Как мы хоронили Брежнева

Когда умер Брежнев, я был во втором классе, а мой приятель Игорь – в пятом. Помню, что впо случаю похорон был объявлен выходной, и мы пошли гулять. Стоял пасмурный и холодный ноябрьский день, мы как раз поднялись на балюстраду старой школы, что на углу Стачек и Голикова и стояли там над прудом, когда начали гудеть заводы. Это был зычный, протяжный вой, который заполнил осенний воздух до самого неба, низкого и серого.
« Мы чтим память наших вождей», - сказал Игорь. Мы встали плечом к плечу и взяли «подвысь». Все время, пока гудели заводы, мы стояли и держали палки, как сабли, салютуя тому, кто ушел.
Потом пошли в лесок по соседству, мокрый и низкорослый, скорее просто заросли ивняка и кустарника на пустыре. Там было свежее кострище, где мы с приятелем собрали пепел в валявшийся тут же граненый стакан и похоронили его под крупным красно-серым булыжником.
Не знаю, чего было больше в наших действиях: игры или какого-то плохо осознаваемого нами самими ритуала, но мы в тот момент были совершенно серьезны. Брежнев присутствовал в нашей детской памяти всегда, в новостях и газетных передовицах, на плакатах и портретах, в анекдотах, наконец. В те минуты прощания мы чувствовали, что закончилось нечто, не до конца нам понятное, но очень важное и отдавали ему должное, как умели.
А вечером на черно-белом экране телевизора я смотрел повтор видеорепортажа с похоронной процессии. Смотрел на пушечный лафет, едущий за бронемашиной, на шеренги военных, на каких-то значительных людей со скорбными лицами…

Шли годы, мы часто бывали в том леске, иногда я проверял построенный нами кенотаф: он был цел, но в 89м или даже в 90м году на том месте возвели многоквартирный жилой массив.
Мы постепенно выросли. Я с шестого класса хотел быть историком, а Игорь мечтал стать журналистом, писал что-то, даже публиковался в «Ленинских Искрах» и, помню, с гордостью показывал мне редакционное удостоверение. Потом его призвали в армию. В 1988 году случилось первое массовое межэтническое столкновение на территории СССР: армянский погром в Сумгаите. В числе пострадавших в той бойне были и 276 военнослужащих, пытавшихся прекратить беспорядки. Среди них был и мой приятель, которому пробили пикой грудь возле самого сердца. Врачи, что называется, вытащили его с того света. После мобилизации я его больше ни разу не встречал. Общие знакомые говорили, что Игорь стал священником.

СПб, май 2019