Ошибка

ОШИБКА

Я сидела за столиком кафе и смотрела, как летают чайки над океаном. Я слушала некую историю, которую рассказывала мне Олеся. Она придвинулась ближе и уже во второй раз повествовала мне про свою операцию на уши. У нее были какие-то проблемы в прошлом и остались сейчас и она была чуть глуховата. Но в целом это не мешало ей быть активной и много общаться.
Мы уже два месяца работали вместе. В прошлом году мы с мужем были на домашнем концерте одной нашей давней знакомой и именно там со мной познакомилась Олеся. Она представилась поэтом и нам понравилось общаться, было о чем поговорить.
Тот далекий вечер закончился очень мило, наша хозяйка чудесно играла и пела, гости были в восторге и аплодировали, затем сделали совместное фото.
Вечер запомнился еще одним случаем. Мы с мужем вышли к машине и увидели, как вышел один из гостей. Он был без машины. Мы предложили его подвезти. Он оказался очень интересным человеком, поэтом и музыкантом. Он писал оперу. Вот так, едешь по неказистой Новозеландской кривой дорожке, а на заднем сидении автомобиля сидит некто, кто пишет себе оперу и думает о том, как ее могут поставить в Большом Театре. Вот такой был странный и необычный вечер.
Затем был наш поэтический концерт в Окленд Таун Холле, куда я пригласила и Олесю, выступить вместе с нами на сцене.
Через некоторое время мы с мужем купили билеты на концерт Пола Маккартни. Олеся попросила ее подвезти на этот же концерт, так как она плохо видела вечером и не могла рулить. Я подумала, что она одинокая дама и что мы с удовольствием ей поможем.
На обратном пути с концерта мы с мужем сидели на переднем сидении и разговаривали про работу, муж обмолвился, что нам возможно понадобятся сотрудники в отдел продаж. Олеся незамедлительно предложила свою кандидатуру, она сказала, что имеет большой опыт в сфере продаж и попросила взять ее на работу.
Ей было 62 года, у нее не было опыта работы в Новой Зеландии, она была глуховата и не работала уже давно нигде, но она была поэтом и для меня это казалось важным и я понимала, что мы, поэты, должны поддерживать друг друга. Мы решили, что можем ей помочь и взяли ее на работу.
И вот в кафе я сидела и думала о том, как необычна наша жизнь. Один из поэтов нашего Новозеландского поэтического общества “СтихиЯ” не очень любил Олесю и предлагал мне не брать ее в наше поэтическое общество. Он почему-то не мог ее спокойно видеть и я подумала, что дело в их прошлом, что-то случилось, но нужно жить дальше и не просто жить, а жить дружно. В общем Олеся стала посещать наши посиделки и совещания. Мы читали стихи, снимали видео и в целом хорошо проводили время.
Однажды Олеся сказала мне странную фразу: “Я никогда тебе не наврежу”. Это было реально неожиданно, я даже не думала ни о чем таком, все было хорошо. Зачем она так сказала я тоже не знала.
Через некоторое время после наших приятных посиделок в кафе с Олесей, выяснилось, что Олеся не может сработаться с Вероникой, нашим старшим менеджером по продажам. Вероника была опытным менеджером, работала хорошо, была дружелюбной и веселой. Но Олеся невзлюбила ее и не слушала ее небольших подсказок по работе. Ее характер портился по нарастающей. Я как-то попыталась дать Олесе несколько советов по работе, но она пригрозила мне неким юристом и что я должна в присутствии двух свидетелей давать такие распоряжения. Что-то случилось у Олеси в жизни. Да, кстати, оказалось, что у нее есть муж и семья. Она мне рассказала, что судилась с мужем из-за дома. Это было грустно слышать, они продолжали жить вместе под одной крышей.
Олеся сдавала жилье юным студентам-иностранцам и иногда рассказывала истории из их жизни, как кто-то на нее жаловался, но как она все жалобы отвергала. Это были байки из жизни иммигранта, который прошел нелегкий путь и оказался в Новой Зеландии. Вернее иммигрантки. Я сама была иммигранткой и могла понять, что все не так просто.
Как-то раз Олеся мне сказала, что ей сложно находиться в офисе и она хотела бы быть дома и попытаться работать там. Это было неожиданно, но я пошла навстречу, надеясь, что Олеся будет приходить в офис и делать отчеты о том, что она сделала по работе. Отчетов я так и не дождалась. Олеся сидела благополучно дома, а я должна была ей платить зарплату. Мы подумали, что такая работа нас не устраивает и предложили Олесе покинуть нашу компанию. Тем более, что испытательный трехмесячный срок еще не прошел. Она подписала документ и испарилась. Вместе с ней испарился наш товар, который мы ей выдавали для работы.
И вот через некоторое время я получила от Олеси письмо. О том, что она хочет  отпускные за свою очень сложную работу. Так как мы ей выплатили полностью все и еще даже оплатили те недели, которые она провела в милой домашней обстановке, то я немного удивилась.
И вот в Мае мы получили еще одно письмо от Олеси - она подала на нас некую жалобу, мы третировали ее по старости и она заслужила компенсации этого неудобства в ее жизни. Два месяца, которые она работала с нами, стали самыми третируемыми в ее жизни, она была недовольна, она была возмущена. Она просила оплатить ей весь моральный ущерб. Она писала, что не знала, что поступила на работу в отдел продаж и мы ей это не сообщили. Предложение о работе и трудовой договор на пятнадцати листах, подписанные ей лично на каждом листе, не давали ей основания того, что она могла знать о том куда и для чего поступает работать. Возмущенная Олеся была непреклонна.
На процедуре медиации она заявила, что в глаза не видела предложение о работе и что подпись на этом документе не ее. Так как я лично видела, как Олеся подписывала этот документ, то я обратилась к криминальному эксперту по подписям, который был единственным в Окленде.
Эксперт оказался милым и профессиональным, он внимательно изучил несколько документов с подписью Олеси, копию ее паспорта и вынес непререкаемый вывод, что подпись это лично ее, о чем сразу же написал свой отчет.
Принесенный на разбирательство отчет эксперта-криминалиста, фотографии Олеси и дополнительные документы не произвели должного впечатления ни на Олесю, ни на чиновника, который проводил разбирательство.
Представитель Олеси, полный и неряшливый новозеландец, возмущался на разбирательстве тем, что русские видите ли вообще ведут бизнес в Новой Зеландии и что мол неповадно этим русским вообще в Новой Зеландии что-либо делать. Остановленный возмущенными возгласами присутствующих, но абсолютно не смутившись, представитель важно вернулся на свое место. То, что Олеся была украинка для нас не имело никакого значения, но для нее, по-видимому, имело значение то, что мы русские. Мы никогда не обращали особого внимания на национальность наших друзей, партнеров, сотрудников. Это было низко и не нужно. Все люди равны, этот принцип всегда являлся и является главным для нас.
Эксперт-криминалист сам лично явился на разбирательство, чтобы сообщить свое мнение про подпись Олеси, но чиновник его испугался и попросил сидеть тихо и не возмущаться. Чиновник был старый, ему было сложно перемещаться, но он красиво сложил и подшил имеющиеся у него документы и считал, что он очень важный. Он не хотел принимать какие-то там доказательства и экспертизу. Он спешил домой. Олеся без зазрения совести представившись писательницей, еще раз отказалась от своей собственной подписи под присягой. Это было любопытно. Совесть не имела для нее никакого значения.
И вот тогда мы поняли, что она не просто так подошла познакомиться к нам. Она слышала что-то про нас, что мы появились недавно в Новой Зеландии и она увидела наши красивые новые машины, знала про наш бизнес и ее партнерство со скандальным и склочным ее представителем было, по-видимому, долгосрочным. Он и был тем "юристом", которого она постоянно вспоминала в офисе. Не первый раз она шла на сделку своей совестью ради денег. Это было очевидно.
Расстроенные вынесенным в пользу Олеси незаконным решением трудовой комиссии Новой Зеландии, мы решили попытаться доказать истину в суде.
Документы были собраны и поданы и Олеся неожиданно для нее оказалась подсудимой, ответчицей по делу. Ее криминальная команда, состоящая из Олеси и ее неряшливого представителя, начала попытки взыскания всеми правыми и неправыми способами обещанных им компенсаций, но закон еще не вынес свое окончательное решение.
Судебные процессы длятся годами, конференции с судьями, подача доказательств и множество судебных встреч являются долгими и сложными. И вот уже год прошел с момента подачи жалобы возмущенной Олесей. Первая наша судебная годовщина.
Я сидела в том же кафе одна, чайки также летали над океаном и мило светило солнышко. Писатели и поэты были для меня всегда людьми творческими, сложными, но добрыми и совестливыми. Я была разочарована. Я была озадачена. Творчество и злодейство в одном человеке казалось мне несовместимым. Но… Жизнь показала, что все возможно. Жизнь гораздо сложнее и изысканнее, чем мы о ней думаем. Нужно быть осторожнее в своих поступках. Да, иногда мы доверяемся совершенно незнакомым людям, верим в их глубину и неповторимость. Сколько таких Олесь бродят вокруг любого человека. Олеси очень хорошо маскируются под порядочных. Они смотрят в глаза и говорят - “Я никогда не нанесу тебе вреда”, они вас обнимают и целуют, они вам радуются совершенно искренне, ведь именно вы являетесь для них источником их вдохновения, они кружат вокруг вас как стая голодных чаек, готовых в любую минуту выклевать вам глаз. Но вы об этом не знаете, вы просто кормите этих чаек крошками и своими чувствами, вы их любите и смотрите как мило они летают вокруг.
Я оплатила не просто счет за наш совместный ланч с Олесей в маленьком кафе на берегу Тихого океана в Новой Зеландии, я оплатила свой собственный грустный опыт и будущее разочарование в людях.
Океан мыслей и океан людей. Как найти в этом океане именно своих единомышленников, которые не помышляют о вреде, которые не навредят на самом деле…
Океан человеческий, вечный, сложный и беспечный. Жизнь не заканчивается и не начинается при наличии денег. Деньги - лишь пыль у наших ног. Нужно идти по правильной дороге. А иначе дорога из неправедно нажитых денег приведет путника к обрыву, все оборвется, все закончится так и не начавшись. Наши ангелы хранители предупреждают нас слишком поздно, но предупреждают… Берегите свое время, не тратье его на лишнее общение и изучайте людей.
Я верю в хороших людей, их больше, они везде. А такие как Олеся, выходят из своих нор лишь иногда, на охоту. И эта охота ведется ими регулярно и их можно встретить в любом месте.
Осторожнее, дорогие мои, пусть все у вас будет хорошо, не встречайтесь никогда с моей Олесей, я за ней присмотрю, чтобы она снова не вышла на охоту…