Бу!

Мейдлин обвела взглядом комнату.

Напротив, рядом с железной дверью горел газовый фонарь без плафона, освещавший ровную кладку стен и сводчатый потолок с отдушиной. В комнате было холодно, камни покрывал перламутровый налет инея, из-за которого она казалась убранной к торжеству.

На крюке в углу, касаясь пальцами пола, висел голый труп Бёрда Пиппина, перехваченный веревкой под мышками.

Если бы не медицинская подготовка, Мейдлин бы в истерике закричала. Но, благодаря ей, истерика случилась почти беззвучной. Она лишь прикусила губу, тихо застонав от увиденного, и автоматически подошла проверить, нет ли у него пульса. Тело было безжизненным и холодным как кусок мяса, пролежавший ночь в леднике.

Осмотрев себя, она обнаружила, что поверх ее дорожного платья накинут грубый шерстяной балахон, а ноги, вместо привычных ботильонов, обуты в меховые сапожки без каблуков. Кто-то явно с ней повозился.

К стене был придвинут столик с блюдом, коротким ножом и вилкой. Под ним стояло ведро с деревянной крышкой и еще одно, из которого торчала ручка медного ковшика для питья. Табурет со соложенным полотенцем. На полу чистый на вид матрац, лежа на котором она очнулась пару минут назад.

Кем бы ни был ее тюремщик, он позаботился об элементарных удобствах узницы, предусмотрев все необходимое. Кое-что было даже лишним – висящий на крюке труп.