Падение Нумитора. Глава 1. ч. 1

Хаос великий в Домуса залах царил. Нет, не такой беспорядок, к которому все мы привыкли – воздух натянут словно струна, воздух густ стал и вязок – тесто:  отчаяние в нем с предвкушеньем замешаны вместе. Вслух говорить опасались, но по углам то и дело слышался шепот тревожный; тени в темных плащах беззвучно в углах проносились: словно не Домус то был, а Некрополь –  в царство подземное дверь, страшный проход к духам предков великих. Рея, юная Н’умитора дочь, в столь же невзрачной накидке, кралась вдоль стены, выйти надеясь наружу никем не узренной. Боязно деве сей было – впервые посмела отца повеленье нарушить. Но не только от страха лицо дочь Вождя сокрывала. Льняная туника с вышивкой лучшей и мягкостью с пухом сравнимой – лишь она под плащом покрывала стан её стройный, изгибов прелестных не пряча. И вовсе того было мало воспитанной деве для появления оной вне спальни своей. Что же поделать, в смятенье своем не успела беглянка прикрыться.
- Будь в своей комнате, что б ни узрела. Что бы ни слышала ты иль не видела, ясно тебе?! – дочери Царь говорил лишь немного мгновений назад , в покои влетая без позволения владелицы их и крепко за плечи ее обнимая. Всегда он держал её так, возжелав, чтобы глупая дева моментом прониклась великим. Взгляд черных глаз не отца, но царя, Рекса бесстрашного Альбы Извечной, душу ее  вынимая, всякие силы на спор отбирал. Но, всемогущие Боги, как же хотелось ей в этот хоть раз возразить, в ноги родителю кинуться раненой птицей, только прося, умоляя поведать, что за беда пребудет в их доме.
Что важное нечто случилось и нехорошее, дева легко догадалась – глупой она не была, хоть и род’илась, увы, не мужчиной. Брату её куда более было открыто – с ним отец всё разделял, ведь в тот в будущем сам воцарится.
Потому, когда служка Марика на лавке своей задремала, Рея,  что спящей казалась лишь до поры, споро плащом уснувшей гречанки плечи покрыла свои и, будто бы дух воздушного Лара, неслышно, наружу прокралась. Когда-то рекла кормилица юной совсем еще Рее, что Сильвиев род особым чутьем обладает, к жрецов-предсказателей виденью близко. Старуха о том говорила, что дар тот они получили, Богов кровь наследуя через Энея. Сейчас же чутье это деве сказало - буря грядет, что бедою грозит всему роду. Рея должна была выведать всё.
В сих размышлениях тоскливых метясь, чуть не попалась храбрая дева, едва с караульным не встретясь у тайного лаза дворца. Одно только то, что у крипто-прохода воин стоит, кой и ведать не должен о скрытых дверях, уже потревожило Рею. Но более то её поразило, что ранее мужа сего не встречала средь воинов отца. Рея и думать о том побоялась, что бы случилось с ней, коли она в таком виде попалась тому чужаку рядом с местом, от глаз посторонних сокрытым. Стражник, однако, стоявший у двери, был взбудоражен настолько событиями ночи, чтоб зренье его, что зовется орлиным, рассеялось в  пыль. Удалось юной Рее укрыться в ближайшую нишу в стене коридора, что  в заднюю часть всего Домуса вел. Был освещен он лишь парою факелов, и ниши с боков укрывала кромешная тьма -  это беглянке на руку было. Мерил шагами тот муж галерею, рукою одной придержав, что он прятал под грубою тканью накидки.  У Реи в отца глаз был зорким, сметливой была голова. Подметить неважное, будто, и мелкое очень умела она без усилий. Ныне она с интересом смотрела на война чужого и видела то, что от многих могло быть сокрыто. Тот во все стороны света смотрел непрестанно, словно бы ждал иль врага, или гостя. Что под накидкой он прятал, явную ценность для них представляло. Сильно боялся чужак, было ясно: от первого шороха дрогнул он как от бича. В его волосах, удивленно узрела беглянка, клок паутины изрядный, рукав же накидки успел он где-то порвать. «Чисты коридоры отца моего обиталища, не место в них гадам и паукам. Откуда же воин сей грязен настолько, из царства подземного будто-бы вылез… Подземного? Что ж, может быть!..», - испуганно Рея ланиты закрыла руками. Застыла, что статуя, мрамора светлого краше, хоть поза ее и не слишком удобной была, и царская дочь  представляла, что, тело ее затечет, да и кулем повалится на пол.  Но ждать недолго пришлось, всего через пару мгновений к стражу таинственный муж подошел. Лица его Рея не зрела, амицией  темной оно оказалось сокрыто. Изящную тонкую руку муж протянул, но спесиво и резко.  И видела Рея, что кожа на пальцах груба от меча. Мозоли не скрыли ни юности гостя, ни гордого стана его – сей муж или отрок владыкою был к подчиненью привыкшим. Свою странную ношу в ладонь к господину воин поспешно вложил – то была небольшая табличка под воском. Хоть и трудно пришлось, но увидела Рея кусочек таблички – а на ней линий множество грубых, будто бы карта была в ней начертана спешно. Очень старалась царская дочь рассмотреть и побольше: что же еще она может, кроме как зреть и запомнить?
- Вызнать сейчас удалось только это, - хрипло рек воин, молчавший до сель очень долго, - Ваш-то старик свои тайны хранит под замком. Ох, нелегки под землей во Дворце коридоры - сам я по ним сейчас шел, с тобою на встречу, и должен сказать…
- Тихо, - змеем шипел заговорщик, скрывавший лицо, - все, что желаешь сказать мне, времени лучшего может дождаться. Кое-кто, нам всем известный, вызнать не должен ничто раньше срока.  – Так он сказал и, проворно табличку сокрыв под накидку, спиной повернулся, чтобы уйти. Только клеврет его снова изрек, уже громче, с угрозой:
- Я твою просьбу исполнил, теперь же меня ты уважь, - страж грозный вид попытался надеть, но заметно дрожал, - уговор был у нас, коли помнишь.
- Был уговор, - господин отвечал ему ровно. Медленно он повернулся и, даже с ленцой, но видела Рея, как он, словно в гневе, стучит друг о друга пальцами рук. – И ты помнишь прекрасно условья его. – С теми словами безликий стражу под ноги бросил монету, медную, гнутую: и сухаря не попросишь с такой.  Жест был небрежен, но всё же дрожание рук не укрылось от девы, - ждешь остального? То после получишь.
«Стражник дрожит пред своим господином.  Или скорей же боятся те двое друг друга» - думала Рея, невольный свидетель их встречи. Рада была, что глаза её видеть способны так хорошо, даже в сумерках каменных стен. Зрением острым таким обладали опять же все Сильвии, и, несомненно, то было волей богов и наследием потомков Венеры. Так говорят…
- Всего лишь медяк! – страж возопил, так возмущенный обманом, что даже о страхе забыл. И потянулась рука к рукояти клинка, что висел на бедре его сбоку.
- Был уговор об оплате частичной до дела свершенного. Но помнишь ли ты, чтобы речь шла о сумме?  – словом стальным, как клинком, сделал выпад безликий. – довольствуйся тем, что дают. Ну а теперь же ступай, исполняй, что велели,  или, клянусь тебе, в час принесения жертвы, вместо черного мерина брюхо тебе раскроят, а кишки твои рыбам на корм тот час пустят.
Выпалив это, чужак удалился в одну из дверей, что уводили во внутренний дворик. Страж не посмел за ним следовать вновь. Рее казалось, что слово своё господин приготовил заранее, словно бы знал, что лишь так поведет разговор.  Вот и смотрела она на безликого, шедшего прочь, был пока он заметен сквозь тени. Пристально дева глядела в его силуэт, и чем больше смотрела, тем видела дальше, страхом сильнее сжималась душа. Ибо слишком знакома была эта поступь, как пальцев нервический стук, как и голос, пускай приглушенный – владельца узнала она.
Далее ждать ей пришлось очень долго, и счастлива Рея была, когда звук услыхала высокий что издавал малый колокол медный: над главным он входом висел. Ведь значило это, что время пришло первой смены у стражи. Следующей ждать бы пришлось еще дольше, лишь через три ночных часа  колокол вновь запоет.  Воина дождавшись ухода, Рея пошла было вслед за безликим. Но в дверь заглянув, через коею скрылась фигура, топнула ножкой с досады: исчез заговорщик. Думала храбрая дева смущенно – рассказать ли отцу своему, что узрела? Что за табличку те двое скрывали? Может приказ исполняли отца, иль же интриги плетут самовольно? Так и стояла, качаясь на пятку с носка и обратно. Тот человек, что свой лик сокрывал, близок был Рее, ему доверяла. Только чутье от богов обретенное, столь неизменно и страстно кричало: что-то не так, слишком всё это важно. Если к отцу подойдет, снова запрет он ее, выбраться вряд ли удастся. Да еще может добавит плетей… Так и колеблясь,  Рея шагнула ко входу, что скрыт был в стене.  Там барельеф, сделанный грубо, будто бы в спешке, с дятлом священным сей вход охранял. «Дятлы везде во дворце, о Великие Боги как скучно!» Дева вздохнула – птиц она любит конечно, но мера должна быть всему! Нет, пусть сначала она всё разузнает, только потом и расскажет отцу, но если только ей будет что баять. Пальцами вжав одновременно камень – глаз и крыло и оливковый лист, Рея открыла проход.

Продолжение: http://www.proza.ru/2019/06/10/1525