Долина Гофер-2. Королева и изгнанник

(ОТРЫВОК, НАЧАЛО)

      
       ГЛАВА 1
      
       Каково это - стоять против ветра, который вызывает на твоём лице слёзы, в тот момент, когда ты меньше всего хочешь плакать? Нет, не так. Когда ты меньше всего хочешь показать, что ты готов плакать и изо всех сил сдерживался.
       Каково это - видеть перед собой обычные скалы и пепельный песок, такой же надёжный, на котором ты стоишь сейчас, и все твои органы чувств кричат: "Впереди нет ничего страшного!" Но твой разум знает - они лгут.
       Каково это - сделать один шаг вперёд, и твоя жизнь, вероятнее всего, закончится? И всё в тебе противится этому шагу, и ты отдал бы что угодно, чтобы только его не делать. Но тут в твою руку вкладывают кинжал и голос рядом говорит: "Иди". И ты делаешь этот проклятый шаг.
       Казнённый человек знал, каково это всё. Здесь ветер продолжал дуть в лицо, грозя толкнуть его обратно в портал. Но обратно было нельзя. И стоять на месте было нельзя. Потому что впереди шла тварь - воплощение кошмаров всех людей твоего мира. Ветер срывал с неё клочья чёрного тумана, и она пыталась собрать их обратно, чтобы прикрыть тонкий прут - собственный позвоночник, так что её движение к порталу было вынужденным. Три тёмно-красных глаза, расположенные треугольником на круглой чёрной голове снюся сверкали раздражением, а его позвоночник складывался в себя и вновь вытягивался, производя мерзкий скрежет.
       Зигфрид с усилием проделал несколько шагов в сторону и "уступил" снюсю дорогу в портал, к его гибели. "Надеюсь, ты там поймаешь кого-нибудь в свой туман, ну а нет - сегодня ночью многих людей ждут кошмарные сны, вызванные твоей смертью, включая всех троих королей нашего мира, которые присутствовали при казни. Жаль, я так не умею". Человек завороженно смотрел, как тварь проходит через марево портала, и тот почти сразу закрывается - исчезает. Ветер тоже исчез, и понимание этого было толчком, который заставил появиться интересу к окружающему.
       Сырая холодная хмарь не позволяла проникнуть взгляду дальше, чем на тридцать-сорок метров. Но было понятно, что Зигфрид стоит на площадке между каменными столбами - родственниками колонн пустоши Бисти, места его казни в родном мире. Никого живого в обозримом пространстве не было. Нужно было куда-то идти, хотя бы чтобы отдохнуть. Несколько суток он провёл в ожидании, постепенно теряя надежду, что удастся избежать казни. Сон в это время походил на мелкие ямы беспамятства, достигнув дна которых приговорённый быстро выныривал обратно в нерадостную явь. Для организма человека, которому уже стукнуло шестьдесят пять лет, такое не могло обойтись легко, и теперь, когда рубеж был пройден, а изучение нового мира требовало времени и энергии, больше всего требовался сон.
       Спать в местном варианте бистинской пустоши Зигфрид инстинктивно не хотел. Поэтому он пошёл туда, где, как ему показалось, небо было немного светлее. Вскоре скалы стали реже, а песок под ногами сменился землёй, покрытой светло-жёлтой травой. Но жёлтой она была не потому что сухая, как раз наоборот - живая и мясистая, а потому что здесь, видимо, никогда не было яркого солнечного света. Через некоторое время Зигфрид увидел впереди масляно блестевшее тёмно-красное пятно. Это оказался гигантский слизень - ещё одна иномирная тварь, которую в его мире охотники рода Обен порой вылавливали и продавали магам-алхимикам, а те изготавливали из них чудодейственное зелье. Это зелье быстро залечивало многие телесные повреждения и имело омолаживающий эффект. Стоило оно, правда, очень и очень дорого, и простые люди не могли позволить себе его купить. А он, Зигфрид Дадиани - мог и иногда покупал. Вернее, когда он был Зигфридом Дадиани. Потому что сейчас эта фамилия была даже не пустым звуком, она была ничем.
       Ноги человека уже заплетались, он очень устал, а однообразный равнинный пейзаж всё тянулся и тянулся. Ложиться спать прямо на эту жёлтую траву и становиться едой для слизня или жертвой для снюся, тем не менее, не хотелось, поэтому Зигфрид шёл и шёл вперёд, уже почти ничего не видя перед собой. Он даже не заметил, что вокруг стало теплее и немного светлее, а трава под ногами начала приобретать салатовый оттенок. На скалу он наткнулся случайно. Поведи его заплетающиеся ноги немного правее - и он бы прошёл мимо, потому что глаза уже слипались на ходу. Но ему повезло, и он стукнулся телом о почти вертикально стоящий большой камень. Зигфрид осмотрел скалу и увидел, что по ней можно подняться наверх, если постараться.
       Он постарался. Обдирая кожу на пальцах, цепляющихся за выемки в скале и больно опираясь коленями на камень, плотный шестидесятипятилетний мужчина взобрался на вершину. Осмотревшись, Зигфрид увидел, что неподалёку есть ещё скалы и холмы, но идти искать лучшее место он уже не смог. Человек устало присел в вертикальной выемке скалы, оперевшись на неё спиной, вытянул обутые в сапоги ноги, спрятал озябшие и саднящие руки за пазухи и уснул.
       Сколько времени он проспал, Зигфрид не знал, хотя дорогие часы на его руке, снабжённые крошечным двигающим амулетом, исправно работали. Эти часы работы магистра-артефактора Джованни Бигелоу гарантировали срок службы ещё около полутора лет, а потом их амулету потребуется перезарядка. Но где теперь тот магистр... Зигфрид с трудом встал и почувствовал, как болят его мышцы. Он снова оглядел доступные взгляду окрестности, отметив, что покрытые землёй холмы начинаются метрах в шестидесяти от скалы, на которой он находился. Тогда получается, раз он может видеть дальше, здесь туман реже, чем в каменной пустоши, в которой открывался портал, а это значит, что нужно продолжать движение в прежнем направлении, надеясь, что эта тенденция продолжится. Слезать со скалы было немногим проще, чем взбираться на неё, и ободранные ранее пальцы с ноющими мышцами не сделали спуск легче. Немного отдохнув, Зигфрид двинулся к холмам. Несмотря на влажный воздух, он почувствовал жажду, и достал засунутую за пояс фляжку с водой. Он позволил себе сделать лишь три глотка - воду нужно было экономить, пока не найдётся другой источник.
       Холмы оказались ещё дальше, чем он думал. Но теперь Зигфрид отметил, что трава под ногами приобрела более привычный ему вид. То и дело ему попадались на вид багровые слизни, медленно ползающие по этой траве и поедающие её, оставляя за собой противный скользкий след. Постепенно трава становилась выше, и кое-где даже попадались небольшие группы кустов. Или это тоже была трава, только более высокого вида - Зигфрид не был силён в ботанике и не мог достоверно определить. Он понял, что уже некоторое время шагает вверх, это означало, что он поднимается на пологий холм. Солнце сквозь туман выглядело светлым мутным пятном, и что-то подсказывало Зигфриду, что ярче оно в этом месте не светит. Между тем давала о себе знать новая назревающая проблема - голод. Зигфрид подошёл с кустам и, оторвав кусок большого мясистого листа, попробовал пожевать. И сразу же выплюнул эту вяжущую горечь. Пришлось вновь приложиться к фляжке, чтобы смыть этот вкус во рту. Тут ему послышалось, что кто-то тоненько хихикнул. Зигфрид огляделся, но никого и ничего интересного не увидел.
       - Эй! - сказал он на всякий случай.
       В этом тумане голос его прозвучал глухо. "Как-то рано начинаются галлюцинации", подумал он, "Хотя, если окажется, что тут живут люди, всё будет намного проще". Зигфрид усмехнулся своим мыслям о том, что он мог бы повторить путь Ларен, попавшей в иной для себя мир через портал. Правда, её, в отличие от него, затянуло случайно. Хотя кто её знает, может, тоже казнили, а она скрывает. "Эх, надо было мне попросить книгу с картинками нашего мира, чтобы взять с собой", - запоздало подумал он. Даже если тут она не пригодится, так хоть все бы уверились, что он не сломлен и рассчитывает неплохо устроиться.
       Между тем, есть хотелось всё сильнее, и он уже не с таким омерзением посмотрел на попавшегося ему слизня. Зигфрид пнул слизня сапогом, тот отлетел в сторону и перевернулся. Нет, всё же гадость. Человек пошёл дальше и вскоре стал подниматься на новый холм, который был ощутимо круче первого. Стала попадаться трава, похожая на обычный подорожник, которая имела что-то вроде колосков. Зигфрид склонился и сорвал несколько. Сунув "колосок" в рот, он дёрнул за его прочный стебель, цепляя зубами семена. Потом немного прожевал их и проглотил. Вкусным это, конечно, назвать было никак нельзя, но и противным, как тот лист при первой попытке пропитания - тоже. Так что вскоре Зигфрид съел ещё несколько таких "колосьев". Желудок изумился и голод на какое-то время затих.
       На вершине холма он снова огляделся. Вокруг были такие же безмолвные пустынные холмы, но где-то внизу зелень была гуще, а между ней змейкой блестела речка. Зигфрид спустился и дошёл до этой речки. Она была мелкой и узкой, спокойно текла по каменистому дну и вода её была мутновато-белёсой. Зигфрид присел и умылся. Потом зачерпнул ладонью и попробовал воду на вкус. Ощутимо отдавало мелом. Никакой живности в речке заметно не было, но само наличие пресной воды - это уже было хорошо. Человек напился, потом поднялся и отправился вдоль берега.
       В какой-то момент Зигфрид услышал за спиной шорох. Он обернулся и увидел, что большой куст травы позади него немного шевелится. За ним кто-то следит? Или это птица вспорхнула? Зигфрид посмотрел в небо и никаких птиц там не увидел. Подумал он и о том, что вообще не встречал за время своего пути никаких следов птиц или животных, кроме слизней. Зигфрид достал из голенища сапога подаренный ему перед казнью кинжал, развернулся и продолжил путь, сосредоточившись на звуках позади него. Между тем, зелень становилась всё гуще, и ему порой приходилось продираться через высокие травяные заросли.
       Вот оно. Слух засёк шорох осыпавшихся камешков и шелест травы. Зигфрид резко обернулся и его взгляд вновь отметил шевеление зелени. Дальше ждать не имела смысла. Если даже там хищный зверь, он прячется от него, а значит - не считает себя настолько сильным, чтобы легко справиться с человеком.
       Зигфрид решительно подошёл к тому месту, где рос куст с длинными и широкими листьями, и рукой, держащей кинжал, осторожно отодвинул их в сторону. На него смотрели две маленькие детские мордашки. Двое детей возрастом около четырёх лет с любопытством уставились на Зигфрида. Их лица и тела были очень смуглыми и разукрашенными красной и чёрной красками, а ещё на них болтались какие-то разноцветные украшения, выполненные из чего-то, похожего на бисер. Никакого страха перед Зигфридом в их глазах не было, только любопытство и даже радостное ожидание - вот, ты нас нашёл, здорово, правда?
       Зигфрид нахмурил брови и спросил:
       - Где ваши родители?
       И тут дети дружно залились звонким смехом, а потом стали повторять слово "виткоп" и опять принимались смеяться. У Зигфрида никогда не было детей и никакого умиления ребятнёй он не испытывал. Всё, что ему нужно было от этой парочки - чтобы они вывели его на поселение, которое наверняка окажется деревней. Лишь бы там была еда и безопасное место для отдыха. Он решительно спрятал кинжал в сапог и крепко взял обоих детей за руки.
       - Ведите меня к вашим папкам с мамками.
       Как ни удивительно, но дети его поняли. Они, перекрикиваясь на незнакомой речи и смеясь, повели Зигфрида в сторону от речки. Через некоторое время такого путешествия они вышли на основательно вытоптанную тропу, а потом, пройдя между двумя невысокими холмами, Зигфрид увидел искомое - деревню. Это были несколько травяных хижин, стоявших на площадке, огороженной забором. Хотя и забором это было назвать сложно, скорее - перилами. Просто палки, тянущиеся горизонтально на высоте примерно по пояс человеку, и всё. Из хижин к ним вышли взрослые. Такие же темнокожие и разукрашенные как дети, почти голые, лишь кое-где прикрытые юбками из травы или чем-то похожим на грубую ткань, скорее всего, тоже сделанную из травы. Что ж, Ларен повезло гораздо больше - она попала в их цивилизованный мир. Ему же достались какие-то дикари. Но выбирать не приходилось. Зигфрид отпустил детей и шагнул вперёд, постаравшись, чтобы его лицо приняло как можно более дружелюбное выражение.
       - Виткоп? - спросил у него мужчина со взглядом, выражающим спокойную уверенность руководителя.
       - Виткоп, - согласно вздохнул Зигфрид.