Волны надежды

ВОЛНЫ НАДЕЖДЫ

Признаюсь, когда я писал эти заметки, на память не раз прихо¬дили слова известного журналиста-международника Вс.Овчинникова, сказанные им в одном интервью, где он делится своим бога¬тым опытом работы в зарубежных странах: «Самое главное  - заста¬вить себя поверить в то, что каждый народ имеет право быть не похожим на других. Необходимо преодолеть привычку мерить людей на свой аршин и тогда гораздо легче будет понять чужую куль-туру, традиции, историю».
Насколько это верно, мне пришлось ещё раз убедиться во время моего недолгого пребывания в Соединенных Штатах Америки, куда в декабре 2000 года я был приглашён для уча-стия в семинаре «СМИ и общество».
Ещё когда нам вручали визы для въезда в Новый свет, со-трудник американского посольства в Душанбе Муяссара Ва-хобова сообщила нам о том, что в США в этот день отмечается День благодарения, основанный первыми переселенцами ещё в 1620 году и ставший затем одним из самых любимых праздников американцев. Я тут же подумало том, что и у нас, таджиков, благодарение  - «шукрона», одно из самых возвышенных нравственных категорий. Выходит, что у нас с американцами есть много общего.
Визитная карточка американцев  - это общеизвестная белозубая улыбка. Кажется, эта улыбка не сходит с лиц приветливых и вежливых американцев нигде  - на улицах, в учреждениях, магазинах.
«Это всего лишь дежурная улыбка, не больше»,  - заметил кто-то из наших спутников. Может это и правда, но всё же, видеть пусть даже «дежурную» улыбку на лице своего собе-седника или просто прохожего, куда приятнее, чем угрюмое и недовольное лицо знакомого или незнакомого человека.
Один мой приятель как-то показал письмо своего бывшего соседа, во время гражданской войны 1992 года уехавшего из Таджикистана в Россию. Так вот, он пишет, что после Душанбе ему трудно привыкнуть на новом месте, потому что там люди редко улыбаются друг другу. К сожалению, улыбчивых людей в последние годы у нас тоже заметно поубавилось. Возможно, это отпечаток нашего трудного времени на фоне безработицы и дорожающей жизни.
Первый гражданин США, с которым мы познакомились, был наш переводчик и гид Николай Троян или просто Ник, как он просил себя называть. В прошлом офицер, он, уйдя в отставку, в свои 63 года выглядел все также по- военному подтянутым и собранным. Отец Никамичман Аркадий Троян, в своё время служил во Владивостоке и поддерживал тесные связи с Колчаком. После Октябрьской революции был заключен в тюрьму, но при помощи матросов, которые уважали его за интеллигентность и порядочность, бежал и оказался в Китае. Там же родился и Ник, с 1954 года он проживает в США. Жена Ника, Елена, тоже русского происхождения, но в Америку она приехала из Югославии. У них двое детей  - замужняя дочь, которая переселилась в Сан-Франциско, и сын  - студент. Юный Троян, хотя и живет с родителями в одном городе, но предпочитает снимать квартиру. Американская молодёжь хочет быть самостоятельной.
Во время нашей трехнедельной поездки, за которое мы кроме Вашингтона, побывали в штатах Виргиния, Северная Каролина, Ок¬лахома и Нью-Йорке, мы подолгу разговаривали с Ником, обсуждая самые различные темы. Некоторые интересные фрагменты из наших бесед, я, благодаря записным книжкам, могу привести здесь.
 - Многие американцы,  - говорил Ник, - живут в рассрочку. Бе¬рут кредит у государства для покупки машины, жилья, чего-то ещё. Я в рассрочку приобрел двухэтажный коттедж в получасе езды от Ва¬шингтона, за который буду расплачиваться в течение тридцати лет. Ну, а если не успею, что ж... Мечта каждого американца - умереть, оставив за собой как можно больше долгов.
Услышав это признание, я рассказал Нику анекдот о Ходже Насреддине, который за хорошую плату обещал падишаху в течение два¬дцати лет научить осла человеческой речи. Падишах велел выдать Насреддину требуемую им сумму, но при этом поставил условие, что в случае невыполнения взятого обязательства отсечет ему голову. За-ключив необходимую сделку, Насреддин на недоуменные расспросы жены и родственников отвечал: « Не беспокойтесь. За двадцать лет кто-то из нас успеет отдать Богу душу: или осёл, или падишах, или я».
Помнится, Ник долго смеялся, когда до него дошел смысл бес¬проигрышного плана хитроумного Ходжи Насреддина.
Кто-то хвалит американскую демократию, кто-то рационализм и деловитость. Мне же в американцах импонирует их духовная свобо¬да, стремление во всем быть независимым. Наверное, это возможно, когда в стране царствуют законы, а люди зажиточны.
Впрочем, зажиточность понятие растяжимое. На вопрос, чем от¬личается богатый американец от бедного, кто-то остроумно сказал: «Бедный американец сам моет свой кадиллак».
В Америке редко увидишь, чтобы сосед просто разговари-вал с соседом. Там все заняты своими делами и не всегда на-ходят время даже для семьи. Рациональные американцы всё планируют вперед. Если у нас заказ надгробия при жизни вызывает недоумение, то у них это обсуждается очень серьёзно на семейном совете.
Наверняка вы обратите внимание и на такой факт: граждане США часто именуют свою страну просто Америкой. Но это, оказы¬вается, обижает жителей латиноамериканских государств. «Разве Америка  - это только вы?»  - говорят они.
Как я уже сообщал, в США мы были приглашены для уча-стия в семинаре «СМИ и общество». Надо сказать, что наиболее характерная черта, отличающая американские средства массовой информа¬ции,  - это беспощадная конкуренция. Здесь, как ни в одном уголке мира, велика концентрация представителей журналисткой профессии. Снабжая своими репортажами всевозможные газеты и компании  - от таких крупных и влиятельных, как «Нью-Йорк таймс» и Си-би-эс, до малотиражных бюллетеней вроде «Фэмили ло рипортёр», все журналисты ставят перед собой одну и ту же задачу: выяснить, чем занимается правительство в настоящий момент и что оно планирует в скором будущем.
В Вашингтоне ежедневно сотни репортёров отправляются в Белый дом Конгресс, Пентагон, Госдепартамент и десятки других правительственных учреждений, чтобы побывать на брифингах, взять частные интервью или чтобы просто собрать распечатанные пресс-релизы.
Кстати, на одном из брифингов в Госдепартаменте США присутствовали и мы. За час его пресс-секретарь изложил сорок два вопроса, касающихся ситуации на тот момент в различных уголках земли. В том числе, было сообщено о том, что установлен визовой режим между Россией и Грузией. Эта новость вызвала многочисленные вопросы журналистов. Потому что, устанавливая визовой режим для Грузии, Россия в то же время создавала льготные условия для сепаратистки настроенной Абхазии, не желавшей оставаться в составе грузинского государства и по этой причине находящейся в сложных отношениях с федеральной властью. Пресс-секретарь выразил негативное отношение американской стороны по этому вопросу.
Казалось бы, какое дело американцам до того, будут ли грузины и спрашивать разрешения для въезда в Россию или нет, до перипетий в маленькой и далекой Абхазии? Ан нет! С их поля зрения не выпадает ни один нюанс мировой политики. У меня сложилось такое ощущение, что Вашингтон держит руку на пульсе всей планеты.
Некоторые американские журналисты специализируются на публикации документов, раздобыть которые возможно только благодаря действию Закона о печати. Его основное правило гласит, что вся информация о деятельности прави-тельства, за исключением лишь секретных сведений, затрагивающих интересы национальной безопасности, должна быть достоянием общественности.
Короче, американскую прессу устраивает её роль «ревизора правительства». Находясь под защитой внесенной правительством 200 лет назад короткой поправки в американскую Конституцию, в которой просто говорится, что Конгресс не может принять закон, посягающий на свободу слова или свободу печати, пресса взяла на себя роль наставника общественной жизни, летописца событий и даже неофициального арбитра поведения общества.
Эта короткая поправка является путеводной звездой и щи-том американской прессы, но она не высечена из камня на века и еже¬дневно подвергается испытаниям в судах, общественных местах, ко¬ридорах власти. Но, как нам сказали, в США пока не было ни одного факта убийства журналиста, а если такое и случалось, то только за рубежом, в горячих точках.
Во время бесед на эту тему я не раз думал о том, что хотя у нас в Таджикистане официально цензура отменена, существует «комплекс самоцензуры». Журналистам трудно преодолеть психологически вы¬работанную с начала гражданской войны 1992 года привычку созна¬тельно или подсознательно обходить «запретные темы», острые про-блемы, постоянно перестраховываться в работе. И так, видимо, будет продолжаться до тех пор, пока не будет более полно гарантироваться безопасность членов общества, пока «человек с ружьем» больше не станет угрожать жизни и достоинству журналиста, примеров тому достаточно много, а журналистика считаться роковой профессией. Только тогда таджикские журналисты смогут выполнять, подобно американским коллегам, свою историческую миссию  – нести обще¬ству объективную и точную информацию.
Для любого репортёра, будь это в Америке или Таджики-стане, нет лучше награды, чем возможность лицезреть свою подпись под статьей, сообщающей информацию, которую никто, кроме него, не сумел раздобыть. Столько же лет, сколько существует журналистика вообще, существует и это стремление обогнать соперника, первым «раскопать» сенсацию.
Вместе с тем, как это утверждают и сами знатоки амери-канских СМИ. Подобная конкуренция неизбежно высвечивает и непригляд¬ные стороны их деятельности. Для её характеристики применяется жаргонный термин «стайный журнализм», сравнивающий прессу с волчьей стаей: стоит кому-то одному отыскать нечто интересное, как на его «добычу» немедленно набрасываются все остальные. Каждая газета, радио или телепрограмма боятся оказаться в положении единственной, оставшейся без последнего куска новостей.
Однако эта же интенсивная конкуренция способствует и про¬свещению людей. Благодаря журналистским поединкам мировая ау¬дитория получает колоссально богатую и разнообразную информа¬цию, складывающуюся, точно мозаика, из слов и картин, фактов и точек зрения, которая мгновенно достигает самых отдаленных угол¬ков планеты.
Думается, дополнительным штрихом к облику современного американского журналиста может стать и краткое упоминание о Кэт¬рин Грэм, которая на протяжении более двух десятков лет была не только издателем одной из самых известных газет в мире - «Вашингтон пост», но и её символом. Её звали застенчивая «железная леди». Потому что несмотря на власть и богатство, на знакомство с сильными мира сего и абсолютный авторитет, Кэтрин до конца своей жизни, была очень скромной и порой излишне застенчивой.
В 1998 году Кэтрин Грэм за книгу «Личная история» стала лауреатом самой престижной в США премии в области журналистики. В своей книге она вспоминает, что заступив в 1963 году за штурвал «Вашингтон пост», первое время она просто дрожала от страха.
Уже находясь в преклонном возрасте, Кэтрин передала бразды правления своему сыну, но при этом не прекращала журналисткой деятельности. Ездила по разным странам мира и брала интервью у их лидеров. В 1985 году, как свидетельствует собкор «Известий» в Вашингтон Евг. Бай, состоялось её интервью и с советским руководителем Михаилом Горбачевым, ставшей самой нашумевшей из всех зарубежных встреч Грэм той поры. Она вспоминала потом, что генсек встретил бригаду «Поста» бодрым и подтянутым, но, когда американцы стали спрашивать его о трениях внутри Политбюро ЦК КПСС, как-то сразу увял.
На следующий день к ней в корпункт «Вашингтон пост» в Москве прислали главного советского специалиста по Америке Георгия Арбатова. Оставшись с ней с глазу на глаз, академик попросил Кэтрин сделать для генерального секретаря некую любезность. Ведь тот оказал столь высокую честь, приняв её. Речь шла о том, чтобы убрать из текста всякие высказывания о Егоре Лигачеве, давнем противнике Горбачева.
Грэм ответила, что никаких изменений в тексте делать она не намерена. Михаилу Горбачеву был задан конкретный вопрос, и он дал совершенно определенный ответ.
«То, о чем просит меня гость,  - сказала застенчивая «же-лезная леди» Георгию Арбатову,  - мы бы не сделали и для собственного президента».
В США, где проживают люди 160 национальностей, понятия американской кухни, можно сказать, не существует. Есть кухни различных народов, заселивших эту страну  - китайская, итальянская, мексиканская, японская. Выбирай, что тебе по душе. Сами же американцы очень любят есть мясо, а также жареную индейку, бифштексы и морепродукты. В любом, даже маленьком переулке, можно на¬ткнуться на различные кафетерии, где продаются бутерброды на лю¬бой вкус. Эта еда, пожалуй, самая дешевая и популярная в американ¬ских городах. Может быть, поэтому эту страну ещё называют и стра¬ной «бутербродов».
В штате Северная Каролина нас пригласила в гости семья про¬фессора Раймонда Зарнеки, американца польского проис-хождения в третьем поколении. Он читает студентам лекции о том, как надо де¬лать бизнес, а его жена Ненси, уйдя на пен-сию, неожиданно для всех увлеклась живописью.
Во время застолья Раймонд Зарнеки произнес тост: «Мой отец участвовал в первой мировой войне. Я во второй. У меня три сына и, слава Богу, они не знают, что такое война. Пусть всегда будет мир!».
К слову, мой отец тоже участник Второй мировой войны. Сам я очевидец гражданской войны 1992 года в Таджикиста-не. У меня две дочери и сын. Я тоже хочу, чтобы они не знали, что такое война и охотно поддерживаю тост гостеприимного хозяина.
Профессор и его супруга признались, что почти ничего не зна¬ют о Таджикистане. Я с воодушевлением пояснил, что таджики яв¬ляются древним народом, с гордостью произносил имена Рудаки, Авицен¬ны, Фирдоуси, Хайяма, Саади. Под конец, ссылаясь на выдающего¬ся востоковеда и путешественника Арминия Германа Вамбери, упомянул также, что нас, таджиков, нередко называют французами Востока.
Поздно вечером, когда мы вернулись в отель, Ник деликатно за¬метил, что сравнивая свой народ с французами, я делаю ему медвежью услугу. Оказывается, в представлении американцев французы несерьезная и безалаберная нация.
Между тем, это нисколько не мешает тому, чтобы рядом с порт¬ретом первого президента США Джорджа Вашингтона в Капитолии на протяжении полутораста лет висел и портрет француза Мари Жозефа Лафаета, героя войны за независимость Америки. Он сражался на стороне американцев против англичан.
Что и говорить, американцы удивительный народ. Однажды, ко¬гда мы выехали далеко за город, на опушке леса Ник остановил ма¬шину и, извинившись, полез в багажник. «Я должен выпустить мы¬шей»  - пояснил он. Оказывается, американцы из гуманных сообра¬жений пользуются мышеловками с особым устройством, предназна¬ченными не для истребления, а поимки грызунов.
Под наши одобрительные смешки Ник освободил своих пленни¬ков и мы поехали дальше. Эта деталь потом у меня долго не выходила из головы. Потому что подобная жалост-ливость американских граждан никак не вязалась с удручаю-щими сценами бомбардировок, которые незадолго до того, во имя пресловутой идеи мирового порядка, были произведены военно-воздушными силами США на Бал-канах, в Сербии.
Впрочем, стоит ли в этом винить простых американцев. Большинство из них, как мы убеждались не раз, далеки от большой политики.
Иные затрудняются назвать даже имена президентов, сто-явших у кормила власти еще не в столь отдаленные времена. Но один из них, Джимми Картер, остался в благодарной памяти американцев. Дело в том, что по его настоянию был принят закон, обязывающий прокладку подъездных дорожек для инвалидных колясок в общественных местах. Многие частники были против, потому что это было связано с дополнительными затратами, но, к чести президента, он от своего решения не отступил. В Вашингтоне мы посетили и Национальный кафедральный собор, где за неделю до своей гибели читал страстную проповедь великий американец Мартин Лютер Кинг. В этом соборе в случае необходимости позволяется проводить богослужения представителям любых верований.
Особое впечатление на меня произвело Арлингтонское национальное кладбище, расположенное в штате Виргиния.
Нам показали могилы Джона и Роберта Кеннеди, которые обставлены очень просто, без пышных надгробий и величественных памятников. Зато вокруг установлены плиты с высказываниями братьев Кеннеди, ставших жертвами террора.
Меня до глубины души тронули слова Роберта Кеннеди, которые звучат как его завещание: «Даже если один человек ведёт борьбу против ненависти и делает что-то, чтобы исправить положение во имя справедливости, то он посылает волны надежды, которые способны расходиться и расширять свой круг».
А вот с каким призывом обратился Джон Кеннеди к своим соотечественникам и всем людям Земли:
«Итак, мои сограждане американцы! Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас. Спросите, что вы можете сделать для страны.
Мои сограждане мира! Не спрашивайте, что Америка может сделать для вас. Спросите, что мы можем сделать вместе для свободы человечества».
Уверен, что эти прекрасные слова будет помнить не одно поколение людей.