, что бросилось в глаза –
наипротивнейший галстук!
Настолько противный,
что я решил, что обладатель такого галстука может быть только клоун.
И клоун решительно направился к нам…
*
Кто помнит начало семидесятых –
тот вспомнит такие дикие шузы-башмаки.
И брюки-клёш к ним, обязательно от бедра и с низкой талией, со сложенным швом по бокам, и шириной клёшни внизу - в размер ботинка.
*
Но на дворе был уже 89-тый.
Клоун жестоко отстал от жизни.
Было такое ощущение, что не с помойки конечно, но явно из чулана достал он свои лимонные ботинки, когда собирался на эту тусу с канапушками.
*
Америка – она, конечно, разная,
но в основном,  это дурновкусие и китч.
Бескрайний китч китча
и два океана дурновкусия.
И я к этому, мотнувшись от одного побережья к другому,
за полтора месяца стал привыкать.
*
Нас ещё можно понять – мы от нищеты дурновкусны.
А Америка - она с жиру дурновкусилась и дурновкусится.
*
Но Los Angeles - это особый китч.
*
Там запросто носят белые потрёпанные кроссовки с дресс-кодным чёрным смокингом и бабочкой.
*
Там можно увидеть на улице негра в кальсонах, майке
и чёрном блестящем цилиндре с красной звездой, как на будёновке, на голове, который он почтительно приподымает перед каждым встречным.
*
Однажды увидел на утреннем и совершенно не нудистском  пляже
грустно бредущего по песку вдоль океана голого мужичка,
с ластами в одной руке, второй вяло и буднично теребящего хозяйство 
и с чёрной бабочкой на шее.
- Ну, уж бабочку-то с утра мог бы и белую надеть, - сказала моя спутница.
- Я б на его месте трусы надел, - буркнул я.
- Да, - согласилась она, – Показывать-то особо нечего, – отвернулась и как забыла про того мужичка.
И больше её впечатлило не то, что он голый, а что так себе чего показывать.
*
Там от души и публично пускают газы.
И мило улыбаются:
- Еxcuse me. Gases.
*
А раз попался деловито идущий навстречу древний дедок
на голых, хилых и кривеньких ножках, в коротенькой маечке
и … прозрачных полиэтиленовых трусах.
Только на причинном месте был розовый хоботок и розовые же большие ушки, как у слоника –
может быть, это был сам  сэр Фредерик Тривз, 1-й баронет,
хирург и автор  воспоминаний «Elephant Man»,
а может и прадедушка Дэвида Линча, который снял по ним кино.
Так что, к американской китчухе я уже почти попривык
*
Помню в кафешке, причём не забегаловке,
напоролся взглядом на человека с…
широкой подвязанной к лицу белой бумажной бородой кудельками
с серьёзным, как у Карла Маркса лицом, читавшего одной рукой сложенную газету,
а второй он макал кусочки хлеба в какую-то подливку на тарелке
и почти не отрываясь взглядом от газеты,
аккуратно клал себе рот,
стараясь не испачкать бумажную бороду.
*
Потом подошла официантка, долила ему кофе
и, склонившись, что-то вежливо шепнула ему на ушко.
Он оторвался от газеты, стал трясти головой и рукой что-то смахивать с кудельков –
оказывается, крошечка упала на бумажную бороду!
(так и хочется дописать – твою ать!)
*
Весь мир – кино
и люди в нём актёры.
Вот только… 
то ли Великий Драматург так себе пьеску сотворил,
то ли Великий Режиссёр с актёрами недоработал,
то ли в приступе горделивой отсебятины
актёры сами решили подправить свои роли в пьесе.
(и ещё раз хочется дописать – ать их ети )
*
Но фуршет продолжался.
И клоун шёл.
И, цокая каблучарами, клоун шёл к нам.
И почему-то смотрел на меня.
*
На длинных тощих ногах - бедно-серо-стального цвета штанишки почти  в обтяжку,
снизу трепыхались при ходьбе резко и комически расклёшенные, как раструб пионерского горна 
и почему-то короткие, едва до лодыжек.
И  штанишки, вкупе с ботинками почему-то заставили меня подумать, что в придачу к клоуну, он ещё и гей.
*
Тёмно синий бархатный, тоже в обтяжку, короткий пиджачок с поднятыми плечиками,
белая рубашка под смокинг со стоячим воротничком
и выбившийся, и лежащий поверх лацканов пиджачка,
золотой галстук  -
омерзительно короткий, как вобла,
шириной с ладонь и с огромным узлом.
И такого же цвета треугольник в нагрудном кармане пиджачка.
И чем ближе тем,  тем сверкающее золото бледнело
до нестерпимого цвета надраенной латуни.
*
Я люблю чудаков.
С ними интересно.
Не надолго, правда.
И не то, чтобы мне не понравился этот человек-клоун,
он ещё не подошёл даже и рта не раскрыл,
мне категорически не понравился его галстук.
*
И чего я докопался до этого галстука…
Может, в этом было что-то бессознательно-фаллическое,
может, оттого, что клоун считал свой галстук золотого цвета,
а я  – латунного
и априорно не сошлись мы в этом, ещё даже не пообщавшись.
А может  и просто – докопался.
И никакой Фройд тут не поможет.
*
Курить в том фойе было нельзя и я уже маялся,
а он шёл с тонкой коричневой сигариллой в левой руке и смешно затягивался –
втягивал щёки, а перед тем, как выпустить дым, надувал щёки. 
Подошёл и сказал:
- Хай! - и протянул мне руку.
*
Росту он был нормального, чуть повыше меня,
но эти высоченные каблуки делали его на полголовы выше.
Вытянутое лицо, в обрамлении смоляных густых нечёсаных волос до плеч,
с гипнотизирующими кофейными глазами,
орлиным носом,
густыми вислыми усами с проседью на концах усинок
и седоватым хохолком под нижней губой, 
было странно и неуловимо –
то ли стареющий провинциальный чёрт,
больше театральный, чем на самом деле
и выгнанный из театра за вечно плохо сыгранную роль.
То ли  цыган, то ли еврей, то ли гишпанец,
то ли всё вместе и чёртова гремучая смесь.
То ли индусский факир-неудачник,
у которого во время фокуса сыпятся карты из рук
и  вместо обещанного кролика 
он неожиданно даже для самого себя.
достаёт из шляпы варёную курицу.
Он сказал:
- Хай!  - и протянул мне руку.
*
Я сунул очередную канапушку в рот, переложил зубочистку-шпажку, 
пожал ему руку
и не сказал в ответ хай,
что, в общем-то, не принято.
*
Он слегка удивился, показал рукой в сторону зала и с лёгкой отвязностью, сказал что-то вроде:
- У тебя, братан, потрясный фильм!
- Тhanks, - равнодушно жуя, поблагодарил я.
А он подтвердил свой комплемент:
- Я знаю, что говорю – я сам режиссёр. И я гавна не ем.
*
Я понял и сам, и переводчица, хихикнув, подтвердила,
мол, гавно не ест – в смысле – плохое кино не смотрит.
Окружающие почему-то заискивающе заулыбались.
*
А я ему - напрочь не поверил.
Не в том, что он гавна не ест, 
а в том, что, во-первых – фильма он не видел, он вышел не из зала, а откуда-то сбоку, из дверей техперсонала.
Во-вторых – ну, не может человек с таким идиотским галстуком снимать хорошее кино.
Хоть абсурдистское, хоть вверх ногами, хоть какое.
Не может – и всё.
И понимать в кино – тоже не может.
Короче – ест он гавно. И ещё как, за обе щёки.
Просто не знает, что это именно этим он и занимается.
*
- Ну, это видно, - ответил я ему на гавно, которое он, якобы, не ест
и так же, в  слегка отвязной тональности, безразлично поинтересовался,
- И чё снимаешь?
Что, в общем-то, тоже не принято.
*
- Ну… мультик есть... Большой... Старый, - как бы извиняясь, начал объяснять он,
- И комедия. Недавно документалку снял? –
и тут же перешёл на мой фильм,
- А у тебя  – «Pink Floyd» - реально в тему.
И сделал одобрительное лицо,
*
Я не сомневался, что он соскочит с разговора о своих фильмах,
но  был удивлён – он действительно видел мой фильм,
иначе б не знал про «Pink Floyd». 
- Может, он киномеханик, - подумал я.
*
- Да «Pink Floyd» - везде в тему – космические ребята! – с уважением добавил он, - А вот folasade adu  у тебя  – обалденно в тему, просто стопроцентное попадание!
*
Я ничего не понял – никаких таких аду в фильме не было:
- А что такое фолошадей аду?
*
Теперь не понял он,
удивлённо повторил:
- Helen… folasade…  adu. 
*
- А-а-а! – сделал вид я, будто вспомнил.
Только, чтоб он отстал.
*
- Имя певицы, - подсказала мне на русском, чтобы он не понял, переводчица.
*
Так я позорно узнал, что полунигерийского происхождения певицу Шадэй – Sade –
блюзовую песню которой «Jezebel»:

       «Достигни вершины, - сказала она, -
       «И солнце засияет»
       «Каждую зиму была война, - сказала она, -
       «Я хочу получить то, что принадлежит мне»

хрен его знает, что это означало,
но в её завораживающем исполнении
я беззастенчиво спёр для фильма -
зовут Helen Folasade Adu,
а - Sade – это название её группы.
*
- А с правами-то - как? – игриво пригрозил он мне пальцем, имея в виду авторские права, – Я слышал - вы там, в СССР беспредельничаете.
*
- Разберёмся, - хмуро пообещал я ему, 
а сам подумал:
- Ну, ты мне ещё тут права качать начни. Мы в СССР, если что не так по авторским правам – сразу хвать за галстук и мордой об коленку. Только к твоему галстуку даже и прикасаться противно, хоть он и  латунного цвета.
*
А он вдруг спросил:
- А что имя твоё означает – Vladislav?
- Ворующий музыку, - ответил я.
*
Все засмеялись, он усмехнулся,
стал искать глазами, куда бы затушить сигариллу,
одна из дам услужливо протянула свой бокал с остатком вина,
он взглядом поблагодарил, взял, сунул туда пшикнувший окурок,
деликатно рукой позвал официантку
она ту же, вечно улыбаясь, подскочила, белый верх, чёрный низ,
он извиняюще пожал плечами за хабарик в бокале
она забрала бокал, спросила, что ему принести и исчезла.
*
И всё это было сделано им без слов и весьма изящно.
А женщины, словно загипнотизированные, выполняли его желания
и я подумал, что ходок он был ещё тот
и, несомненно, ходок удачливый. 
Но когда это было?
Наверное, в давние времена его лимонных башмаков,
когда вислые усы его ещё не были седыми.
*
- Но ничего, не ссы – я тебя отмажу, -
пообещал он с авторскими правами:
и не вполне уверено, но задумчиво и серьёзно так, добавил,
- Я на следующие выборы, наверное, всё-таки выдвину свою кандидатуру на пост президента США.
*
Я аж обмер: ну, точно – клоун!
По жизни клоун.
Не, нельзя об коленку – болен человек.
И галстук неопровержимое тому доказательство.
*
Есть такая байка –
сидели в конце пятидесятых в кафешке на бульваре Закатов, Sunset Boulevard,
продюсеры и сценаристы.
И тёрли, кто из них в кино главнее.
И естественно, спорили про гонорары.
Сценаристы жаловались, что мало платят,
а продюсеры парировали, что сценарий и дурак напишет
и платить за это много не обязательно.
*
Один из сценаристов взял салфетку, что-то на ней черкнул, перевернул
и сказал продюсерам:
- Здесь три слова. Спорим, вы будете бегать за мной и умолять, чтобы я продал вам эту салфетку.
*
Поспорили.
Перевернули салфетку…
*
… и согласно легенде продюсеры чуть не передрались…
*
… в итоге
эти три слова
были куплены за неслыханную по тем временам сумму за сценарий – 50.000$
*
На салфетке было написано:
               президент США - негр   
*
Я обомлел.
А он вдруг предложил,
- А поехали ко мне, кинушки мои глянем?
*
Вот, думаю, гей-мультиков-то мне в жизни как раз и не хватало.
Да ещё и с будущим президентом США клоуном.
- Вырос я уже из мультиков, - нехотя ответил я и переключился на какую-то даму.
*
Он как-то растеряно замолк,
немного ещё потоптался возле нас
и долговязо и обиженно зацокал своими каблучарами прочь, унося свои вислые усы, клешёные штанишки, бархатный пиджачок и гадкий латунный свой куцый галстук.
*
И опять же боковым зрением, я заметил,
как к нему жадно кинулись со всех сторон и обступили.
Глянул  -  его стало не видно за людьми, только лохматая чёрная голова  сверкала галстуком -
и я не понял…
этот клоун, он что там - автографы раздаёт?!
Да нет, не может быть, это мне показалось.
*
- You don't like music? – с каким-то тихим ужасом воскликнула моя собеседница, как будто догадалась о чём-то страшном и маньячном во мне.
*
- Да почему ж не лайк, - удивился я, - Очень даже лайк  я мьюзик. Ещё и как лайк. Разную лайк и много лайк.
*
И тут она окончательно, и как бы с оправдывающим меня  облегчением, догадалась:
- You don't like zappa?
*
А заппа на американском –
звучит почти как наша жопа с манной кашей  –
мягкая такая жопка –
буквы О – вроде нет,
а в то же время звук О как бы и есть –
зоаппааа –
с ударением на последний длинный слог.
*
- Заппааа?... а чё такое заппааа? – не понял я, но страшная догадка уже наползала...
*
-  Frank  Zappa!  - как-то нездорово свернув глазами, подтвердила мою догадку дама.
*
А всё вместе – фрэнькьзоаппааа.
И тут эта тренькьзжопа с вислыми усами
в моём сознании медленно и ужасающе обернулась в…
*
…это была катастрофа.
Это был Фрэнк Заппа…
*
            продолжение - http://www.proza.ru/2019/05/30/191