Предел. 1

Дождь. Мелкие капли стучатся о  стекло и, кажется,  иголками впиваются в мою кожу.

- Саврасов, - лысоголовый выглянул из-за  открывшейся двери, - заходи.

В просторном кабинете  следователь круглоглазо глянул на меня и указал на стул.

- Что можете пояснить по существу дела, - отскороговорил капитан, часто моргая.

Казалось, его выбеленная лысина была продолжением лица.
 Воблые глаза безобразили полированность черепа, а острый нос с брезгливыми ноздрями  и узкие губы обращали бледный  образ в лик куклы из папье-маше. Нервическое подергивание левого плеча и вовсе, заставляло видеть в этом теле марионетку.

- Какого дела? - Я по сию минуту не понимал нынешнего  вызова к следователю, не представляя, о чём  идёт речь.

- Ты дурака-то не валяй. Здесь тебе не там, - лысый повел плечом, будто указывал где «там»,иль где «здесь» и, перебирая пальцами карандаш, движением фокусника, спрятал его, придержав большим пальцем под ладонью.

А я действительно не ведал,  чем мог «заинтересовать» столь величественную организацию и, получив вчера «приглашение» к следователю, объяснил это своим проживанием в приграничной  зоне.

-Мда, - следователь «стрельнул» пальцем карандаш: тот покатился по столешнице, закрутился и указал остро отточенным грифелем на меня.
- Вы, доктор, обвиняетесь в …..

***

Совсем не от хорошей жизни, имея семилетний врачебный стаж,  я устремился туда, где обещали  больше  денег.
 Прежняя престижная клиника за краткий срок сделала из меня неплохого специалиста, при этом, ежегодно обещая повышение зарплаты, как-то странно съедала её. 
А когда администрация потребовала подписать письмо-соглашение о снижении оклада в связи… (я теперь и не помню с чем её связали), решил искать место «послаще». Так и уехал на самый западный запад, где меня ждали после короткой виртуальной переписки.



- Чудесно, чудесно, - долговязый главный врач вяло пожал мою руку, - а вас таким и представлял.   
 - Работы много, оплата достойная, - главный вальяжно развалился в кресле, - с жильем без проблем. У нас свое общежитие. Кстати, - он пролистал ежедневник, - на территории города располагается центральная районная больница, и она так же нуждается в маммологе. Могу посодействовать в совместительстве. Вы же не семейный, - и глянул на меня из-под очков, ожидая положительного ответа.

« Как-то сразу и много,- подумалось,- справлюсь»

- Вот и ладушки, - долговязый набрал номер на мобильнике, кстати, с этим совмещением, можно оформиться по программе «Земский доктор». Думаю, миллион рублей вам не помешает, и тут же проговорил в трубку: «Долгополов, принимай специалиста».



Долгополов, седокудрый, в годах зав. отделением, молча разглядывал меня в своем кабинете, отчего захотелось поинтересоваться: «мне раздеваться до трусов?»

- Хорошо, что вы из провинции, - заведующий постучал трубкой о янтарную  пепельницу, - полагаю, мы сработаемся, - и, нажав кнопку селектора, отбаритонил: -  Милочка, зайдите.

И тут же в кабинет явилась чудная  девица в белоснежном костюме, акцентирующим её великолепную фигуру.

 Заведующий кивнул в мою сторону: «Знакомьтесь. Наш новый доктор … »

Веки  Милочки  дрогнули, алые губы отобразили едва заметную улыбку

- Лев  Палыч, - я представился, прервав  неприятную паузу.


Я противник нынешней  медицинской спецодежды. Она удивительно  правдиво демонстрирует недостатки и достоинства женской фигуры.
 В первом случае для больничной атмосферы неброские, а  то и неказистые  формы женского персонала имеют некое терапевтическое воздействие: пациенту стоит думать о здоровье, персоналу о метаморфизме лечения. Во втором же, первое утрачивается  напрочь! И будь ты  врачом  ли  пациентом, при молодости иль седых годах, вид идеальной женской фигуры, подчеркнутый изящным костюмом вовсе не способствует обоим процессам.
 Взгляда не оторвать!
А как исчезнет из поля зрения эдакое «видение»,  обалдевшее воображение еще долго рисует его в подсознании.
 Когда лечить?  Кому лечиться?

Да, - «опомнился» Долгополов,- Мила Авдотьевна, наша старшая медицинская сестра. Прошу любить и жаловать.

« Еще бы! Как не  жаловать и не любить такую красу при эдакой «ароматной» фигуре. Я глянул в карие глаза Авдотьевны, отметив отсутствие макияжа. Да-а,  редкой физиологичности девица! Красота-то не рисованная! Писанная! И тут же профессионально обозрел её грудь, - своя, не силиконовая.
Мила заметила мое обглядывание и  смутилась.



Облаченный в  халат я вошел в ординаторскую. Два мужика в белом глянули на меня, продолжив медицинскую писанину. Заведующий постучал о дверной косяк трубкой.

- Господа, знакомьтесь. Лев Павлович, наш новый ординатор. Стаж по специальности пять лет.

- Семь, - поправил я начальника. Мою ординатуру баритонистый почему-то не пожелал озвучить.

-Да, да, при вашем возрасте два года это много, - улыбнулся Долгополов и покинул кабинет.


- Стас, - кивнул небритый мужчина.

- Я, Олег, - невысокий, моего возраста,  с голубыми глазами,  он вышел из-за стола и пожал мне руку.

- Наконец-то.  Меня задолбали эти обязательные полставки. Дел на «воле» невпроворот, а здесь чужие груди и  обвислые животы. Вот, твои палаты, он протянул мне две папки.

- И от меня возьми, - Стас недовольно подвинул свои «пол ставки».

- Покурим, - предложил Олег.
Я кивнул.

 В ярко освещенном подвале с запахом автоклавированного белья, мой коллега щелкнул зажигалкой и, вобрав порцию дыма, поинтересовался: «На долго к нам?»

- Как выйдет, - ответил я.

Мы беседовали минут десять и, как мне показалось, прониклись обоюдной  симпатией.

- Статс на тебя «закусил», имей в виду, - предупредил меня собеседник, - ты лишил его подработки, а он в ней нуждается.

- Главный говорил, в районной больнице есть свободная ставка.

- Есть, - усмехнулся доктор, больничка на краю города. Такая «болтанка» не радует. Да и прием там оголтелый. Сколько запишется пациентов, столько и принимай, хоть до утра.


 
Так и началась моя работа на новом «доходном» месте. Зарплата была значительнее прежней, и пациентов предостаточно, как-никак запад, где женщины на красоту падчее, чем где-то за Уралом. Да и мужчины здесь совсем не против подмолодиться.

 

- И так, - следователь протянул лист бумаги, - вот ваши показания, прочитайте и распишитесь.

Я видимо сошел с ума, иль это сон?! Предъявленное, удивительно ладно скроенное  следователем обвинение доходчиво уложилось в моей голове.
 Я осознавал теперь свою вину, но никак не мог уразуметь, как это могло случиться? И каким образом  мне, тридцатилетнему, совсем не дураку удалось вляпаться в эдакое.

- Мне нужно подумать, я не готов ставить свою подпись под вашим обвинением,-  голос мой дрогнул и следователь это отметил.

- Вам теперь нужно думать о чем вы будете говорить суду, доктор. Я и без вашей подписи ему представлю обвинение.

- Нет, - теперь уверенно ответил я.

- Чудесно! Гражданин Саврасов, вы задержаны, - капитан коснулся кнопки селектора.


Камера мне  всегда представлялась  тёмным, холодным узилищем с деревянным настилом над грязным  полом, серым матрацем, набитым  соломой, и коричневыми разводами на его полосатой ткани.
Здесь же меня ввели в светлое помещение  с  двумя кроватями и столом, прикрученных к кафельному полу.
А уж голубая решетка  под потолком и вовсе разрушила неверное впечатление о тюремном быте.

- Будем знакомы, - проскрипело рядом, - высокий седовласый мужчина в белой рубашке, протягивал мне руку, - Владимир Ильич.

Мне отчего-то захотелось представиться Иосифом Виссарионычем.

- Лев, - отчужденно вымолвилось.

- Круто,-  усмехнулся Ильич, - уж не Троцкий ли?

- Нет, - мне было вовсе не до смеха,- Палыч, я.

- Наши органы знают кого задерживать и привлекать: Лев, Ильич, Алексей, - басовито промолвил мой сокамерник.


Я огляделся. Две кровати, два табурета. Третьего не предполагалось по умолчанию.
 
- Причем здесь Алексей?

- Ну, как же? Навальный Алексей. Это имя им нынче более всех нравится, - нарочито выговорил седовласый, - а Михаил-то  нынче им не по зубам.

«Шизик старикан, - подумалось, - несет бредятину. Или голову мне морочит? Подсадной! Хотя, зачем он при мне нужен? Следователь и без стукачей все знает. Боже мой, я сам схожу с ума»

 - Какой Михаил? – недовольно посетовал я.

- Ну, как же, Лев. Ходорковский.

- Тьфу, - сухо сплюнул я.

- А вот это не верное твое поведение, возмутился Ильич, - в хате плевать не положено, по понятиям.

Интеллигентного вида мужик совершенно не походил на урку.
Я было дело, по молодости интересовался «воровскими понятиями» и знал многое о поведении в подобных «заведениях», но никогда и представить не мог, что смогут они пригодиться.

- Я не плюнул, лишь выразил свое недовольство.

- Принимается, - усмехнулся Ильич, - за что тебя взяли, Лев?

Мне совершенно не желалось говорить на эту тему, как впрочем и говорить вообще. Старик меня раздражал. Я молча прилег на кровать надеясь заснуть.


Пр. http://www.proza.ru/2019/05/31/889