Страшно везучая г-жа Т. Гл. 5

 Очередное собрание факультета могло бы закончиться ничем. В самом просторном помещении Дома Оккультных наук, условно называемом бальным залом, было полно народу. Все стулья, расставленные полукругом напротив того массивного кресла, обитого красным бархатом, на котором всегда гордо восседала госпожа Аберина, были заняты. Чуть запоздавшие студенты вынуждены были толкаться у стены, устало опираясь на неё почти всем телом. Благо, потолки в этом зале были такими высокими, что от наплыва толпы не возникало духоты, и воздух оставался слегка прохладным, пропитанным густым и сладковатым ароматом дерева. Вечернее солнце сочилось сквозь высокие и узкие витражи, желая поучаствовать в еженедельном собрании тёмных колдунов, и отпечатывалось на стенах и лицах присутствующих разноцветными бликами.

Томс хотела бы, конечно, сидеть рядом с Магрэмом, но тот слишком поздно пришёл, и теперь вынужден был толкаться в дверях зала. Поймав взгляд девушки, он виновато пожал плечами, а затем принялся жестами показывать странную пантомиму, вроде бы как намекающую на то, что у него есть к Томми какое-то дело. Вставать и идти к нему навстречу уже не было никакого смысла - госпожа Аберина готова была начинать, и при всей своей внешней лояльности она не относилась к тому числу преподавателей, которые стерпели бы нарушение регламента собрания. Зато она их не затягивала. Поговаривали, что Казерус мог отчитывать своих серых подопечных от двух до трёх часов.

- Добрый вечер, дорогие мои хтоники, - поприветствовала госпожа декан, взглядом не отрываясь от какого-то документа. Зал вмиг погрузился в тишину. Аберина восседала на своём кресле, подобном трону, вальяжно закинув ногу на ногу. По-прежнему пристально рассматривая записи на бумаге, она плотоядно улыбнулась. Выглядела она роскошно, как и всегда. Сегодня некие детали стиля делали её как будто более строгой и собранной, чем обычно. На ней был строгий брючный костюм из иссиня-чёрного бархата, а волосы были собраны в тугой высокий хвост, что сделало черты её лица более отчетливыми и выразительными. Глаза её слегка потемнели, и это насторожило присутствующих. Обычно, так происходило, когда дама была чем-то возмущена или сильно разочарована. Наконец, выдержав паузу настолько напряжённую, что воздух в зале можно было бы резать ножом, декан факультета тёмной магии подняла свой взор на учеников. Крохотный блик света лишь на мгновение промелькнул на поверхности её прекрасных глаз, чтобы тут же утонуть в их сгущавшейся тьме.

- У всех ли у вас хорошее настроение? – спросила она, и губы, окрашенные тёмно-бордовой помадой, вновь подёрнулись в улыбке. Вот только улыбка эта казалась уж очень зловещей. Томасина нервно поежилась на стуле. Атмосфера в зале становилась всё более неуютной, при том что она и прежде не очень-то её радовала. Никто не осмелился дать декану ответ.

- Понятно, - всыкнув губами, вздохнула дама и приняла более вальяжную позу в своём кресле. Лениво раскинув руки в стороны и прильнув позвонками к высокой бархатной спинке, Аберина медленно оглядела присутствующих и произнесла чётким и холодным, как сталь, голосом: - Я говорила вам. Я столько раз говорила вам о том, как важно сохранять и поддерживать высокую репутацию факультета. Каждый год я снова и снова говорю об этом. И что в итоге? В итоге я получаю очередной рапорт от Службы Сохранения Порядка, в котором говорится, что мои ученики практикуют запугивания, магическое и физическое воздействие на других студентов! – последние её слова звонким эхом прокатились по стенам зала. Повисла мучительно долгая пауза, в течение которой госпожа декан, кажется, успела вселить неподдельный ужас буквально во всех присутствующих. Наконец, она заговорила вновь: - По-вашему, я не знаю, каково это – обрести силу и чувство превосходства над другими? Думаете, вы тут получили некое откровение и можете себя ставить на порядок выше прочих учеников? Так вот у меня для таких богоподобных ребятишек есть послание: вы не стали выше меня! А до тех пор, пока я заправляю этим факультетом, пока держу ваши жалкие бог-знает-что-возмонившие-о-себе душонки в своих руках, вы либо будете соблюдать мои законы и правила, либо мне придётся заставить вас ощутить на себе превосходство чьей-то по-настоящему мощной магии!..

- …да другие же тоже такой ерундой страдают! Или серым можно, а нам нельзя? – буркнул кто-то в толпе, и пугающий тёмный взгляд Аберины мигом обнаружил источник звука.

- Это признание вины, господин Раме? – выпрямившись, холодно произнесла дама. Весь факультет сию же секунду оглянулся на возмутителя спокойствия – это был тот самый невысокий и плотный тёмный колдун, который, в числе прочих, проник в Ведьмину Топь тем злосчастным вечером. Теперь, впрочем, он не казался таким уж наглым и гордым. Довлеющее внимание всего факультета и немилость Аберины сделали его нездорово красным и сутулым.

- Н-нет, я просто…ну, просто не только же мы злодействуем!

- О, так вы считаете это оправданием для любого рода деструктивной деятельности, господин Раме? – госпожа Аберина поднялась со своего места, и все, кто был на стульях, инстинктивно заерзали, а студенты у стены как будто вросли в неё. – Что же вы молчите, друг мой? Если серый колдун изнасилует или убьёт студентку, то и вы считаете себя вправе повторить его подвиг? Или как вам такой вариант: раз все и так считают, что тех девушек заставили исчезнуть тёмные колдуны, то и незачем публику разочаровывать? Говорите, Раме! Говорите!

- …нет, я так не считаю, - сдавленно произнёс парень, которого Томасине было бы жаль, не будь он одним из той шайки, поведение которой полностью противоречило тому, что он только что сказал.

- Хорошо, если так, - без удовлетворения в голосе, отозвалась декан и отвела взгляд в сторону высоких витражных окон. Там, меж разноцветных стёкол, плескалось тёплое осеннее солнце. Бабье лето немного затянулось, но дождливые дни приходили уже довольно часто, становясь всё более холодными.

Вдруг Томасине показалось, будто она очутилась в странном месте. Это длилось всего мгновение, меньше миллисекунды, но она отчётливо распознала это перемещение: в том месте был разожжен камин, изысканная мебель сочетала в себе глубокие оттенки павлиньего зелёного и благородного золота, в мягких креслах сидели молодые женщины в красивой разноцветной одежде, и одна из них, бледная и апельсиново-рыжая, вдыхала сигаретный дым через тонкий мундштук. А за окном падали крупные хлопья снега. Первого снега.

Томс моргнула, и видение испарилось. Она не поняла, почему вдруг размечталась и начала воображать столь непонятную ей картину. В этот момент она почувствовала, что Аберина смотрит прямо на неё. В горле у девушки пересохло, но госпожа декан, к счастью, не стала удерживать своё внимание на студентке и резко перевела тему. Средняя успеваемость второго курса снизилась, и с этим надо было разобраться.



- Грэм! Грэм! Грэмушка, дорогой! – подскочив после собрания к Магрэму, тараторила Томми. – Ты хотел поговорить?

- Да, и я…

- Погоди! – не дав парню ответить, выпалила девушка. – Сначала я, ладно? А то
забуду!

Она схватила его за локоть и повела в сторону лестницы, ведущей к аудиториям. Там сейчас было темно и тихо, так как студенты массово покидали Дом Оккультных наук, испытывая громадное облегчение от того, что учебная неделя и это напряжённое собрание наконец-то закончились. Забравшись на пролёт между первым и вторым этажами, парень и девушка уселись на ступеньки. Тогда-то Томасина и поведала второкурснику о своём видении.

- Ты думаешь, это было прошлое или будущее? – выслушав её внимательно, Грэм нахмурился. Томс пожала плечами.

- Не знаю, сложно сказать. Хотя… - девушка вспомнила мундштук и необычный интерьер комнаты, - …было немного похоже на двадцатые или тридцатые годы прошлого столетия, но я не уверена.

- Значит, это точно не твоё воспоминание, - заключил парень.

- Совершенно точно! Но я могу предположить, чьё оно было! Думаю, я отхватила крохотную песчинку из жизни Аберины, - возбуждённо призналась Томасина, не веря собственным словам.

- Милая, я не хочу тебя обидеть, но это маловероятно. Маги уровня Аберины совершенно непробиваемы, им в голову никто не может влезть.

- Я понимаю, но она так посмотрела на меня! Она даже не замечала меня с тех пор, как на курс хлынули Волны. Я стала невидимкой, но сегодня она нашла меня взглядом в толпе и так посмотрела! Как будто бы случайно обронила что-то и точно знала, что эта вещь теперь у меня! И ещё…я вспомнила…

- Что?

Томасина не спешила с ответом, потому что вспомнила это только тогда, когда заговорила о своём видении вслух. Получалось нечто странное: воспоминание (теперь уже точно её собственное) вспыхнуло в сознании и тут же погасло, потом оно очутилось на кончике языка и чуть было не сорвалось с губ, но вновь ускользнуло. С полминуты Томми пыталась ухватить его за хвост и, наконец, заговорила:

- Я вспомнила тот вечер в кафе, когда ко мне подсела та девушка, завербовавшая меня. Она сказала «…это значит, что ты ловишь чужую жизнь, впускаешь в себя и там, внутри, смотришь её, как кино»…

- Похоже на фоновое чтение, - Магрэм явно понял смысл сказанного и кивнул. – Такое возможно. Даже с теми, у кого не было Волны. Просто в большинстве случаев они просто не осознают, что именно прочитали.

- Как это?

- Ну, если бы ты не дрыхла на занятиях по Чтению…

- Я не дрыхла!

- …то знала бы, что информация о нас, нашем здоровье, ключевых воспоминаниях, развитых и неразвитых возможностях хранится не только в голове. Она вписана в каждую клетку нашего физического тела, а так же в тела астральные и эфирные. Кроме того, есть ещё и фон – некая информационная вибрация, что исходит от нас вовне. По типу радиоволны. Так вот, иногда так бывает, что один человек случайно настраивается на фон другого. Тогда-то и можно поймать нечто вроде того, что ты описала.

- А это, случаем, не то же самое, что ты еще недавно сравнивал с ароматным шлейфом?

- Нет, шлейф – он от эфирного тела. Не путай!

- Ох, - Томасина слегка встряхнула головой, ощущая своё слабое владение темой. – Надо бы перечитать конспекты!

- Так или иначе, Томми, всё это вовсе не говорит о том, что ты получила это фоновое послание от Аберины. Оно могло прийти откуда угодно, и я имею в виду не только тех, кто был на собрании. Настроившись на фон человека однажды, можно получать и посылать информацию с любого расстояния. Просто оно могло быть считано и Абериной тоже, ведь она очень сильный маг.

- Да кто мог его мне послать?

- Тот один-единственный человек, прочитавший тебя когда-то. Рекрутер. Кто это, кстати, был?

- Ну, такая…красивая фигуристая блондинка… Но при чём тут она?
На мгновение Магрэм замер, как будто обдумывая слова Томс, а затем вдруг криво усмехнулся.

- Ты же в курсе, что вербовкой в Институте занимаются преподаватели, да?

- Что? Нет, я этого не знала. Значит, она преподает здесь?

- Конечно, иначе и быть не может. Меня вот вербовал Ротигор, это тёмный колдун, который преподаёт жуткий предмет Умерщвление. Было довольно тревожно, но гипноз многое упростил. Поговаривают, что вашего Ридэма вербовал сам проректор Мэддокс. А ты, как я понимаю, ещё не выяснила, какие занятия ведёт твоя фигуристая блондинка?

- Я… - Томасина замолчала, не договорив. Мысленно она промчалась по тем учебным корпусам, где ей уже довелось побывать. Конечно, им, первокурсникам, не было доступа ко многим занятиям. Пока они изучали самые основы: что, где, как и почему. Не более. Но она видела преподавателей других предметов в коридорах, столовых и в день Посвящения на том балконе, что возвышался над Источником в главном корпусе. Там разместился весь преподавательский состав, и Томс была на сто процентов уверена, что непременно заприметила бы там девушку из кафе. Слишком уж она выделялась бы на фоне остальных – её красивое лицо с большими зелёными глазами и чувственными губами. Что-то было в ней от сказочной царевны, из-за которой рыцари древности готовы были пойти на схватку с драконом или рубиться друг с другом не на жизнь, а на смерть.

- Я нигде её не видела, - Томми покачала головой. – И зачем ей посылать мне видение про старинный интерьер, рыжую курильщицу и первый снег?

- Погоди…первый снег? – Магрэм удивился. Кажется, до этого Томасина не упоминала эту деталь. – Почему именно первый?

- Не знаю, - девушка растерянно повела плечами. – Но я точно знаю, что это был вечер, когда пошёл первый снег. И Аберина об этом знала. По-твоему, это может что-то значить?

- Просто такая конкретика меня удивила, - ответил парень и, подумав немного, покачал головой. – Ладно! Давай ненадолго отложим этот разговор? Я хотел тебе кое-что предложить…

- И что же?

- Восстановить твоё доброе имя! – Магрэм звонко щёлкнул пальцами. – Мы как раз успеем добраться до места к тому времени, как собрание нейтралов закончится!

- Собрание нейтралов?

- Да! После встречи с Казерусом они частенько собираются в одном кафе, чтобы, видимо, поныть о том, какой у них скучный и беспощадный декан. И я хочу ворваться на эту тусовку. Ты со мной? – парень вскочил со ступенек и протянул Томасине руку, призывая следовать за ним, полностью вверяясь его непоколебимой вере в гениальность собственных замыслов. Томс одарила Магрэма долгим и преисполненным сомнений взглядом, но уже через пару мгновений обнаружила себя на полпути к тому месту, о котором шла речь.

Кафе «Серая Луна» располагалось в нескольких кварталах от Дома Оккультных Наук, но Грэм настоял на том, чтобы идти пешком. Он хорошо знал дорогу, улицы заливал тёплый свет предзакатного солнца, а нейтралы к тому же всегда освобождались с собрания факультета значительно позже всех остальных. Спешить было некуда, хотя по возбужденному состоянию парня этого было не понять.

Томасина редко гуляла по городу, поэтому не успела выучить все названия улиц и основные направления. У неё не было денег, поэтому она старалась не искушать себя бессмысленными походами по магазинам и сладкими запахами кондитерских, коих в центре было пруд пруди. Пожалуй, она неплохо ориентировалась в районе площади Часов (много ли ума надо, чтобы не заплутать на круглом открытом пространстве с фонтанчиком и старинной башенкой?), а еще в тех местах, где располагались основные учебные корпуса. Так себе достижение, конечно. Поэтому сейчас она полностью полагалась на своего спутника и его опыт хождения по узким, мощёными галькой и серым кирпичом, тропам и дворикам. Вынырнув из очередного тесного переулка, они остановились на тротуаре, ожидая, пока мимо проедет старинная карета из тёмного дерева, запряженная двумя худыми черными кобылами. Как ни странно, но такой транспорт в студенческом городке был не такой уж и редкостью. За плотными шторками этих экипажей часто прятались пассажиры из числа преподавателей или городской администрации. Кучеров у карет не наблюдалось, ровно как и водителей в трамваях. Хотя некоторые первокурсники утверждали, что начали видеть их после того, как пережили Волну. Однажды Томс слышала, как одна из первокурсниц, впервые вышедшая на учёбу после больничного по «волнительным обстоятельствам», дрожащим голосом рассказывала, как обнаружила на водительском сидении трамвая живого мертвеца, плоть которого гнила и обваливалась, оголяя кости черепа. Он крепко держался за руль изъеденными до костей руками и пристально смотрел прямо перед собой, никак не реагируя на входящих в салон трамвая пассажиров. Зато прекрасно понимал их команды и точно направлял транспорт в том направлении, в каком им было нужно. Иногда, когда под вечер Томасине выдавалось ехать до Ведьминой Топи в пустом вагоне, невидимому водителю даже не нужно было что-либо говорить. И мысль о том, что эксплуатируемый в качестве дешёвой (бесплатной?) рабочей силы призрачный зомби точно знает, где она живёт, немного беспокоила девушку.

Минул ещё один узкий дворик, и Магрэм с Томасиной очутились на улице, где сразу почувствовали себя как будто немного лишними. Сверкающие витрины магазинов одежды украшали аккуратные мужские костюмы-тройки и дамские платья только лишь серого цвета. Рядом расположилось узенькое крылечко с вывеской «Букинистическая лавка нейтрала», ведущая к книжному магазину с литературой по серой магии. На лавочке у модной, исполненной в стиле лофт, кофейни сидели барышни в коротеньких пепельного цвета платьицах и расслабленно пили кофе из серых бумажных стаканчиков. Народу на этой улице было немного - ещё не все студенты вырвались с собрания факультета, поэтому немногие местные жители и сотрудники заведений сразу заметили двух «туристов» в чёрной форме. Впрочем, в толпе нейтралов Томс и Грэм выделялись бы ещё сильней.

И, хотя девушка сразу поёжилась, чувствуя себя неуютно и странно, её спутник даже бровью не повёл, продолжая уверенно двигаться вдоль дороги. Одна из барышень с кофе улыбнулась, поймав на себе его взгляд.

- Салют, Грэм! – пропела она, когда парень проходил рядом.

- Вечер добрый, Вив! – весело отозвался он, не сбавляя шага. – Не знаешь ли, Жози уже освободилась?

- Не в курсе, - улыбка мигом схлынула у барышни с лица, и она отвернулась к своей подруге. Эхом до слуха Томасины донеслось её озлобленное шипение с разборчивым словосочетанием «дурная толстуха!». Томс с изумлением обернулась, пытаясь рассмотреть гадкую девицу, но чуть не споткнулась, запутавшись в собственных ногах, поэтому быстро бросила эту затею. Сам Магрэм как будто ничего не слышал и с совершенно невозмутимым видом шёл вперёд, уверенно глядя перед собой. Остановился он лишь тогда, когда рядом появилась вывеска «Серая Луна», под которой уже собралась небольшая компания студентов серого факультета. Все они тут же прекратили свои разговоры и с интересом обернулись в сторону пришельцев в тёмной форме.

- Привет, Грэм! – какой-то парень в толпе выступил вперёд. – Какими судьбами в наших краях?

- Привет. Всё как всегда – назойливо преследую Жозиану. Она здесь?

- Да, видел, как она заходила, - парень кивнул и сделал шаг в сторону, пропуская гостей к крыльцу кафе. Его товарищи тоже молча отступили, видимо, доверяя своему негласному лидеру. Тем не менее, рассматривали Грэма и Томс они очень внимательно. И напряжённо. Девушке стало бы совсем невыносимо от мысли о том, чтобы провести хоть ещё одну минуту в этом сером царстве, если бы сразу за дверями «Серой Луны» она не увидела знакомое, искажённое шрамами, лицо. На входе в кафе их встретил Филин и немало удивился этому.

- Томми? – вскинув брови, выпалил он. – Ты откуда?

- У нас свидание! – ответил Магрэм бодро и подтолкнул свою спутницу вглубь просторного помещения кафе. Томс знала, что он частенько так шутит, но именно сейчас от его слов ей стало дурно. Кровь прилипла к щекам, окрашивая их нездоровым румянцем. Ей почему-то очень-очень сильно не хотелось, чтобы Фил принял дурацкие шутки её спутника всерьёз. Но сосед, как назло, выглядел таким одновременно озадаченным и суровым, словно именно так и получилось.

- И ты не придумал более подходящего места встречи? – спросил он, пытаясь поспевать за двумя тёмными студентами, которые уверенно вышагивали меж круглых столиков в сторону большого квадратного окна. Там, на плетёной ратанговой скамейке, уже сидела Жозиана и с кем-то весело что-то обсуждала. Её чёрные кудри переливались в лучах розовеющего закатного солнца, красиво обрамляя её сердцевидное румяное личико. Заметив приближающихся друзей, девушка просияла.

- Ах, ребята! – воскликнула она радостно, подскакивая с места. Её, похоже, нисколько не смущал визит представителей другого факультета. – Вы за мной? – спросила она и немного странно улыбнулась Грэму. Это было похоже на одну из тех улыбок, тайное значение которых могли знать только эти двое. Тут Жози мотнула головой, кудряшки её заплясали, и она обратила свой взор на ту, с кем беседовала до этого момента. – Дагена, ты знакома с Магрэмом и Томасиной? Грэм – мой лучший друг, а Томасина учится на первом курсе. Она такая чудесная девушка!
И тут Томс как будто окатило холодной водой. Взгляд её упал на сидящую на ратанговой скамье девушку, и только сейчас стало понятно, каким именно был план по «очищению доброго имени». Это была та самая щупленькая девчушка с огромными светлыми глазами, которую в день своего посвящения Томми спасла от посягательств Сирены и её жуткой компании.

- Первокурсница? – с сомнением переспросила тихая Дагена и осторожно осмотрела явившуюся ей рыжую ведьму. Сдавленно она вздохнула и отвела затравленный взгляд в сторону.

- Да, у неё ещё даже не было Волны, - кивнула Жози, и факт отсутствия Волны, до этого момента лишь удручавший Томс, внезапно сыграл ей на руку. Брови бледной девушки дрогнули и сошлись на переносице, лицо её стало задумчивым и строгим. Она медленно повернулась к тёмным волшебникам и, выдержав некоторую паузу, понимающе произнесла:

- Похоже, мне нужно перед вами извиниться?

- В этом нет необходимости, - Томасина покачала головой и присела на стул напротив, напрочь забыв о сгущавшейся вокруг толпе серых волшебников. Она лишь успела уловить краем глаза момент, когда Филин похлопал Магрэм по плечу и что-то тихо ему сказал, после чего оба парня куда-то ушли. – Но вы же поняли, что я не нападала на вас тогда в переулке?

- Поняла, - Дагена печально вздохнула и поморщилась. Ей явно не хотелось вспоминать события этого злосчастного вечера. Впрочем, Жози максимально незаметным образом испарилась, и обе девушки почувствовали себя чуть спокойнее. – Я так понимаю, все уже в курсе этой истории?

- Об этом знает очень ограниченный круг лиц, - деловым, каким частенько пользовались юристы на прежней работе, тоном заговорила Томс и пристально посмотрела на свою собеседницу. – Да и я теперь в немилости у Сирены, так что…

- В немилости? – Дагена поерзала на месте и обхватила себя руками. – Как это? Она вас преследует?

- Скажем так – у нас была неприятная ситуация с вторжением, - расплывчато ответила рыжая ведьма и попыталась улыбнуться, но сама мысль об этой истории стянула лицевые мышцы и проступила желчным комом в основании языка. Дагену же подробности и фальшивые улыбки словно и не волновали, она вновь надолго замолчала и призадумалась. Наконец, она вдруг заговорила негромко, но чётко чеканя каждое слово:

- «Заглянул он ей в глаза и увидел там страх и ничтожность. А страх и ничтожность не могут служить ему! Но могут вскормить…». Вот что она мне в тот вечер сказала. Я тогда поняла, что значат эти слова, и очень испугалась, хотя сейчас я никак не могу взять в толк, откуда знала их. Ваш друг воин, верно?

- Магрэм? Вовсе нет, - будто бы очнувшись от чар, вызванных этими странными словами, произнесёнными когда-то Сиреной, Томс вздрогнула. Но Дагена указала на Филина, и девушка сразу закивала.

- Ах, Фил… да, он воин. А что?

- Воинов нагружают сильнее, требуют от них больше, да ещё и заставляют работать параллельно с учёбой. И тем не менее, в некотором смысле, они относятся к привилегированному классу студентов. Их авторитет выше, а возможности и границы перемещений по городу – шире. Сирена знает об этом, поэтому делает то, что делает. Будьте начеку, Томасина. Эта девица хитра и знает нечто такое, что заставляет её чувствовать себя неуязвимой и безнаказанной. Вы же слышали историю о трёх пропавших студентках?

- Неужели вы думаете, что Сирена может иметь к этому отношение? – перейдя на шёпот, осторожно пригнулась к собеседнице Томми. Та лишь слегка пожала плечами.
- Все говорят, что в этом замешаны тёмные колдуны. И я не хочу снова обидеть вас, но персонажи, подобные Сирене, заставляют об этом всерьёз задуматься…


***


- Твой кавалер тебя провожать не будет? – поинтересовался Филин, и слова его показались бы едкими, если бы голос его не звучал так по-странному ровно. Томс остановилась на полпути между крыльцом «Серой Луны» и ожидавшим её соседом, внимательно изучая выражение его лица. В первые две недели знакомства она очень сильно боялась, что попытки разглядеть его шрамы и выцветший правый глаз могут обидеть Фила, поэтому делала это тихонько, украдкой. Однажды он, казавшийся предельно сосредоточенным на конспекте, вдруг резко поднял взгляд и поймал девушку на тайном подглядывании. Она не успела отвести глаза и поняла, что уже и не сможет. Филин схватил её ментальным невидимым лассо, и сбежать было невозможно. Девушка начала было покрываться красными пятнами от стыда, когда сосед вдруг одарил её пусть короткой, но теплой и успокаивающей улыбкой. Затем он перевёл своё внимание обратно к конспекту, а Томми с того момента перестала бояться смотреть на него. В тот день она получила негласное разрешение и с тех пор неплохо поднаторела в чтении мимики своего друга. Как правило, он был сдержан и нарочито спокоен почти во всех ситуациях, даже тогда, когда валился с ног от усталости или оказывался посреди соседских выяснений отношений. В спорах обычно держал нейтралитет, на провокации не поддавался и даже радость выражал очень скромно – этой своей полуулыбкой и негромким, но приятным бархатистым смехом. Сегодня в нём что-то изменилось, и Томс пока никак не могла понять что именно. И вряд ли дело было в глупых кривляньях Магрэма.

- Ты какой-то мрачный, - заметила девушка, игнорируя вопрос соседа. – Всё из-за собрания? Что там было?

- Всё как всегда, - Филин пожал плечами, - монотонные завывания Казеруса на тему того, какие мы все никчёмные. Так Грэм остаётся?

- Да, они с Жози ещё собираются попасть в «Котел Сервины» вечером, а мне не терпится уже покинуть эту серую улочку. Без обид.

- Да какие обиды? Ты здесь и впрямь как-то дико смотришься, - небрежно отмахнулся Фил и тут же поморщился, словно это движение причинило ему боль. Осторожно он поднёс руку к лицу и устало потёр островок между бровями и переносицей. – Пожалуй, - нехотя признался он, - вся эта история с Волной Эдвины выбила меня из колеи сегодня. Я начинаю радоваться тому, что нас с тобой эта участь ещё не постигла…

- Дело не только в Эдди, - Томасина преодолела оставшееся расстояние между ними и осторожно взяла Фила под руку. Неторопливо они двинулись вдоль магазинов и кафе, рассчитывая по пути встретить трамвайчик. – Все эти ваши воинские дела плохо сочетаются с занятиями. Ты совсем не отдыхаешь, а по выходным даже толком не высыпаешься, дружочек-пирожочек.

- Когда ты перестанешь меня так называть?

- Прости, но это уже традиция, - Томс улыбнулась и осторожно припала головой к широкому плечу своего спутника. Они были одного роста, поэтому проделать подобный трюк даже во время ходьбы было несложно. Ей нравилось так гулять, потому что тепло и легкий, почти незаметный, аромат его одеколона успокаивали её. Впрочем, она никогда не задерживалась в таком положении надолго, хотя Фил и не возражал. Ему не надо было говорить этого вслух – она просто чувствовала, как он весь выпрямлялся и деревенел, с трудом сгибая колени и локти. Язык его тела явно выдавал протест: нежностей парень либо не терпел, либо остерегался. Проявляя к этому какое никакое понимание, Томс негромко вздыхала и отстранялась. Она умела признавать очевидное – его совершенно не тянуло к ней.

Рядом с легким свистом затормозил старый трамвай. На городок опустились сумерки, обдавая улицы холодом. Встречи факультетов завершились, и теперь не только серые, но и тёмные и белые студенты вырвались на волю. Всё вокруг полыхнуло огоньками фонарей, из-за дверей баров во все стороны полилась музыка всех возможных жанров и стилей. Пятница. Измученные учёбой студенты жадно искали способы слиться в едином танце с безумной энергетикой долгожданной свободы, но с тех пор, как на первый курс хлынули Волны, Томми старалась избегать увеселительных сборищ. Оказаться в центре вакханалии, где она была бы чуть ли не единственной ведьмой без толкового понимания магии, представлялось ей сомнительным удовольствием.
К тому же у неё не было денег на развлечения, поэтому гораздо сильнее её сейчас волновал вопрос о том, как прокормить себя в ближайшие два дня. Желудок вроде бы даже услышал эти её мысли и жалобно запел. Хорошо хоть Филин этого не заметил. Или интеллигентно сделал вид, что не заметил. Всю дорогу до Ведьминой Топи он молчал и настороженно смотрел в окно, а зрачок его здорового глаза не двигался. Пейзаж за стеклом явно его не интересовал – взгляд Фила был устремлён куда-то в бесконечность. Томасина ничего не сказала, хотя у неё копились всякие мысли на этот счёт. Она думала о том, что именно повлияло на настроение Фила, но интуитивно понимала – это не связано ни с воинской, ни с учебной нагрузкой. Нечто неведомое мучило Филина, причиняя ему почти физическую боль. Оно сгущалось внутри его черепной коробки, и там уже становилось тесно.

Вагончик качнуло сначала в одну сторону, затем в другую – ландшафт менялся, и рельсы устремлялись вглубь глинистых дорожек близ болота. Пейзаж за окном становился знакомо печальным: несколько домиков, разделённых пустырями и редкими деревьями, пёстрая листва которых уже начала обильно опадать. В воздухе висел плотный аромат сырой земли, гнилых растений и тины. Казалось, если и есть на свете место, откуда берёт своё начало сам дух осени, то это оно и есть. И Ведьмина Топь располагалась на самой окраине этого междумирья. Старый и мрачный домик с покосившейся кованой оградой был так близок к болоту, что, отворив маленькую заднюю калитку, можно было бы разбежаться и нырнуть прямо в гадкую зелёную квакающую гущу. Будь там песчаный морской или хотя бы озерный берег, Томасина была бы счастлива прожить в этой лачуге хоть всю жизнь. Но увы…

Трамвай остановился недалеко от ворот, и Томми уверенно направилась к выходу из вагона, но уже на пороге замерла. Филин по-прежнему сидел на месте и смотрел в окно. Кажется, он так глубоко погрузился в свои тревожные мысли, что не заметил остановки. Девушка осторожно позвала его, но сосед даже не вздрогнул. Медленно он перевел свой взор на неё, и, хотя он не сказал ни слова, Томс отчётливо прочитала в его измученном выражении лица острое нежелание возвращаться в их общий дом.

- Похоже, что-то всё таки случилось? – Томми хотела вернуться и подсесть к нему, но не успела дойти, как Филин резко встал и весь выпрямился, словно оловянный солдатик.

- Нет, я просто не в себе, - кратко отчеканил он и решительно проследовал на выход.

Остаток вечера он почти не разговаривал ни с ней, ни с Ридом. Пугающая скрипучая тишина опутала Ведьмину Топь, и Томасина предпочла спрятаться от всего этого в своей комнате. Теплый свет ламп, горячая ванна и одна единственная вещь не чёрного цвета, которую Томс могла себе позволить – сиреневая пижама со звёздочками - не спасали от неприятного и тревожного чувства, подхваченного, очевидно, у Фила. Описать его словами было сложно, но Томасине подумалось, что, сделав это, она непременно от него избавится. Перебирая в уме художественные сравнения и красочные метафоры, она кое-как поймала вдохновение. Вот что она поняла: это было похоже на отчаянное, надрывное и зудящее одиночество, которое вступало в борьбу с острым нежеланием впускать в свой мирок незваных гостей.
Как ни странно, метода сработала – голова девушки просветлела и наполнилась мягкой сонной дымкой. Закутавшись в одеяло с головой, Томми практически мгновенно уснула.

Очнулась она внезапно и так резко, что и сама удивилась. Сначала она не поняла почему так произошло, но сердце её при этом колотилось, а спина покрылась ледяной испариной. И нет, ей не приснился кошмар, но холод и страх обступили её как будто со всех сторон. Девушка резко села, подобрала под себя ноги и обхватила себя руками, словно это могло спасти её от подкроватного монстра или иррациональной паники, разбудившей посреди ночи. Томасина на всякий случай бросила быстрый взгляд в сторону окна: небо было густо-чёрным с редкими вкраплениями звёзд, луны не было видно, но её слабый серый свет мягко разбавлял ночной мрак. Что же стряслось? Почему ей так дурно и страшно, будто…будто рядом кто-то есть.

За дверью комнаты послышался скрип половицы, и от этого звука Томасина вся встрепенулась. Неужели снова? Кто-то снова проник в их дом? Но ведь они всё вокруг завесили защитными кристаллами! Или, может, это просто стены и полы старого дома стонут от усталости и старости? Нервно девушка проглотила ком, застрявший в горле. Медная ручка двери зашевелилась, еле слышно звякнув. Из жуткого могильного холода девушку тут же бросило в липкий жар. Она схватила ртом побольше воздуха и гаркнула резко:

- Кто там?!
Дверная ручка сию секунду повернулась обратно, и невидимый визитёр сделал шаг назад, ещё раз скрипнув половицами. Сомнений не было – там кто-то есть. Прошло несколько мгновений звенящей тишины, когда вдруг в коридоре послышались отчетливые шаги. Ещё один гость? Он приблизился к двери и произнёс достаточно отчётливо:

- Томми, это я.

- Филин? – девушка чуть не разрыдалась, проговаривая его имя вслух. Сердце её рухнуло в пятки. – Ты чего там ходишь в такой час?

- Просто не спится. Я тебя напугал?

- Немного, а ты… один там? – стараясь не выдать дрожи в голосе, боязливо поинтересовалась Томасина. Вопрос её повис в воздухе – Фил не спешил отвечать. Наверное, надо было подняться с постели, открыть ему дверь и всё выяснить, но девушка была так перепугана, что не смогла даже сдвинуться с места. Поэтому она просто ждала ответа, пока холодные капли пота катились по шее и вдоль позвоночника.

- Ч-что? – сдавленно и хрипло переспросил Фил, наконец. Кажется, слова Томс напугали его ничуть не меньше, чем вся эта ситуация саму соседку. – Я…я…могу зайти?

- Не знаю, - ляпнула девушка, даже не успев подумать. Она на секунду зажмурилась и встряхнула своей рыжей гривой, надеясь смахнуть с себя наваждение и парализующий ужас. – Дай мне минутку!

С трудом она заставила себя пошевелиться и сползла с кровати, укутавшись в одеяло, как в плащ. Повернуть ручку двери и впустить соседа было тоже непростой задачей – одеревеневшие пальцы категорически не желали слушаться. Тем не менее, в какой-то момент замок щёлкнул, и деревянная дверца поддалась воле хозяйки комнаты. В кромешной тьме коридора стоял Филин, босой в синих пижамных штанах, обтягивающей широкие плечи футболке и при том бледный, как простыня.

- Значит, мне не привиделось, - заключил он, еле шевеля губами. Изумлённая и напуганная Томасина хотела было шагнуть к нему навстречу, но парень тут же сделал шаг на опережение, и буквально толкнул её своей широкой и жесткой, словно чугунная плита, грудью обратно в комнату. Войдя за ней следом он резко развернулся вокруг своей оси и дрожащими от волнения руками принялся запирать дверь.

- Фил?..

- Ты тоже почувствовала, ведь так? Ты тоже её почувствовала, значит, мне не привиделось! Значит, я не сошел с ума…

- Почувствовала кого? – недоумевала Томми, хотя где-то в районе затылка сознание подсказывало ей, что она и впрямь сначала слышала в коридоре присутствие отнюдь не Филина. – Кто там был?

- Это не важно, не столь важно… - парень принялся нервно вертеть головой и оглядываться по сторонам. – Здесь её не было? Внутри комнаты ты её не видела?

Он суетился и по несколько раз проверял надежность замка, то наседая на ручку, то поворачивая затвор туда-сюда. Иногда он резко оборачивался через плечо, словно улавливая что-то в том или ином углу спальни, но в комнате девушки явно не было никого, кроме них. С минуту Томс растерянно наблюдала за всем этим безумием, пока не осознала, что именно она сейчас должна выступить образцом спокойствия и рассудительности. Удивительно, ведь эту роль, как правило, приходилось играть именно Филину, пресекая её истерики с самой первой минуты их знакомства. Осторожно, стараясь не напугать его резкими движениями, она приблизилась и опустила ладони парню на плечи.

- Фил, посмотри на меня, - попросила она мягко, но тревожный взгляд его постоянно менял направление, поэтому пришлось эту просьбу неоднократно повторить. Она сжала пальцы на его плечах и ещё немного приблизилась. Сию же секунду её всю обдало жаром – кожа и дыхание соседа были нестерпимо горячими, словно стенки кипящего чайника. – Фил! – вскрикнула она, не отрывая от него ни взгляда, ни разогревшихся рук. – Смотри на меня!

Сработало. Нехотя он заставил себя встретиться взглядом с соседкой. Филин тяжело дышал носом, и на лице его читалась смесь боли и отчаяния. От этого зрелище сердце у Томми защемило. Если он обнаружил в доме незваного и неуловимого гостя, то почему же ему так больно? Почему он страдает? Стоп!..

Взгляд Томасины скользнул по его испещрённому шрамами лицу, по шее и плечам. Он был скован и напряжён, как один сплошной оголённый нерв, а тело его пылало огнём, словно в лихорадке. И он…кого-то видел? Того, кого никто больше не видит? Томми еле сдержалась, чтобы не выругаться и не заплакать. Она собралась с мыслями и постаралась произнести это максимально дружелюбно, хотя голос её неизбежно сорвался:

- Филин. Эт-то Волна.

- Нет, - парень нервно завертел головой и нахмурился так, словно лоб и виски пронзил острый приступ мигрени. – Нет, дело не в этом, Томс. Ты не понимаешь. Ты же тоже её почувствовала!

- Это не важно, Фил, - держась за него так крепко, как это вообще было возможно, дрожащим голосом проговорила девушка. – Ты весь горишь. У тебя приступ. Это Волна. Тебя надо отвести вниз…

- Нет! – рыкнул сосед озлобленно и, схватив девушку за руки, резко развернул её вокруг своей оси, с силой припечатывая к двери. Томс сдавленно охнула, ощущая, как из неё выбивает дух, и крепко зажмурилась. Теперь Филин прижимал её всем телом, не давая пошевелиться или вздохнуть. Волны жара, исходящие от него, душили её и обжигали, словно угли. Продержи он её так чуть дольше, и несчастная точно потеряла бы сознание, но парень вдруг отстранился, и холодный вечерний воздух заструился между ними, позволяя Томми восстановить дыхание. Она осторожно открыла глаза и с опаской взглянула на своего невольного мучителя. В ответ он посмотрел на неё с нескрываемым ужасом и чувством вины.

- Прости, Томс, - еле слышно прошептал он, тем не менее, продолжая держать её вытянутыми руками. – Мне очень жаль! Но ты должна понять…

- Фил, это точно Волна, - покачала головой Томасина. Только сейчас она поняла, что по лицу её ручьями бегут слёзы. Видимо, прошибло от удара об дверь. – Посмотри, как ты себя ведёшь! И что делаешь? Неужели ты бы поступил так со мной, будучи в здравом уме?

- Пожалуйста…

- Да ведь это же не страшно! Приедет доктор Рхал, и, если у тебя нет Волны, то уедет…

- Или заберёт меня в Лазарет, как и Эдвину! А я не могу уехать, не сейчас, понимаешь? Она уже почти дошла до твоей комнаты, была совсем рядом с дверью, когда я спугнул её!

- Да КТО ОНА?! – не выдержав болезненного и одновременно безумного взгляда Филина, крикнула Томасина озлобленно. – Кто она? Кто она? Кто она? Говори!
- Та, кого больше нет в живых, - осипшим голосом отозвался Филин и отпустил девушку.

Комната погрузилась в тревожное молчание. Глаза Томс уже привыкли к темноте, и в такой близости она легко могла различить черты квадратного лица своего ночного гостя. Нос у него был с горбинкой, а верхняя губа была чуть полнее нижней. Со шрамами или без – это был интересный, яркий и привлекательный молодой мужчина. И хотя его спокойствие частенько создавало ложное впечатление, будто он совершенно безразличен ко всему на свете, она точно знала, что это не так. В своей особенной манере он беспокоился о ней и об Эдди. Казалось, даже сейчас, когда его разум плавился в адском огне, он пытался проявлять некую заботу. А ещё ему было больно и не только физически.

- Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, - после долгой паузы девушка вновь попыталась заговорить. – Если у тебя Волна, то я просто обязана об этом сообщить. В том числе и ради собственной безопасности!

- Да ведь я же…

- …ни за что не причинил бы мне вреда? Ты уже чуть было не сделал это.

- Прости, - Филин нервно потёр переносицу и болезненно застонал, пятясь от соседки всё дальше и дальше. – Прости! Но, если бы ты только поверила мне!..

- Я верю, - выдохнула Томасина и нервно повела плечами, но слова её прозвучали слабо и неуверенно, поэтому она собралась с духом и повторила чётко, глядя на Фила со всей серьёзностью: - Я верю тебе. Я действительно почувствовала кого-то. Но я просто не знаю, что с этим делать. Мне страшно. Страшно за себя и за тебя, понимаешь?

- Если ты действительно мне веришь, то подожди с вызовом доктора, Томс, прошу! – взмолился парень и даже приблизился на полшага, но остановил себя. – Я буду здесь до рассвета, только до рассвета. И не притронусь, даже не приближусь к тебе. Позволь мне остаться до рассвета и убедиться, что никому ничего не угрожает, и затем можешь вызывать доктора.

- Я почти на сто процентов уверена, что это плохая затея…

- Томми!

- …но я верю тебе, и я соглашусь при одном условии, - не давая пылающему соседу удариться в мольбы и истерики, поспешила добавить девушка.

- Всё, что угодно! – заверил Филин, и в голосе его мелькнула искра надежды. Томс глубоко вздохнула, понимая, что в этом доме остался лишь один адекватный человек, к которому она могла бы обратиться за подстраховкой.

- Мы позовём Рида.

- Нет! – огрызнулся Фил сквозь зубы и схватился за кипящую голову. – Нет!
- Ты сам сказал «всё, что угодно»! Никто за язык тебя не тянул! – шикнула Томасина.

- Он же ни черта не поймёт!

- Я уговорю его подождать до рассвета, но при этом, если ты слетишь с катушек и снова попытаешься расшибить мною дверь, он тебе врежет! И будешь ты ждать доктора из Дома Исцеления в глубоком нокауте! Таковы мои условия.

- А если я не согласен?

- А если я заору? Он же по любому уже что-то слышал…

- По любому, - с легким смешком проговорил низкий голос за дверью. Похоже, предполагаемый спаситель стоял там уже какое-то время и терпеливо следил за развитием событий. – Так что, ребят, будете звать Рида или нет?

В разговоре возникла долгая и неоднозначная пауза. Томасина не знала, как именно подступиться к дверному замку. Совершенно точно не следовало делать этого резко, чтобы не спровоцировать у Фила очередную истерику. К счастью, услышав расслабленный и даже немного насмешливый тон Ридэма, она испытала чувство глубочайшего облегчения. Это подарило ей уверенность и некоторую наглость – расправив плечи и выставив грудь вперёд, Томс с вызовом взглянула на Филина. Они оба не моргали и не двигались с места, хотя прекрасно понимали – если Ридэм уже здесь, то держать его за порогом нет никакого смысла. После своей Волны он не двигал предметы взглядом, не читал мысли и не видел невидимого, но стал исключительно сильным и крепким. Это при том, что и прежде Ридэм считался одним из самых выносливых и физически развитых парней на курсе. Снять с петель эту деревянную дверцу, отделявшую его от Фила и Томми, не составило бы для него никакого труда.

Филин сжал челюсти и медленно испустил болезненный вздох. Лицо его вновь исказила гримаса боли. Сил стоять на своём у него уже не оставалось, и на ослабших ногах он медленно добрёл до кровати и сел, поражённо склонив голову. Томс опустила руку на дверной замок, но на мгновение остановилась.

- Рид, который час? – спросила она тихонько.

- Примерно…половина четвертого… - подумав немного, сосед сделал вывод по одному лишь ему известным приметам. Томми почувствовала, как вес тела тянет её к земле, а воспалённые глаза вновь наполняют обжигающие, словно кислота, слёзы.

- До рассвета осталось полтора-два часа. Ты побудешь здесь?

- Ты шутишь? – изумился Ридэм. – Выйди и позволь мне отвести его в подвал, Томс. Он не в себе. Поверь, я знаю, о чём говорю…

- Я понимаю, - девушка быстро смахнула горячие капли с раскрасневшегося лица и медленно втянула воздух носом. Колени её опустились на пол, а спину начинало саднить в том месте, куда пришёлся удар об дверь. Не разреветься в такой ситуации было крайне сложно, и она лишь надеялась, что Рид поймёт её просьбу до того, как она позволит этому случиться. – Поверь мне, оказаться запертой в комнате  – это один из самых страшных моих кошмаров. А здесь, в этом чёртовом доме, мне то и дело приходится запираться и прятаться, снова и снова. Но…я обещала Филу, что мы подождём до рассвета. И, если ты не готов подождать вместе с нами, то и впускать я тебя не стану.

- Ты же знаешь, что замок для меня не помеха, да?

- Знаю… - Томс тяжело вздохнула. Сосед за дверью вздохнул следом, и половицы под ним надрывно скрипнули.

- Ладно, ждём до пяти часов. Пойду сварю кофе.


***


Казалось, утро настало спустя целую вечность пустоты и молчания. Когда Томасина направлялась к двери, чтобы впустить доктора Рхала из Дома Исцеления, ей казалось, что каждый шаг, вдох и движение чудовищным тупым эхом отдаются в её тяжелой свинцовой голове. Руки её безвольно висели вдоль тела, как две переваренные макаронины, но позвоночник чудесным образом продолжал удерживать тело в вертикальном положении. Видимо, кофе, который сварил Ридэм, оказал своё волшебное воздействие на утомлённое и скрипящее, как старый паркет, туловище бедняжки Томс. Она была рада, что впустила его в итоге в комнату: без спасительной чашечки, наполненной горькой горячей тьмой, долго бы она точно не протянула. Филин остаток утра почти не разговаривал, но, когда начинал говорить, нёс бессвязную чушь про судьбу, нервный тик и чьи-то окровавленные руки. Поддерживать эту беседу было бы странно, поэтому и Томми, и Рид просто молчали в ответ на немногочисленные попытки Фила вовлечь их в беседу.

Минуты тянулись, словно часы, но в итоге солнце всё же выглянуло из-за горизонта. Лишь увидев первые лучи рассвета, Ридэм бодро подскочил с места, и, хотя он тут же пошатнулся и чуть было не запутался в ногах, но к Филину направился уверенно и решительно. К счастью, тот уже растерял весь свой ночной пыл, устал и с трудом подавлял в себе желание провалиться в сон, поэтому уже нисколько не сопротивлялся. Двое уставших соседей поплелись в подвал, и Томасина на автопилоте последовала за ними. Как только замок на подвальном изоляторе под номером 2 закрылся, а с волшебной доски исчезла заветная надпись, Томми и Рид тяжело выдохнули.

- Как же с вами сложно, - выпалил парень, наконец, обречённо качая головой. – А вообще, мне ещё вчера надо было понять, что с ним не всё в порядке…

- В смысле?

- Днём у нас был большой перерыв между занятиями в Доме Силы и собранием факультета, поэтому мы решили заскочить домой. Когда мы пришли, я сразу направился в кухню, а Фил чего-то высматривал под лестницей. Потом мне послышалось, что он позвал Эдди. Это было странно, ведь мы отправили её в лазарет за несколько часов до этого, поэтому я вышел к нему и спросил, в чём дело. Он выглядел бледным и как будто напуганным, но в итоге встрепенулся и сказал, что ему показалось, будто он увидел Эдвину у задней двери. Потом еще отшутился, мол, пора в отпуск и всё такое…

- Думаешь, это были галлюцинации?

Ридэм пожал плечами:

- Ну, ты же что-то почувствовала?

Доктор Рхал приехал довольно скоро, хотя по его помятому виду и бумажному стаканчику в руках было видно, что так рано отправляться на вызов не входило в его планы. Протяжно зевнув, безвозрастный смуглый мужчина вяло поприветствовал Томасину и Ридэма, после чего уверенно прошагал по знакомому маршруту в подвал. Пока он шёл, Томми, как смогла, сжато пересказала события дня и ночи. Она ожидала, что доктор Рхал как-то осудит или пристыдит её за то, что поддалась уговорам подверженного Волне пациента и отложила вызов специалиста до рассвета, но этого не произошло. Кажется, Рхал был бы даже благодарен, повремени она с вызовом ещё хотя бы пару часиков.

- Ну-с, - тяжело вздохнул доктор, останавливаясь у нужной двери в подвале, - так она и впрямь была там?

- Кто? – растерянно хлопая ресницами, переспросила девушка. Ей начало казаться, что она перестаёт адекватно воспринимать происходящее от навалившейся усталости и вновь напомнившей о себе боли в пояснице.

- «Та, кого больше нет в живых», - изобразив пальцами кавычки в воздухе, процитировал Рхал ночное признание Фила. Томми на мгновение замерла, не зная, как ей ответить. От того, насколько честна она будет, зависит решение доктора о дальнейшей госпитализации Филина. Вот только она сама не могла понять, что именно она в ту ночь ощутила. Это и впрямь было постороннее присутствие? Или, быть может, она сама убедила себя в этом?

- Я…я не уверена, - призналась девушка. – Мне казалось, что кто-то был возле моей комнаты и дернул ручку, но ведь это мог быть и сам Фил, верно?

- М, да. Мог, - понимающе кивнул доктор и, отворив массивный замок изолятора, вошел внутрь. Дверь за ним громко захлопнулась.
Он вышел примерно через сорок минут и застал Томасину с Ридэмом сидящими на ступеньках главной лестницы. Обычно, они этого не делали – не задерживались надолго в обожженном холле первого этажа – но ждать здесь Рхала было удобнее всего. Когда он появился, парень и девушка даже не смогли подняться со своих мест – слишком устали. Кажется, гостя это не оскорбило и не смутило. Лениво он опёрся на массивные деревянные перила лестницы и, звонко прочистив горло, заговорил:

- Значит так, господа студенты, у меня для вас две новости…

- Хорошая и плохая? – предположил Ридэм мрачно. Доктор криво усмехнулся.

- В зависимости от точки зрения, каждая новость может быть и плохой, и хорошей одновременно.

- Философский подход, - Томс вздохнула и поморщилась. – А можно как-нибудь пропустить лирику?

- У вашего друга обычная Лихорадочная Волна, поэтому он может оставаться на период адаптации здесь. Он не опасен, но выпускать из изолятора его не нужно. Я буду навещать его и следить за процессом, и недельки через две юноша будет огурцом.

- А вторая новость?

- М-да, - цыкнул губами Рхал и как-то издевательски усмехнулся. – Есть вероятность, что ваш друг – медиум. А к медиумам частенько тянутся…ну, знаете, желающие поболтать, так скажем.

- Привидения? В нашем доме есть привидения – вы это хотите сказать, да? – воскликнул Рид изумлённо. Томасина почувствовала, как в горле у неё пересохло от волнения и неизбежных мыслей о том, кого именно довелось видеть Филу этой ночью возле её двери.

- Слушайте, ребята, привидения есть везде. И хорошо бы вам смириться с этой мыслью как можно скорее, - совершенно спокойно и уверенно отвечал доктор, отмахиваясь от возмущения парня, как от назойливого комариного писка. – В общем, для ухода за пациентом вам полагается дополнительный паёк. Белковая диета – довольно сносная. И очень сытная. И прибавка к стипендии за неудобства.


***


Один очевидный плюс есть у промозглой осени, если ты живёшь у болота, - бесконечное жужжание мошкары постепенно сходит на нет. Если завернуться в пуховичок, взять в руки горячую чашку с чаем, то можно даже немного посидеть на крыльце, вглядываясь в мрачноватый пейзаж из сухих колючих кустов и ржавых фрагментов забора, густо поросших какой-то дикой травой. Предполагалось, видимо, что небольшой участок вокруг дома будет исполнять роль сада, где измученные учебой студенты могли бы устраивать дружеские чаепития или медитативно созерцать красоту природы. Предполагалось. Кем-то. Когда-то.

От этой романтичной затеи не осталось и следа. Хотя вот та деревянная конструкция с оборванной ржавой цепью, торчащая из-под груды гнилых веток и сырого сена, отдалённо напоминала старые качели. Неужели кто-то и впрямь пытался здесь комфортно жить? Быть может, в те времена, когда одну из комнат наверху занимала студентка Летисса, которой предстояло стать в будущем проректором? Наверное, тогда здесь росли целебные травы, и их благоухающий аромат перебивал запах торфа. А ещё тут цвели яблони или, скажем, сливовые деревья. По вечерам в гостиной собирались студенты за оживлённой беседой: парни шутили, а девушки заливисто хохотали, и из окон на засыпающий сад лился тёплый электрический свет. От безупречности возникшей в воображении картинки Томасина даже засмеялась – ничего подобного нельзя было бы примерить на Ведьмину Топь сегодня. Подул холодный ветер, и старые стены дома жалобно застонали. Входная дверь скрипнула - на крыльцо вышел Ридэм, ежась от холода.

- Ты чего тут сидишь? – спросил он, всем телом утопая в плотной вязке своего свитера.

- Любуюсь красотами природы, - небрежно буркнула Томс в ответ, и взгляды обоих соседей устремились вдаль – туда, где рыжая глина смешивалась с сырой землёй, постепенно уходя в горизонт.

- Поэтично, - оценив «богатства» окружающих пейзажей, кивнул парень и осторожно присел на ступеньку рядом. Не глядя на него, Томс молчаливо протянула ему кружку с чаем. Парень с радостью отхлебнул горячего напитка и весь встрепенулся. – Полагаю теперь, когда в здравом уме в этом доме остались только мы с тобой, стоит временно приостановить твой бойкот. Согласна?

- Всё совсем не так, - лениво шевеля губами, покачала головой Томасина. – Это не мы с тобой остались. Это я осталась одна. Единственная в этом доме, у кого не было Волны.

- Не драматизируй, Томс, - усмехнулся Рид. – И до тебя очередь дойдёт психовать и галлюцинировать. Не сегодня, так завтра.

- Тебе легко говорить.

- Да, мне легко, а знаешь, кому не очень легко? Филину. Он полночи провёл в истерике, спасая наш дом от привидений, которых никто, кроме него, не видел. Теперь ещё недели две он проведёт взаперти. Так себе радость.

Как ни странно, слова Ридэма возымели эффект – Томми кивнула. Она старалась не думать о том, каково пришлось Филу и какие жуткие видения являлись ему этой ночью. Еще меньше ей хотелось думать о том, насколько эти видения могут быть реальны. Конечно, проще было сконцентрироваться на личном невезении и том факте, что теперь она не только единственная на своём факультете тёмная волшебница без Волны, но и одна такая в собственном доме. Вот только, по факту, эта неприятность не шла ни в какое сравнение с тем адом, через который пришлось пройти Филу. И вообще все прочие её неприятности…

- Я отменяю свой бойкот, - тихонько проговорила Томс.

- Что-что? – изумился Рид и заметно повеселел. – Простите, я вас не расслышал…

- Я отменяю бойкот, - чуть увереннее и громче повторила девушка, стараясь не смотреть на собеседника и не видеть его надменно-радостного лица. – Если не будешь больше вести себя так, словно все вокруг тебя прыгать должны, то я готова с тобой общаться…

- Какая честь, миледи, - прыснул со смеху Рид, но тут же заставил себя успокоиться и дружески похлопал Томс по плечу. – Всё хорошо, что хорошо кончается. Одним стресс-фактором меньше. Поехали в город, пока наш буйный друг отсыпается?

- В город? – растерянно потрясла головой девушка. – Зачем?

- Сменим обстановку, развеемся и навестим Эдди в лазарете.

- Думаешь, она уже очнулась? Так скоро?

- Вряд ли, но мы были бы плохими друзьями, если бы воспользовались её летаргией в качестве отговорки, чтобы не навещать её. Хочу купить ей цветы или плюшевого медведя…или…что там принято покупать, когда человек в больнице?

- Хм-м…апельсины?

- Точно! Еще и апельсины.

- Которые она не съест?

- Не важно, съест она их или нет, Томс, - Ридэм усмехнулся. – Жест заботы важен сам по себе. Так ты поедешь со мной или нет?

- И откуда в тебе эти барские замашки? – лениво поднимаясь с места, прокряхтела Томасина недовольно.

- Никакие это не замашки. Это щедрость, широта души и внутреннее благородство. А ещё я вырос с тремя сёстрами, и из этого опыта вынес одну очень-очень полезную для всех мужчин истину!

- И какую же? – Томми криво усмехнулась, наблюдая за тем, как, поднимаясь со ступеней, Ридэм вырастает над ней, словно древний идол. Парень отряхнулся и уверенно изрёк:

- Экономить на цветах для женщины, с которой живёшь под одной крышей, крайне опасно для здоровья! Как психического, так и физического.

- Мудро, - кивнула девушка с пониманием. – Тогда поехали в город!

Появиться за пределами Ведьминой Топи в своей любимой пижаме со звездочками Томс никак не могла. Во-первых, это было бы не очень прилично, а, во-вторых, запрет на цветастую одежду никто не отменял. Сменив наряд на привычные темные брюки и рубаху, укутавшись в чёрный плащ и нацепив поверх мятой рыжей шевелюры шляпу, девушка сначала спустилась в подвал и осторожно постучала в дверь изолятора под номером два. Она выждала полминуты и постучала снова, но ответа не было. Похоже, Филин спал достаточно крепко и в дополнительном надзоре не нуждался. Кивнув самой себе, Томми вышла из дома.

Трамвайчик уже поджидал её у ворот, а Рид стоял рядом, и на лице его было какое-то особенное задумчиво-хитрое выражение, которое выдавало в нём человека с очень подвижным и азартным интеллектом. Томс уже очень хорошо изучила Филина, чувствуя его настроение, несмотря на скромность проявляемых им эмоций, а вот с Ридэмом дело обстояло сложнее. И причиной тому был вовсе не бойкот, в рамках которого их общение сводилось к нулю. Ридэм при всем его обаянии, располагающей внешности и популярности умудрялся оставаться для всех загадкой. Он живо поддерживал беседы, смело и уверенно смотрел людям в глаза, подавал дамам руку при выходе из транспорта, придерживал двери и умел изобразить на лице две тысячи разновидностей улыбки, где каждая несла своё собственное послание собеседнику. При этом он вовсе не казался льстецом или притворщиком, а главное – транслировал во вне такую спокойную силу и мужественность, что к настоящему моменту в Институте постепенно формировалась небольшая субкультура его поклонниц. И всё же…

Ни одной из них так и не удалось подобраться к Ридэму достаточно близко, чтобы заинтересовать его в том самом смысле, в каком им очень хотелось бы. Даже очаровательная платиновая блондинка Мерина, имея доступ к Ведьминой Топи и хорошие отношения со всеми её обитателями, вскоре бросила затею сблизиться с Ридом. Он улыбался, он кивал, он подавал руку. И оставался чужим. Однажды Томс подумалось, что именно поэтому они с Филом так быстро нашли общий язык – тот тоже тайно осваивал искусство построения барьеров с теми, кто пытался с ним сблизиться. Или так только казалось?

- Интересный факт: если войти в трамвайчик и не сказать водителю, куда тебе нужно ехать, то он все равно отвезёт туда, куда надо. Правда, иногда для этого он использует странные маршруты, - сказал Ридэм тоном человека, сделавшего удивительное открытие. Томми усмехнулась – она давно об этом знала.

- Вот как? Но ведь тут и водителя-то нет! – подыгрывая своему спутнику, изумилась она. И тут трамвайчик, как будто обидевшись, пронзительно гаркнул клаксоном. От этого звука Томасина аж подпрыгнула, а вот Рид и не шелохнулся.

- Если ты чего-то не видишь, это вовсе не значит, что этого нет! – деловым тоном произнёс он и протянул вперёд руку, чтобы поддержать девушку, пока она будет подниматься в вагон. Называть нужную им остановку парень и девушка не стали, но трамвайчик тронулся и, качаясь на неровных рельсах, отправился в путь по загадочному маршруту.