Дыхание

Я сделал для тебя ванну.
Преимущественно горячей воды. Как тебе уютней. Я помню, помню.
Маленькая глупость. Я добавил горсть бесцветной соли для ванн. Должно быть, она как-то положительно влияет на кожу. Смягчает? Надеюсь, что так. Не уверен.

…

Положил полотенце в раковину, в самую середину. Не отвечаю на твой вопросительный по этому поводу взгляд. Кивок с твоей стороны. Может, ты действительно понимаешь?.. Было бы забавно.
Вода почти достигла краёв. Думаю, сейчас самое время.
Ты одариваешь меня лёгким поцелуем в щёку. Шёпотом, который я должен был услышать, тихонько жалуешься на колючую щетину. Мой промах. Или не промах?

…

Будучи в неглиже, недолго трёшься о меня задницей. Даже немного грубовато. Хочешь.
Аналогично мне.
Дай мне минуту. Мягко поддерживая твою руку, помогаю тебе залезть в ёмкость с тёплой водой.
Уже успела немного остыть. Ничего, я прибавлю.
Чуточку… Идеально. Для тебя.
Наблюдаю, как ты погружаешься в прозрачную жидкость, как облекает тебя ахроматическое жидкое облако. Мелочь. Но… Красиво.

…

Опираешься на спинку, или как это назвать более грамотно…
Не важно. Не. Важно.
Дай мне минуту.
Легонько елозишь по дну ванны. Вижу, тебе по душе мой крохотный подарок.
Вот и чудесно.
Улыбка. Твоя.
Я бы созерцал её вечность. Жаль, ты не можешь вечно улыбаться. Да и это было бы неправильно.
Или можешь?
Увы.
Еле касаюсь пальцами твоей головы, иногда надавливая чуть сильнее в области затылка, почёсываю. Приятно. Тебе. А мне?
Несомненно.
Ты снова улыбаешься. А я точно знаю, что эта улыбка посвящается именно мне. Только мне.
Несколько радует.
Мне не жаль.

…

Твоё спокойствие. Я так редко вижу это в тебе.
Я счастлив, что могу создать его. Внутри тебя. Изредка.
Всё же это дорогого стоит.
Я…
Не суть.
Ты. Прекрасна. Впрочем, как всегда.
Смотришь на меня, рассматриваешь. Возможно, чуешь что-то. Что-то…
Нет. Безмятежность.
А может, ты очень хорошо врёшь. Даже глазами.

…

Ты это умеешь.
Даже когда боишься.
Знаешь, что ещё мне нравится в тебе?
Надежда.
Всегда надеешься на лучшее. Даже когда уже…
Уже поздно? Слишком уж пафосно.
Неужели я докатился до подобных примитивных словесных конструкций?
Сползаешь спиной ниже в водичку. Тебе явно… Хорошо. Удобно?
Говоришь, что да, удобно. А как я?
Сойдёт. Бывало и хуже.
Люблю твоё милое личико.
Тебя.
По крайней мере, я привык так считать.
А ты?
Да?
Наверное, так. Поверю на слово.
Будто бы у меня есть выбор.
Мне неведомо.

…

Чуешь. Видишь.
Предсказуем. Знаю. Знаю.

…

Приподнимаешь бровь. Не услышал твоего вопроса.
Кровь гремит в ушах. Вместо тебя.
Повторяешь вопрос.
Вглядываюсь в твои зрачки. Чёрт… Как же красиво.
Что ты такое, если не воплощение чистой эстетики?
Ты проводишь рукой по моей скуле и продолжаешь вопрошать. Слышу ли я?
Нащупываю полотенце в раковине.

…

Боже. Сейчас.
С-с-спокойно.
Здесь.
Ты смыкаешь свои пухлые губы. Секунду.

…

Такой нож твой отец точно бы назвал первоклассным. Он отличнейше лёг в руку. И он безумно остёр.
Как я понял?
Лезвие чудесным образом вошло в кожу между глоткой и ключицей. Как на бумаге, остался аккуратный длинный след. Из него хлынула кровь.
Цветы приглушённого багрового оттенка силуэтами растворялись в чистейшей воде, приобретая самые причудливые формы. Странно. Видимо, освещение другое, эти пионы выглядят явно темнее должного цвета артериальной крови. И должного цвета самих пионов, однозначно.
Вода в ванной всё больше напоминала Нил в те давние времена притеснения евреев в Египте. Тёмно-бордовые слои ложились друг на друга, как мазки на полотно импрессиониста-профессионала. И правда, свет чуть тусклее обычного.
В твоих зраках на мгновение промелькнул страх. Лицо, бывшее счастливым и солнечным пару секунд назад, исказилось жуткой гримасой боли.
Ты опустила веки.
Ты не веришь.
Не веришь в происходящее.

…

Я провёл клинком линию к уху, по шее вверх. Порез вышел очень сочным.
Ты не можешь вскрикнуть. Глаза закрыты.
Не…
Не сопротивляешься. Даже не пыталась.
Руки твои, вместо того, чтобы попробовать зажать рану, покорно сложены между бёдер.
Мышцы твои почти перестали сокращаться. Ты не двигаешься. Глаза закрыты.
Боже.
Я с силой, совсем для этого не нужной, вынимаю нож из твоей нежной кожи.
Ты дышишь. Твоё дыхание переходит в хрип, становящийся всё более жутким для меня.
Тебе тяжело… И больно.
Глаза?.. Закрыты.
Боже.

…

Боже…
Твои губы… Губы медленно расплывались в улыбке, пока твоё лицо наполовину утопало в миниатюрной кровавой бане, что я учинил.
Улыбке, искажённой болью и раною, но всё же улыбке.
Все мышцы твоего тела, что я мог видеть, резко сократились и тут же расслабились. И так ещё и ещё раз. Ещё и ещё раз. Ещё.
Кровь продолжала литься потоком из щели, проделанной мною, моею рукой… Казалось, ей нет конца.
Я уронил нож на пол рядом с ванной. Тот с оглушающим и мерзким звоном ударился о плитку несколько раз, сталкивая металл и кафель.
Тремор. Не могу унять.
Я… Я не на шутку боюсь.
Сердечную мышцу поразило резкой болью. Как и всю грудную клетку.
Я протянул руки к твоей шее.

…

Судорожно нащупываю порез, скрывшийся за различными оттенками палитры красного.
Боже мой. Боже м-мой.
В подсознании заплясали чёртовы алые и розовые пионы, зарябило в глазах от выливающейся обильно в воду крови.
Боже.
Онемевшими пальцами нащупываю края ранения. Ладонью прижимаю всю его площадь.
Кровь не бьёт ключом, вытекает чуть медленней. Я чувствую это сквозь тепло воды и ручейки, выползающие сквозь фаланги.
Чёрт.
Нет же. Нет. Н-не нужно.
Бледнеешь. Кровопотеря. Болевой шок.
Но ты словно…
Боже…

…

Неужели совсем поздно?!.
Я зажимаю сильнее. Кровь. Кровь. Кровь не остановить. 
Прошу, нет. Нет, милая…
Нет. Нет. Не хочу.
Больше не хочу.
Хватит.
Слишком глубокая и широкая полоса. Неужели ты позволишь себе погибнуть?
Не нужно.
Прекрати. Пожалуйста…
Прекрати это.
Ты не можешь… уйти вот так.
Хватаю твоё тело крепче, зажимаю борозду, оставленную сталью.
Кровь утекает.
Утекает всё. 
Не хочу. Не хочу…
Поздно. Совсем… поздно.
Прошу. Заканчивай. Хорош. Правда.

…

Давлю.
Ты всё бледнее.
Пульс… Ну же. Ну же!
Хватит, умоляю…

…

Кончено.

…

Зачем?

…

Знаю, зачем.
А ещё знаю, что это ошибка.

…

Всё это.
Ошибка.

…

Я не учёл, насколько сильно я дорожу тобой.
Я приподнял твои веки. Остекленевшие очи бездумно пялились в пустоту. Внутрь меня.
Твой лик всё так же украшен изуродованной агонией и погибелью полуухмылкой-полуулыбкой.
Тело обмякло, расслабилось. Теперь полностью и надолго. Надолго…
Вечность. Может, две.
Я смог унять свои ладони, изводившие меня всего минуту назад дичайшими треморами. 
Милая…
Прошу, обними меня.
Пожалуйста. Любовь моя…
Мне… Мне так тебя не хватает… Сейчас.
Только сейчас я увидел. До конца. До самого края.
Умоляю, обними меня…

…

Ты неслышно приблизилась к своему мёртвому телу, высушенному потерей крови и изувеченному неровной полосой от ключицы до уха и предсмертными муками.
Нет сил пошевелиться, встать с пола, на который я час или два назад тяжело осел. Я на долю секунды поднял глаза.
Не кошмар. Не галлюцинации.
Настоящий кошмар. Наяву.
Кошмар, созданный лично для себя мною же.
Ты обернулась. Мне показалось, что что-то в тебе изменилось.
Точно.
Слишком многое.

…

Я подцепил средним пальцем рукоятку ножа.
Ты улыбаешься.
Тёплая вода нежно и бережно облегает твоё тело, как хорошая большая подушка. Как качественный латекс. Твои глаза закрыты.
Преисполненный мрачной решимостью, я занёс руку для удара.
Дай мне минуту.