Утро лучшего. Дня

Мой отец попал в плен в 85-м. В безымянном ущелье горной системы Гиндукуш. Протяжный свист и резкий удар – всё, что он мог рассказать о том бое с моджахедами. Его тяжелораненого не добили только потому, что в бреду он раз или два произнёс на арабском фразу «уа ашхаду анна Мухаммада расулюЛлах» («Мухамед – пророк Аллаха»). Это завершающая часть Шахады – канонического выражения, произнося которое человек становится мусульманином.
Отец знал арабский и турецкий, изучал обычаи и верования народов Азии и Востока. В том числе и как переводчик он попал в Афган.
Через два или три месяца после ранения и пленения отец оказался у Ахмад Шаха по прозвищу «масуд» («счастливый»).
– Как твоё имя? – спросил Шах Масуд по-арабски.
– Иван, – ответил отец.
– В Бога вершить?
– Нет.
– Кроме русского и арабского ещё знаешь языки?
– Турецкий, немного пушту.
– Хорошо. Будешь учить наших детей языку Пророка. С паршивой овцы...
На этом странная аудиенция завершилась. Отца посадили в небольшой грузовичок, завязали глаза и пару-тройку часов везли по горным дорогам. Приехали в пункт назначения когда уже стемнело. Приказали снять повязку и выйти. Повели под дулами автоматов по узким улочкам горного кишлака с глинобитными домами.
На одной из улиц отцу и конвою повстречалась женщина в синеватой чадре. Отец невольно взглянул ей в глаза и тут же получил удар чем-то твёрдым по затылку. Очнулся уже утром на циновке у стены сарая, в котором держали коз.
Минут через 15 дверь сарая открылась и на пушту послышалось недружелюбное «выходи, шурави!».
Отец встал. Вышел из сарая. Заложил руки за спину и под прицелом двух автоматов снова пошёл по улочкам кишлака, почти не подымая головы. На этот раз дорога заняла не более 5 минут.
– Стой, – прозвучало позади.
Кто-то открыл дверь относительно большого здания с двумя окнами, занавешенными красными тряпками.
– Заходи.
Отец вошёл в помещение. Глаза не сразу привыкли к полумраку.
На лавках перед отцом сидели дети. Около 30 человек. Разного возраста. Примерно от 10 до 15 лет. Карие глаза. Смуглые лица. Недоверчивые взгляды. У некоторых на голове красовался паколь – «пуштунка», как называли их советские.
– Ваш новый учитель. Иван, – произнёс конвоир, стоявший позади, и направился к выходу.
Полоска света, врывавшаяся через дверь, медленно сжалась и исчезла.
Через пару секунд в отца полетели камни, палки и всё, что могло оказаться в детских руках. Отец закрыл голову и только слышал отчаянные крики «шакал» и ощущал боль от попадающих в тело предметов.
Скрипнула дверь, в помещение снова ворвалась полоска света и всё стихло.
– Хватит! – прикрикнул человек с автоматом, – Ахмад Шах сказал, нужно учиться.
Дверь закрылась и наступила тишина. Так продолжалось секунд 30.
– Уахид, – произнёс отец и поднял указательный палец правой руки вверх. Дети внимательно смотрели, не произнося ни звука.
– Итнан, – к указательному пальцу присоединился средний.
– Талата, – третьим стал большой.
*
Прошло полтора года. Дети уже довольно сносно разговаривали на арабском. Немного читали. Могли написать что-то простое и важное.
Однажды утром в конце урока в класс вошли трое. Двое парней с автоматами и мужчина с небольшим изогнутым кинжалом, заткнутым за пояс.
– Всем встать! – приказал один из моджахедов.
Отец уже стоял. Дети молча повиновались.
Секунд через 15 в помещение вошёл Ахмад Шах Масуд. Дети радостно закричали, загалдели. Масуд поднял правую руку. Шум быстро стих.
– Дети, – начал Ахмад Шах, – братья, мужчины. Завтра закончится ваше обучение в этой школе.
Снова шум, гам, выкрики. Снова поднятая верх рука. И снова тишина.
– Завтра, – продолжал Масуд, – наступит для вас утро лучшего дня. Пока идёт война. Но она скоро закончится. Мы, без сомнения, победим.
Крики, квалт и снова десница полевого командира легко помогла ему вернуть внимание детской аудитории.
– Мы победим. И тогда... Вас здесь 30 человек. Трое из вас со временем станут врачами. Очень хорошими врачами. И будут спасать жизни других. Двое станут сапожниками, а пятеро пастухами. От клиентов у вас не будет отбоя, потому что работа ваша будет приносить людям радость. Один из вас спустя годы станет главой общины, трое – чиновниками, трое – очень богатыми людьми.
– Я.
– Нет я! – послышалось с задних рядов, но торг быстро стих сам собой. На этот раз Ахмад Шаху не пришлось поднимать руки.
– Один из вас станет очень богатым человеком и другие богачи для него будет бедняками. Семеро из вас ничем не прославятся, но будут уважаемыми людьми, чтущими свою страну, историю и Аллаха.
– Семеро из вас станут военными... Пятеро погибнут, защищая стариков, детей и жён...
Дети смолкли. Никто не закричал «я!».
– Но кто попадёт в эту пятёрку героев? Кто станет самым лучшим в мире пастухом или сапожником или замечательным врачом?.. Этого не знает никто!
Масуд замолчал на несколько секунд.
– Я не пророк и не гадалка. Таковы выводы науки, которую в Европе называют статистикой. По данным учёных людей, трое из тридцати афганцев становятся врачами, двое – сапожниками, трое – чиновниками, семеро – военными, и так далее. Но кто и кем станет – решает не статистика. Решаем не мы. Не я и не вы. Решает...,  – и Масуд поднял вверх указательный палец правой руки.
– Уахид, сказал кто-то из детей и послышался звонки смех, который, впрочем, почти тут же стих.
– Решает это Аллах, – продолжил Масуд, – молитесь ему и он приведёт каждого туда, куда он должен дойти в славе и великолепии. Сами не дерзайте избирать свой путь к почёту и уважению.
Помощник Ахмад Шаха достал из небольшого мешка книги и раздал всем детям.
– Священный Коран..., – произнёс Масуд, – читайте, внимайте, исполняйте. Это... утро вашего лучшего дня.
Ахмад Шах развернулся и сделал пару шагов в сторону двери. Вдруг остановился и пристально посмотрел на отца. Парни с автоматами подошли чуть ближе. Дети затихли и насторожились.
Масуд медленно приблизился к отцу и засунул правую руку к себе под плащ на уровне пояса. Сердце отца бешено колотилось. Полевой командир, уничтоживший не одну сотню советских военных, медленно достал нечто из-за пазухи и, не сводя глаз с отца, слегка ткнул чем-то острым в живот.
– А это тебе, Иоанн. Это твоё утро лучшего дня.
Не опуская глаз, отец взял предмет из рук Масуда, проводил моджахедов взглядом до двери и только потом опустил голову вниз. В руках его была книга. На обложке было что-то написано по-русски. Впервые за 18 месяцев он видел родной алфавит и не сразу понял, что за надпись была выдавлена по коже. Надпись состояла лишь из одного слова. «Биб-ли-я», – медленно прошептал отец.
Не сразу он стал читать эту книгу. Несколько месяцев она пролежала на ящике в сарае, куда возвращался отец после занятий языком с очередной партией афганских мальчишек.
Но однажды он всё-таки открыл Библию. Открыл на случайной странице и прочитал первую попавшуюся на глаза строчку.
– Изведи из темницы душу мою, исповедатися Имене Твоему...
Вскоре эта фраза стала для отца молитвой. Других он не знал. Да и Библия постепенно стала в прямом смысле откровением всей его жизни.
Около года понадобилось отцу, чтобы не спеша прочитать книгу книг. Прочитать и ощутить нечто, что не укладывалось в его материалистическое понимание мироздания. Нечто, что на первый взгляд не было разумным, но по ощущениям превосходило всё разумное. Нечто, что казалось по-детски простым, но в реальности было более сложным и взрослым, чем все научные и коммунистические изыски. Нечто, что однажды заставило взлететь на воздух соломенную крышу сарая, где жил отец, разметало глинобитные стены, ящики, циновки, коз, а самого отца отбросило на несколько метров в сторону.
Так для него закончился плен. Кишлак, где находился отец, разнесли в пух и прах мотострелки 210-й Гатчинской дивизии. Ночью отец, истекая кровью, вылез из под завала, кое-как скатился по горному склону и прополз несколько километров до советского блок-поста. Пришлось пережить ещё пару неприятных моментов при встрече со своими. Не сразу в бородатом мужике, одетом в афганские одежды, признали советского офицера. Спас русский авто-мат.
Дальнейшая история не столь интересна. Разговаривая со своими учениками, я её обычно опускаю и перехожу к главному.
– Ребята, – говорю я вчерашним своим ученикам, собравшимся на выпускном вечере, – завтра наступит для вас утро лучшего дня. Каким оно будет? Какой будет ваша жизнь? Это я вам сейчас расскажу.
Дети и их родители в этот момент замолкают и пристально смотрят на меня, вслушиваясь в каждое слово.
– Пять человек из вас станут в будущем врачами. Очень хорошими врачами. Будут спасать жизни людей. Будут уважаемы и любимы.
– Семь человек станут водителями, пятеро в совершенстве освоят слесарное искусство, шестеро всерьёз займутся научной работой.
– Один из вас добьётся успехов на политическом поприще. Будет защищать права и свободы своих сограждан.
– Трое разбогатеют.
На этом месте всегда слышатся негромкие возгласы «я!», «нет, я!», «нет, нет, только я!».
– Двое станут шахтёрами. Два-три человека окажутся в милиции и прокуратуре. Одна девочка станет судьёй, одна – балериной, три или четыре – учителями.
– Пятеро парней окажутся милиционерами и военными. И один из них погибнет, защищая свою страну, родных, стариков и детей.
Обычно в этот момент все замолкают и я внимательно смотрю на детские лица.
– Я не пророк и не гадалка. Такова статистика, а она, как известно, знает всё. По статистике, 3% выпускников российских школ становятся врачами, 2% – учителями, 1% – юристами, 2% – слесарями, 4% – сотрудниками правоохранительных структур или военными...
– Всё это достоверные факты, известные статистикам. Не знает статистика только одного: кто именно из вашей параллели окажется тем самым главным героем, что отдаст жизнь за других, кто окажется тем замечательным политиком, что будет думать о нас, кто станет великолпеным водителем, лётчиком, учёным, врачём...
– Знает и решает это только Он, – и я поднимаю указательный палец правой руки вверх.
– Решает это только Бог, – продолжаю я, – молитесь ему и он приведёт каждого туда, куда он должен дойти в славе и великолепии. Сами не дерзайте избирать свой путь к почёту и уважению.
После этого я вручаю детям книгу книг – Библию и поздравляю с окончанием средней школы.
А затем говорю:
– Теперь давайте веселиться. Бог этого нам не запрещает, а, напротив, говорит «Всегда радуйтеся и веселитеся о Господе...». Пусть именно так и наступит ваше утро лучшего дня.

Омск. 8 мая 2019 года.