Старая гвардия

СТАРАЯ  ГВАРДИЯ

                Если  мы  не  умеем  воевать, надо  соглашаться  на  мир.
                Николай Карамзин, 1812 год
       Ему предлагали служебную машину, но Малахов поехал к месту происшествия на своей. Было утро воскресенья, ночью прошёл щедрый дождь, поэтому летний город был сырым и свежим зеленью. Пробок на пути удачно не попалось ни одной, и майор доехал с ветерком, без потерь времени, бензина, и нервов.
       По телефону ему объяснили, через какие ворота кладбища нужно въезжать, и по каким маршрутам его аллей можно быстрее попасть в нужное место. Всё это было, конечно, в максимальной степени перестраховкой, поскольку Малахов нисколько не сомневался в том, что, просто проехав по его внутренней кольцевой дороге, он издали заметит весьма заметных своих.
       И он с этим не ошибся. В проходе - проезде между секторами шестьдесят два и шестьдесят четыре стояли две машины. Одна - оранжевая, с проблесковым маячком на крыше, была из его родного отделения, а другая - серая, пока стоящая на въезде в проход, за глаза называлась «бесплатным такси для покойников»… Водитель микроавтобуса и работник морга сидели на лавочке возле одной из могил, и курили, не мешая работе оперативников, и дожидаясь их разрешения заняться и своими, не особо спешными делами.
       Малахов поставил машину рядом с посредниками между нашим миром и потусторонним, и направился к оперативникам. Метрах в десяти от места происшествия он понял, что на этом участке кладбища не так давно был серьёзный погром. Здесь когда-то стояли основательные памятники хорошо продуманного единого комплекса, которые теперь валялись на земле – покалеченные и разбитые. Скорее всего, это был обособленный островок торжественных захоронений ветеранов последней войны, а кому-то в этом что-то сильно не понравилось…
       Подходя ещё ближе, Малахов по одному находил жертв той самой бойни, о которой ему сообщили по телефону.
       Трупы лежали в разных местах и позах. Двое так и остались среди устроенной ими же разрухи, а двое пытались наивно убежать от Смерти в разные стороны, но она и их достала секундами позже.
       Чем-то слегка счастливее остальных оказался пятый, который ломанулся в заросли старого, сильно заросшего участка кладбища, но его тоже догнали чуть дальше, чем всех других…
       На месте преступления активно работали четверо, дежуривших сегодня. Их начальник, капитан Заборских, увидев подходившего майора, поторопился ему навстречу.
       - Извините, что вытащили из выходного, товарищ майор. Мы хотели во всём разобраться самостоятельно, но начальство усмотрело в происшедшем некий акт терроризма, и, устрашившись этого, потребовало обязательного вашего присутствия. Как эксперта в этом безобразии.
       - Пустое! – отмахнулся Малахов. – Одно ведь дело делаем. Общее. Чем снабдите для начала? Пока я собирался, да пока ехал, вы наверняка нарыли хоть что-нибудь, а не только червей для моей несостоявшейся рыбалки…
       - Для начала – вы сами видите… - капитан показал руками. – Пять огнестрелов со смертельным исходом, и все пять – прямо в сердце…
       - Дикие времена настали… - огорчённо сказал Малахов. – Людей, которые заслуживали за вандализм всего лишь публичной порки и штрафов на восстановление порушенного, безжалостно убивают без суда и следствия…
       - Мальчишек… - уточнил Заборских. – Сопливых пацанов… По виду – от пятнадцати – до семнадцати…
       - Кошмар! Избиение почти младенцев общества! Может, они были в какой-то условной степени и потерянными для него, но это - в наименьшей – их вина, а в наибольшей - нас всех: их воспитателей и педагогов… Что вы поняли хотя бы схематично?
       - Кутили ребята… Гудели… Пили, курили, и кололись… А после этого, видимо, у них толпами пошли коллективные глюки… Орки там, и прочее… И ребятам нужно было срочно защищать от них наш несчастный мир… Тут кругом их отпечатки, и осколки пивных бутылок, которые они разбивали обо всё подряд… Потом победители пировали – уже по другому поводу… Вот тут-то всё и началось… Двое погибли - прямо на месте. Остальные, довольно быстро среагировав, бросились врассыпную. Ещё двое успели отбежать метров на пять, а последний – почти добежал до густых кустов и деревьев. Вон он - висит на старой, полусгнившей оградке…
       - Огнестрел, и только?..
       - Да, и, похоже, действовал снайпер, поэтому вы здесь и оказались заодно с нами, рядовыми криминалистами. Он очень быстро сделал пять выстрелов, и все – в сердце… Навылет…
       - Что тут творится?! – опять возмутился майор. – Пять недоростков, прокуренных, испитых и исколотых, и профессиональный киллер высшей квалификации! Таких же нанимают за бешенные деньги! Кому эти несчастные огрызки социума настолько серьёзно перешли дорогу, и в чём именно?!.
       - А может, ещё живые ветераны и их родственники киллера и наняли? – предположил Заборских. – Вскладчину…
       - Глупое и подсудное дело! Позорно-бандитское, а не гордое воинское. Да и как они могли заранее узнать, что эти ребята конкретно сегодняшним утром совершенно стихийно окажутся именно здесь, и устроят местный Карфаген?!. И стрельба, как я понимаю, началась - не до, а уже после всего содеянного. Тут же теперь потребуются сотни тысяч на одно восстановление былого! Времена неуклонно дичают, капитан. Чем дальше, тем всё труднее понять, зачем один человек убивает другого человека… Не материт, и не бьёт заслуженно по морде, а сразу – пуля в сердце!
       - Крайности смещаются - к краю пропасти морали…
       - Свидетели есть? Утро было раннее, но, всё-таки?..
       - Хотя сегодня и воскресенье, но ночью был продолжительный дождь, поэтому многие наверняка перенесли визиты к своим усопшим родственникам - на более позднее время, когда солнце всё хоть немного подсушит. Тем не менее, есть могикане, которых не сдвинешь с устойчивых традиций. Одна могиканка.
       - Кто это?
       Заборских посмотрел в нужную сторону.
       - Вон она сидит на лавочке возле могилы своего мужа. Два раза в год она его тут навещает. Пришла рано утром, убирала сорняки с маленькой клумбы, поправляла искусственные цветы. Ребят принесло уже позже, старушка на них поглядывала, и многое видела. Всё произошло слишком быстро. Когда они завелись, она подумывала о том, чтобы позвонить в полицию со своего сотового телефона, который ей подарили дети, но не знала, как это правильно сделать. Там же у них не нормальные ноль-два, а у каждого оператора - свой набор цифр. Вмешаться в их преступные деяния, разумеется, не могла. Восемьдесят восемь лет, божий одуванчик с клюкой. Они бы её насмерть закидали одними пустыми бутылками.
       - А кто сообщил об убийстве?
       - Она же и сообщила. Когда всё это случилось, она ещё больше перепугалась, позвонила детям, а те уже связались и с нами.
       - Свидетельница сообщила какие-нибудь полезные для нас детали?
       - Самую малость. Далеко было, подслеповата она, и вдобавок - глуховата. Выстрелов не слышала, вспышек – тоже. Киллера не видела. К трупам никто не подошёл, пока мы не приехали.
       - Абсолютно уверенный в себе снайпер? Без контрольных выстрелов в голову? В упор?
       - Или да, или тут - что-то другое. Может, старушку эту увидел и не рискнул засвечиваться. И не стал устранять нежелательного свидетеля. У киллеров тоже ведь есть и матери, и бабушки…
       - Сентиментальный какой-то душегуб… - поморщился Малахов. – Детей – можно, а старушку – нет. Странная логика… Оставлять ту, которая своё уже отжила, и лишить шансов на будущее - ещё ничего не узнавших и не увидевших…
       - Бывают и такие… - сказал Заборских. – Мы зададим ему по этому поводу вопросы, когда поймаем.

       Малахов пробыл на кладбище не более часа. Этого времени ему вполне хватило на то, чтобы отмести надобность своего профессионального присутствия здесь. Терактом тут и не пахло, скорее, какими-то внутренними криминальными разборками на непривычном для всех уровне. Требовалось лишь узнать, почему в уголовной среде изменили многолетние традиции. Майор позвонил начальнику, и доложил о своём частном мнении. Полковник отпустил Малахова, но не домой. Не приказал, но попросил подождать на рабочем месте хотя бы предварительных результатов расследования. А вдруг да обнаружится пока не ясный, но - террористический след…

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       …В ожидании капитана, Малахов специально оставил дверь своего кабинета открытой. Майор работал здесь всего три месяца, но успел заметить, что, в отличие от других коллег, для Заборских дверь являлась какой-то устойчивой психологической проблемой…
       С остальными было гораздо проще. Они подходили к двери снаружи, стучали, открывали её, не всегда дожидаясь разрешающего ответа, входили в кабинет, говорили что-то типа: «- Это я!», «- Я- по делу!», и шли к рабочему столу майора. И это было нормально. Для всех, в том числе и для самого Малахова, но в этот коллективный шаблон не вписывался один капитан Заборских. Майор пытался мысленно составлять психологические схемы поведения коллеги, и получалось, что всё упирается в некое, не совсем понятное для посторонних, полуаристократическое домашнее воспитание, бороться с которыми стандартными методами было просто бесполезно. Детский бзик, осевший в подсознании взрослого человека…
       Но компромисс быстро нашёлся. Оказалось, что капитан довольно легко вписывается в простейший вариант хотя бы слегка приоткрытой двери. Подойти, сказать, войти, получив разрешение, доложить.
       Четыре хода.
       А с закрытой дверью капитан попадал в какие-то необъяснимые психологические дебри. Подойти – постучать – открыть дверь – войти – подойти к столу - доложить.
Шесть ходов! Всё! Капитан – в эмоциональном цугцванге! И, что самое ужасное, после этого логического лабиринта ему требовалось какое-то время на то, чтобы прийти в себя, что отражалась на его работе – не лучшим образом…

 / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       …Заборских пришёл в половине одиннадцатого вечера, когда лето за окнами уже вовсю темнело. Майор, который, пользуясь случаем, не скучал в ожиданиях, а изучал материалы своих дел на рабочем компьютерном мониторе, зафиксировал появление капитана краем глаза, поскольку тот возник в кабинете почти неслышно, как призрак. Не успел майор удивиться радостным переменам в поведении коллеги, как тот уже стоял перед его столом.
       У капитана было сероватое лицо человека, уставшего за день даже от самого себя. Он без предисловий положил на стол майора средней жирности папку с завязанными шнурками.
       - Тут всё, что у нас получилось за сегодня, - сказал он хрипловатым голосом, и печально посмотрел на кресло и мягкий диван стоявшие в углу кабинета.
       - В ногах правды нет… - сказал Малахов понимающе. – Присаживайтесь, я вас услышу и оттуда. Можно даже лечь при особом желании. Это не помешает  работе. Я пойму: сам - тоже находился…
       - Нет, это уже - следующий этап, - отказался Заборских. – Вы уедете домой, я останусь до утреннего конца дежурства, и тогда – точно расслаблюсь.
       Он подошёл к креслу, и отпустил на отдых уставшие за день ноги.
       - Это с утра – первые мои посиделки. Весь день – на ногах и ушах…
       - Много накопали? – майор посмотрел на папку.
       - Мы очень глубоко зарыли почти весь здравый смысл, а накопали, в основном, фантастики и мистики.
       - Там чудеса, там леший бродит?.. Русалки на ветвях сидят?.. – спросил Малахов без иронии.
       - Ещё того хуже… - устало сказал капитан. – Я сейчас разложу вам всё по ячейкам, а вы готовьтесь к средневековым параллелям…
       - Я внемлю… - сказал майор и включил чайник. – С вас – интересная история – мне, а с меня – хороший кофе – вам, и слабый зелёный чай – тоже мне. Чтобы ночью вам хорошо бодрствовалось, а мне - спалось. Я поеду домой, а вас ведь могут ночью вызвать ещё куда-нибудь…
       - Идёт… - сказал капитан. – Я начинаю со стрелка, потому что именно он – начало всех начал. Не будь его, ребята бы пошабашничали, выдохлись, и разбрелись себе по домам, возможно даже, и без воспитательных санкций с нашей стороны…
       - Меня он тоже сильно смущает, - сказал майор. – Они как бы из двух разных миров: никакие пацаны, и – профессионал такого класса…
       - Супер-профессионал, - добавил Заборских. – Я там ориентировался на местности. Стрелять он мог только из укромного места с дистанции - не менее чем в сто метров. И очень быстро! На все свои дела он потратил секунд десять. Сначала одного парня уложил в статике. Остальные явно не успели ничего понять спьяну и под кайфом, но слегка завибрировали. Тогда он укладывает на землю второго. Тут оставшаяся троица что-то, наконец, смекнула, или услышала, и сыпанула в разные стороны. Он хладнокровно кладёт третьего, потом – четвёртого… Пятый как-то умудряется отбежать аж на двадцать метров, но и это его не спасло. Все пять выстрелов – в сердце. Ни одного промаха! Именно это и повергло меня в некоторые сомнения. Я с самого начала отвергал бредовую идею нанятого киллера. Даже если все родственники и друзья похороненных там ветеранов скинулись бы своими гробовыми, спеца такого уровня они бы себе не позволили. Да он и сам не согласился бы тратиться на какую-то там малолетнюю шушеру. У палачей за деньги тоже есть свои принципы…
       - Тогда - что?.. – спросил Малахов.
       - Тогда – что… Мы пробили этих, приговорённых кем-то ребят, по всему, где только можно было. Двое отметились у нас пальчиками за мелкую хулиганку, а остальные были у них практикантами криминала. Что они могли натворить такого, настолько гибельного для себя? Торговлей наркоты они не занимались, значит, могли только что-то увидеть, для них непозволительное. Лишь этим можно объяснить то, что киллер скрытно шёл за ними откуда-то, выжидая подходящего момента, и выбирая удобное место для стрельбы.
       - Дилетантщина - в чистом виде… - сказал майор, уже заваривший слабый чай в чашку – себе, и крепкий кофе – в кружку капитану. – Раннее утро, людей на кладбище ещё нет. Он мог бы просто подойти к пьяной компании, и из пистолета с глушителем расправиться с ними контрольными выстрелами в головы. А тут – засада, и стрельба из серьёзного оружия - почему-то именно в сердце…
       - Мы там всё в округе облазили даже с собаками, - сказал Заборских, размешивая сахар в своей кружке, которую Малахов поставил рядом с ним на журнальном столике. – Ночью накануне прошёл сильный ливень, смывший все старые следы, поэтому просто обязаны были остаться лишь свежие…
       Он отхлебнул немного кофе, пробуя его на вкус и температуру.
       - Ничего мы там не нашли… - сказал он почти с тоской. – Как и не было никого! Я полагал, что быстрая стрельба по движущимся мишеням стихийно разбрасывала пустые гильзы по сторонам. Как профессионал, киллер просто обязан был собрать их все, но там везде – старый густой кустарник, поэтому хотя бы одну гильзу он вынужден был бы нам подарить… Ни-че-го… Даже следов собственного пребывания.
       - Уже - мистика, - сказа Малахов.
       - Дальше – ещё больше! Погибших вскрыли патологоанатомы. Как мы все прекрасно знаем, пуля – это заострённый стерженёк, являющийся неотъемлемой частью унитарного патрона определённого калибра. На пуле всегда остаётся всевозможная грязь от разных источников. При выстреле пороховые газы гонят пулю по каналу винтовочного ствола, разгоняя её до скорости почти километр в секунду. Эти раскалённые газы проникают в канал нарезки ствола, обжигая пулю. При полёте она ещё и сама разогревается, избавляясь от грязи на себе, но что-то всё равно остаётся. Попав в тело жертвы, эта не очень чистая пуля обязательно оставляет что-то в раневом канале. Но у всех вскрытых погибших раневые каналы – совершенно чистые…
       - Да уж… - сказа майор изумлённо. – Что-то я не припоминаю такого в своей практике…
       - И это - ещё не всё! Две пули прошли только через мягкие ткани тел. Одна, прежде чем пробить сердце, продырявила переднее ребро грудной клетки. Одна пуля, поразив сердце, пробила ребро на задней стенке грудной клетки. Одна пуля после сердца прошила левую лопатку. Пуля сделана из мягкого металла, масса которого увеличена с помощью внутренней заливки свинцом. Пробивая твёрдую кость, она оставляет на ней крохотные частицы себя… А ещё пули, кого-то убившие, где-то должны были остановиться. В теле, надгробии, дереве… Хотя бы одна…
       - Тоже - ничего?.. – не удержался майор. – Хотел бы я увидеть эту пулю! Хоть одну!
       - И я… - сказал капитан. – Мы там опять же всё облазили. Три пули безнадёжно улетели сквозь кустарник, а две попали в деревья.
       - Они у вас с собой?! – оживился Малахов. – Так чего ж вы тут слёзно страдаете?!.
       - Считайте меня сумасшедшим, - горестно засопел Заборских, но нет там ничего… Три дырки в стволах, глубиной в несколько сантиметров каждая, и пусто - на дне этих дырок… Мы потом выпилили куски этих деревьев вместе с отверстиями. Сразу пил не нашли…
       - Киллер выковырял, что ли?.. – не поверил майор. – А это-то ему зачем было нужно?!.
       - К каналам никто не прикасался, но они - пусты…
       - Действительно, мистика какая-то… - согласился Малахов. – Стрелка, вроде, и не было, гильз - нет, пуль – тоже нет, а есть - только жертвы стрелка и его пуль…
       - Кстати говоря, одна из этих так называемых пуль попала в дерево в трёх метрах от могилки мужа той самой старушки. Она глуховата, и услышала щелчок только потому, что это произошло совсем рядом.
       - Выводы есть?
       - Фантастические и мистические, - сказал Заборских. – Как я вам и обещал. Фантастическая версия номер один. Параллельные миры. Они там преодолели преграды между нашими мирами, и учат нас морали…
       - Чушь! – фыркнул майор. – Какое им дело до наших проблем?! Было и есть?!.
       - Согласен. Поэтому я перешёл к предположительной версии вмешательства нашего Будущего.
       - Тоже не катит… - покачал головой Малахов. – Наказание абсолютно не равноценно преступлению. И Будущее должно быть гуманнее Настоящего. Диалектически.
       - Опять же – согласен в принципе, - сказал Заборских. – И ещё по поводу их генетических линий. Парни, конечно, законченные скоты, но они могли родить детей, чтобы пошли внуки и правнуки. Уже - не такие моральные уроды. Ставить окончательный крест на всех и на всём?.. Как-то это – не так, и никак… У Бетховена в роду несколько поколений сплошь были алкоголики и сумасшедшие, но однажды появился он, Людвиг Ван. С чего это сверх-моралисты из нашего Будущего взяли, что ни у кого из пяти не могло быть достойных потомков? Знали об этом? Трудно поверить, что тупиковы - все пятеро…
       - Мимо – номер два, - констатировал майор. – Твоя фантастика – по боку, значит, остаётся только мистика, которую ты мне тоже обещал.
       - Она, родимая… - печально сказал капитан. – Есть уже вполне авторитетные мнения, что ничего просто так не исчезает, и наше сознание после нашей смерти обретает некие энергетические формы. Я попытался представить себе ситуацию, при которой энергетические сути павших когда-то воинов, каким-то образом воспринимающие наш мир, возмутились запредельным вандализмом этих парней. И не просто возмутились, но до такой невероятной степени, что умудрились суммировать свои энергетические возможности, и расстреляли наших хулиганов…
       - Логически, вроде бы, всё убедительно складывается, - сказал Малахов. – Если теория верна, смерти как таковой нет, и погибшие ребята просто оказались среди тех, кто продолжит с ними свою воспитательную экзекуцию. Уже - на иных уровнях…
       - И куда мы будем всё это псевдо и квази складывать? – напряжённо спросил Заборских. – Это лишь первый подобный прецедент, или уже часть налаженного процесса?..
       - Если всё – именно так, и если они научились оттуда воздействовать на нас здесь, то что это будет?..
       - Это будет жуть… - сказал капитан. – Душ бывших воинов-ветеранов там должно быть предостаточно. Если они действительно нашли способы объединяться в отделения и взводы, то потом неизбежно пойдут полки, армии и дивизии… С повышающимися калибрами их возможностей… Тактических, стратегических…
       - И с ними не вступишь в переговоры. И не договоришься. Даже о кратковременном перемирии… У них – совсем иные представления обо всём, и даже - о Жизни.
       - Слегка утешает то, что всё это – лишь наши буйные домыслы, - сказал Заборских.
       - Ты с этим мнением доживешь лишь до следующего подобного эпизода? – спросил Малахов. - Суммируя схожие, мы придём к окончательному выводу, или будем ждать нового знака? Какого? Или тебе прямо сейчас необходимы какие-то подтверждения твоей фантазийной правоты? Оттуда?..
       - Честно говоря, не знаю, но слегка - хотелось бы…
       - Забавно, - сказал Малахов. – А чего тянуть, капитан? Давай их самих и спросим! Прямо сейчас!
       - У вас есть номера их загробных телефонов? – Заборских допил уже остывший кофе.
       - Если они следят за нашим расследованием, значит, сейчас и видят нас, и слышат…
       Майор вдруг громко хлопнул в ладоши.
       - Мы ждём доказательств! Убедительных!
       - Ну-ну… - язвительно сказал капитан. – Полуночный розыгрыш…

       …Был громкий щелчок, после которого послышались звуки осыпающихся стёкол. Майор и капитан, чётко сориентировавшись на звуки, уткнулись взглядами в пустой аквариум на подоконнике. Малахов просто повернул голову, а Заборских встал с кресла и подошёл.

       …В стенке аквариума был точно пулевая дырка с трещинами, расходящимися от неё в разные стороны. На дне аквариума лежали мелкие осколки стекла.
       - Калибр - тот же… - ошеломлённо сказал майор.
       - Сфокусировались всё-таки… - продолжил капитан. – Нет дыр в другой стенке, и в окне.
      - Они совершенствуют воинское мастерство… И не тратят зря свою драгоценную энергию… Экономят боеприпасы…
       - Придётся менять наше законодательство. Или придумывать дополнения к нему, касающиеся именно таких случаев.
       - Неподсудные… - сказал майор задумчиво. – Арбитраж высших инстанций… Прокуратура - без адвокатуры… Это вынужденно будет трактоваться нами - не как чьё-то преступление, а как переход из низших юридических инстанций – к высшим… Из низшей юрисдикции – к высшей юриспруденции…
       - А я так и не уяснил для себя диапазон их функций. Только морально-этический?..
       - Это решать им. А нам – только разбираться с последствиями. Постфактум….
       - Можно ещё кофе?.. – попросил Заборских. – Чтобы до утра лучше думалось в одиночестве…
       Малахов добавил воды и включил чайник.
       - Пожалуй, я не поеду дамой, а останусь тут с тобой пить кофе. Позвоню и скажу, что есть неотложные дела. Какой уж тут сон! Надо всё хорошенько обговорить и обсудить на будущее. И, подозреваю, не только нам с тобой. Похоже, диалог с ними – всё-таки, возможен…

              Не  упускай  свой   хороший шанс  изменить Мир -
                хотя  бы к  лучшему…