утро

 Утро

Утро всколыхнуло свежем ветерком сонные, неподвижные окрестности города, прогнав с кривой, вихлявшей между частными домами, улицы жёлтый туман. Он  приполз сюда ещё ночью от реки, шумевшей под холмом.
 Блеснули вдали купола и железные крыши, зашелестели ветки фруктовых деревьев в садах, окатив траву под ними дождём холодной росы. Заскрипел старый деревянный столб у края песчаной дрожки, заглушив шаги идущего по ней человека. Обрывки тумана опустились к  ногам путника, но восходящее солнце светило ему в спину  и до самого поворота на брусчатый тротуар он был скрыт собственною тенью. По силуэту можно было лишь судить, что шел он в чем-то длинном, не совсем удобном, сковывающем любые движения.
 Наконец, он поднялся наверх, к главной дороге и повернул на освещенную полосу. Шедший оказался совсем ещё молодым человеком с лишенным загара тонким лицом. К тому же, довольно высокого роста и почти юношеского телосложения, хотя под  длинной рясой, в которую он был облачён, это не бросалось в глаза.
 Выйдя на главную дорогу, пересекающую  весь частный сектор, парень ненадолго остановился и осмотрелся по сторонам, затем уверенно направился к нижней его части. Пройдя несколько метров вдоль высокого деревянного забора, он неожиданно ухватился за него руками и ловко перемахнул на другую сторону, обнаружив при этом под рясой джинсы и белые кроссовки с лиловой полосой и светящимся лейблом на подошве. Видимо молодой человек сделал это из соображений практичности, так как именно в этом месте старый забор соединялся с новым, высоким бетонным, сурово ощетинившимся металлическими прутьями. Перепрыгнуть такое ему было бы затруднительно даже в фирменных обуви. Какое-то время деревянный забор выправлялся со странным звуком, потом встал на место и все снова стихло.
 Солнце поднялось ещё выше и тени обозначились ярче, однако ни в домах,  рассыпавшихся по холмам, ни на дороге не происходило более никакого движения. Было около шести часов утра, и никто кроме серой вороны, раскачивавшейся на проводах все на том же старом деревянном столбе, не видел этого небольшого, но примечательного происшествия.
Через полчаса, когда ворона успела привести в порядок почти всё своё оперенье и по второму разу пересчитать кривоватые пальцы без одного ногтя на лапах, с холма вниз по улице, в том же направление, что и молодой человек до этого, пронесся внедорожник настолько блестящий, почти зеркальный, что несмотря на бешенную скорость в его затемненном окне она успела разглядеть и себя, и столб, на котором сидела, и конкурента-ворона с соседней улицы, бесшумно проплывшего у неё за спиной в надежде быть незамеченным. Несмотря на дикое любопытство, которое всегда вызывали у неё яркие вещи, ей пришлось сняться с места для очередного выяснения отношений, закончившегося позавчера срывом голоса. Взрыв негодования вылился на этот раз  в пронзительный, но жутко хриплый крик. Не менее хрипло и грубо ей ответили из кустистого сада через пять домов напротив. Она вздрогнула налету: - Ах, ты уже в трёх соснах от помойки! - и месть не заставила себя ждать...
 Двумя красными огоньками вспыхнули на секунду круглые глаза птицы, как-будто придав ей решимости и ускорение... Два красных огонька замедлили внизу ход машины. Из-под колес взметнулся столб песка и пыли... И хотя одно являлось, всего лишь,  отражением другого, общее настроение и тон был задан. В воздухе повисло напряжение...
И в тот же миг прозвучал удар могучего колокола с противоположенного берега реки.   Город вздрогнул и проснулся.
Туи, коими нынче принято  украшать дворы даже глубоко северных  дач, (а, это были именно они, а не сосны, как решила местная птица), заворочались, ожили, но драки не случилось. Цепляться тут было не за что, да и появившийся на склоне оранжевый грузовик, приехавший за переполненными баками, грузно подпрыгивая на колдобинах,   опередил обоих искателей наживы.
Ворона лишь слабо и несколько раздраженно посоветовала своему конкуренту не появляться на ее территории и, пролетая над двором, где все еще блестел красивый внедорожник, так не вовремя отвлекший ее внимание, вплеснула на него свою злость… 
…
Что за жуткие растения, думала она, продолжая оглядываться на лету, и косить глазом на курчавые пушистые деревца. Что за жуткий терпкий запах, не идущий ни в какое сравнение с ее любимыми тополями, вырубленными год назад ради этих уродцев. В них негде спрятаться, нельзя затаиться. Ни прямых могучих ветвей, так громко бьющих по крышам машин и сараев во время грозы; плюющих шапками снега зимой в нерадивых горожан; наполняющих жаркий воздух летом ватными хлопьями, идеально утепляющими ее гнездо. Ни расщелин и дыр, куда можно спрятать заначку.
Для чего люди тратят уйму денег и сил, если каждый второй из этих уродцев не переживет нашу зиму.
Ворона долго размышляла на эту тему, усевшись на единственное оставшееся в поселке «натуральное» дерево. Тут было все: и могучие толстые ветви, и пушистые белые гроздья, готовые к скорому полету, и… дупло. Настоящий кладезь, «банковская ячейка», хранящая многолетний труд, коллекцию идеально подобранных вещей. Блестящие ложки, тяжелый кривой ключ на шелковом шнурочке, разноцветные куски битого стекла, шариковые ручки… Да, ей есть за что цепляться в этом суровом мире!
…

Через неделю после того памятного утра, содержимое дупла дополнилось истинным сокровищем, окупившим прежние неудачи. Его было сложно достать, еще тяжелее поднять и упрятать в расщелину, но материальный результат окупал физические затраты.
В дыре старого тополя, поверх груды разномастного мусора красовался белый ботинок с блестящим логотипом на подошве.
Ворона часто и подолгу сидела рядом со свои внушительным кладом. Ее раздувало от гордости, когда высоко над кроной тополя пролетал старый сосед, завистливо свернув шею, и пытаясь издать что-то нечленораздельное.
Внизу, под тополем по дороге как всегда катил оранжевый грузовик, направляясь к  трем большим бакам, от которых уже тянул легкий смрад. Там, как и в дупле старого тополя, поверх мусора лежало нечто белое с логотипом, переливающемся на солнце. Но левый ботинок, покинувший прежнего владельца гораздо позже правого,  совершенно не интересовал пернатого ценителя.
Венец ее коллекции был найден, и ничто больше в этом мире не могло развлечь ее внимание, вызвать интерес.
Вот впереди на холме появился блестящий внедорожник. Ворона лишь пожала крыльями, и благостно прикрыла глаза. Он проехал под тополем, мимо баков, как обычно, разметав по ветру пыль. За стеклом его багажника лежала квадратная коробка со странной эмблемой в виде желтого треугольника, пересекала который  черная полоса с жирной точкой внизу… Коробка изредка тихо гремела, а когда внедорожник резко затормозил у двора, обсаженного туями, перекатилась на бок, просыпав тонкий белый порошок.
Оранжевый грузовик принялся за дело, ворочая баки и поглощая их содержимое, внедорожник исчез в кирпичном гараже, ворона продолжала благостно греться на солнце.