Белая ворона. часть 1

Пролог 

Она всегда была не похожа на других и этим отпугивала от себя людей. С ней не было скучно, но порой немного тревожно. Своей непредсказуемостью она приводила народ в замешательство.
Красива, умна, образованна, но, чёрт возьми, эта чудинка в характере сможет вырасти со временем, в такое чудо, что жизнь с такой женщиной будет похожа на мину замедленного действия, не знаешь, когда рванёт.
Она же не замечала этого или старалась не замечать. Жила в своём придуманном ею мире. Мир был хрупок и его разрушали цинично и беспощадно.
Трудно жить таким людям в социуме. Их называют белыми воронами, а то и проще – с придурью.
   

Глава 1

Нюся, так называли её родители, выросла в весьма интеллигентной, обеспеченной семье. Папа – ведущий инженер в архитектурном бюро, статный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой.
Мама – художница, черноглазая, черноволосая, лицом немного похожая на цыганку. Любящая мать, заботливая и нежная жена, она, к сожалению, была художником – середнячком. Работы, так себе… А быть в искусстве по середине, это так унизительно. Вроде и рисовать можешь, но как-то всё не то.
Мама это понимала лучше других. И хотя муж немного продвигал её, даже выбил персональную выставку, она ушла из профессии и стала заниматься домом, Нюсей.
Рисовала дома. Теперь вся комната, ранее отданная под библиотеку, была заставлена холстами, подрамниками, мольбертами.
Нюся часто заглядывала к матери. Но чаще всего холст был чист и безупречно белен, а мама склонялась над книгой. Лампа освещала её бледное лицо и усталые чёрные глаза.
Книги занимали в доме особое, уважаемое место. Читали все, папа, мама, Нюся.
Первый раз отец привёл маленькую дочку в библиотеку, когда той было четыре года. Стояло жаркое лето, середина июля, разгар дачного сезона. Они пришли в сельскую библиотеку и первой Нюсиной книжкой стала поэма Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо».
С тех пор она читала всегда и везде. Папа строго- настрого запрещал ей сидеть с книгой за обеденным столом или, не дай Бог в туалете.
«Книга требует уважения, ты не можешь жевать и воспринимать прочитанное», внушал он Нюсе терпеливо и настойчиво.
А они с мамой всё равно читали за едой и, особенно, Нюся любила полежать с книжкой в ванне. Но папу боялись и воздерживались от споров.
В книгах всё было по -другому, иначе, чем в жизни… Чувства не терпели полутонов, события опережали время.
В детсад Нюся не ходила, была домашним ребёнком. Её, некоторая экзальтированность поведения, воспринимались родителями, как совершенно нормальное выражение детской непосредственности.
И когда Нюся, теперь её уже стали звать Аня Туманова, пошла в первый класс, появились проблемы, сначала маленькие, потом большие, почти катастрофические.
Одноклассники не приняли восторженную и наивную девочку, которая не умела врать. Говорила всегда всё, как есть. Старалась первой поднять руку на уроке, но не от желания выделиться, а потому что знала предмет.
На перемене рассказывала о прочитанном, увиденном, при этом, волнуясь, помогала себе жестикуляцией.
Словом, она раздражала всех, и детей, и педагогов.
Нюсина учительница даже решила поговорить с мамой: «Может девочку нужно
показать детскому психологу?». Она хотела быть осторожной и доброжелательной.
«Почему?», недоумённо спрашивала мама.
«Ну, нам кажется, что у Ани неустойчивая психика».
«Да? Я не замечала, она хорошо учится, много читает, доброжелательна».
Учительница думала, что за ребёнок мог родится у такой мамаши. Не замечает очевидных вещей. У всех должна быть позиция, гражданская, женская, но позиция. И так думали многие, не понимая, что серая масса тянет цивилизацию вниз. А спираль крутится вверх благодаря мечтателям.
Со временем Нюся замкнулась в себе. Уползла, как рак в свою раковину. Больше молчала, на перемене стояла у окна с книгой.
Этим она ещё больше обозлила окружающих.
«Ой, читает, прямо самая умная, она с нами разговаривать брезгует», верещали девочки.
Мальчики вырывали книгу из рук, рисовали мелом на спине.
Но Нюся не жаловалась никому, ни учителям, ни родителям. Просто молчала и даже не плакала. Старалась не замечать.
От неё отступились. Неинтересно, задевать того, кто не реагирует.
Она училась на отлично, по всем предметам. Но на золотую медаль не вытянула, да и не особенно и старалась.
В старших классах, когда девчонки преображались из гадких утят в лебедей, она оставалась той же круглолицей, фарфоровой куколкой с нежным румянцем на щеках. Даже причёску не меняла.
Длинные, пепельного цвета волосы она закручивала в тугой узел, из которого иногда выбивались непослушные кудряшки.
И фигурка у ней сложилась, что надо, тонкая талия, высокая грудь, лёгкая походка.
Родители обожали свою Нюсю. А она никогда, ничего не просила. Впрочем, ей и так покупали всё лучшее.
Все золотые украшения, подаренные и не дешёвые, девушка хранила в шкатулке и одевала, если мама уж слишком просила.
«Ну что, доченька, после школы куда?», спрашивал отец.
«Хочу попробовать поступить на журфак, как думаешь, получится?».
Мама уговаривала: «Нюся, ну какой из тебя журналист? Для этой профессии нужен напор, изворотливость, нахальство, наконец. Знаешь, как они информацию добывают? Любыми путями, ничем не брезгуют. Это не для тебя».
«А я буду писать не про скандалы, что других тем нет, как только собирать мерзость и пошлость. Театр, кино, да мало ли всякого неизвестного».
«И кто тебя читать будет? Сейчас в ходу жареные факты. Клубничка!»
Но Нюся решила по- своему.


Глава 2

В институте, куда поступила Нюся, была совсем другая атмосфера, чем в школе. Здесь она нашла друзей, единомышленников. Легко говорилось, без оглядки на косые взгляды.
Нюся постепенно выползала из своей раковины, где уже начала было обрастать комплексами и повышенной осторожностью в общении.
Если звали на вечеринку, не отказывалась, с некоторой боязнью, но шла.
Красивая, импозантная девушка привлекала внимание мужского пола. Но дальше приятных разговоров у ней отношений ни с кем не складывались. Слишком натянута была в Нюсе струна чувств.
Что-то серьёзное в этом возрасте вызывало тревогу за свою свободу, а с ней по- другому было нельзя. Это молодые люди понимали и искали девушек по проще, с которыми можно было вовремя затормозить.
На Новый год Нюсин четвёртый курс решил собраться в полном составе на даче у мажорного принца. С утра у неё разболелась голова и идти куда- то в люди решительно не хотелось. После обеда стало легче, да и мама с папой засобирались в гости. Не оставаться же в новогоднюю ночь одной!
Лёгкий морозец, тихо падающий снег, город, расцвеченный множеством огней, люди, которые спешили домой с пакетами вкусностей, всё настроило Нюсю на праздничный лад. И детское ожидание чуда подхватило её в вихрь новогодней суеты.
Она приехала на дачу, когда компания уже провожала уходящий год.
Молодые люди, разгорячённые и оживлённые, праздничный стол, на котором было больше спиртного, чем закусок, громкая музыка…кто не помнит этой праздничной, волнующей атмосферы? Дружный смех под очередную остроту, влюблённые парочки, прильнувшие друг другу в тёмном коридоре. Словом, студенческая вечеринка развивалась по известному сценарию.
Нюся решила осмотреть дом и поднялась на второй этаж. Здесь шум молодёжной компании немного стих. Одна комната, вероятно, была для родителей состоятельного сокурсника.
Горел свет лампы, тускло освещая большой стол и множество книг на стеллажах.
Нюся села в кресло, закрыла глаза. Нет, не умеет она так веселиться, просто не умеет. Может быть и хотела скакать и хохотать как все…
Послышался шум и в комнату ввалились двое парней. Один из них, хозяин дачи, пафосно воскликнул: «О, Анна, что ты здесь делаешь в одиночестве? Вдыхаешь вековую пыль старинных манускриптов? Или втихушку пьёшь вискарик, который мы здесь припрятали?».
Второго парня Нюся не знала.
«Аня, это Гриша. Мой двоюродный брат, но можно сказать, что родной. Учится в МАДИ», Андрей одновременно говорил и доставал из платяного шкафа две бутылки виски.
«А ты чего, правда, здесь сидишь? Гриша, это Аня Туманова, загадочная девушка. Начитанная, страсть какая! Ну, давай спускайся, там сейчас Томка Качалова коктейль будет мутить», Андрей убежал, громко прыгая по лестнице.
Гриша присел на стул напротив Нюси: «Вам не нравится шумное общество?».
«Не очень, но я сейчас спущусь», она быстро поднялась с кресла.
«А давайте немного посидим здесь, весь коктейль без нас не выпьют».
«Давайте посидим», согласилась Нюся и опять опустилась в кресло.
Говорили обо всём, об учёбе, планах на предстоящее лето, о своих родителях. Нюсе было очень легко с новым знакомым. Его, немного глубоко посаженные синие глаза, прямо и добродушно смотрели на девушку.
«Какой симпатичный и, по- моему, не пустозвон, как некоторые», думала Нюся.
Этот разговор можно считать началом их отношений. Всю новогоднюю ночь они не отходили друг от друга.
Первой электричкой молодые люди поехали в город. Расставаясь, около дома Нюси, договорились о встрече.
Гриша, хоть и вращался в обществе современных девиц, с лёгкостью принимавших короткие отношения, в голове строил будущую жизнь только с серьёзной, умной девушкой.
Аня – это было как раз то, что надо. Последний курс, хотелось остаться в Москве. Сам он был из Твери, хоть и недалеко, но всё-таки провинция.
Познакомившись с семьёй Ани, Гриша проникся ещё и уважением к родителям девушки, их укладу жизни. Ну и чтобы до конца быть честными, не последнюю роль сыграла высокая должность отца.
На пасхальные праздники он повёз Нюсю знакомить со своими родителями.
Семья Гриши жила в Твери, в частном доме. В этом городе жили его прадеды, деды, словом, целая династия. Отец и мать работали на вагоностроительном заводе.
Жизненный уклад был простым и незатейливым. Отец – мастер на участке сборки, мать – бухгалтер. Работали честно, отдыхали весело, с застольными песнями, гармонью. Имели хозяйство, гектар земли под картошку.
Отцу Нюся понравилась сразу. Вот такую сноху он и хотел. Его слишком большая и бойкая жена всю жизнь давила на него непреложной, прямолинейной философией. За долгое, тридцатилетнее супружество Иван Денисович изрядно подустал. Уже хотелось посидеть после работы с журнальчиком или помастерить в гараже для души.
Но нет! Всегда находилось важное и неотложное дело для продвижения вперёд семейного благосостояния.
Нюся – спокойная, немного стеснительная, красивая, с приятными формами совершенно очаровала отца.
У мамы реакция была, напротив, негативная.
После небольшого застолья, когда молодые люди ушли прогуляться по городу, Людмила Алексеевна сказала, с какой-то даже жалостью в голосе: «Ну привёз сношеньку, малахольную, как они жить то будут? Ворона серая».
«Белая», машинально поправил отец.
Свадьбу играли в Твери. С Нюсиной стороны были только родители и друзья. Родственников поблизости не проживало, кто на Дальнем востоке, кто за границей.
А вот со стороны жениха прибыло множество гостей, со всей Тверской области, даже с Украины приехала шумная родня.
Нюсю немного смущало безудержное свадебное веселье.
Пригласили тамаду, который произносил затёртые до оскомины тосты, разыгрывал конкурсы, безобразные и тупые до неприличия.
Ну и под конец гости с Украины сцепились с тверскими и немного помахали кулаками.
А Гриша вроде и не замечал ничего, только один раз прошептал Нюсе: «Потерпи, Анечка, это для родителей, ну у них так положено».
Она ещё до конца не поняла, правильно ли она сделала, что приняла предложение Гриши. Он очень настойчиво и красиво ухаживал. С ним было так надёжно и уютно. Близость у них случилась, конечно, ещё до свадьбы.
Гриша был немного удивлён: «Так у тебя до меня никого не было? Слушай, как это здорово! Я у тебя первый… Аня, ты, прямо, ископаемое. Таких, наверное, сейчас уже не существует».
Нюся пожала плечами: «Ну, вообще то, до тебя у меня ни с кем таких близких отношений не было. А спать с нелюбимым человеком… Я бы не смогла».
« Анечка, я буду любить тебя всю жизнь, всю жизнь», жарко шептал ей Гриша, сжимая в крепких объятьях.
В свадебное путешествие поехали в Турцию. Но не к морю, а по туристическому маршруту, в Каппадокию. Удивительное место, исполинские фигуры из песчаника, выщербленные ветром и временем. Целые города из этих фигур, созданные талантливой рукой природы. Отель в турецком стиле, с вышитыми подушками и покрывалами и светильники с приглушённым светом.
Они стояли на краю возвышенности. Впереди, под ногами расстилалась долина, на которой небольшими группами выстроились песчаные исполины.
Из торговых палаток, поблизости, звучала восточная музыка. Нюся закрыла глаза. Это было такое невыразимое, щемящее душу, счастье, что у неё потекли слёзы.
«Ты чего плачешь, Аня?», Гриша взял её за руки.
«Не знаю, мне так хорошо и страшно. Вдруг оно кончится, счастье?!».
«Счастье – это миг, оно не может длиться вечно. Наступают будни, работа, проблемы».
Нюся открыла глаза: «Да, наверное, ты прав, счастье всего лишь миг».


Глава 3

Молодые поселились в квартире у Нюси, разумеется, с перспективой на самостоятельное жильё. Родители, с обеих сторон, поднатужились и купили детям хорошую, просторную двушку в новостройке на западе Москвы.
Нюся с Гришей без особых хлопот обзавелись недорогой мебелью из ИКЕИ, посудой и прочими житейскими мелочами. Приобретения эти были приятными и волнующими. Ведь это их первое, совместное хозяйство, пусть и купленное пока на родительские деньги.
Гриша, успешно защитив диплом, устроился в управление автосервисных парков. Конечно, не без помощи тестя. Ну что же в этом такого, дело то семейное.
Нюся заканчивала последний курс, строила планы на будущую работу, несколько раз уже публиковалась в столичных журналах.
Но перед самой защитой диплома случилось то, что должно было случиться в молодой семье.
Гриша так обрадовался ребёнку, что у Нюси даже и мысли не возникло, может подождать, ещё есть время. Может пожить для себя, немного поработать, зацепиться в профессии.
Нет, конечно, ребёнку быть! А когда на УЗИ сказали, что будет двойня радости не было предела.
«Вот хорошо, сразу двое, это же как бонус нам», Гриша кружил Нюсю по комнате.
Рожала она тяжело. Ей казалось, что эта изматывающая боль никогда не кончится. Старалась не стонать, до крови искусала себе губы.
Две маленькие девчушки, обе черноволосые и смуглые, появились на свет ранним утром.
Нюся лежала ещё в родовой, когда очнулась от наркоза. Сквозь большие окна вовсю светило яркое осеннее солнце. Где-то на улице играли в футбол. Слышался ребячий смех, удары по мячу.
Было так хорошо, спокойно на душе.
«Какие они будут, наши дочки? Кем станут? На кого будут похожи?», сердце Нюси переполняла любовь и нежность.
Дети занимали всё дневное и ночное время. Кричали, стараясь, кто громче. Гриша на работе просто отдыхал и приходил домой как можно позже.
«Работы валом, не успеваю, приходится задерживаться», оправдывался он перед Нюсей.
Спали теперь отдельно. Гриша не высыпался рядом с детьми, утром вставал хмурый и неразговорчивый.
Нюся не обижалась. В короткие часы, когда девчонки спали, пыталась что-нибудь почитать, но глаза слипались и она, уронив голову на книгу, дремала.
В год дочки разом начали ходить. Забот прибавилось ещё. Всё острое и колючее было поднято наверх. Даша с Машей не оставляли ни одного, не обследованного уголка квартиры.
Родители Гриши приезжали нечасто. С весны по осень хозяйство, зимой – холодно, далеко. Нюсины мама с папой навещали каждые выходные, играли, гуляли с внучками.
В один из приездов папа сказал: «Ну вот что дети. Мы с мамой решили махнуться не глядя. Вам нашу четырёхкомнатную, нам вашу двушку. Я на пенсию скоро выхожу, летом будем на даче жить, да и зачем нам такие хоромы!».
Гриша заметно повеселел: «Ну вот спасибо вам, Георгий Павлович! Это подарок, так подарок!».
«А куда вы библиотеку денете?», спросила Нюся, глядя на маму.
«Половину книг на дачу увезём, половину здесь как-нибудь разместим. Ну и вам чего-нибудь оставим. Дочки подрастут, им тоже читать будет надо», бодро ответил отец.
Нюсе этот обмен казался неудобным. Родительская квартира, просторная, почти в центре, конечно, подходила молодому семейству больше. Но совесть скоблила сердце, они ведь её заработали, да и маме места совсем не остаётся для творчества.
Зато Гриша радовался вовсю и планировал, где будет детская, где его кабинет.
Но, столь желаемый, обмен не случился.
Родители Нюси решили съездить на машине в отпуск, к морю.
На ночной дороге в них врезался, идущий сзади КАМАЗ с задремавшим водителем.
Лёгкая японская «Мицубиси» перевернулась и упала в кювет. Отец погиб сразу, маму с многочисленными травмами и пробитой головой увезли на скорой.
Страшное известие оглушило Нюсю. Она не могла ни говорить, ни плакать. Только сидела, смотрела в одну точку и молчала.
Врачи сказали: «Психологический шок. Должно пройти».
Мама пришла в себя уже в Московской клинике. На искалеченном теле были живые только её чёрные, ввалившиеся глаза.
Нюся очнулась. Матери нужна помощь, дорогостоящие операции. Она должна её вытащить. Всё остальное ушло на задний план. Дочек отправили в Тверь, к бабушке с дедушкой. Гриша приходил в пустую квартиру, Нюся сутками проводила в больнице. Никого не спросив, она быстро продала родительскую квартиру и повезла маму в Германию. Все деньги ушли на операцию и уход. Но всё напрасно. Мать умерла в немецкой клинике, не выдержало сердце.
Как Нюся вытаскивала себя из депрессии, это было известно только ей одной.
Это тяжёлое время, когда не хотелось жить, когда ни дети, ни муж не вызывали никаких чувств, она пережила одна.
Дочки ещё год жили в Твери. Маленькие дети быстро привыкают к новой обстановке. И когда Гриша с Нюсей приехали за ними, те рыдали и совершенно не хотели ехать обратно в Москву.
Семья дала небольшую трещинку, которая в любой момент могла превратиться в глубокий разлом.
Гриша поначалу смолчал, а потом всё-таки не выдержал: «Аня, можно было продать нашу квартиру, ты ведь даже со мной не посоветовалась. И что? И квартиры нет, и все хлопоты твои напрасные».
Нюся с ужасом посмотрела на него: «Как ты можешь такое говорить?! В конце концов, это была их квартира и надежда была».
Больше они об этом не говорили. Но Гриша в душе не мог успокоиться. Тем более, что с хорошей работы его попросили, вероятно, должность потребовалась кому-то другому.
Приятная и обеспеченная жизнь закончилась.


Глава 4

Семейную лодку Нюси и Гриши сильно штормило. Бытовые неурядицы вбивали тяжёлый клин в их отношения.
Подросших девочек с большими трудностями устроили в детский сад.
Нюся нашла работу в редакции бульварного журнала.
Должность корректора это было, конечно, не то, о чём она мечтала. Но надо с чего-то начинать. Зарплату ей положили, весьма, скромную.
Гриша устроился в автосервис, где-то на окраине Москвы и деньги приносил домой нерегулярно. Как говорится, то густо, то пусто.
Словом, начинали почти с нуля. Многие семьи, в такие моменты, наоборот, держатся друг за друга, помогают и, словом и делом.
У Нюси с Гришей так не получалось. Она была слишком не практичной, чересчур доверяла людям. Любила посидеть с книжкой или могла на последние деньги повести дочек на цирковое представление.
Гриша, после всех своих амбициозных планов, тяжело переживал безденежье, скучную и неперспективную работу. Проще всего найти виноватого в происходящем.
И, разумеется, виновата она, Нюся.
На очередные новогодние праздники решили поехать к родителям, в Тверь.
Девочки очень любили бывать там, проводили почти все каникулы у бабушки с дедушкой. Здесь многое позволялось, не ругали, не заставляли читать и можно было смотреть телевизор хоть до полуночи.
Нюся же была явно чужая в этой семье. Свекровь поджимала губы, заставая сноху с книжкой в руках.
«Опять читает, принцесса наша! Помощи от неё никакой. Господи, вот подвалило счастье Гришеньке», выговаривала она отцу.
«Ну пусть отдохнёт, она ведь работает, да и с дочками ей надо управиться и мужа обиходить. Не ворчи. Зато смотри, каких они нам внучек народили!», заступался он за Нюсю.
За новогодним столом собралась многочисленная, громогласная родня.
Приехала и старшая сестра Гриши, Ирина. Характером в маму, разговорчивая и шумная, она взахлёб рассказывала о компании, которая занималась продажей пищевых добавок. О чудесных препаратах, помогающих похудеть, избавиться от алкогольной зависимости, понизить сахар в крови. Словом, даже неизлечимо больного, можно поставить на ноги, только плати деньги и глотай пилюли, порошки.
Гриша с интересом расспрашивал сестру, делая упор на доходы от реализации. Ирина, с гордостью, сообщила, что уже съездила с мужем в Турцию на заработанные в компании деньги.
Всю обратную дорогу он уговаривал Нюсю подключиться к Ирине: «Ну что ты там, в своей редакции киснешь? Копейки получаешь… А здесь и журналистика твоя поможет общаться. Построишь свою схему, рекламу, найдёшь слова убеждения!».
«Гриша, но ведь эти добавки – чистое надувательство. Это обман и ты это хорошо понимаешь! Я ведь спросила Ирину, она, то, что продаёт, сама не употребляет», Нюся была очень удивлена, что муж так зацепился за этот заработок.
«А ей может и не надо их принимать! У неё, по-моему, всё в порядке. По крайней мере, с головой уж точно», отрезал Гриша.
«Ты чего злишься? Нет, но ведь я правда так не могу. Убеждать людей в том, во что сама не верю!».
«А последние деньги на всякие глупости ты можешь спускать! Какую-нибудь заумную книжку почти на треть зарплаты купить, это нормально?!».
Впервые они с Гришей поругались так серьёзно.
Нюся по привычке стала закрываться, уже не пыталась говорить о чём-то, кроме бытовухи. Да и девчонки характером пошли в отца, скорее даже в бабушку, Людмилу Алексеевну.
Требовательные, шумные, они очень быстро поняли, какое место в доме занимает мама. Приготовить, убрать, постирать, да и скучно с ней. Всё уговаривает книги читать, какую-то нудную музыку слушает. Словом, небольшой авторитет Нюся имела в своей семье.
Небольшой дачный участок с домиком, стилем под теремок, который достался ей от родителей, не был предназначен для огородных посадок.
Там, в основном, росли плодовые деревья и кустарники. Мама Нюси садила немного зелени к столу. С весны по осень, сменяя друг друга распускались и цвели разнообразными красками, цветы. Сначала тюльпаны, нарциссы, гиацинты, потом астры, флоксы, георгины.
Гриша решительно перекопал половину цветочных насаждений и сделал две теплицы и несколько грядок.
«Цветы, вон в парке пусть растут, а дача должна приносить не только удовольствие. Давай, Аня, постигай науку сада-огорода».
Нюсе было очень жаль цветов, но спорить с Гришей бесполезно, она уже это поняла. Да и себе дороже.
Потихоньку, она втянулась. Даже понравилось. Нюся искала редкие сорта, радовалась, когда получалось вырастить огромный помидор или, когда прихотливый китайский кустик давал первые ягоды.
На работе же было скучно и рутинно. Да и безнадёжно.
Она пыталась найти что-то другое, рассылала резюме, но всё безрезультатно. Журналистов, без опыта работы было пруд пруди.
А Нюсе хотелось писать. У ней даже родился и, обрастал героями и событиями, сюжет. Редкими минутами отдыха она записывала мысли, диалоги. Её интересовала история простых людей 60-х годов, таких, как отец с мамой. Их молодость, мечты, устремления. Как иногда непросто складывалась судьба в те годы, как ложилась жизненная колея, изломанная социальными издержками того времени.


Глава 5

Гришу раздражало теперь в жене практически всё. Её восторженность и непосредственность, он теперь трактовал, как малохольность и совершенное неумение жить. 
То, что он, как мужчина, зарабатывал не слишком большие деньги, себе в укор не ставил. Так, по его мнению, складывались обстоятельства. А вот Нюся, вообще, не оправдала его ожиданий.
Мало того, что квартиру профукала, так и сама в дом копейки приносит. Вон другие бабёнки, как вертятся!
Яркий пример тому – сестра Ирина. И хотя та уже не торговала БАДами: «Все или слишком умные или здоровые стали, не берут!», активно занялась теперь бытовой техникой.
Гриша тоже пытался втиснуться в многоуровневый маркетинг, но у него плохо получалось. Тут надо убеждать, знать психологию людей, играть на эмоциях.
Психовал, попрекал Нюсю, сначала аккуратно, не слишком обижая. Потом стеснение прошло и упрёки становились всё ощутимее.
Дочки уже учились в школе. Им тоже требовалось многое. И гаджеты современные и шмоточки помоднее.
Нюся нашла подработку. В учреждение, расположенное неподалёку от их дома, требовался ночной вахтёр. Деньги не очень большие, но и это было подспорье.
Так у неё появилось время, чтобы, наконец, начать писать. На какое-то время Нюся отключалась от внешнего мира, проблем и жила жизнью своих героев.
И вот роман готов. Она перечитала его бесчисленное количество раз, что-то правила, что-то безжалостно вычёркивала.
Нюся почти не слышала и не замечала ничего вокруг. Двигалась, как на автомате, всё время думая о своём. Домашние видели какую-то перемену в ней, но молчали.
Наконец она решилась отнести роман в издательство. Рукопись взяли, вежливо попросили заполнить анкету и сказали: «Теперь нужно подождать, но о сроках мы сообщить не можем, авторов много, народ пишет со страшной силой».
Нюся решила не ждать, пусть будет, как будет. Хотя, в глубине души, как и всякий творческий человек, надеялась, что рано или поздно её прочтут и оценят.
Между тем жизнь продолжалась. Дочки закончили шестой класс и на всё лето укатили в Тверь. Нюся взяла отпуск и уехала на дачу.
Июнь выдался жарким, с частыми грозами. Работы по саду-огороду было немного, всё уже посажено, подвязано, подстрижено. Короткие грозовые дожди щедро поливали, разгорячённую солнцем, землю.
Она написала два рассказа. Они были автобиографичны, о детстве, о поездках с родителями к морю. Нюсе хотелось выложить на бумагу то, что она никому не рассказывала, боясь показаться смешной.
На выходные приехал Гриша, привёз Нюсе письмо. Она посмотрела на обратный адрес. Это был ответ из редакции.
Лицо её залилось краской, она долго не решалась открыть конверт.
«От кого письмо? Ты чего такая красная, вон аж слёзы выступили», допрашивал Гриша.
«Подожди, я потом скажу», Нюся ушла в сад, села на скамейку и дрожащими руками вскрыла конверт.
Это был договор на издание романа, с которым предлагалось ознакомиться и приглашение на беседу с редактором.
Она пробежала быстро глазами текст, не вникая до конца в смысл напечатанного.
В голове лишь стучала мысль: «Взяли, взяли, меня напечатают!».
Гриша вышел в сад и увидел Нюсю, сидящую на скамейке. Она прижимала письмо к груди и как бы застыла, смотря в одну точку невидящим взглядом.
«Да что с тобой? Кто-то умер? Ты меня не пугай!».
«Гриша, мой роман напечатают. Мне прислали договор».
«Да, ладно! А почему мне ничего не сказала? Я тебе, вроде как, не чужой», начал обижаться Гриша.
«Я не была уверена, понимаешь? Ты ведь мою писанину всерьёз не воспринимаешь, так ведь? Вот я и не хотела лишний раз показаться неудачницей».
«Ну ладно, ты глупостей не говори. Давай я почитаю, а то ты на радостях что угодно подпишешь», он взял письмо и начал внимательно вчитываться в условия договора.
Как много значит для человека самооценка! Ведь когда она занижена, это комплексы, депрессии, чувство вины за всех и за всё.
А когда она завышена? Скорей всего, это самый худший вариант.
Нюсина самооценка медленно продвигалась наверх. Она вновь приобретала самоуважение, которое почти растворилось в семейном быту и обыденности.
Редактор, приятной внешности мужчина, средних лет не торопился и внимательно прочитал заполненный договор, указал на мелкие неточности.
«Знаете, Анна Георгиевна, большой тираж мы пока пустить не можем, если роман пойдёт, мы его увеличим. А вы что-то ещё пишите? Или есть законченные произведения?».
«Да, есть два рассказа. Но это так, больше личное, мои детские воспоминания», смутилась Нюся.
«Они у вас с собой?».
«Нет, а что, вы хотите почитать?».
«Мы сейчас готовим сборник рассказов начинающих авторов. Хотелось бы сменить тему бесконечных детективов и пошлой любовной прозы. Читатель устал от примитивного чтива про Золушек и олигархов. А сюжеты детективов, порой, как будто высосаны из пальца. Пришлите или сами принесите ваши рассказы в редакционный отдел. Почитаем, подумаем…», редактор был явно не из породы дельцов, кующих денежку на любом поприще.


Глава 6

И вот он, свежеотпечатанный, пахнущий типографской краской, экземпляр её книги. Переплёт мягкий, зато обложка с иллюстрацией картины её мамы. Это был пейзаж «Осень в городском парке». Любимая работа Нюси…
Аванс ей выдали небольшой, но весьма ощутимый, на фоне её заработков.
Гриша взял в долг у родителей, прибавил Нюсин гонорар и, наконец, приобрёл автомобиль. Подержанный фольксваген, чёрного цвета стал для него центром вселенной.
На своём автосервисе он перебрал машину до винтика, мыл и пылесосил салон каждую неделю.
«Ну давай теперь в Тверь на машине съездим, девчонок заберём как раз, скоро в школу», суетился Григорий.
«Может ты один поедешь?», предложила Нюся.
«С чего это один? Нет, нет, поехали вместе. И книжки свои с собой возьми, будешь с автографом дарить».
«Ну зачем это, Гриша? Я вообще не хотела даже и говорить об этом».
«Вот, Аня, у тебя всё время, как не у людей. Почему бы немного и не похвастаться? В нашей семье писателей ещё не было», Гриша явно был недоволен излишней скромностью жены.
«Ты сам то читал роман?», спросила Нюся.
«Ещё нет, времени не было, но обязательно почитаю. Так, собирайся, завтра едем».
Тверь встретила их проливным дождём. Так что подъехать с шиком, а потом вальяжно выйти из машины у Гриши не получилось. Отец выскочил из дома с зонтом и проводил Нюсю с сумками до крыльца.
Дом был полон гостей, впрочем, как всегда. Дочки сразу кинулись распаковывать пакеты: «Ого, мама, ты наш любимый тортик привезла! Ура, «Три шоколадки»! Всё, праздник удался!», веселились девчонки.
Шумно усаживались, за уже накрытый, обильный, стол.
«А у нас хорошая новость!», Грише не терпелось рассказать про Нюсину книгу.
«Что за новость? Небось ребёнка ждёте? Не поздно ли спохватились, дочки вон, уже совсем взрослые», небрежно поинтересовалась Людмила Алексеевна.
«А вот и не угадала, мама. У Ани вышел роман, «Эпоха любви» называется. Вот, смотрите!», и Гриша достал из своего портфеля две книги.
«Надо же! Так ты, Аня, у нас писательница оказывается?», с, плохо скрываемой, иронией сказала сестра Ирина.
Нюся промолчала. Вся эта семейная презентация была ей крайне неприятна.
Отец взял книгу, полистал: «Это же ведь наши экземпляры, да, Аня? Почитаем обязательно».
«Ну ты не сейчас прямо начнёшь, надеюсь?! Давайте, выпьем, да пообедаем», мать подала бутылку вина Грише.
Дальше разговор завертелся около осенних хлопот, о книге как будто сразу забыли.
Нюся вздохнула с облегчением.
Домой возвращались на следующий день. Гриша, в приподнятом настроении, всю дорогу смешил девчонок, строил планы на зимние каникулы.
«Ты чего такая невесёлая. Ань? Не выспалась? Слушай, а если тебе детективы начать писать? Народ это любит. Или там любовные романы? Это, наверное, лучше будет раскупаться. Имя у тебя уже есть. Надо новый компьютер купить, старый совсем что-то дохлый. Что бы тебе удобнее было печатать. Да что ты молчишь?».
«Гриша, завези меня на дачу, нам ведь по дороге. Я завтра на электричке приеду», Нюсе захотелось побыть одной, просто одной…
Загрузив полную машину свежих овощей, банками с соленьями и вареньями, Гриша с дочками уехали в город.
Тёплый августовский вечер неспешно спускался на дачную неторопливую жизнь. Где-то рядом звучала музыка, смеялась молодёжь в соседнем доме.
Нюся сидела на веранде, не включая света. Мысли были грустны. Но на душе установилось спокойствие.
«Мне нравится одиночество. Нет не одиночество, когда ты совсем один, без семьи, без друзей. Мне хорошо самой с собой. Да ведь и ты не особенно не нужна никому, ни Грише, ни дочкам. Ну получается, что они тебе тоже не слишком нужны», она впервые, честно сказала себе это, почти, вслух.
Вспомнились родители… Как не хватало Нюсе их присутствия, отцовского рассудительного голоса, маминой заботы и тепла.
Большинство книг и мебели на даче было из родительского дома. В кладовой стояли холсты с незаконченными работами мамы. Нюся изредка перебирала картины.
Сегодня она достала одну из них. Это был морской пейзаж. Спокойное море, на правом плане скалистый, обрывистый берег. Они все, и Нюся и мама с отцом очень любили море. Это было лучшее время, которое они проводили вместе. Как давно это было….


продолжение следует