Плакал старик

  Старик  плакал .
Он  стоял , обхватив  толстый  ствол старой  груши , растущей в  середине  нашего  сада .
По  его, испещренному морщинами  лицу  ,  медленно  стекали  слезы .
По тропинке ,идущей от дома ,я  приближался  к  старику ,не  понимая, кто он, как  и  зачем   здесь  очутился .
Подойдя  ближе  , я  увидел ,  что старик не  русский  ,черты  его  лица  были  похожи  на   черты  старых , кавказских  аксакалов .
-Кто  вы  , почему  вы здесь  ,  чем я  могу помочь  ?
Этот  шквал  вопросов  я  обрушил  на человека, в  глазах, которого стояла  смертельная  тоска  и боль.
-Это мой дом,это  мой сад  - прошептал  старик  .
-Этого не  может быть,земля  и дом принадлежали моему отцу ,наша  семья  живет здесь  с самой войны . Сейчас  отца  уже  нет и  дом  принадлежит  мне  .
-Может  быть, дорогой  , может  быть , но сад  этот  посажен  вот  этими  руками  и кирпичи  этого  дома  знают  тепло вот  этих  рук.
С  этими словами  старик протянул  ко  мне  сухие  , натруженные  руки .
-Пойдемте  к  столу  на  веранде  и  вы мне все расскажете,- пригласил  я  старика  .
 Пропустив  его  вперед по  тропинке  ,  я  шел  сзади недоумевая  и гадая - кто же  это  может  быть  ?
 Пригласив  старика присесть  за  стол  ,  я  поставил  чайник ,  принес  печенье  и  варенье . Но старик  попросил  разрешения  пройти в  дом  .
 Идя по дому  , он  оглядывал стены ,  окна .  Погладил ладонью    печные изразцы.
-Это делал  мой дядя Анвар  .  Я  тогда еще  пацаненком  был  и подносил  ему  эти красивые плиточки.  А вот здесь  у  нас  стоял  большой  стол  .  Семья большая  была  . А  сараи  вы снесли  ?  Там мы держали  коров  и  овец, а  вот  там стоял курятник  .  Я  помню  петуха  черного  . Драчун  такой  был ,  детей  гонял   по  двору  .
 Раздался свисток  чайника и  мы пошли  к  столу .
 Прихлебывая  чай , старик  поведал  мне такую  историю.
  -Пятигорск в немецкой оккупации  пробыл  три  месяца . Как  и  при Советской  власти , люди  пасли  скот, выращивали  хлеб , изготовляли  теплые  вещи , оплакивали  ,  получив очередную  похоронку , погибших.
Шестеро  сыновей Руслана  Иржоева из  села  Учкукен , пятеро  Фатимы Эбзеевой из  Нижней  Теберды и  еще много  сыновей маленького  карачаевского  народа  ,  погибло  на  этой войне .
Но после  оккупации  родителей  этих  воинов   ждала  еще  более горькая участь.
Им  было  приклеено  позорное клеймо  "  изменник".
-Второе ноября  1943 года  -  роковой  день  для  моего  народа  .В  этот  день  ничего  не  подозревающий  народ  был  погружен  в  "студебеккеры" ,затем в  товарные  вагоны  и  под  усиленным конвоем   -под  дулами   автоматов-  вывезен из  родных  мест.   На  сборы  давалось  не более получаса . Людей забирали  с  полевых  работ ,животноводческих  точек  в  горах, с  пути следования  ,без  одежды , без  провианта,часто  без минимальных  средств  к  существованию.
Действия   солдат и  офицеров   НКВД  были   уверенными  и  отработанными .Народ мой был объявлен  "народом -бандитом "и  в  варварских  условиях  был  вывезен  с  родных  мест  и  рассеян по  всей  Средней  Азии.  " Бандитами  "  были все : старики  ,  дети  ,  калеки  вернувшиеся или  возвращавшиеся  с  войны .Мы были не  только  репрессированы. Народ  мой был ограблен   в  прямом  смысле  этого  слова  . Ведь  люди оставляли  дома, скот ,имущество .
К  нам  в  дом зашли  солдаты   и  сказали  быстренько  собираться  .К  дому подошли  "Студебеккеры"- так  называли   эти американские  машины - помощь  союзников  во  время  войны .Загружались  спешно Из-за  недостатка места  в
 кузове  , выкидывали узлы и  сумки  . Когда подъехали к станции , "Студебеккер  "  развернулся и задом  подался к  раскрытому  вагону . Прямо  из  грузовика мы  вошли  в  затхло  пахнущее  нутро  " теплушки  " .В  углу  стояла  печка -"буржуйка ".Когда  вагон наполнился  ,двери  его задвинули .Но тронулся состав  только  через  двое суток. Пока не  наполнился  . Везли нас  месяц ,с  редкими остановками  на  пустынных разъездах  .
  Еду  готовили  на "буржуйке",придерживая    кастрюльку руками, чтобы  не  упала  с  печки  от  качки  вагона .
Воспоминания  эти , как  страшный  сон.  Плакали  дети  ,  умирали  люди и  их  трупы  забирали  на редких  остановках  солдаты .
Через  месяц   этого  кошмара  состав  остановился на  какой-то  станции в  голой
 степи    .Всем велели  выйти .Был сильный мороз  .  Такой,  каких  у  нас на  Северном
 Кавказе  почти  не  бывает .Из  степи подошли  подводы  и  приехавшие  на  них  люди  стали  отбирать  и  рассаживать  по  ним  одуревших  от  холода  и  голода  наши  семьи .Подвод  не  хватило  и  оставшиеся были  помещены  в  малюсенькое здание  ,  служившее  ,  видимо  , вокзалом .
То  ,  что  перенесла  моя  семья  в  Казахстане -  это  отдельная история .
Из  моей  большой  семьи остался я один и  на закате  моего  пути  я  решил  посмотреть  на родное  гнездо  , где  родился  и вырос ,  где  с  такой  любовью  помогал  моим  родственникам  строить  нам  дом  и  сажать  наш    прекрасный  сад .
Ты прости меня , дорогой ,  что  я вошел  через  заднюю  калитку . Она осталась  такой же  , какой  сделал  ее  мой  отец    . И  даже    засов  ,  он тоже  остался таким же  . Поэтому ты не понял,  как  я  оказался  в  саду  .Грушу  эту  я  сажал  вместе  со  своей  младшей  сестрой  Асият. А  через  заднюю  калитку  бегал  к  русским  мальчишкам  играть  в  футбол.  Я  пойду  , посижу  под  грушей  ,  если  ты  не возражаешь .
Я не  возражал .
Через  час ,  когда  я  снова  вышел  в  сад  ,старика  там  не было .
А засов  на  калитке пришлось  приварить .