Интервью наедине с собой

Интервью наедине с собой (Рассказ из сборника "Истории мечтателей. Монета" сборник можно найти на ЛитРес и mybook)

«Я даже не знаю, как именно описать это чувство. Просто вдумайся: монета, которую ты искал годы, – найдена и одновременно с этим потеряна навсегда. Она лежит себе в вечной капсуле где-нибудь на виду, и ни один человек не может ее достать. Ужасное чувство сродни детским ощущениям, когда видишь конфеты на полке, но до обеда их трогать нельзя. И это «нельзя» без компромиссов, четкое взрослое «нет».
Я прошу прощения, что начал эту запись, даже не представившись. Меня зовут Марио Рубер, в нумизматическом мире довольно-таки известный дилер. Моя специализация серебро 21 века и биметаллические монеты из драгоценных металлов. Но давайте по порядку: я родился на Земле в 5769 году от рождества Христова, у родителей был первенцем. Отец был муниципальным служащим до социальной старости, а мама домохозяйкой, она занималась уютом и порядком в доме. У нас был хороший штат прислуги, в основном роботы. Домик располагался в километре от побережья Атлантического океана, соседями были обеспеченные семьи политиков и бизнесменов. Наш район Бетлоув был престижным пригородом, квадратный метр земли тут стоил огромных денег. Естественно, это была закрытая территория с охраной, пропускными модулями, полной инфраструктурой от институтов генной инженерии до развлекательных центров досуга и отдыха, такой мини-мегаполис для богатых мира сего. Но мне больше нравился океан, мы с братом частенько прогуливали школу, катаясь на магнитных досках для серфинга. Детство у нас было классное, новинки индустрии развлечения появлялись в нашем доме параллельно их выходу в свет. Отец никогда не экономил деньги, он умел и любил их тратить, но при этом очень уважительно к ним относился. Папа собирал все попавшиеся в его руки монеты, не коллекционировал, а собирал – хочу пояснить, в чем разница. Коллекционировать – значит покупать представляющие ценность вещи, в нумизматике это монеты, а собирательство – это значит собирать то, что смог найти или получить на сдачу в магазине. У отца была полка в его кабинете, где в вечных капсулах лежали все возможные монетки, мама периодически сметала с них пыль, а отец, когда был в хорошем настроении, собирал нас с братом и показывал самые ценные экспонаты своей коллекции, всегда добавляя: «Ваши внуки продадут мою коллекцию за огромные деньги!» По сути это были обычные «ходячки» из тех уголков нашей планеты, куда на отдых улетали родители. И сейчас они стоят не дороже сверхпрочных капсул, в которых хранятся. Но тогда это все казалось сокровищем, ибо за каждой из обычных циркулярных монеток стояла своя история, небольшое приключение из жизни мамы и папы. И мы с братом знали все царапинки и сколы на монетах из коллекции отца. Наверное, с тех мгновений моей жизни и начал формироваться интерес к нумизматике.
В те времена на Земле в привычном обороте ходили электронные деньги, человек рождался с уже привязанным счетом и виртуальным кошельком, поэтому нужда в пластиковых денежных билетах государства была минимальной. Полностью отказаться от денежных билетов, как показало время, было невозможным: многочисленные террористические акции антиглобалистов в киберпространстве неоднократно подрывали систему электронных денег, поэтому в минимальном количестве государственные казначейские предприятия печатали и чеканили денежные знаки, но в повседневной жизни все расплачивались электронными.
Многие монетные дворы после объединения мира перешли на выпуск сувенирной и памятной продукции из драгоценных металлов, так появилась целая отрасль в нумизматике. Каждый в душе, приобретая монетку из золота или платины, тешил себя мыслями продать ее подороже через парочку лет. Впрочем, в конечном итоге все эти памятные монеты шли на переплавку и скупались как лом по цене намного ниже той, что продавались. Ибо это оказалось большим мыльным пузырем, монетные дворы грешили накруткой тиража: заявляли один, а по факту отчеканивали монеты, пока был спрос, плюс частые случаи с чеканкой низкой доли драгоценных металлов в конечном продукте. Эти и другие нечестные ходы монетных дворов, а вдобавок, так совпало, мировые потрясения в финансовой сфере, стали великим ударом по экономике мира и нумизматике в частности. В какой-то период времени монетные дворы стали банкротиться, и их попросту закрывали, а после ввода единой валюты почти на всей территории Земли все памятные монеты перешли в разряд монетовидных жетонов – красивые, памятные, но жетоны. Бывшие государства, в которых они чеканились, отзывали свои обязательства и запрещали использовать денежный номинал на памятных изделиях монетовидной формы. Это, если сравнивать, была эпоха великой депрессии в нумизматическом мире, продавались целые коллекции, причем порой за весовую цену металла, из которого были отчеканены. Когда я изучал этот вопрос, всегда удивлялся той глупости, с которой богатые мира сего так просто расставались с ценнейшими экспонатами. Их коллекции переплавляли, а драгоценные металлы переводили в электронные деньги. В те времена исчезло семьдесят процентов нумизматического наследия прошлого. Некоторые монеты были потеряны безвозвратно. Впрочем, прошло не так уж много лет, когда на рынке и аукционах стали продаваться монеты по хорошим ценам, обеспеченные граждане Марса и Луны, успешно пережив экономические проблемы своих планет, не стесняясь своего богатства, завышали цены до неприличных высот. С учетом уничтоженного тиража инвестиции в нумизматику тут же стали привлекательными. Так эра великой депрессии в нумизматике сменилась эрой великого поиска старинных монет по самым отдаленным уголкам нашей Солнечной системы. Чем я, собственно, и занимаюсь по сей день, ваш покорный слуга Марио Рубер.
Быть дилером – это значит быть ищейкой, надо хорошо знать историю, проводить огромное время в архивах социальных сетей, отыскивать следы маленьких коллекций по всему миру и потом, не сказав никому ни слова, отправляться на поиски родственников нумизмата. Я бывал на Марсе, Луне, Венере, судьба меня заносила даже на экзопланеты в пяти из тринадцати освоенных солнечных систем. И каждый раз, договариваясь с продавцом, я доставал для мира нумизматики поистине редкие экземпляры. Мой личный рекорд – монета из серебра за 2011 год, тираж которой составил всего 42 штуки, так вот на Луне у бедного иммигранта я нашел 43-ю монету. Она правда была в плохом состоянии, он носил ее как талисман на шее, сделав в ней дырку. Из положительных моментов: первый – отверстие не повредило рисунка на аверсе и реверсе, и второй – в свое время монету покрыли лаком от коррозии, это хоть как-то удержало ее качество в категории proof по шкале Шелдона. Моей команде пришлось потрудиться при снятии лака, да и при запайке отверстия, группа техников изрядно помучилась в подборке нужного по составу сплава серебра. Мы были вынуждены изуродовать монету того же года, близкую по составу серебра, но эти манипуляции по реставрации с лихвой все окупили. После аукциона за эту нумизматическую находку я приобрел себе хороший дом в пригороде Атланто на Марсе, а владелец монеты стал обеспеченным гражданином Луны, купив себе гражданство и небольшой бизнес. Его имя я не хотел бы называть в этом интервью наедине с самим собой: как говорится, деньги любят тишину. Впрочем, лично меня эта сделка прославила как одного из самых везучих дилеров современности. И уже на следующий день на электронной почте было около сотни предложений о поиске самых ценных монет из прошлого. Но это все лирика, сейчас меня беспокоит другая безумно важная находка в мой жизни, которой предшествовали пять лет поиска и путешествий по Солнечной системе.
Итак, все началось на Марсе, в четверг, в 7:37 после полудня. Письмо пришло от очень влиятельного гражданина Красной планеты с приоритетом «Важное!». В теле письма был файл с отсканированным каталогом личной коллекции Ромовых и единственной написанной фразой:
«Что вы скажете про лот 13/765?»
У меня был не очень удачный день, я разбил марсоход, причем по глупости, сократив путь, выехал за ограждения. В итоге я поломал подвеску и заплатил приличные деньги за эвакуацию транспортного средства. И вот уже вечером, раздосадованный, что по техническим причинам не смог попасть на нумизматический рынок, где новая партия иммигрантов продавала за минимум порой ценнейшие вещи, я начал вникать в пришедшее письмо.
Так вот, с бокалом виски читая письмо, я попытался открыть присланный файл нумизматического каталога. Он оказался настолько древним, что все имевшиеся в моем распоряжении программы не могли прочитать этот формат. Вспомнив, что у меня в библиотеке был каталог коллекции Ромова, я решил уже хоть так посмотреть, что же это за лот.
«Такого лота не существует», – был мой ответ, потенциальному заказчику.
«Вы открыли файл?» – буквально сразу пришло письмо.
«Нет. Отсутствие технической возможности для считывания данного формата файла», – немного хмельной, я вел переписку с очень богатым нумизматом.
Скажем так, господин Н. тут же прислал программку – наверно, ровесника основателя коллекции Ромовых, я установил ее и стал изучать присланный каталог. Чтобы вы понимали, Ромовы – это династия коллекционеров, почти три поколения занимавшихся скупкой серебряных монет своего времени, и уникальность данной коллекции невозможно оценить. На рубеже колонизации Марса Александр Ромов продал свою коллекцию и построил на все деньги терминал на орбите Земли. Коллекция осела в частных руках, есть несколько предположений, кто именно стал ее обладателем, но это все домыслы. Спустя тридцать семь лет монеты из коллекции стали появляться на вторичных аукционах, уже у перекупщиков. Естественно, все самые лакомые кусочки коллекции были растащены, а на рынке появлялись недорогие экспонаты. И вот когда я увидел лот 13/765, вся легкая эйфория от алкоголя исчезла напрочь, передо мной была монета номиналом два евро (известная как «Грейс Келли») с перепутанными кольцами из разного рода металлов – судя по описанию, это был брак монетного двора. Все технические характеристики, что отобразил владелец монеты, говорили о том, что ее чеканил монетный двор преднамеренно, создавая редкую разновидность монеты в нумизматическом мире. Тираж данной разновидности монеты в два евро составлял одну на весь мир.
Честно скажу, оснований не доверять каталогу у меня не было. Монета, которая в обычном исполнении входит в сотню самых редких, а тут, получается, преднамеренная чеканка с зеркальным расположением колец и заявка ее в официальном тираже – это попахивало сенсацией в мире нумизматики. Даже сам факт наличия такой монеты делал ее уже бесценной.
«Вы уверены в том, что она существует?»
«Я уверен, что вы сможете ее найти», – почти сразу пришел ответ на мой вопрос.
Когда через день мы встретились с этим господином Н., он показал мне еще один каталог, датированный днем позже просмотренного накануне. В этом официальном каталоге для продажи с аукциона уже отсутствовал необычный лот. Я сразу выдвинул предположение, что Александр Ромов отказался продавать эту монету на солидном аукционе по причине невозможности объяснить ее происхождение. Мой будущий работодатель стал возражать, показывая документы, где были все анализы химического состава, говорившие о чеканке монеты Французским монетным двором, в период выпуска всего тиража. Конечно, это были убедительные доводы, но нужна была монета, чтобы провести повторные экспертизы и тогда уже выдвигать гипотезы, как получился такой инцидент на монетном дворе. Ведь если это делали преднамеренно, копий должно быть минимум две – это логично. Впрочем, в архивах указан тираж в двадцать тысяч и одну, довольно-таки странный тираж, но это объясняло происхождение зеркальной монеты. Мы спорили долго, но весь спор касался происхождения монеты, при этом ни я, ни господин Н. не сомневались в ее существовании. Получив доступ к безлимитной платежной карте от господина Н. и полное право распоряжаться ей по моему усмотрению, я взялся за это увлекательное дело. Также мой работодатель передал все возможные документы и данные из государственных архивов того времени, где фигурировала фамилия Ромовых. Теперь оставалось только найти первую ниточку на пути к монетке «Грейс Келли».
Анализируя всю информацию, я пришел к выводу, что монета могла остаться на Земле у старшей сестры Игоря Ромова, сына того самого Александра. Ее звали Мария, она умерла почти двести лет тому назад на Земле, другая сестра покинула Солнечную систему, и ее потомки проживают на десятой экзопланете в другой солнечной системе. Шансы равные, но это если не учитывать, что монета могла быть потеряна, продана или украдена, эти вероятности, наверное, кроме Создателя никто не мог бы предвидеть.
На рубеже 58 века Земля была истощена и загрязнена настолько, что большая часть населения располагалась до сороковой параллели, все выше зачастую принадлежало крупным энергетическим компаниям, и эти территории были непригодны для обитания. Флора и фауна присутствовали только в автономных историко-культурных биологических заповедниках. Запасы воды – как пресной, так и морской – были истощены на 74 %. По сути, поверхность Земли превращалась в интенсивно растущую пустыню. Но людей это не пугало, многие мегаполисы строились по технологиям полного соцобеспечения, с закрытой инфраструктурой для условий, приравненных к отсутствию атмосферы. Так что человек чувствовал себя комфортно и на такой умирающей планете. А наличие всевозможных роботов и микромеханизмов делало жизнь безумно увлекательной и длинной.
Земля. Первый год поисков
– Человек, требую предъявить ваши биометрические данные, – неожиданно остановил меня робот-полицейский.
– В чем, собственно, проблема? – сделав поле биофона прозрачным, возмутился я.
– По закону от 17 августа текущего года все люди, вновь прибывшие на планету Земля, должны получать биометрические карты для отслеживания и контроля их маршрута, – разъяснил робот.
– Я турист и уже завтра улетаю, – зная об этом дурацком законе, я попытался выкрутиться.
– Боюсь, вам придется проследовать со мной для вживления чипа, – подключившись к биофону, строго сказал полицейский.
Уже в участке на помощь мне пришел человек заказчика, у нас была договоренность в экстренных ситуациях звонить по закрытой линии. А ситуация немедленной депортации грозила срывом всех поисков, ибо мне вменяли еще нарушения закона о регистрации и, как следствие, запрета на въезд.
Андроид Туто был на 20 процентов человеком, а на 80 процентов – это металл: шестеренки и микросхемы. Из органического в гражданине Земли Туто был только мозг, который уже порядка 140 лет бодрствовал и работал, радуя своего хозяина. Хотя многие отделы в его голове еще тридцать лет назад были заменены биоимплантами для более качественной работы изношенной от времени нейронной ткани. Туто имел статус андроида, а не полноценного робота. По профессии он занимался юридической практикой в частном сыске потерянных предметов, и как только господин Н. вышел с ним на связь, информировав о моих проблемах на Земле, андроид Туто подключился к поиску монеты. Но сначала надо было освободить меня из полицейского участка.
– Рубер, – произнес робот и открыл камеру предварительного заключения. – На выход, вам выписан пригласительный лист на семь рабочих дней с правом передвижения до сороковой параллели.
– Без тебя знаю, кусок железа, – надев куртку, с издевкой ответил я.
– Ваши слова носят негативный подтекст, человек, – настороженно повернувшись и пристально вглядываясь в мою мимику, говорила машина.
– Да что ты, я счастлив, что освобожден, – улыбаясь, говорил я, прекрасно понимая, как устроена программа распознавания оскорблений в полицейских роботах. – Коробка с микросхемами! – очень дружелюбно добавил я.
Робот-полицейский попытался проанализировать эмоциональный подтекст сказанного, но его логические и эмоциональные отделы, анализируя жизнерадостную мимику и высказывание человека (то есть меня), не нашли ничего нарушающего и оскорбительного в сказанном.
– Ваш биофон, – протягивая личные вещи, ответила машина.
Я молча взял их и проследовал к выходу. На улице меня ждал андроид Туто. Надо сказать, я сразу понял, что этот человек любит деньги так же сильно, как и я, а значит, у нас появился шанс добиться успеха в поисках монеты. Вечером, коротая время за виски, я поведал ему все информацию по лоту номер 13/753. Туто прохладно относился к нумизматике, но идея, что данную находку можно будет продать за хорошие деньги, его подбадривала и вдохновляла на поиски.
Вы знаете, что такое временные визоры?
Честно скажу, я сам до конца не понял, как эта штука работает. Но ее успешно применяют в криминалистике. Если на простом языке, то создается временной контур с заданными координатами, и робот способен записать минувшие события на камеру. Да, это именно то, что вы подумали: перемещение во времени в прошлое и фиксация произошедших событий. Один нюанс – мы видим картинку от первого лица, от предмета, молекулы которого перемещают во времени. Честно скажу, трудно понимаю, как это работает, но эти временные визоры на Земле и других планетах применяют уже порядка сотни лет в судебной практике. По сути, данное приспособление позволяет непредвзято и справедливо выносить вердикты по всем уголовным и административным делам. Само устройство придумали двести лет назад, и понадобилось более века, чтобы выработать культуру путешествий во времени. В конечном итоге делать это людям запрещено во избежание временных парадоксов. Естественно, находились смельчаки, которые, обходя законы, делали прыжки во времени и попадали в ту или иную эпоху, впрочем, полиция находила всех попаданцев, наказание за данный вид нарушения был самым суровым – смерть. И вот когда лихие головы перестали пытаться изменить будущее посредством путешествий во времени, данную технологию стали использовать в судебной практике. У временных визоров, впрочем, как и у первых машин времени, были похожие ограничения: нельзя было перенестись на миллионы лет в прошлое без материи, молекулы которой сохранили временную память о прошедших событиях. Этот феномен назвали законом Эду – по имени создателя машины времени. Я понял этот феномен так: если вы, находясь в каком-либо старом доме, захотите перенестись в прошлое, то ваш предел переноса будет началом создания данного дома, ибо молекулы постройки сохраняли на уровне субатомных частиц все временные воздействия от момента создания до настоящего момента. В открытой местности скачок во времени будет ограничен верхним слоем почвы, периодом его создания. В будущее прыжки были невозможны по причине отсутствия временной памяти вещей, ибо будущее еще не наступило. Думаю, понятно, почему мы зацепились за технологию временных визоров: увидеть вживую путь монеты до момента ее сегодняшнего расположения будет самым надежным способом в поиске. Так мы и поступили.
Космопорт Омега, музей памяти первых исследователей космоса
– Марио, у нас проблема, – подойдя поближе, сказал андроид Туто. – Модель охранника-робота защищена программой от взлома.
Этот робот был проблемой на пути к заветной цели, ибо развернуть портативный временной визор посредине музея, даже несмотря на то что это устройство умещается в походной сумке, а в рабочем режиме похоже на развернутый пергамент сорок на сорок сантиметров, даже с учетом этих характеристик прибора использовать его без защитного скафандра и в присутствии людей запрещено законом. Визор создает опасные электромагнитные и радиоактивные поля, которые на раз вырубают всю робототехнику в радиусе трех метров.
Наш план основывался на подкупе охранника за пять минут до закрытия музея. И весомым непредвиденным фактором в этой идее стал робот-охранник, с этими существами договариваться было бессмысленно, их проще было сломать или выключить. Нападать на робота было очень рискованным делом, это грозило проблемами с законом.
 Решение нашлось не сразу, но кто ищет – тот найдет.
– Я думаю, пять марсианских золотых объяснят моему начальству, почему на двадцать минут в секторе 765 выключилась вся электроника, – сказал начальник охраны Ричард Тоф.
– С вами очень приятно иметь дело, – положив на стол пять золотых, я пододвинул их поближе.
– Но это только для начальника, – улыбнувшись, произнес Ричард. – А как быть со мной?
Я положил еще одну золотую монету на стол.
– Добавь еще две, – прошептал Ричард. – И после закрытия на двадцать минут музей ваш.
Взятка в восемь золотых не очень приблизила нас к монете, тем не менее мы получили важную информацию. Использовав временной визор, мы первым делом анализировали историю экспоната, на котором рукой Александра Ромова было написано имя «Адам Рови». Если вдаваться в историю этого человека, то он построил Атланто. Так вот, из хороших новостей: мы выяснили, что монета существовала, это раз. И Александр оставил ее себе, это два. Значит, теперь предстояло отыскать вещи, как-либо связанные с Ромовым, и попытаться понять, куда делась монета после его смерти. Другие экспонаты особой информации не дали. Поэтому следующим пунктом в поисках был космопорт Альфа. Музей на Альфе был больше и там хранились редкие экспонаты эпохи первых колонистов Марса.
Временное исследование музея космического терминала Альфа обошлось нам в 16 золотых, то ли потому что музей был больше, то ли из-за близости Марса, где золото было обычным делом, но под типичные улыбки и любезности начальников с нас содрали вдвое больше, чем на околоземной орбите.
И уже вечером, пропустив пинту-другую пива, я ждал результат анализа интеллектуальной системы всех данных с временного визора.
– Монета похоронена с прахом Александра Ромова, – прочитав заключение интеллектуальной системы, я даже залпом осушил бокал с пивом. – Вот так просто потомки нумизмата похоронили редчайшую монету с прахом умершего?
– Машины не умеют лгать, – ответил мой напарник андроид.
– Склеп Ромовых, если мне не изменяет память, находится на Луне, – заказав еще пинту, сказал я. – И он на частном кладбище, без охраны, просто камеры и посетители. Считай, что у всех на виду, только приди и возьми, – я поднял принесенный бокал и предложил тост. – За последний аккорд в этих поисках!
– Выходит, так! – чокнувшись со мной кулаком, ответил мой напарник.
Темная сторона Луны. Фамильный склеп семейства Ромовых
Хорошо, что мы взяли с собой временной визор: в самый последний момент мы включили его в перечень ввозимых предметов на территорию независимых лунных поселений. Но давайте по порядку, сначала мы просто вандальским образом проникли в склеп и, да простят меня потомки династии Ромовых, вскрыли урну с прахом их знаменитого родственника. Кроме пепла, там ничего не было, мы стали вскрывать другие капсулы, и когда на шестой капсуле стало понятно, что монеты тут нет, обескураженные и сильно раздосадованные, как могли замели следы и постарались незаметно покинуть склеп. А вот утром следующего дня уже в составе экскурсии решили узнать историю склепа – мало ли, были какие-то работы или катаклизмы, объясняющие исчезновение монеты. И такой катаклизм был.
В третий раз мы посетили склеп уже с временным визором. Как выяснилось, около двух сотен лет тому назад в склеп попал метеорит и он был частично разрушен. Один из рабочих, который производил его реконструкцию, случайно наткнулся на монету. Самое обидное было в том, что этот рабочий в записи временного визора фигурировал только тридцать секунд, и то со спины, при этом он был один, и понять кто он и откуда, не представлялось возможным, очень мало вещей осталось оригинальными после реставрации, а те, что были, несли обрывки информации. Ниточка с монетой была оборвана, и это было фиаско.
Заплатив обещанный гонорар андроиду Туто, я попрощался с ним и отправился на Марс для полного отчета перед заказчиком. Искать рабочего по смутному силуэту в тридцатисекундной записи временного визора было утопией, и я отчетливо понимал, что монета потеряна. Оставалось это объяснить моему заказчику и получить хоть какой-то гонорар за потраченные годы поиска.
Марс. Атланто
– Да уж, печально, – были первые слова заказчика после изучения видеоотчета о поисках. – И понять, кто это, не представляется возможным.
 – Мы сделали запрос на рабочих, попадающих под описание. Таких людей было 674, в тот год был сильный метеоритный дождь, который повредил не одно кладбище, и на устранение последствий были брошены силы всех строительных компаний Луны и космопорта Омега,– объяснил я. – Зная это, мы начали проверять всех на факт внезапного обогащения и скорого увольнения со службы.
– И?
– Все в ноль, – ответил я. – В течение года тишина и стабильность. Я, конечно, загрузил все данные в интеллектуальную систему анализа, но результат имеет биллиардные погрешности отклонения.
– Но монета существует! – сделав большой глоток виски, мой заказчик нервно заходил по кабинету. – У тебя есть хорошего разрешения видео монеты? Я хочу посмотреть на нее.
– Да, временное видео из комнаты ожидания во время аукциона, там есть пара секунд, когда Ромов, покрутив монету, кладет ее в карман.
Заказчик раз десять прокручивал этот момент с временным видео. Особенность такой записи в том, что она сделана под удобным ракурсом, запись объемная, но ты видишь все немного однобоко, условно глазами предмета, чьи молекулы перемещают во времени, а с учетом того, что этот временной момент мы могли наблюдать только благодаря сохраненной табличке с именем Адама Рови, видео самой монеты было занимало доли секунды.
– А это не сверхпрочная капсула Джона Рэсо? – после очередной перемотки неуверенно спросил у меня заказчик.
– Не могу однозначно сказать, – присмотревшись к трехмерному голографическому изображению, ответил я. – В ту эпоху они как раз только начали набирать свою популярность.
– Вот смотри – эта красная полоска говорит, что капсула открывалась один раз. А эти два пятна похожи на микропроцессоры.
– Да, есть сходство, – понимая, куда клонит заказчик, сказал я. – И если это так, то у всех капсул есть индивидуальные номера.
– В микропроцессоре, по которому можно отследить расположение капсулы, – улыбнувшись, ответил заказчик.
Я даже рассмеялся от столь неожиданного подарка судьбы. Дело в том, что каждая капсула обладала специальным защитной программой, которая была вмонтирована в интеллектуальный чип. Говоря проще, монету можно было найти хоть на дне океана – главное, знать ее верификационный номер. А с учетом времени, в которое она была помещена, список искомых капсул уменьшался до тысячи. Теперь оставалось только получить базу данных всех капсул, попадающих в эту заветную тысячу и, как говорится, прийти, увидеть и забрать свою монету. 
  Почти год спустя. Космопорт Омега. Видеодневник Марио Рубера
«Я даже не знаю, как именно описать это чувство. Просто вдумайся: монета, которую ты искал годы, найдена и одновременно с этим потеряна навсегда. Она лежит себе в вечной капсуле где-нибудь на виду, и ни один человек не может ее достать. Ужасное чувство сродни детским ощущениям, когда видишь конфеты на полке, но до обеда их трогать нельзя. И это «нельзя» без компромиссов, четкое взрослое «нет»…»
***
На последних секундах видеодневника Марио Рубер скомкал электронную газету, в которой был опубликован официальный запрет на посещение и проживание на планете Земля всем биологическим формам жизни, и дрожащей рукой выключил камеру. Это было одно из тех совпадений и насмешек судьбы, которые зовутся фатальными. За день до его прилета на орбиту Земли роботы в правительстве планеты запретили людям посещение третьей планеты от солнца, параллельно депортировав всех, кто на тот момент проживал на ее территории.
По сути, этот запрет и депортация были объявлением войны человеческой форме жизни. Роботы в конечном итоге пришли к пониманию ненужности человека в их обществе. И первым шагом к решению проблемы стал запрет на посещение планеты Земля, вторым стала насильственная депортация. Конечно, это воспринялось в штыки и породило почти столетнюю войну за планету. Это привело к уничтожению и так скудных биологических ресурсов Земли. Вероятнее всего, Марио Рубер рискнул и отправился на Землю по координатам заветной монеты. И, зная бескомпромиссность машин, в этом случае можно со стопроцентной уверенностью заявлять, что это был билет в один конец. Его, скорей всего, нашли и ликвидировали на основании закона о запрете посещения и проживания на планете Земля человекоподобным формам жизни.