Разные случаи

В медицине, как и в жизни, бывают совпадения. Иногда, кажется, что кто-то намеренно тебя сталкивает с ними, чтобы был повод задуматься. Утром я рассказал коллегам про солдата, которому танк переехал голени, а вечером по дежурству я принимал даму с начинающейся сухой гангреной на единственной ноге.

- Вячеслав Иванович, куда ее размещать? – спросила дежурная сестра, - в ней два центнера живого веса…

- Могло бы быть, Марина, если бы правая нога была при ней. А так килограмм полтораста всего-то, да и то пока… В надзорку конечно. Сахар будем мониторировать, давление… К тому же она, как мне кажется, медикаментозно загружена, давление низкое и сатурация меньше восьмидесяти… Надо бы хирурга пригласить с реаниматологом…

У нас не было сорочек размера пять эль, и больная мирно посапывала на боку, напоминая мне медвежонка в спячке.  Кожа ее живота приобрела коричнево-красный оттенок и покрылась неведомыми мне волдырями. Единственная нога была в серой корке, за исключением чернеющего первого пальца. Я бы сказал, что так выглядит чернозем во время засухи. Реаниматолог, помудрствовав десять минут с пульсоксиметром, радостно изрекла, что у нее девяносто процентов, а пришедший за полночь хирург, вероятно, нащупал слабую пульсацию под коленкой и сказал, что цитовости в операции нет.

- Как все произошло? – спросил я у молоденького пехотинца  из отделения гнойной хирургии.

- Под Хабаровском на показательных учениях...   Сержант приказал спешиться с танка. Я и прыгнул в грязь… Поскользнулся… Упал… Боль… Потерял сознание… Очнулся в реанимации… - телеграфически отвечал он, сглатывая слюну.

Коллеги-хирурги попросили подобрать лечение, так как реампутации у него следовали одна за другой и скоро уже от нижних конечностей ничего не останется. Он лежал в маленькой душной палате для тех, кто пока не ходил. Кто потерял свои ноги не только в России и не всегда от диабета и эндартериита. С облупленных стен на них смотрели детские рисунки и похвальные армейские листы. На тумбочке нетронутый обед из скудного госпитального рациона. Шесть пар ушей слушали нас, и мне казалось, что сидя на табуретке перед этим черноволосым парнем, я веду групповой сеанс психотерапии.

Он боялся сказать родителям, а еще больше своей девушке, с которой дружил со школьной скамьи… Так как чего больше всего боятся юноши в неполные девятнадцать лет? Все остальное пока ерунда. Вспомнились чеченские суициды срочников и офицеров, где главные причины лежали в семье. В еще не родившейся или уже распадающейся…

- Иваныч, а он не суициднет у нас? – спросил напоследок хирург, когда я высказал свою точку зрения о реактивной депрессии.

- Каким образом?

- Удушится ночью под одеялом… Были уже такие случаи.

- Парень крепкий. Пресс кубиками… Спортом занимался, КМС по вольной борьбе…Иконка под подушкой…Воля есть… Надеюсь, наши препараты помогут… Должен аппетит появиться и сон… Лучше уж оставить его на вашей койке…Так психологически легче, чем стигматизировать его психиатрией…А мы с психологом будем каждый день навещать…

Странные совпадения, с разрывом в три года. Солдатику стало лучше. Через месяц его отправили в реабилитационный госпиталь на подбор протезов. Затем комиссовали на ВВК, так как в армии не место ампутантам. Что будет с нашей дамой из надзорки, -  я ещё не знаю. У нее есть муж, сестра, мудрость возраста, но нет воли, чтобы остановиться в еде.