Корни и крона

                КОРНИ И КРОНА

Есть люди, общение с которыми приносит радость, облагоражи¬вает, запоминается на всю жизнь. Именно к таким людям относился и академик АН Таджикистана, известный литературовед и критик Мухаммаджон Шарифович Шакури. В своё время я написал не¬большой очерк «Корни и крона», в основу которого легли несколько эпизодов из жизни академика и трех его сыновей  - москвичей. Очерк был напечатан в «Народной газете» от 8 апреля 1992 года и тепло встречен читателями.
Думается, что этот поучительный рассказ из многогранной жиз¬ни потомственных таджикских интеллигентов Шакури не поте¬рял свою актуальность и по истечении многих лет.
«В доме академика Шакури был праздник. В гости к нему съе¬хались все три сына  - москвича:  Шариф, Анвар и Рустам. В послед¬нее время такое случается нечасто, и радость отца не знала границ. На столе появилась бутылка армянского коньяка. «Это не простой коньяк», пятидесятилетней выдержки...»  - пояснил академик с зага-дочной улыбкой. Бутылка пошла по рукам, все с любопытством раз¬глядывали ее. -  «Не меня благодарите, а Рустама»,  - продолжая улы¬баться, сказал отец.
Сыновья, в том числе и Рустам, с удивлением перегляну-лись. Академик придвинул ближе стул и рассказал историю, связанную с армянским коньяком.
...Два года назад группа народных депутатов из Армении, среди которых были президент Академии наук этой респуб-лики Виктор Амбарцумян и известный писатель и публицист Зорий Балаян, с це¬лью привлечь внимание мировой общественности к проблеме На¬горного Карабаха, в одной из московских гостиниц объявили поли¬тическую голодовку. На другой день число голодающих увеличи¬лось: к ним присоединился 30-летний кандидат исторических наук, преподаватель МГУ Рустам Шакури.
Об этом факте средства массовой информации Армении сооб¬щили тотчас. Имя Рустама было у всех на устах, в его честь подни¬мались тосты. Но в Таджикистане никто об этом ничего не знал. А жаль. После февральских событий 90-го года, когда группа армян¬ских беженцев была вынуждена покинуть республику и пошла молва о недружелюбии таджиков, поступок Рустама был воистину достоин уважения.
Вскоре после того случая известный журналист, в ту пору замес¬титель премьер-министра Таджикистана О. Латифи с официальным визитом побывал в Ереване. Там он оказался в гостях у своих друзей и случайно узнал о солидарности Рустама с армянскими депутатами. Когда Латифи рассказал о том, что он хорошо знаком с отцом Руста¬ма, видным ученым и горячим патриотом Мухаммаджоном Шакурым, благодарные армяне передали ему бутылку коньяка пятидеся¬тилетней выдержки. Отец хранил этот подарок до приезда сыновей.
С именем Мухаммаджона Шарифовича Шакура я был хо-рошо зна¬ком еще со студенческих лет. Его книга по стилистике «Каждому слову, каждой мысли  - свое место» была настольной у филологов, журналистов, историков.
Впервые я познакомился с ним прошлой осенью в неболь-шой корректорской еженедельника «Адабиёт ва санъат». До того мне не приходилось видеть, чтобы автор, причем столь именитый, издав¬ший много книг, пришел в типографию, чтобы вычитать корректуру своей статьи, убедиться, что в ней нет ошибок. Такая ответствен¬ность перед читателем меня поразила.
В статье «Интеллигент  - светоч умов» он размышлял о месте ин¬теллигенции в современном обществе, о ее отноше-нии к проблемам человечества. В ней есть и такие слова:
«Каждый волен сам выбирать членство какой-либо политиче¬ской партии, но ни одна партия не вправе оказывать давление на личность человека, на общественное мнение».
...Высокий лоб академика обрамляли седые виски. Читая, он сидел прямо. Говорит ровно, словно взвешивая каждое слово. Глядя на его сухощавую фигуру, не сразу дашь ему шестьдесят шесть лет.
Мухаммаджон Шарифович потомственный таджикский интел¬лигент, наследник и продолжатель лучших традиций просветите¬лей прошлого. Дед его, кози Абдушукур, извест-ный в свое время в поэтических кругах Бухары, под псевдо-нимом Оят писал стихи в стиле Бедиля. Кроме поэтических трудов есть у него и научные. Он происходил из рода куста-рей, занимавшихся отделкой тканей, но благодаря своему большому уму и даровитости достиг высокого положения в обществе и был назначен казием  - судьей. Злые языки тогда сочинили стихи, в которых есть намек на социальное проис-хождение Абдушукура:

Олиму чохил баробар шуд магар?
Козиюлкузоти мо шуд шустагар.

Между ученым и чернью разницы не стало,
Судьёй быть у нас кустарю ль пристало?

Отец будущего академика Шарифджон махдум Садри Зиё, из¬вестный библиофил и мемуарист, покровительствовавший талантли¬вым молодым людям, в том числе и Садриддину Айни, был подобен лучу света в темном царстве Бухарского эмирата. Он умер в 1932 го¬ду в тюремной больнице, став жертвой навета. И хотя его знала и чтила вся Бухара, в день его похорон почти никого не было, так были запуганы люди. За тобутом  - носилками для покойника, шло всего несколько человек. Среди них был и маленький Мухаммаджон...
У Садри Зиё, как об этом свидетельствует в своих «Воспомина¬ниях» С. Айни, была богатейшая библиотека, которую он собирал всю свою жизнь. После его смерти уникальная сокровищница была конфискована и переправлена в Ташкент. Сейчас книги Садри Зиё составляют золотой фонд Государственной библиотеки Узбекистана.
Спустя много лет академик Шакури поехал в столицу Уз-беки¬стана, чтобы познакомиться с книгами отца, которые хранят тепло его рук, и прежде всего с его рукописями. Но академика к сокровищ¬нице Садри Зиё не допустили, хотя он заверял, что книги эти при¬надлежали его отцу. Дело дошло до комического. Ознакомившись с документами Мухаммаджона Шарифовича, ему заявили, что вполне возможно, что он всего лишь однофамилец и земляк знаменитого библиофила. Пусть, мол, докажет, что он его сын. Мухаммаджон Шарифович доказать не сумел.
- У меня нет другого выхода, как поехать в Бухару и разыскать стариков, которые знали моего отца, и попросить, чтобы они под¬твердили, что я на самом деле сын Шарифджона Махдума Садри Зиё,  - с грустной улыбкой говорил мне Шакури, вспоминая тот слу¬чай.
Потом лицо его просветлело, и он уже другим тоном про-должал:
- Когда родился мой старший сын, я назвал его Шарифом в честь деда. Узнав об этом, моя тетя по отцу, которая была грамотной женщиной и в общем-то, воспитала меня, сказала мне тогда: «Это очень уважаемое имя. Сможет ли твой сын быть достойным носите¬лем его?».
Честно говоря, я тоже много думал о том, будет ли мой сын про¬должателем семейных традиций, не уронит ли честь деда. Слава Бо¬гу, все сложилось так, как я мечтал. Шариф  - исламовед, занимается также вопросами истории и теории искусства, имеет ученую степень доктора наук. Анвар  - кандидат физико-математических наук, рабо¬тает в Институте астрофизики, и, по словам его коллег, считается видным специалистом. Рустам историк и, что меня очень радует, поддерживает тесные связи со своей Родиной. Он в курсе всех важ¬ных событий, часто выступает со статьями в республиканской печа¬ти. В прошлом году его статья по национальным вопросам «Огонь, сквозь который прошел Сиявуш» была признана лучшей публикаци¬ей года в еженедельнике «Адабиёт ва санъат».
По мнению академика, сегодня историческая наука в большом долгу перед народом. Надо до конца рассказать правду, чтобы можно было увидеть корни многих бед, которые мы сегодня переживаем.
Академик М. Шакури не только сегодня, но и во все времена, когда та или иная тема считалась запретной, говорил о ней во всеуслышание, печатал статьи в центральных и местных изданиях. Не все знают, что еще в 1985 году, с первым дуновением демократии, Му¬хаммаджон Шакури написал письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС М. Горбачеву, в котором поднял актуальные проблемы тад-жикского населения в соседнем Узбекистане. Вскоре после этого лед тронулся и понемногу стали решаться вопросы открытия таджикских школ в Самарканде, Бухаре, Кашкадарьинской области. Несмотря на свою занятость на посту председателя Комитета по терминологии, М. Шакури не порывает связей со своими земляками-бухарцами, он является одним из руководителей общества «Возрождение культуры Бухары». И всюду, где бы ни выступал Мухаммаджон Шарифович, в его словах всегда есть одна мудрая и основополагающая мысль: что¬бы выйти из духовной и материальной нищеты, таджикский народ должен покончить с разобщенностью, отчуждением на основе мест¬ничества и объединиться.
Только тогда республика сможет выйти на широкий путь разви¬тия и сотрудничества с другими странами».