Триумф и трагедия отахона латифи

ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ ОТАХОНА ЛАТИФИ

На протяжении двух десятилетий, вплоть до своего назначения в 1989 году заместителем председателя Совета Министров Таджикистана, самым видным, самым влиятельным журналистом у нас в республике, да пожалуй и во всем Центрально  - азиатском регионе, безусловно, являлся Отахон Латифи.
Еще студентами мы буквально зачитывались блестящими публикациями, которые за подписью О. Латифи выходили сначала в «Комсомольской правде», а затем и «Правде». Для целого поколения журналистов он был настоящим кумиром. Слово собкора било прямо в цель, популярность его была необычайной.
Большое творческое наследие Отахона Латифи дает нам право говорить о его школе в таджикской журналистике, о том, что на примере образцов его публицистики будут учиться те, кто решил посвятить себя газетному делу.
Сегодня, когда средства массовой информации достаточно раскрепощены и над ними как раньше не довлеет цензура, трудно удивить кого либо острым критическим материалом. Но в тот период, на который пришлись годы журналисткой деятельности О. Латифи, от корреспондента, пусть даже такого авторитетного издания, как «Правда», главного печатного органа ЦК КПСС, требовались мужество и принципиальность, чтобы писать так, как это делал он. Его статьи, очерки и корреспонденции помогали восстановить справедливость, привлечь всеобщее внимание к наболевшей проблеме, «выбить» средства из союзного бюджета для нужд республики.
Латифи умел глубоко «копать» и в этом смысле был вроде социально - политического детектива. Его побаивались, осо-бенно ответработники, потому, что он не раз вторгался в святая святых обюрократившейся партийной элиты. Именно к таким публикациям относятся получившие широкий резонанс по всему союзу статьи О. Латифи «Угол зрения», «Характеристика», «Осторожно: плагиат!» и многие другие.
Некоторые руководители обвиняли Латифи в отсутствии местного патриотизма, он тяжело переживал это. Каждый критический материал стоил ему дополнительных седин. Со временем я на собственном опыте познал, что может ожидать журналиста, осмелившегося «дразнить гусей».
Где-то на втором году своей работы собкором газеты «Коммунист Таджикистана» на севере республики, я написал реплику «Направо, налево, из любезности» в которой, вскрыл порочную практику раздачи рекомендаций для вступления в КПСС в партийных организациях и города Ленинабада, когда разными способами и ухищрениями пытались протащить в партию родичей и кумовей и тем самым обеспечить их дальнейшую карьеру. Через пару дней, когда перед началом бюро обкома партии, на заседания которого приглашали и нас, собкоров республиканских газет, я встретился с первым секретарем горкома А.К. Умаровым. Он буквально обрушился на меня с обвине-ниями. «Вы становитесь несносным!», - бросил под конец секретарь в сердцах.
Присутствующий при этом собкор газеты «Тоджикистони совети», старейший журналист Хилолиён Аскар, указывая на меня, заметил со смешком: «Акобир Козихонович, а вы возьмите и исключите его из партии. Ведь на партучете все собкоры стоят у вас в горкоме».
Я понимал, что добрый Хилолиён Аскар хотел все обер-нуть в шутку и таким образом разрядить накалившуюся об-становку. Но мне, честно говоря, было не да шуток. От оши-бок никто не гарантирован и за малейший просчет можно было тяжело поплатиться.
Несложно представить как трудно в тех условиях было осуществлять свою миссию О. Латифи, который всегда от-личался беспокойной совестью и разящим пером. Высоко-поставленные чиновники не простили ему острых критиче-ских публикаций и когда в конце 80-х он баллотировался в народные депутаты СССР, начали против него изощренную кампанию очернительства. В результате депутатом стал летчик Таджикской авиакомпании Владимир Гиро, незадол-го до того прославившийся тем, что посадил в Душанбин-ском аэропорту пассажирский самолет, оказавшийся в ава-рийном состоянии.
Однако, как мне кажется, в поражении О. Латифи на выборах сыграли роль и некоторые недальновидные служители пера, в своих напыщенных материалах непомерно восхваляя и без того выдающегося журналиста, чем и вызвали обратную реакцию у части избирателей. В этом нетрудно убедиться, полистав подшивки ряда газет за этот период.
Но это уже, как говорится, из другой оперы.
Можно много рассказывать и писать о такой незаурядной личности, как Латифи. В 2001 году в Москве посмертно вы-шла его книга «Люди и вершины», составленная супругой журналиста Манзурой Мухсиновной Якубовой. В этой иллюстративной книге памяти представлены лучшие творения Отахона Латифи, а также включены воспоминания его собратьев по профессии.
Мне же хочется поделиться впечатлениями об одной встрече, которая помогла мне, тогда еще сравнительно молодому газетчику, лучше узнать Отахона Латифи как человека и непревзойденного мастера публицистического слова. Это произошло весной 1983 года. Мне тогда позвонил заведующий отделом пропаганды и агитации Ленинабадского обкома партии Карим Абдулов и сообщил, что к нам прилетает Отахон Латифи и что он хочет видеть меня. До того мы с Латифи были мало знакомы, и я с некоторой робостью поехал вместе с Каримом Абдуловичем в аэропорт.
До сих пор хорошо помню, как Отахон Латифи, высокий, красивый, с зорким прищуром карих глаз и развевающимся на ветру галстуком шагнул нам навстречу. Первым делом он достал из сумки книгу с яркой обложкой и протянул мне. Книга называлась «Десятая высота» и незадолго до того была выпущена в Москве.
В ней были помещены лучшие материалы, годом раньше увидевшие свет на страницах газеты «Правда». В сборник, оказывается, попала и моя небольшая зарисовка «Руда и ро-зы», посвященная трудовым будням и быту горняков из по-селка Сарвода.
Не скрывая своей радости, Отахон Латифи говорил тогда:
 - Смотрите, в сборник вошли три материала из Таджики-стана. А Узбекистан представлен лишь одной статьей Юлда-ша-ака (Юлдаш Мукимов, журналист и писателъ, бывший в те годы собкором «Правды» по Узбекистану. - М.С.)
Не скрою, мне было очень приятно, когда в том же году газета «Правда» опубликовала под общим заголовком «Поклонись человеку!» цикл моих зарисовок о лю¬дях щедрой и бескорыстной души, жизненный девиз которых мож¬но определить известными словами знаменитого в XIX веке в Рос¬сии доктора и альтруиста Федора Петровича Гааза: «Спешите де¬лать добро!» Эти зарисовки затем были перепечатаны рядом на¬стольных календарей, а Отахон Латифи передал мне кипу писем. Это были отклики читателей, поступившие в редакцию из Москвы, Ле-нинграда, Одессы, Гурзуфа. Их авторы, тронутые благородными поступками и делами людей, героев моих зарисовок, готовых тихо, без громких слов жертвовать собственным спокойствием и благо¬получием ради других, выражали своё восхищение ими. Письма эти я храню до сих пор.
После этого Отахон Латифи предложил мне поехать вместе с ним в Матчинский район. Конечно же, я охотно согласился. И в течение трех дней мы были гостями покорителей Дилварзинской степи, объездили не одно хозяйство, встречались со множеством людей. Такое уважение к журналисту, какое народ оказывал Отахону Латифи, я больше никогда и нигде не видел.
«Вы пир  - старейшина нашего журналистского корпуса», обращаясь к Отахону Латифи, не раз повторял сопровождав-ший нас тогда редактор Матчинской районной газеты «Машъал», поэт и журналист Усмон Олим.
И в этом не было никакого преувеличения.
Во время той командировки собкора «Правды» случилось еще одно событие, которое врезалось мне в память. Я тогда в полной мере убедился, насколько Отахон Латифи был чест-ным и порядочным человеком. Когда он засобирался обратно в Душанбе, я поехал провожать его в аэропорт. До вылета самолета оставалось еще полчаса, мы сидели в зале ожидания депутатов и тихо беседовали.
В это время в зал стремительной походкой вошел смуглый моложавый человек. Вглядевшись, я узнал его. Это был Муртазо Бахриканов, в прошлом известный механизатор, лауреат премии комсомола республики, а теперь руководитель одного из хозяйств целинного района. Латифи тоже узнал его и радостно поднялся ему на встречу. Они отошли в сторону и стали о чем-то переговариваться. Затем М. Бахриканов опять также  неожиданно исчез, укатив на своей новенькой «Волге».
Когда Латифи вернулся на свое место, я заметил, что он чем-то сильно раздосадован. Латифи не стал таиться и сказал:
- Как трудно парой узнать человека. С Муртазо Бахрикановым мы когда-то были комсомольскими друзьями, я не раз писал о нем в газете. А теперь он мне взятку предлагает, 1000 рублей. Видимо, кое-кто боится, что журналист может вынести сор из избы и таким образом хотят задобрить. Я еле сдержался, чтобы не влепить ему пощечину.
Потом была ещё одна встреча с Отахоном Латифи, в Таш-кенте. Я тогда учился в ВПШ, а Латифи приехал в столицу Узбекистана на зональное совещание собкоров «Правды». Мы долго беседовали c ним, его интересовала реакция руководства партшколы на мою вышедшую накануне в «Правде» реплику «Земляк? Милости просим!». Действительно, эта небольшая реплика, в которой высмеивалась укоренившаяся в недрах общежитий ВПШ практика создания разнокалиберных землячеств, наделала тогда много шума.
Похлопав на прощанье по плечу, Отахон Латифи напутст-вовал меня тогда:
 - Постарайся и в дальнейшем не растерять критический запал. Для газетчика это важно.
Я гордился и дорожил дружбой этого большого журнали-ста и мужественного человека.
Журналистика была делом всей жизни Латифи и мы, есте-ственно, привыкли видеть в нем, прежде всего публициста, летописца своей эпохи. Но этим не ограничивался его многогранный талант.
Его перу принадлежат также отличные рассказы, новеллы и притчи, преисполненные тонких наблюдений и глубоких философских раздумий. Один из своих рассказов Латифи посвятил дардарцам, жителям высокогорного кишлака в верховьях Зеравшана, откуда происходят и его корни.
Трагические события, развернувшиеся в Таджикистане вслед за распадом СССР, провели глубокую борозду в тад-жикском обществе, разделили его на противоборствующие стороны. Латифи, к удивлению многих, примкнул к тем, кто находился в оппозиции только что сформированному в ноябре 1992 года на XVI сессии Верховного Совета республики правительству. Волею судьбы он оказался в эпицентре сложных политических катаклизмов, за которыми внимательно следили во всем мире. Что ожидает Таджикистан? Наступит ли долгожданный мир? Или затянувшееся гражданское противостояние расколет его вконец? Эти вопросы волновали нас всех. Я уверен, где бы ни находился тогда Отахон Латифи, он, как истинный патриот своей земли, делал все, чтобы приблизить мир и согласие.
Зимой 1996 года я вместе с группой журналистов побывал в Тегеране для ознакомления с деятельностью средств массовой информации этой страны. Жили мы в гостинице иранского МИД-а, в благодатном местечке Ниёварон, в двух шагах от летней резиденции бывшего шаха Ирана Мухаммада Ризо Пахлави. Как-то возвращаясь из города, мы увидели выезжающий из ворот гостиницы большой черный лимузин. Поравнявшись с нами, машина остановилась. Из неё вышел Отахон Латифи и тепло поприветствовал нас. Было видно, что он искренне рад встрече с земляками. В машине я увидел и руководителя Объединенной таджикской оппозиции Саида Абдуллу Нури, невозмутимо отсчитывающего бусинки четок. Посмотрев на часы, Латифи извиняющимся голосом сказал:
 - Надо торопиться. У нас намечена встреча со специаль-ным посланником ООН Гердом Мерремом.
Глядя вслед машине, увозившей Саида Абдулло Нури и Отахон Латифи, я думал о том, что может связывать этих двух таких непохожих людей, у которых такие разные взгляды на обустройство Родины? Что общего у бывшего собкора «Правды», по статьям которого, как сказал Президент Кыргызстана Аскар Акаев, он учился демократии, с теми, кто открыто заявляет о том, что их цель-построение государства с исламским режимом? Я больше чем уверен, несмотря на то, что руководители оппозиции ценили его высокий интеллект и нуждались в его советах, он среди них чувствовал себя чужим. В этом заключалась трагедия Отахон Латифи.
Если бы он хотел славы, то он её имел в избытке. Если бы ему нужна была должность, то он не ушел бы добровольно с поста заместителя председателя Совета Министров. Скорее всего, оторвавшись от одного берега, он так до конца и не примкнул к другому.
После подписания в июне 1997 года в Москве Общего со-глашения о мире между Правительством Республики Таджи-кистан и Объединенной таджикской оппозицией, Латифи вернулся в Таджикистан. Как потом писала газета «Вечерний Душанбе», спустившись по трапу самолета, он, не в силах скрыть свое волнение, воскликнул: «Слава Аллаху, мы вернулись на родную землю!».
Не пройдет и года, как средства массовой информации во всем мире сообщат о том, что 22 сентября 1998 года в Душанбе злодейский убит шестидесятидвухлетний журналист и политик Отахон Латифи. Поджидавший его на улице Шарифджона Хусейнзаде, где многие годы жил Отахон Латифи, молодой человек четыре раза из пистолета выстрелил ему в спину.
Таджикская земля теперь уже навсегда приняла в объятия своего неугомонного сына, который самозабвенно любил и прославлял ее.