Несколько слов из истории моей маленькой родины

                Да ведают потомки православных
                Земли родной минувшую судьбу.
                (А.С. Пушкин)
              По версии исторической справки, добытой мною из интернета, начало образованию села Силантьевка, что в Кустанайской области Казахстана, где я родился и прожил свои первые восемнадцать лет, было положено в 1875 году стараниями семьи богачей Чураковых - отца и двух сыновей, приехавших из Украины. Отца звали Силантием, отсюда   и село наше получило своё название. Через дорогу от Силантьевки образовал посёлок младший сын и назвал его Малой Чураковкой, а в семи километрах от Силантьевки старший сын в свою очередь образовывает свой посёлок - Большую Чураковку, ставшую на несколько десятилетий центром Убаганского района. После развала СССР и образования самостоятельной Республики КАЗАХСТАН, район получил название Алтынсаринский. «Но прежде, чем открыть посёлки, отец с сыновьями образовали заимку, которая находилась на пригорке за озером. Место расположения выбрали удачное: с одной стороны земля была очень плодородна, с другой стороны было большое озеро (впоследствии оно высохло)». Во времена моего детства ходила легенда: будто бы некогда ранее существовавшие родники, подпитывавшие озеро, были уничтожены (забиты кожами) некими вредителями во время Октябрьской революции.               
Со слов же моей матери, Болотиной Анны Егоровны (по её предположению), первую заимку на пригорке у озера поставил дед Силантий Анисимов (потомки которого возможно ещё и сейчас проживают в этом посёлке), а о семействе Чураковых она как бы и не слышала.   Что за этим кроется - лукавство или осторожность, нам уже не узнать. Кстати, в интернете я обнаружил ещё одну версию. Подтверждения той или какой иной версии добыть мне не представилось возможным, так как в ту пору, когда у меня стал проявляться интерес к прошлому моих родственников и появилась возможность без риска раздобыть какие-то сведения, хотя бы из не очень далёкого прошлого, свидетелей его в живых уже не осталось никого.
             На первое время семья Чураковых (по сведениям из интернета) «построила себе землянку. Она была построена из пластов, а пласты делались из земли и дёрна».
             Дёрн – это густо заросший травой, скреплённый корнями многолетних растений верхний слой почвы, а также вырезанные пласты из этого слоя.  (В такой же «землянке», построенной из таких же пластов, родился и вырос я). Вообще - то на самом деле землянкой называют крытое углубление в земле, вырытое для жилья. Здесь же речь идёт о так называемой «мазанке» -  хате или избушке, построенной из пластов и обмазанной глиной, замешенной с соломой.  Полы в таких избушках были земляные, покрытые и промазываемые периодически той же глиной, смешанной с другими ингредиентами, которые я не назову, во избежание возможной ошибки.   Для поддержания необходимой чистоты на полу в избушке использовались веники, изготавливаемые из подходящих для этой цели растений, произраставших вокруг наших дворов.
            Чураковы «выращивали овощи, держали скот, впоследствии стали выращивать зерно, и возили в город на продажу или   обмен. В 1901 году появляются первые дома, которые были построены из брёвен». (Однако надо заметить, что наверное до самых 50-х годов ХХ-го столетия, пласт оставался основным строительным материалом для постройки подобных избушек в нашем селе.)  «Отец и два его сына строят каждый себе дом, между домами они оставляют большие участки земли, чтобы впоследствии поселить своих родственников.
В 1907-1908 г. наше село попадает под вторую волну переселения. Правительство осуществляет аграрную Столыпинскую реформу. Переселенцам предоставлялись большие льготы: их наделяли землей -30 десятин на душу (мужскую) и они освобождались от налогов и повинностей сроком на 15 лет, семьям выдавали денежную ссуду.
         В 1913-1914 годах происходит социальное расслоение крестьянства. В селе появляются зажиточные, работящие, трудолюбивые семьи, более предприимчивые и оборотистые, которые в своё хозяйство привлекают наёмную силу - батраков. И появляется класс неимущих или обедневших крестьян, не сумевших встать на ноги и обойти более удачливых соседей. Мировая война эхом откликнулась на благосостоянии крестьянства и проложила ещё одну пропасть между зажиточной и обедневшей частями населения. Военный налог, введённый в первую мировую, больно ударил по неимущим крестьянам, ожесточив их против царизма и местной власти. Противостояние усугубилось и тем, что появлялись ссыльные революционеры в селе, которые оказывали моральное воздействие на бедняков и помогали их духовному росту.
           В 1914-1915 годах численность переселенцев в различных районах Кустаная резко возросло. К середине 1919 года в нашем посёлке образуется Советская власть. Советская власть стала забирать у зажиточных семей плодородную, ухоженную землю в свои руки, а их вытеснять. В свою очередь эти семьи старались всячески навредить Советской власти: убивали председателей и их семьи, сжигали дома, травили посевы.
          В это время в селе Силантьевка появляется ссыльный Салабаев Кирилл Николаевич, прошедший застенки царских казематов, сибирскую ссылку и сосланный из Черниговской губернии на поселение в 1910 году на заимку с. Силантьевка».
           Активный революционер «в Силантьевке он организовывает ячейку ВКП(б), которая активно работает по укреплению позиций Советской власти и решает насущные проблемы: проводит новый раздел земли между богатыми и бедными, выделяя беднякам лучшие земли, изымая излишки хлеба у зажиточных крестьян и отправляя его в город, тем самым выполняя постановление «О продразвёрстке». Всё это не могло не вызвать ответную реакцию со стороны богатых, которые ненавидели Советскую власть, а председатель Сельского совета Салабаев К.Н.- олицетворение этой власти». И немудрено.
          Как рассказывала моя матушка, коммунист Салабаев К.Н., выполняя «Постановление о продразвёрстке», изымая «излишки» хлеба у зажиточных крестьян и «отправляя его в город», никак не забывал и о себе, заполняя собственные «закрома» зерном, добытым в поте лица своего мозолистыми руками сельских тружеников. Сноха Салабаева, редкой душевной красоты женщина, будучи близкой подругой старшей сестры моей матери, Марфы Егоровны Дудовой (по мужу), тайно помогая продуктами, помогла её семье просто элементарно выжить в те нелёгкие времена.   
        «После очередного заседания Сельского совета, где решался вопрос о переселении   богачей на другие земли, трое кулаков приняли решение расправиться с председателем Сельского совета. Вечером с 3-го на 4-е октября 1920 года, ужиная, Салабаев К.Н. сидел за   столом в своей неказистой хате, как вдруг раздался роковой выстрел из дробовика в освещённое окно. Так трагически погиб первый председатель Силантьевского сельского совета Салабаев Кирилл Николаевич. Людская молва обвинила в этом убийстве род Силантия Чуракова, так как они были зажиточными и были против нововведений Советской власти. Они были осуждены и высланы из села». Вот такая, официальная, версия событий того далёкого времени.
            Я ещё застал каких-то Салабаевых. И это возможно были родственники Кирилла Николаевича. (Может быть даже его сноха, о которой мне рассказывала мать). Мы как-то даже побывали с моей матерью у них в гостях. Мне тогда было совсем немного лет и я мало что о них помню, поскольку они вскоре куда-то уехали из Силантьевки. Помню только мальчика, который был постарше меня и его мать, с виду ровесницу моей матушки. А вот отца я не помню. Кажется, его не было в этой семье.
          Незадолго до своей смерти мать моя открыла мне настоящую правду об убийстве Салабаева :
         - Салабаева застрелил мой дядя - и, тут же спохватившись, испуганно   добавила, -  наверное зря я тебе это сказала.
           И я, чтобы избавить от излишних волнений и тревог, поспешил её успокоить, клятвенно заверив, что тут же всё забуду. И я уже не осмелился расспросить поподробнее об этом дяде, с какой он стороны, чьим он был братом - деда или бабки, и почему она опять же ни единым словом не обмолвилась о Чураковых? Ведь по всему выходит, что их она непременно должна была знать: давным-давно она довольно подробно рассказывала мне о судебном процессе и о высылке из посёлка осуждённых по этому делу.
             При сопоставлении известных мне фактов, логика моих размышлений возбуждает у меня возникновение всё больше и больше новых вопросов: не имел ли какое отношение к этому делу отец моей матери? Почему мать моя почти ничего не рассказывала мне о своих родителях и я, к стыду своему, подобно манкурту, не знаю о них достаточно всего того, что должен был бы знать по своему сыновнему долгу. О деде я только и узнал, что это был невысокий, но физически очень крепкий мужчина, «чемпион» посёлка, как бы теперь сказали, по армрестлингу и то, видимо, только потому, что я очень вроде бы  походил на него своим внешним обличьем (и уж, конечно же,  не физической мощью); был дед мелким торговцем и был убит грабителями, но в этих сведениях я настолько не уверен, что порой мне кажется это из разряда моих домыслов, и в реальности состоявшегося когда-то рассказа я сам уже сомневаюсь, настолько эти воспоминания подыстёрлись в моей, порядком ослабевшей, памяти.   
             Возвращаясь к моменту убийства, уточню некоторые детали этого происшествия, которые я пропустил, дабы ненароком не нарушить стройности официального повествования. Не знаю, какими средствами освещения своего жилища располагал тогда Салабаев, но на этот раз он решил воспользоваться тем обстоятельством, что было ещё не столь позднее время, и на улице было достаточно светло. Устраиваясь поужинать, Салабаев посуду с едой поставил на подоконник и сам сел как раз лицом к окну, чем облегчил убийце исполнить задуманное без излишних проблем. Восемнадцать дробин попали ему в плечо, лицо и сердце. Мне моя мать показывала «неказистую хату» Салабаева. Если я ничего не путаю, это был один из немногих в нашем посёлке - добротный бревенчатый дом.   
           И вот вчера, 15 марта сего 2017-го года, в интернете я «наткнулся» на интересную заметку-рассказ, перепечатанную кустанайской «Старой газетой» 4 декабря 2016-го года из газеты «Степной крестьянин» 1929-го года: «Там, где был убит товарищ Салабаев», написанную неким М. Криничным. Из неё я узнал много для себя ценных сведений, очень схожими с рассказом моей матери. И называлась она: «У озера Джартынкуль». Много в ней знакомых мне фамилий, которые я часто слышал в нашей семье: Кирбятьевы, Морозовы, Анисимовы, Гайворонские, Лузины, Скурыдины, Кандыба, Тарановы, Синельниковы. А жену Лузина, Василису Михайловну, я и сам ещё отлично помню. Моя матушка часто общалась с ней и называла её Васёной. Помню я и её детей: сына-инвалида (он заметно подволакивал левую ногу и плохо владел левой рукой; однако был женатым) и незамужнюю дочь, которые были старше меня лет на десять. И, так мне кажется, если слегка поднапрячь свою стремительно слабеющую память, я пожалуй могу даже вспомнить и их имена: сын – Виктор (закрываю глаза и как будто слышу чей-то голос из далёкого прошлого: «Витька Лузин»), а дочь Зоя.  Помню Синельниковых, но смутно; помню встречи моих родителей со Скурыдиными в городе Кустанае.
          Вот выборочно несколько строчек из рассказа Криничного. «Только, только отстраивался Кустанай (по прибытии Салабаева). А в степи и вовсе целина непочатая. У озера Джартынкуль несколько изб, а земли сколько глаз хватает, и всё ихнее: Кирбятьевых, Морозовых, Анисимовых. Крепкие дома, широкие дворы, машины, скот… Есть и беднота – голь перекатная. Сама своего не имеет, а всё работает на Анисимовых да Кирбятьевых. Так вот и рос посёлок у озера Джартынкуль – беднота и тузы Силантьевы (они же Анисимовы) по имени их и посёлок назван Силантьевский». И что показательно, также во всём рассказе ничего, ни единого слова, о семье Чураковых. Так и мать моя говорила мне, что первым свою заимку у озера поставил дед Силантий Анисимов. И эта версия кажется мне наиболее убедительной; Чураковки были построены братьями Чураковыми, тут сомнений быть не может, а вот Силантьевка пожалуй всё-таки ведёт своё начало с заимки, построенной дедом Силантием Анисимовым. У нас в селе нередко настоящую фамилию заменяло имя «старшины рода». Так я очень долго считал, что у детей Зота Ермолаевича фамилия – Зотовы.
          После гибели Салабаева «ночью ходили арестовывать. Кто убийца? Никто не знал. Но по какому-то классовому чутью шли в богатые тесовые дома и арестовывали кулаков. Их набралось свыше двадцати. Тем же днём беднота и середняки под своей охраной отправили убийц в город».
           И теперь, поскольку матушка моя не назвала мне имени этого своего дяди и с чьей он стороны, вспоминая разговоры в семье, я начинаю размышлять. Отец мой был из небогатой крестьянской семьи. Как-то в какой-то год, ещё не оправившись после тяжёлого ранения и контузии, полученных на фронте первой мировой войны, испытывая некоторые трудности при выполнении физических нагрузок, он не сумел заготовить на зиму достаточное количества зерна и обратился к богачу Морозову с просьбой дать взаймы немного зерна до следующего урожая. Морозов отказал, а вот когда в селе началось раскулачивание, изъятие излишков у богатеев, среди ночи прибежал к окну отцовской избушки, стал колотить в стекло и умолять моего отца взять у него зерна столько, сколько потребуется. Теперь от щедрой помощи кулака уже отказался отец. Мать же моя похоже была из зажиточных, и поэтому у отца с тёщей по материальным вопросам часто возникали скандалы. В разговорах матери со своими сёстрами об их матери часто повторялась фамилия Кирбятьевых, и у меня, несмотря на мой малый тогдашний возраст, невольно складывалось подозрение на какое-то родство моей бабушки с этими Кирбятьевыми. И теперь у меня возникает вопрос: а не девичья ли это фамилия моей бабушки, и не её ли братец был убийцей Салабаева?
         «В 1922 году в нашем селе образуется артель. Артель - это первое коллективное хозяйство, которое служило базой для создания колхозов. В 1932-м году артель объединилась с колхозом Чистополовка и переименовалась в колхоз «Красный Пахарь». В этом же году организована МТС (Машинно-Тракторная Станция), первый директор Аддамовский. Первый трактор появился в 1931-м (?) году марки «Фордзон», первые трактористы были Болотин В.Г. и Стаценко Григорий; и первая автомашина, Олейников и Игнатов были первыми шоферами».
           Шофера в 30-е годы ХХ-го столетия были, пожалуй, в не меньшем почёте, чем космонавты в шестидесятые. Откуда, из каких запасников, извлекает моя память такой драматический момент: похороны водителя, вроде бы сгоревшего вместе с автомобилем?  Это был, примерно, 1933-й год; мне вспоминается множество народа, транспаранты, траурные речи.
            В конце 40-х годов МТС и колхоз объединяются в совхоз «Силантьевский», который поднял и которым долгое время успешно руководил талантливый директор и прекрасный человек -  Вихляев Иван Иванович.