Яранга часть 3 Поиск прошлого

               
                Начало16 века
      
      
    Дикий Север и вечная мерзлота. Жизнь в этих местах не меняется на протяжении веков. Она даже не может изменить сам народ, народ, который привык выживать. Но эта их жизнь. Жизнь не вопреки всему, а ради этой жизни, порой суровой и жестокой. Они живут по своим законам и по законам древних духов,  старожилов этой земли, неохотно пропускающих чужаков, и чтят эту землю, чтят свою свободу и знают ей цену.
И себе тоже знают цену.
Но вдруг среди чужаков попадаются люди, которые начинают ценить эту жизнь и тогда духи принимают их, но в какой мир, это решают только они, духи Дикого Севера.      

               
               
                1

                След  прошлого
               

Они уже дрались не понятно как, и дерущихся  даже начинал разбирать смех, хотя совсем казалось, было не до смеха. Арканы запутались в ветвях деревьев, тесаки и ножи  валялись по сторонам, выбитые из рук, и кроме этих рук драться было уже нечем.               
Сильные руки  бойцов сцепились в мертвую хватку. Они  крутили и ломали друг друга во все стороны, катаясь по траве, терпя жуткую боль и не думали уступать, чувствуя, что это будет концом.
Наконец скрутившись неимоверным образом один из них с трудом произнес еле дыша.
-Когда нас найдут мертвыми, то долго будут думать, кто нас завязал и зачем.
Но противник не поддержал разговор и, пыхтя продолжал головоломку по высвобождению из узла, при этом не выпуская рук противника и пытаясь нанести удар головой.
-Может, договоримся? – Проговорил тот же воин, стараясь заглянуть в лицо противнику.
Противник на секунду замер, а потом усмехнулся.
-По-моему поздно.
Зацепившись своими доспехами, да еще перекрутившись непонятным образом, их просто заклинило.
-Что тебя сюда принесло, вражина тунгусская? – Стиснув зубы, продолжил он.
Молодой тунгус захихикал.
-Да уж ни к тебе в гости. А-а-а-а… - проскрипел он от боли и добавил.
-Пугало северное.
Самое интересное было еще в том, что тунгус* говорил с северным* на языке его народа, а северный с ним на языке тунгусов.
- Говори, что хотел? – Пропыхтел северный и с силой тряхнул тунгуса.         
Они продолжали  свирепую схватку и, не удержавшись на склоне, кувырком покатились по пригорку  к реке. Больно подпрыгивая
на кочках и вопя во все горло, они вдруг раскатились в разные стороны и разом подскочили, с трудом переводя дыхание, и не спуская друг с друга глаз.
-За невестой иду. – Прохрипел тунгус.
- К нам?
-Да. Обручены мы!
 Северный не выдержав, захохотал.
-Не смеши наших духов!
-По-твоему я вру?
-Врешь!
-Ах, ты…
И тунгус вновь решительно кинулся на северянина, но тот ловко отпрянул в сторону, а тунгус об этом знал и резко остановившись, захохотал.
-Что? Страшно?
У них вновь завязалась схватка, но схватка получалась странной и необычной. Они нападали друг на друга, ловко увертываясь
от ударов,  удары не достигали  цели и промахнувшись, было довольно сложно удержаться на ногах. Они, то пробегали мимо, смешно наклоняясь вперед и боясь споткнуться, то крутились на месте, балансируя руками, стараясь не упасть к ногам противника.
Темнело.
Вконец измотанные, они уже валялись в разных сторонах и пытались встать. Было видно, что кулаки все-таки достигли своей цели. Бой насмерть в начале, неожиданно плавно перешел в обыденную драку.
-Ты первый начал. – Проговорил грозный северный, обхватив небольшое деревце и тыча в тунгуса пальцем.
-Ты первый схватил меня. – Усевшись на кочку, ответил тунгус.
-Ты подставил мне подножку и…не говори моим языком.
-А ты моим.
Они замолчали. Тунгус оглянулся на речку.
-Где же моя байдара? Не видел? – Заговорил он своим языком.
Северный усмехнулся и не сводил глаз с тунгуса. Он знал, что хитрости их нет предела.
-Имя скажи своей невесты, может, знаю.
-Ты свое сначала скажи. Меня Данила зовут.
-Толлуман. – Ответил северный.
-О-о-о! Бесстрашный значит. Тебе идет и шрам хорош.
-А твое имя, о чем говорит? Не слышал такого.
-Небо мне судья.
-Смело.
Они замолчали и искоса посматривали друг на друга.
Уже совсем стемнело.
-У меня в байдаре мясо, может, перекусим?
Толлуман захохотал над детской хитростью Данилы.
-Вон за тем кустом твоя байдара. Я аркан накинул и привязал, а так уплыло бы твое мясо.
Данила был несколько младше Толлумана, однако был наделен не дюжей силой и смекалкой. Смешливое лицо парня вызывало доверие, но внешность часто бывала обманывающей и Толлуман это прекрасно знал. Данила поднялся и, чуть прихрамывая, спокойно подошел к Толлуману.
-Спасибо. - Сказал он и, шутя раскланявшись, пошел к речке.
Пока он разбирался со своей байдарой, Толлуман закатил рукава, умылся и подошел к нему.
-Держи. - Сказал Данила и сунул ему шкуры.
 Посмотрев на Толлумана, улыбнулся и добавил.
– Прохладно как-то, стало.
И они оба рассмеялись.
Данила достал мешочек с мясом и, чуть отойдя от реки, стал собирать из хвороста пирамидку для  костра.
Толлуман достал огниво и протянул Даниле.
-Хм, знакомая вещь.
-Оставь себе.
Данила улыбнулся.
-А тебе вот это.
Он тоже достал что-то и протянул Толлуману.
У Толлумана брови удивлено полезли вверх, а Данила не выдержал и расхохотался. Толлуман держал в руках точно такое же огниво, какое только что подарил.
Костер начал трещать и Данила, чуть поворошив его, установил над жаром куски мяса, нанизанные на гладкую блестящую палку.
-Не горит! – Сказал он Толлуману, показывая на нее, перехватив его взгляд.
-Знаю. Пошли оружие соберем, пока мясо поджарится.
-Хм. Я смотрю ты не слабый воин. - Данила кивнул на его оголенные запястья рук, где красовались татуировки и добавил.
- И кто же врагом твоим был?
-Странный ты какой-то, - внимательно взглянув  на него, проговорил  Толлуман, - вроде тунгус, а говоришь, не так как эти полчеловеки.
-А я и не тунгус, - ответил Данила, вложив меч в ножны, - я русский. Слышал о таких?
Толлуман на мгновение замер, но ответил бесстрастно, не шевельнув ни одним мускулом на лице.
-Даже больше, чем ты думаешь. В темноте тебя не разобрал.
Они подошли к костру, и Данила скинул шапку. Волосы от огня сразу заиграли солнцем, и Толлуман улыбнулся, глядя  в его глаза.
-А глаза, как болотная тина, - привычно говорил Данила, - вот ты и не обратил внимание.
Они уселись и Данила, срезав кусочек мяса, кинул себе в рот.
-Готово. Люблю, чтобы с кровью.                -Я тоже. Ты давай, рассказывай, - потребовал Толлуман, - и про невесту и про огниво и про то, как ты дошел до жизни такой, русский человек.
-Жизни своей я не стыжусь и Агая отцом родным считаю. Между прочим, его мать  ваших кровей.
Став серьезным, Данила продолжил.
-Родился я в нарте, и руки Агая первыми взяли меня и положили на грудь матери. Русский отец погиб в бою с «железными» на вашей земле, но перед смертью взял с Агая обещание позаботиться о нас. Потом моя мать согласилась стать его женой и подарила ему дочь, а мне сестру. Агай очень нас любит, даже смешно иногда становится, и я их очень люблю.
Так вот, были у моей матери друзья, тоже русские, а у них дочь. Ее мать погибла от рук таинственных шелахов, а отец…, там вообще все было страшно, трагично и их дочь осталась у ваших. Мать рассказывала, что нас обручили и теперь я ее хочу найти.
-Почему раньше не искал?
-Не знал. Мне нужен Бэргэн. Он один из главных тойонов на северной земле, и ты его должен знать.
Данила замолчал, глядя на Толлумана.
Толлуман нахмурившись, смотрел на огонь.
-Послушай, что я тебе скажу. Наша земля не любит чужаков и особенно твоих светлых соплеменников, хотя они и заслуживают имя настоящих людей. И вряд ли ты сможешь, кого-либо найти. Войны нет и нет тойона. А мы люди кочевые и может сдаться,
что кочует он по берегам северных морей, идя за своими оленями. Пустое все это. Остынь.
-Нет войны, согласен. Но идет торговля, и мой отец успешно занимается этим. Он уверен, что Бэргэна не сложно найти.
-Тогда ищи, но нам не по пути.
Толлуман завернулся в шкуру и замолчал. Данила тоже замолчал и досадно уставился на огонь.
А когда проснулся поутру, Толлумана уже не было.

                ***

Михаил совсем недавно добрался до дома с остатками своего отряда и теперь переживал все события, случившиеся с ним на крайнем севере. Он был там уже второй раз, и теперь, казалось, отчаяние полностью завладело им.
Несговорчивый, воинственный народ, без страха смотревший смерти в глаза, с подобострастием охраняющий  свою землю и  по сути своей просто дикари, оказался  им не по зубам.
Война это их стихия и равным им на заснеженной промерзлой  земле, просто нет.
Загадка русской дерзкой девчонки, которую он неожиданно встретил среди дикарей, не давала ему покоя. Что-то в его сознании неуловимо мелькало и держало в напряжении. Но идти вновь по пути отца или войны не имело абсолютно никакого смысла. 
И отдохнув с неделю, он понял, что вновь будет собираться на эту чертову землю, но уже не с дружиной, как в прошлый раз, а своим торговым обозом.
 Он слонялся в нетопленом доме без всякого дела и зябко вздрогнув, накинул на плечи кафтан, нахлобучил картуз  и, посмотрев на лоснящиеся  сапоги, которые вчера неистово натирал, вспоминая лишения  северной жизни, улыбнулся, надел их и со скрипом вышел на улицу.
А на улице было сибирское лето. Солнце тепло нагрело завалинку, и Михаил с удовольствием присел на нее.
А там нет такого солнца. Ледяной пронизывающий ветер или слепящее белое солнце зимой и промозглое лето,  скудно дающее тепло.  Не успеешь оглянуться,  как уже не лето и черная пурга вновь сбивает тебя с ног. А потом…, потом ты начинаешь проклинать все на свете, зябко кутаясь в шкуры  в душной яранге,  возле вонючей  горящей жирницы и слушать бесконечный вой голодных волков.
Он поднялся и решительно направился вдоль улицы, не замечая прохожих, которые с ним раскланивались. Погруженный в свои думы он подошел к крыльцу добротной большой избы с резными наличниками на окнах, поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открылась и он, чуть отпрянув, спросил.
-Ты кто?
Мужик в ответ расхохотался.
-Тьфу, Петра! – Улыбнулся Михаил. - Замыслил что, бороду состриг раз? Помолодел на десяток годков! 
-Заходи, коли пришел.
Они зашли, и Петр указал ему на лавку.
-Присаживайся. 
Михаил сел и посмотрел по сторонам.
-Да ты и впрямь дорогу себе наметил, а меня не извещаешь.
-Думаю еще.
Повсюду стояли берестяные сундуки с разным незамысловатым товаром,  но в меру продуманным и Михаил улыбнулся.
-В долю возьмешь?
Петр усмехнулся.
-Так я туда, на проклятую тобою землицу.
Он посмотрел на Михаила, и присев рядом горько проговорил.
-Жалею я теперь, что со своим шурином и сестрой не пошел на Север. Тяжко.  Неужто вообще никого не осталось? А?
Петр в сердцах стукнул по столу.
- Нет, кто-то должен в живых остаться! Найду, как есть найду или сам сгину.
 Михаил смотрел на Петра, но думал о своем. Он на всю жизнь запомнил первые свои скитания с отцом по дикому северу и русских, странным образом прижившихся там. Помнил ласковый и сочувственный взгляд  молодой  женщины,  которая давала ему, совсем еще пацану, теплую краюху хлеба и мешочек сухарей, незабываемый вкус которых тут же появился у него во рту, и он даже сглотнул  неожиданно набежавшую слюну.  И помнил смешливого тунгуса Агая, который подарил ему теплую кухлянку и торбаса.
Отец, тяжело заболев навязчивыми мыслями о владении нескончаемых  богатств той земли, сгинул тогда без вестей.
 Сам же он, с тремя оставшимися соратниками  отца, вернулся домой едва живой.  И если бы не Петр, который по доброте своей помог ему встать на ноги, то вряд ли бы он сейчас ходил по белу свету.
Петр, который  до сих пор так и жил  бобылем, стал для осиротевшего Михаила почти родным отцом.
Но, несмотря на то, что Михаил оказался под некоторым влиянием  Петра, они были  абсолютно разными. Если Михаил ко всем относился с подозрением и настороженностью и долго присматривался к человеку, прежде чем с ним начать какие-то отношения, то Петр видел в людях сначала только хорошее.  Благодаря именно этой черте, как ни странно бы казалось Михаилу, Петр быстро находил надобных им людей и заводил нужную и даже ненужную на первый взгляд недоверчивого Михаила, дружбу.
И неожиданно прознав о дружине, которая готовилась в поход на дикий север, они не раздумывая вместе в нее вступили втайне надеясь узнать о пропавших там своих родных.
 Но второй поход с военной дружиной оказался еще хуже. Северные воины разгромили их в пух и прах, а ему с Петром не оказавшимися  в том месте и в тот час, просто повезло и они, недолго думая, поспешили домой. Однако тысячи пройденных верст и жестокие походные лишения все же не убили в них желания побывать на той земле еще раз.
-Петр, - проговорил  Михаил, - вижу твою боль и хочу сказать. Нам надо найти того одноглазого  парня.
Петра сразу передернуло.
-Подожди, не кривись. Мне не дает покоя его девчонка.
-И слышать о них не желаю…
-Но она же наша…
-Ну и что? Мало их в рабстве у дикарей? А потом их же, в жены и берут, одну, другую.  Наслышаны, сам знаешь.
-Ее отец жил там и был с ними.
-Вот-вот, был с ними. Твой отец тоже где-то там.
Петр покрутил рукой в воздухе и махнул в сторону севера.
-А Назар был с моей Алесенькой и их дети, уж точно не шандырялись бы по тундре.
-Там может случиться все что угодно, что нашему уму непостижимо. Ничего нельзя упускать из вида.
Петр вздохнул.
Михаил  похлопал его по плечу и добавил.
-На северной земле сейчас чужаков нет и край на данный момент спокойный, самое время караваном идти.
-Так ты что, со мной? – Неуверенно спросил Петр.
-С тобой, Петр. Но позиции и ценности наши надо пересмотреть и всех умилостивить. Особо тунгусов. Есть там торгующие люди. Вот  отсюда, Петр, и будем плясать. Пойдем Назаровой тропой. След в след.    
                ***
 
Толлуман еще по темноте покинул новоявленного друга, которому совсем был не рад, но не ушел а, притаившись, ждал. Ему хотелось узнать, что предпримет Данила дальше  и видел, как поднявшись,  тот разочарованно и долго смотрел на потухший костер.  Потом собрал шкуры, бросил в байдару, переплыл на ту сторону реки, а потом, перекинув веревку через плечо, волоком потащил байдару по траве и скрылся в высоких порослях  кустов.
Толлуман успокоился, но продолжал думать о неожиданной встрече. Закрапал дождь. Он тихо просвистел, глядя в сторону редколесья, и вскоре оттуда выскочила огромная собака, таща за собой легкую нарту.
Толлуман потрепал подбежавшую к нему радостную собаку, и они вместе побежали в сторону северных морей. Потом Толлуман заскочил на полозья, изредка отталкиваясь ногой от земли. Нарта легко скользила по мокрой траве, быстро набирая скорость.
-Вперед, Досхун, вперед!
Думы Толлумана были мрачны. Парень невесть откуда взявшийся был хорош собой, да еще русского племени, а в том, что он искал именно его Найту, у Толлумана не было никаких сомнений. Во всей округе не было похожего случая и не могло быть. Именно она была той русской девочкой, мать которой погибла, оставив ее его народу. Отец же Найты, прожив пять лет в соседнем становище, действительно умер от полученных ран во время войны с «железными людьми»*, сражавшись рука об руку с его народом.               
Сходилось абсолютно все.  Толлуману не терпелось поговорить с ее сводным старшим братом Тимиром, который должен разъяснить этот случай и успокоить его.                               
Нетерпение горело в его душе, и от этого он даже стал стыдиться самого себя. Он хотел, чтобы она немедленно стала его женой,
 да никто даже и не сомневался, что так будет. Недавно Найте исполнилось шестнадцать, но Тимир выполнял последнюю волю ее отца и ранее восемнадцати лет не мог отдать сестру замуж, а наказ родителей,  это закон.
Толлуман проклинал стадо диких оленей, которое он выслеживал, и которое привело его на эту встречу. Проклинал всех духов, которые наверняка превратились в этих оленей, и грозился оставить их всех голодными. А потом смеялся собственным смелым мыслям и просил тех же духов простить его.
Промокнув насквозь он наконец пожалел не себя, а собаку. Поставив палатку сшитую из шкур, они вместе устроились там на ночлег. А на следующее утро выглянуло солнце, и они побежали дальше.
По дороге ему удалось поймать пару зайцев, и он тут же стал кормить духов, разбрасывая куски мяса по земле и шепча заклинания.
Но об этом он никому не скажет.
 Его сильное сердце разом становилось слабым  перед страхом потерять Найту, и от этого разум переставал владеть им. Он готов был разнести все вокруг, лес, горы и не дайте духи  стать кому-нибудь  на этом пути.
Подъехав к дому Тимира  и лишь рукой махнув Найте, которая с улыбкой подбежала к нему, он заглянул в ярангу но, не увидев там Тимира,  быстро зашел в дом и захлопнул дверь перед самым носом Найты.
Из яранги выглянула Туяр, жена Тимира, и вопросительно посмотрела на Найту. Найта, пожав плечами, молча, стала продолжать свою работу. Изредка поглядывая на дверь, она чуть улыбалась. Туяр, о чем-то вздохнув, скрылась. Они были молочными сестрами и понимали  друг друга с полувзгляда.
Тимир в это время пытался успокоить Толлумана,  выслушав его странную историю.
-Он ищет моего отца, - продолжал Толлуман, - значит, отец должен что-то знать? Почему тогда  не знаем мы?
-Не кипи, как вода в чане. Всему есть объяснения.
Спокойно говорил Тимир.
 Толлуман показал на огромный череп моржа.
-Теперь ты будешь думать?                -Я уже подумал. Скорей всего Бэргэн не связал какие-то события
 с нашей Наташей. А может просто не хотел говорить и на это тоже есть причина, его причина. Наберись терпения.
Но Толлуман заметался, случайно все задевая и круша, поднимал, ставил на место, но вновь все падало. Тимир с улыбкой смотрел на него, « хорош, ничего не скажешь». Толлуман перехватил его взгляд, резко остановился.
-Мне надо посмотреть  в ее глаза. – И выскочил на улицу.
Тимир, ухмыльнувшись,  вышел следом.
Толлуман подошел вплотную к Наташе и погладил ее по светлым волосам. Он часто так делал. Когда тоска, когда боль, когда счастье в груди и на душе радость.
-Найта, собираемся и едем к отцу. Полгода хороший срок для встречи.
-Ой-й-й. - Тоненько протянула Туяр и, подбежав к Толлуману, виновато взглянула на него.
- Бэргэн приехал вчера, за помощниками, а сегодня заедет к нам в гости. Я думала… Валкын! – Строго крикнула она. - Ты почему не сказал…ты где?
-Не кричи Туяр, твой брат куда-то с друзьями убежал.
 Проговорил Толлуман и добавил.
-А отец по-моему уже едет.
Все оглянулись. Вдалеке шло небольшое стадо, подгоняемое  упряжкой  ездовых оленей и собаками.
-Что-то случилось, Толлуман? – Тревожно спросила  Наташа.
-Пока ничего, но прошлое стучится к нам. Я встречу отца.
Он улыбнулся ей и побежал к отцу.
Наташа подошла к брату и вопросительно посмотрела на него. Он улыбнулся, похлопал ее по плечу и сказал.
-Сегодня будем пытать твоего будущего свекра. Что-то он потерял в извилинах своего мозга.
Наташа и Туяр рассмеялись и стали готовиться к встрече дорогого гостя.
Вечером, когда все расселись возле костра, Бэргэн дал свой ответ.
-Значит, все получается так, как я думал.
Он замолчал, опустив голову будто собираясь с духом, и все терпеливо ждали, почувствовав боль в его сердце. Наконец он заговорил.
-Я никогда не интересовался твоими родителями, Найта и всегда уходил от этого разговора.  Я боялся тех воспоминаний.
Бэргэн  взглянул на Наташу, грустно улыбнулся ей и сел рядом.
-Ты очень похожа на них и при первой же встрече я понял, чья ты дочь. Глаза отца, а взгляд матери. Смелый, настырный, неподвластный.  Я хорошо помню Назара и Алесю.
Взглянув на горизонт, он глубоко вздохнул.
-Но сказать ничего не могу. Такое нельзя рассказать и я, закаленный воин, до сих пор содрогаюсь, вспоминая конец их пути.
Но, несмотря на боль, предательство и потери, этот путь был полон счастья, любви и свободы.
В его голосе было столько печали, что Туяр расчувствовавшись, заплакала, прижавшись к Тимиру, а Наташа с жадностью ловила каждое  слово Бэргэна о своих родителях и удивлялась, как они тронули  сердце воина. Толлуман же не сводил глаз со своего отца. В его голове вертелось  какое-то смутное воспоминание, выплывшее из далекого детства. Оно было теплым, приятным, но совсем неуловимым и это начинало его беспокоить.
Бэргэн продолжал.
-Духи Северной земли не позволили им жить дальше, но они оставили нам их дочь, которая стала дочерью нашей земли.
Он посмотрел на Найту.
-И твои слова, «Удел самых сильных, это удерживать мир. Вот   настоящие люди», глубоко тронули мою душу.
Он замолчал. Молчали все. Тишину нарушил Тимир.
-У них были друзья…
-Да, и очень серьезные. Скиталец. Беспощадный воин, который со своим отрядом в десять человек, наводил  дикий ужас на всех своих врагов.
Улыбнувшись, Бэргэн взглянул  на Наташу.
-Но даже его суровое сердце было очаровано Алесей. 
О них уже давно ничего не слышно, хотя я не удивлюсь, если в один прекрасный момент узнаю, что он наводит ужас на самого злого духа темного подземелья. Сейчас уже редко встретишь таких воинов. Но самыми близкими были Влад и его жена Нада.
Бэргэн улыбнулся этим воспоминаниям.
-Нада страшно всего боялась, особенно северных мужчин и как нарочно многим очень нравилась. После гибели Влада она с сыном  осталась у торговца Агая. Он был хорошим для них другом. Но его я никогда не видел. Вот все что я знаю.
-И теперь Влада сын решил, что моя Найта его невеста.
Найта подскочила, словно ужаленная оводом. Поднялся и Бэргэн.
-Ты его встретил на южной границе?
-Да. – И посмотрев на Найту, Толлуман продолжил. – Он хочет тебя найти.
Возмущенная Наташа воскликнула.
-Почему ты не привел его сюда? Его мать… он…он же наш друг, он такой, как…
-Я знаю, - перебил ее Толлуман, - он русский.
Найта удивленно и обиженно смотрела на Толлумана. Неужели он до сих пор не верит в ее любовь?
Толлуман  глядя в ее необыкновенно-синие  глаза, не выдержал и, перешагнув пылающий костер, как будто его и не было, крепко обнял Найту.
-Толлуман, как ты можешь не доверять Найте? – Выразила Туяр ее мысли вслух.
Толлуман молчал. В его душе поднималась тревога совсем не от того, он вдруг почувствовал, что надвигается какая-то беда и не находил себе места. Он посмотрел на Тимира. Тимир поднялся.
-Мы подумаем все вместе и примем решение завтра.

В голове у Наташи все перевернулось с ног на голову. Оказывается, совсем недалеко, всего лишь в нескольких днях пути /десять - пятнадцать дней, не расстояние!/ на лесной земле живут русские люди, которые были друзьями ее родителей, и они не могли  встретиться! О духи, как вы бываете жестоки!
Наташа теперь была уверена, что не встретившись с ними, она не найдет себе покоя никогда и с нетерпением ждала завтрашнего дня.
Но вся беда состояла еще в том, что все соседи по границе их Северной земли считались не столь дружественными. А наступивший новый день принес им не совсем хорошие новости.
Огромное стадо диких оленей переплыло Большую Реку* и ступило на землю северного народа. Обозленное этой потерей немногочисленное, но воинственное племя одулов*, живших по другую сторону реки, с пеной у рта требовали выкуп за оленей у близлежащих становищ. Северные подняли их на смех, и ни о каком выкупе не могло быть и речи. Вот-вот все это должно  разразиться кровавым сражением. *Большая река – Колыма   *Одулы – сев.народ
Кохыр, который привез эту весть, был одним из лучших  воинов по партизанским вылазкам и говорил, что одулы уже собирают войско, а наши речные вспоминают  Тимира и хотят, чтобы он занялся этим делом, считавшие его не только великим тойоном, но и хорошим шаманом, ведь он укротил злой дух самого Красного Паука. Они ждут его и с трудом терпят, не начиная боевых действий, а Тимир прекрасно знал, как этот труд  может быстро лопнуть.
Раз время не терпело, они прямо в домашней обстановке безотлагательно и сразу перешли к обсуждению этого вопроса.
Пока Бэргэн красноречиво рассказывал, что дикие олени звери вольные, свободные и для них нет границ, как и глупости одулов, Тимир молчал и оставался в стороне, глядя на череп моржа, в котором мерцал огонь. Толлуман  рвался в бой, чтобы проучить этих глупых одулов,  Кохыр обещал объединить  воинов всех становищ, находящихся на Большой Реке, а Наташа тихо сказала.
-Мне кажется, что это стадо оленей надо вернуть одулам. Их головы горячи не от легкой жизни.
Все от неожиданности замолчали и даже Туяр, которая была не удела и вблизи занималась женской работой,  вдруг что-то звонко уронила на пол. Все резко обернулись на нее, а потом так же молча, уставились  на Тимира. Он оторвал взгляд от черепа и, посмотрев на всех, произнес.
- Я слушал духов и выслушал вас.
Дикие олени идут к далекому морю на север, и никто не в силах их вернуть или остановить. Они знают, что духи готовят людям испытание и покинули землю, на которой прольется кровь. Злые духи далекой желтой земли, со стороны теплых ветров, черным покрывалом приближаются к землям наших соперников.
Кохыр подскочил.
-Сам Кель* их хочет забрать!        *Кель – черт.
-Он заберет всех, если не остановить его. Только сообща  мы сможем одолеть черный дух желтой земли. Наша сила в единении.
-Жажда мести заполнила  головы одулов, и там нет места другим мыслям. – Хмурился Кохыр, а Тимир продолжал.
-Мы погоним им своих оленей. Наташа права, это остудит их головы, и мы сможем встретиться с Лесным Народом, тунгусами.
   Бэргэн, сразу приняв решение Тимира, взглянул на Толлумана и проговорил.
- Агай и сын Влада помогут лесному народу понять происходящее.
Иногда, ради своей земли, приходится поступиться своими чувствами к соседям.
Повернувшись к Тимиру, Бэргэн продолжил.
-Нам нужны более четкие сведения о нашем враге, нежели туманные намеки духов и я предлагаю завтра же собрать стадо и вместе с ним идти к Одулам.
-Согласен. – Ответил с улыбкой Тимир. – Вот ты и возглавишь этот отряд. Твое знание языка и красноречие будет там кстати. Еще нашему отряду  необходим шаман.
-Вот ты им и будешь. – В отместку с улыбкой произнес Бэргэн. – Нечего со стороны брать.
-Согласен.  – Кивнул Тимир. - Кохыр, объединяй речных и будь на подхвате у Бэргэна.  С этим решено.  Наших лучших каюров и бегунов срочно отправить к поморам с известием о начале войны.
Толлумана назначаю тойоном Амоков - воинов без доспехов. Займешься ими, после похода к одулам. Тяжелым бронированным отрядом воинов, оленными и бродягами займусь я.
Тимир посмотрел на Наташу.
-Найта со мной. – Проговорил Толлуман.
-Не сомневаюсь. Всем за дело. Духи не дают много времени.
    

               
                2

                Пенат*

                *Пенат - хранитель домашнего очага/рус/

Тем временем Михаил и Петр, немного подумав,  решили отправиться в путь-дорогу  вдвоем, каждый в тайне чувствуя, что больше не вернется на родную землю. 
Собрав товара на два обоза, да третий крытый для ночлега и от худой погоды они, перекрестившись на все четыре стороны, отправились  в северные края.
Знакомая дорога была не в тягость. Постоялых дворов заметно увеличилось. По пути они встречались с другими любителями новой жизни, но в дружбу не входили и, раскланявшись, шли своей дорогой.
А дорога по восточной Сибири уже была наезжена.
 Грабеж встречался все реже, да и крупные караванщики имели откуп за спокойствие дороги и лихие люди тут же усмиряясь, уходили с их пути.
К концу лета, они  уже должны повстречать первые поселения тунгусов.  А с первым снегом продолжат путь к северной земле. Да хорошо бы сразу Агая найти. Это сильно бы облегчило их дальнейший путь. Хотя во втором походе он о нем и слыхом не слыхивал. Затаился видать торговец, да не дай бог погиб в бесконечных межплеменных сражениях.
    Но Михаил ошибался. Агай расцвел как никогда. Русских охочих купцов становилось все больше, но с другой стороны он вдруг стал переживать за Наду, не захочется ли ей вернуться на свою землицу. Агай старательно ограждал ее от таких встреч и устроил свое нынешнее становище вдалеке от обозных путей.
Нада знала об этом и знала, что останется с Агаем до конца своей жизни. Единственно о чем она просила Агая, это свидеться с Владом и показать ему сына, да поговорить с Алесей и Назаром. Похоронены они были русским обычаем, и могилки их были рядом. 
И он обещал.
 А след Наташи после смерти Назара был окончательно потерян. Потому как встречались они по делам торговли на Назаровой заимке и дороги по северной земле никто не знал. Да и заимка теперь стояла заброшенной, осиротевшей  и никому не нужной.
Совсем недавно Нада рассказала детям печальную историю своих друзей, и Данила, осветленный своей мечтой, решил во чтобы то ни стало найти Наташу.
-Мама!– Радостно воскликнула Алуг. - Наш Данила вернулся! - И помчалась к нему навстречу.
-Лугаша, накинь кафтанчик! – Крикнула ей вдогонку Нада.
Но Алуг уже висела на шее брата и визжала от радости.
-Ты уже нашел свою невесту? – Воскликнула она.
-Нет, но знаю в какую сторону идти.
Алуг схватилась за веревку, желая помочь брату, но повиснув на ней, так и не смогла сдвинуть лодку с места.
-Какой же ты сильный!
-Брось. Отец дома?
-Нет, менный обоз на стоянку повел. В последнее время у него очень много работы. Ты ему должен помогать.
Серьезно заявила сестра, и Данила, улыбаясь, с удовольствием на нее смотрел.
-Смотри, что я насобирал. - Он достал из лодки мешочек и протянул ей.
 Алуг открыла мешочек и радостно запрыгала.
-Смородина! Красная!
-Такая же красивая как ты.
-Правда?
-О-о-о, клянусь всеми духами этого огромного неба! – Смешно воздев руки к небу, прорычал Данила.
Алуг звонко рассмеялась. Она была очень привлекательна уже в свои десять лет. Переняв нежные черты Нады и темно-серый цвет глаз, она все-таки была истинной дочерью Агая, который не мог
на нее налюбоваться. Да и Данила, имея всю свою жизнь перед собой  очень яркий пример неунывающего, смешливого Агая,  стал очень похож на него. Мягкий, терпеливый характер подарила ему мать, и Данила всегда старался уладить любой конфликт  без крови и мести, да потому что,  уже все в округе знали, что у парня недюжинная сила и смекалка, доставшаяся ему от русского отца.  Он уже на целую голову был выше Агая, который был отнюдь не маленьким и Агай часто шутил.
-Скоро белку за хвост стянешь с макушки кедра.
Да и духом парень оказался, совсем не слаб.
 Нада вышла из юрты, и Данила махнул ей рукой,  и у нее тут же промелькнуло в голове, «он встретил его». Все! Она даже приостановилась. «Кого его? И даже если встретил, то какое отношение этот «кого» имеет к ним? Вот если бы «ее»? Тогда все было бы понятно».
Одно время у Нады от нервных переживаний совсем неожиданно открылся «дар шамана», к которому она отнеслась довольно спокойно, но потом после рождения дочери, она успокоилась,  однако часто в ее голове появлялся  вдруг ответ на какие-то забытые вопросы, стоило только отвлечься от будних забот. А забот у нее хватало. Сын совсем взрослый, а дочь скоро невестой станет.
Данила освобождал лодку от вещей и передавал сестре. Алуг щебетала не переставая, а Данила улыбался ей и молчал, изредка оглядываясь на мать. Нада вздохнула и, оставив свой вопрос открытым, пошла к ним.
 Обняв сына, она удивленно обрадовалась, взглянув на его увесистые связки набитой дичи. Да, они никогда не голодали и даже многим помогали. 
Агай был очень уважаемым человеком и его боялись, не смотря на веселый нрав. Очень боялись обмануть. Он никогда никому не напоминал об этом обмане, но человека запоминал на всю жизнь и больше не имел с ним дела никогда, а другого  постоялого двора в округе не было, да и обменного пункта тоже.  Но это было в прошлом, сейчас слава его простиралась на многие версты и немало людей знали эту черту его характера, даже обозники, бывало, заранее имели  предупреждение, с кем будут вести дело. А если Агай видел действительно нуждающегося человека, то мог отдать ему нужную вещь просто так. Он знал, что потом это оправдается с лихвой.  Ну, а если нет, то просто забывал.
И Агай очень гордился своей семьей. Вот оно счастье!
Они всегда с улыбкой вспоминали первую свою встречу, когда Нада, даже боялась взглянуть на дикого тунгуса и от страха чуть ли не теряла сознание. Она даже в страшном сне не могла себе представить, что станет его женой. Он и сейчас иногда навевал этот страх, когда собирался на какую-нибудь  разборку.  Вся эта военная амуниция  действовала на нее как…, она сама не знала как, но она на нее действовала.  Один раз Агай застал ее за странным занятием, а потом долго хохотал, обнимая испуганную и нежную Наду. Она стояла возле его военных доспехов и осторожно дотрагивалась до них, иногда вдруг боязливо отдергивая руку. Доспехи действительно были несколько устрашающими и даже неприятными, какие-то челюсти, косточки, клыки, чьи-то ребра, морды, особенно был страшный шлем, словно голова чудовища, но все же не сравнить с ужасающими доспехами скитальцев или евших человечину шелахов*, которые украшали свою воинскую одежду остатками человеческих тел.    *Шелахи – исчезнувший сев.народ
 О шелахах Нада даже боялась слушать. О них ходили  целые легенды, и именно они были повинны в смерти ее подруги Алеси.  Этими дикарями она иногда пугала Данилу и Алуг, когда они особенно были не послушны, но когда дети спрашивали кто это такие, Нада с неподдельным ужасом отвечала, что о них даже ее язык боится говорить, и им было тоже почему-то страшно.
Юрта у них была уютной и большой. В обиходе было много выменянных у русских обозников предметов и вещей. Но самой большой ее гордостью была  как всегда  незаменимая  русская печь.
Агай сделал ее сам и тоже этим гордился, хотя Наде пришлось приложить немало усилий к этой постройке, объясняя Агаю принцип ее работы. Но пока она не сказала, что там живет дух Пената, хранителя русского очага и что русской душе требуется хлеб,  она не могла уговорить его пойти на такой рискованный шаг. А потом пришел шаман и важно ходил  возле печи с бубном, но заглянув в ее устье, в страхе убежал, насмешив даже Агая.
 Как же Агай потом был благодарен этой печке! 
 Всегда, один раз в месяц Агай уезжал  на свой постоялый двор проверить, как идут дела и  Нада, тогда еще с четырехгодовалым  Данилой,  как обычно осталась  одна.
Промозглый снежный дождь не переставал уже который день, Агай задерживался и Нада начала переживать, не заболеть бы ему от такой непогоды.
В юрте было тепло, дров запасено заботливым Агаем немало, но она из экономии решила не топить баню, а помыть Данилу прямо в печи. Она помнила, как бабушка часто мыла ее там и ей очень нравилось сидеть в тазике в теплой топке. Топка русской печи была очень большая, и бабушка свободно залазила к ней. Вот и сейчас Нада заглянула в устье и осталась довольна, у них-то топка еще больше, три человека сядут. Она выгребла еще горячие угли из печки, вытащила два больших  камня, которые всегда лежали там для большего сохранения  тепла, и бросила их в деревянную большую долбленку с водой. Вода разом вскипела, запарила и стала горячей. Нада как следует вымела топку, начисто протерла тряпкой, намотанной на длинную рогатину, и прикрыла устье заслонкой.
-Мама, папа приехал. – Воскликнул маленький Данила, посмотрев  в тусклое окошечко, и побежал к дверям.
Так уж вышло, что совершенно не помня родного отца, Данила стал называть папой Агая, который занимался его мужским воспитанием и  Данила стал для него родным сыном.  Нада не стала противиться, думая, что так будет лучше для всех и отнеслась к этому спокойно, но женой Агая становиться не решалась.  И терпеливый Агай продолжал ждать и верить, что его любовь к ней и к ее сыну, когда-то заполнит ее опустевшее сердце.
-Отойди от двери Данила, холодно. Я пойду встречу.
Она накинула кафтан, платок и, выйдя на улицу, пошла к Агаю. 
Агай был насквозь промокший от дальней дороги и его била нехорошая дрожь.  Нада, обхватив руками голову Агая, притронулась губами к его лбу. Холодный.
-Агай! Так и заболеть недолго!
-Я сильный, не думай. Но мне приятна твоя забота. - Улыбнулся он, распрягая оленей. -  Как Данила? У вас все в порядке?
-Да. Бросай все, пошли. Тебе  надо согреться.
Они зашли в юрту и Данила, увидев промерзшего Агая, сказал.
-Мама, засунь сначала папу в печку, я подожду.
Агай в это время раздевался, а Нада сразу развешивала его одежду  возле печи.
-Куда? – Несколько растерянно спросил Агай и уставился на Данилу.
Нада павой подошла к печке и открыла устье.
-Я думаю, сын прав. Заболеешь Агай, вон до сих пор дрожишь. А там согреешься вмиг, пропаришься лучше чем в бане.
Агай подошел и, заглянув в темноту, неожиданно замотал головой и стал пятиться.
-Агай! Ты же сам ее делал! – Удивилась Нада такому поведению храброго и умного Агая.
-Там, этот, как его? Пенат живет.
На его лбу появилась испарина и у Нады замелькали мысли одна другой страшнее, а вдруг воспалением каким заболеет,
а вдруг..., что мы без нашего Агая делать-то будем? Ужас и страх моментально  прибавили  ей храбрость.
-Ну, Агай, была не была. – Тихо произнесла она.
И Агай увидел ее решительный, не терпящий возражения взгляд, точно такой же, как четыре года назад, когда ему пришлось взять на руки только что появившегося на свет Данилу, от невыносимого волнения и ожидания он тогда даже сознание потерял.
-Снимай все с себя и лезь. - Скомандовала Нада, превратившись вдруг из павы, в какую то, злыдню.
-Никогда! – Он продолжал пятиться, испугавшись не только топки, но и Нады.
Нада схватила Агая за руку и потянула к печке, но не могла сдвинуть его даже с места.
Подбежал Данила и стал толкать его сзади.
-Папа, я был в печке, там хорошо, не бойся.
-О духи, - неожиданно взревел Агай, - вразумите эту женщину, русский бог спаси нас все-е-ех!
Агай никого и ничего не слышал, кроме своего страха. Взрослый, большой мужчина, воин,  смотрел на печь и, казалось, что вот-вот лишится чувств и Нада полезла туда сама.
-Не-е-ет! - Заорал Агай, кинулся к Наде и схватил ее за ноги. Она с силой пнула его, да так, что он отлетел.
 Нада продолжала упорно лезть и… о, ужас! Она там скрылась!
-Папа! – Заорал Данила, как можно испуганнее, моментально сообразивший, что надо делать. - Лезь скорей за ней, спасай! А то Пенат утащит нашу маму!
У Агая помутилось в голове,  из груди вырвался хрип, и он мужественно рванул в черный зев печи. Ласковое тепло разом обволокло Агая и… Агай неожиданно почувствовал нежные объятия Нады… 
Так вот она какая, русская печь!!! Уже потом улыбался Агай, поглядывая на ставшую еще прекраснее Наду.
Теперь, каждый раз, проходя мимо печи, он шепотом благодарил духа Пената, подаривший ему его мечту.

Нада, Алуг и Данила зашли в юрту и Данила, сразу растянувшись на полу, промычал.
-Как я устал.
-Ты медведя повстречал? – Спросила Нада, улыбаясь. – Вся одежда  ремонта требует. Снимай эту грязь и не марай пол.
Данила улыбнулся и, облокотившись на пол, проговорил.
-Лучше бы я медведя повстречал, чем этого северного.
-Ты дошел до Большой Реки*.    *Большая река - Колыма
-Да, и этот северный показался мне очень подозрительным. Когда я его спросил про Бэргэна, он замолчал и не прощаясь убежал.
И тут же в голове у Нады всплыл ответ на ее вопрос.
Она присела рядом с сыном.
-Это был он.
Данила возмущенно удивился.
-Да Бэргэну ведь… он же старше тебя! А этому лет двадцать не больше.
А потом посмотрев на мать, быстро сел.
-Вот я…! Точно мать. Это был он. Настоящий сын воина. Татуировка, через глаз шрам.
Он резко и с чувством провел по лицу рукой, вызвав улыбку Нады.
Данила улыбнулся ей в ответ и с недоверием спросил.
-Мам, почему ты сразу решила, что это сын Бэргэна?
-Не спрашивай Данила, но это он.
Данила вздохнул и опять улегся, опершись на руку.
Алуг стояла в сторонке и с интересом слушала разговор, но несколько хмуро поглядывала на брата. Потом подбежала к нему.
-Я целый день чистила этот меховой ковер, а ты его вымазал, быстро раздевайся!
И, слегка толкнув ножкой его локоть, воскликнула.
-Вставай, говорю!
От неожиданной  подсечки сестры голова Данилы брякнулась на пол, и он возмущенный подскочил.
-Ах ты, кабарга* такая!               *Кабарга-вид оленей очень маленького роста.
Но Алуг уже след простыл. Он посмотрел на смеющуюся мать и улыбнулся.
-Пошел, помоюсь.
А вот баню Агай уже давно сам построил, как только обосновался на этом месте. За ним стали строиться и другие семьи, бросив кочевую жизнь, ну-у-у, пока дичь рядом водится. А многие держали оленей, нанимали пастухов, расплачиваясь с ними мясом и шкурами, а сами занимались домашним хозяйством.
У Агая тоже было небольшое стадо, и пасла его девушка, немного странная, но очень сильная. Ее родственники все умерли, а кто погиб и Агай пожалев ее, определил пастушкой. Работа Актане нравилась, постепенно она обучилась верховой езде на оленях, стрельбе из лука и познанию боя, завела в помощниках собак и ничего не боялась. Олени ее слушались, а Агай ее никогда не обижал. Иногда Актану кто-нибудь сменял для отдыха, но она не любила, так как стадо без ее пригляду становилось непослушным.
-Здравствуй, Данила. – Неожиданно пробубнил голос Актаны.
Данил уже вышел из бани и сидел на траве. Он, молча, кивнул ей. Он не видел, как она подошла к нему, но почувствовал еще издалека и сморщил нос. Запах ее волос, смазанные для послушания и красоты проголким жиром,  невозможно перепутать ни с чем.
-А отец твой завтра приедет. – Продолжала она бубнить. – Олени недалеко сейчас, он там. А я вот баню натопила. Ну, я пойду?
-Иди.– Ответил он и поднялся.  - Заходи  на ужин.
Она стояла как гора перед ним и улыбалась. Данила чуть потоптавшись, обошел ее и заспешил домой.
На следующий день Актана, оседлав оленя, умчалась.
А к вечеру, где-то вдалеке послышалось пение Агая, возвращавшегося домой, и Нада с дочкой улыбаясь, стали готовиться к его встрече. Данила же еще раньше выехал к нему
 и рассказал о своей встрече с Толлуманом и пророчеством мамы, на что Агай улыбнулся.
-Слушай мать, она всегда права.
Данил удивленно взглянул на Агая.
Агай перехватил его взгляд и серьезно добавил.
-Нада стала моей женой, когда тебе исполнилось четыре года, но об этом она решила намного раньше, с шутливой подачи твоего русского отца. В то время твоя звездочка едва зародилась  на небе. А я знал, что когда-то так будет и так есть сейчас. 
-Но шутка та вылилась в кровавую схватку.  – Добавил Данила и выхватив саблю с яростью закромсал ветки деревьев, мешавшие их пути.
-Да. – Кивнул Агай. - Тебе мама рассказывала.
Данила рассмеялся.
-И тогда предателю Хинату, замысливший украсть  твою будущую жену,  пришла полная хана.
Неожиданно на землю упала дрыгающая куница, вдруг случайно попавшая под его саблю, и которую Данила даже не заметил.
 Агай весело подхватил ее.
-Больная наверно.
И засунув ее в мешок, сказал.
-Вчера, сын, до меня дошли слухи  и их надо проверить. Стадо диких оленей переплыло реку и ушло на север. Одулы требуют за него выкуп, ну а северные конечно подняли их на смех.
Глупости одулов нет предела. Они собирают войско.
-Они хорошие воины.
-Хорошие, но просят нас о помощи, разделаться с наглыми северными.
-Они вовсе не наглые. Они свире-е-епые! Но если судить по яркому образу Толлумана, дравшийся как и я в шутку, то они не уступают лучшим воинам нашей земли.
Агай взглянул на Данилу.
-Ты даже не представляешь, какие это воины. Я тебе кое-что покажу, потом.
-Ты мне покажешь тайное оружие свирепых северных?
-Ты почти угадал.
И слегка хлестнув оленя, Агай рванул вперед.
-Ты куда? – Воскликнул Данила и тихо для себя добавил. - Так быстро. Я так  не умею. На олене.
Данила подбадривал оленя как мог и ласковым словом и плетью слегка, но тот, затоптавшись на месте вовсе остановился.
-Да как тебя…- и Данила от нетерпения догнать отца, со всей силы вдавил пятки в бока оленя. Олень рванул.
-Ого! – Воскликнул Данила, едва удержавшись в седле. Олень понесся, хрипло вдыхая воздух. Его ноги в беге вдруг почему-то стали короче, и Данила не знал куда деть свои. Он их, то выставлял вперед, то по-разному поджимал под себя, видя высокие кусты и наконец, вырвавшись из леса, они опрометью промчались мимо Агая. Олень с высунутым языком и Данила с длинными волочащимися ногами.
-Чох, чох, чох! – Крикнул смеющийся Агай и олень Данилы послушно стал останавливаться.
Нада от вида такой картины села на пенек и закрыла лицо ладонями, плечи ее тряслись от смеха, а Алуг хохотала во весь голос.
Данила вздохнул и упал на шею оленя.
-Ко всем прочим языкам придется выучить еще и олений.
-Ничего сынок, - крикнула ему смеющаяся Нада, - они тебе легко даются.
Агай, распрягая оленя, посматривал на Наду, возле которой смешно скакала Алуг, и любовался ими. Агай знал, что Нада к нему, конечно же не равнодушна, и он часто слышит нежные слова, от которых его сердце начинает неистово колотиться и он готов умереть на месте от счастья, но слов любви он не слышал никогда. Сам же Агай на любовь не скупился и не стыдился показывать ее на людях, иногда вызывая улыбки друзей. Женщины втайне завидовали ей. Ведь не одна из них пыталась стать невестой видного жениха, но Агай только отшучивался и когда он привез Наду, все ахнули!  Но быстро свыклись, а куда деваться? В родовом становище старики пожелали видеть его главным и никто еще не пожалел об этом. Находчивый Агай не раз спасал становище и выходил правым из разных передряг.
-Отец, давай я отведу оленей, отдыхай. – Проговорил рядом Данила.
Агай, похлопав его по плечу, пошел к Наде, которая уже шла к нему навстречу.
Она подошла, приподнялась на цыпочки и чмокнула его в губы. Его тело сразу откликнулось на поцелуй и замлело. Он рассмеялся своим чувствам и крепко обняв Наду, смешно зарычал.
-И меня так, папа, и меня! – Бегала вокруг них Алуг.
Он схватил их обеих в охапку и помчался с ними к дому. Нада и Алуг одинаково визжали, но ничего не могли поделать в его крепких руках.
-А меня? – Прокричал Данил.
-Догоняй! – Отозвался Агай и скрылся в юрте.
В доме, как всегда пахло хлебом и жареным мясом.
-С кровью? – Спросил Агай, глядя на жирные куски оленины и с удовольствием  втягивая носом запах теплого хлеба, к которому он уже привык и считал за настоящее лакомство.
-Да, Агай, как всегда, с корочкой.
Нада расстелила коврик на полу и стала ставить на него обед. Алуг  во всем ей помогала и косилась то на Данилу, то на отца, которые  усаживались на коврики  перед накрытым столом. Когда они уже сели и протянули руки к мясу, Алуг звонко вскрикнула и вытаращила на них глаза. Агай и Данила от неожиданности  проделали то же самое и отдернули от мяса руки. Агай, шутя, схватился за сердце, а Данила, взглянув на сестру, спросил.
-Оно отравлено коварными врагами?
Алуг возмутилась.
-Вы можете отравиться от собственных, грязных рук! Умывальник и полотенце никто не отменял.
-Вставай, - проворчал Агай Даниле, пошли руки мыть.
-Сиди Агай, - проговорила Нада, - я тебе чашку подам.
 Нада повесила себе на плечо полотенце, поставила перед ним чашку и присев возле него стала поливать ему на руки из кувшина. Данила улыбнувшись, тут же подставил свои.
-Спасибо, любимая. – Ласково проговорил Агай. - Алуг, забери чашку. А теперь садитесь, хозяюшки,  хватит бегать, на столе все есть.
Алуг втиснулась между братом и отцом и с аппетитом начала есть простую кашу. А мужчины принялись за мясо.
Нада ухаживала за Агаем, резала ему мясо на кусочки и клала в чашку. Мясо вкусно сочилось, и Агай ел с большим удовольствием, улыбался и поглядывал на Наду.
Всего лишь неделю не дома, а он уже не мог отвести от нее глаз.
-Отец, так что за оружие ты хотел мне показать?
-Хм, очень хитрая вещь, у нас такого не делают, и я тебе скажу, воевать на территории северных абсолютно бесполезно. Только      в лесу мы можем  противостоять им, но опять же, они пойдут открытым боем, а это выглядит довольно страшно.
-Что на этот раз случилось? – Спросила Нада.
Данила усмехнулся.
-Наши любимые соседи одулы требуют у наших северных друзей откуп за диких оленей, огромное стадо  ушло от них к северным. Это очень странно.
-Диких? – Недоуменно переспросила Нада и посмотрела на Агая.
Агай пожал плечами.
-И просят нас о помощи проучить хитрых северных.
Нада неожиданно напряглась.
-Агай, среди северных много наших друзей и родственников по твоей маме. Мы их не видим и не слышим, но думаем о них. Ведь так?
Агай продолжал ей любоваться.
-Так.
-Они тоже думают о нас, правильно?
-Наверно.
-А почему бы не встретиться с ними и не поговорить? Агай, хорошо бы найти Бэргэна. Он имеет там большое влияние и к тому же он очень хороший и справедливый человек, тойон!
-Этот хороший тойон, пойдет на нас войной, если одулы перейдут большую реку  и никто не станет разбираться где чей родственник. Олени  для северных являются основой  жизни, они не отступятся, и будут бороться за каждого оленя. Так происходило всегда и так произойдет сейчас. Я зуб отдам за свои слова.
Нада улыбнулась.
-Отдашь, потому что все обойдется небольшой трепкой, с малыми потерями и без человеческих жертв. Бэргэн…
-Хорошо! – Воскликнул Агай, смешно всплеснув руками. - Только не хвали этого Бэргэна.
Нада и Данила и даже Алуг расхохотались.
-Нет, давайте поспорим! – Смеялся Данил.
Агай с улыбкой развернулся к Наде.
-Я отдаю зуб, а ты что? 
-Я? Ну…
-А ты мама будешь папе спину чесать, а то у меня скоро пальцы отвалятся.
-Я согласна! - Весело проговорила Нада.
-Я тоже! – Засмеялся Агай.
-Решено! - Воскликнул Данила. - Спор считаю действительным.
Нада смеясь, прижалась к Агаю и, заглянув ему в глаза, проговорила.
-Ты проиграешь.
-Я был бы этому рад, но спину придется чесать все-таки тебе.
-Не знаю, не знаю. – Нерешительно проговорил Данила. - Ты сам говорил, что мать всегда права.
И наклонившись к уху отца, он заговорил.
-Я уже уверен, что встретил именно сына Бэргэна. Теперь мама говорит, что войны с одулами не будет.
-Не будет. – Подтвердила она. - И знаете почему?
-Почему? – Одновременно в три голоса  прозвучал вопрос.
-Олени вернутся!

               
               
                3

                Соседи


Стадо оленей, голов в сто, шло довольно быстро и уже приближалось к Большой реке. Позади его четыре оленьих упряжки и две по бокам. На нартах установлены небольшие лодки, в которых важно восседали северные. Они остановились на берегу, стадо вошло в реку и тоже остановилось. Олени привычные
к людям вели себя спокойно,  с жадностью  пили воду и  начинали осваиваться на новом месте.
Люди заходили по берегу, и вскоре появилась небольшая яранга, а на другом берегу реки,  словно  выросшие из-под земли грибы, молча, стояли одулы.
Но северные продолжали заниматься своим делом и не обращали на них внимания. Одулы скрылись в лесу.
В отряде Бэргэна  было двенадцать человек, включая его самого,  Тимира, Толлумана и Наташу. Невидимый отряд Кохыра залег в прибрежной высокой траве и кустарниках до первых позывных.
Тимир, навесив на себя необходимые атрибуты шамана, с бубном подошел к  берегу. Он редко пользовался бубном, ему хватало для разговора с духами черепа моржа, но в данном случае бубен был необходим, как предмет переговоров между двумя народами.
Тимир тихо забил, и тут же в его бубен вонзилась стрела. Тимир усмехнулся и громко ударил в бубен. Неведомо откуда тучи стрел полетели через реку в сторону одулов и все береговые деревья разом обросли длинными колючками.
Тишина.
Невидимый бубен одулов тихо откликнулся на атаку стрел и стал отбивать свой  ритм. Звук быстро приближался и резко смолк.
-Не маловат ли откуп, оленные с севера? – Раздался голос-невидимка с противоположного берега.
-Это не откуп, это помощь нашим соседям, оказавшимся не в лучшем положении, и которое скоро станет еще хуже, если ваш шаман не услышит шепот подземного духа, который гонит диких оленей на север, чтобы было чем питаться самому, потому как вашей земли скоро не будет.
На берег вышел шаман одулов.
-Твой язык не слышит свою голову!
-Он слышит черный дух желтой земли.
-Желтая земля так далеко, что олени не доходят туда и злому духу не на чем добраться сюда.
-Для духа нет преград. Он мчится в мыслях.
    В это время оленям надоело топтаться на месте, и они пустились вплавь на противоположный берег. Тимир бросил взгляд на стадо.
-Олени хотят сказать, что пора приступать к переговорам.
-Олени наши, а вам дороги дальше нет. Мы сами справимся с врагами.
Тимир усмехнулся и крикнул.
-Посмотри на деревья, там столько стрел, что тебе никогда их не сосчитать.
В это время зашевелились кусты и ветви деревьев. Сверкнули сотни сабель, но сами воины остались скрытыми в густых зарослях травы.
-Это всего лишь малая часть наших воинов, но даже их больше чем всех вас взятых вместе  с женщинами и детьми. Но наши войска покажутся ничтожно малыми по сравнению с войском черного духа.
-Мы не верим вам, и правду решит бой! Все!
Шаман исчез.
Бэргэн  громким криком подал команду к наступлению, и упряжные олени пошли в воду. Северные воины, прикрывшись в лодках щитами, спокойно переплывали реку, а войско Кохыра на малых байдарах. Затерявшись среди оленей, они абсолютно не опасались стрел одулов, и одулы неожиданно перестали стрелять. Оленей жалко! И стали ожидать своих врагов на берегу.
А войско Кохыра было на самом деле не таким большим, как подумали одулы, увидев лес мечей. Речные, схитрив, держали по сабле в каждой руке и это было очень впечатляюще. Но и одулы были не дураки, сражаться с войском превосходящим их по численности. Лесные люди по их просьбе все же пришли к ним на помощь, но находились пока в наблюдении за происходящим. Агай совсем не хотел иметь в своих врагах Настоящих Людей, его торговля от этого могла сильно пострадать. 
Сражение на берегу началось вяло и все держали оборону, неохотно атакуя друг друга  но, тем не менее, нанося противнику чувствительные раны. Драка вдруг стала терять смысл, олени спокойно переплыв реку, скорее пошли в лес от людей и от греха подальше.
Небольшой отряд Бэргэна был налегке, почти без доспехов. Нагрудный костяной панцирь, плотный  кожаный шлем, прикрывающий лицо, дубленая прокопченная одежда, которую нож берет с трудом и дальняя стрела не пробивает, да ручной  легкий деревянный щит. А там у кого копье, у кого сабля или лук со стрелами. Лишь отряд Бэргэна был стремителен и шел вперед, не оглядываясь назад, их задача была пройти землю одулов за пять дней и встретиться с лесным народом.  Кохыр же должен привлечь все внимание к своему войску и отвлекать одулов хоть сражением,  хоть танцами, как сказал Тимир.
Но они, сами того не ожидая встретились с тунгусами намного раньше чем себе представляли.
Агай, который пришел с немалым отрядом на помощь соседям, видел смешное положение несговорчивых одулов и не мог сообразить, как все это закончить. Он решил проверить положение дел на реке и вместе с Данилой вышли на разведку.
Данила пошел чуть стороной,  а  к Агаю вдруг выскочил свирепый до невозможности, а может так ему показалось, северный воин с саблей наголо и не останавливаясь, пошел в атаку.
Агай стал обороняться, слегка пятясь назад,  и упершись в дерево, ловко пригнулся, сабля противника вонзилась в дерево, Агай замахнулся кулаком и, промазав в ловкого северного, чуть пробежал вперед. Северный уступил ему дорогу и схватил его сзади. Завязалась потасовка, сабля из рук Агая вылетела, и они вцепились руками друг в друга.  Северный и Агай дрались почти на равных,  но северный оказался  все же проворнее Агая. В лицо Агая все-таки врезался кулак и падая, он почувствовал,  как  лишился зуба. Он даже увидел траекторию его полета и с протянутой рукой кинулся за зубом,  введя северного в неимоверное удивление. Но зуб поймать не удалось, и Агай упав в траву, выкрикнул.               
 -Вот где теперь мой зуб? - При этом люто стрельнув глазами в северного.
В голосе  тунгуса было столько сожаления о потерянном зубе, что Бэргэн остановился, а Агай встав на колени и не обращая на него внимания, стал лазить по траве и искать зуб.
-Я обещал Наде отдать зуб, не буду же я еще раз лишать себя зуба.
-Наде? – Удивленно спросил Бэргэн.
-Да, я специально подставил тебе челюсть, потому что проиграл.
-Нада, которая была женой русского Влада?
Агай посмотрел на северного. Теперь он видел, что дрался  с  предводителем войска северных.
-Как же тесна земля, Бэргэн, тебе не кажется?
- Агай. - Бэргэн встал рядом с ним на колени и стал помогать искать выбитый им зуб. – Но почему с одулами?
-Ну как сказать, они ведь между вами и нами, мне удобно. А по правде, мы ведь не воюем по- настоящему с соседями, так самолюбие  пощекотать, да себя показать.
-Вот твой зуб! – Вдруг радостно воскликнул Бэргэн. – Я нашел!
Бэргэн держал зуб перед самым носом Агая. Они, стоя на коленях, посмотрели друг на друга и расхохотались.
-Наташа будет счастлива, что мы встретились. - Проговорил  Бэргэн и поднялся. Агай встал следом и переспросил.
-Наташа?
Бэргэн кивнул.
-Дочь Назара.
-Невероятно! Как же моя Нада будет довольна.
-Она теперь твоя?
-Да.
-Мне очень хочется  увидеть ее и ее сына.
-Нашего сына и дочь.
-Прости. – Он с улыбкой смотрел на Агая. – Она так боялась нас…
-Баба! – По-русски добавил Агай.
-Хороцая баба.
Агай кивнул. Они разговаривали, как будто ничего не происходило вокруг, хотя со стороны доносился звон сабель, звуки пущенных стрел, крики, проклятия, хруст веток и призыв к помощи давно умерших предков, а кто-то уже начинал переговоры по перемирию.
-Надо подать сигнал к полному прекращению боя. – Опомнился Бэргэн. – Ты своим, я своим.
А в это время, совсем недалеко происходили похожие события.

-Ишь, проворный какой. Да ты что… да я… ах так! Берегись, я этого не хотел!
Но молчаливый противник продолжал нападение, и даже слегка поддразнивал его,  явно не собираясь убивать.
-Да ты не угомонишься, смотрю? – По русский, чисто для себя бубнил Данила. - Пацан, ты такой щупленький,  шустренький, но я совсем не хочу сломать тебя.
При этих словах пацан резко отскочил словно пружина и вдруг, взвившись высоко в воздух с силой ударил его ногами в грудь.
Даниле показалось, что грудь его хрустнула и ничего не успев сообразить, как он уже лежал придавленный к земле и, как оказалось,  довольно  сильным телом противника  да еще с приставленным к его горлу кинжалом. Другой рукой пацан ловко сорвал шлем с его головы, который закрывал пол-лица и громко прошептал.
 -Противник может оказаться не тем, кем тебе кажется. Ты убит. -
И он снял свой шлем. Огорошенный Данила уставился на противника.
-Пресвятая мать богородица, господи  Иисус, бог мой небесный! -
Проскороговорил  он, увидев перед собой необыкновенно синие глаза, русые косы и татуировку на лице.
-Что? – Удивленно переспросила красавица.
-Духи небесные, говорю!
-А-а-а.
 И увидев его лицо, расплывающееся в улыбке, она вдруг смутилась и подскочила.
Данила продолжал лежать, потирая грудь, и удивленно  рассматривал  бывшего пацана. Для подстраховки  ее кинжал острием указывал на его горло.
-Тебе ли удивляться моей внешности, русский? Имя отца?
Ее нежный голос абсолютно не соответствовал ее положению на данный момент и совсем ввел в растерянность Данилу.
-Агай, то есть Влад или Агай, нет Назар, Назар! 
Наташа  рассмеялась и опустила кинжал. Он стал подниматься.
-Духи, моему удивлению нет предела. Таких воительниц я встречаю впервые. Ужас! А если бы я убил тебя?
-Не обольщайся, я так, в полсилы.
-Тогда ты меня! – С ужасом вытаращил Данила глаза, и Наташа не выдержав, расхохоталась.
-Зачем убивать союзников. Род Агая нам не чужой.
-Ведь ты Наташа! – Уверенный в своей догадке сказал Данила.
 -Какая ты необыкновенная!
-Мои глаза тоже радуются, глядя на тебя, Данила!
 Ее ласковый голос вызвал у Данилы прилив бесконечной заботы. Нахлобучив на голову шлем, он быстро шагнул к ней и от всей души обнял.
На ее глазах блеснули слезы, а по его горлу пробежали иголочки.
Данила взволнованно схватил ее за руку и быстро повел за собой.
-Конечно я тебя тут не оставлю, - шел он взволнованно жестикулируя свободной рукой, - не известно на кого нарвешься, а в этом костюмчике тебе окажут не те знаки внимания.
-Постой, Данила, мы не можем бросить…
-Мы не бросим, мы к ним.
-Так нам туда…
-Ах, да.
Данила развернулся и, не выпуская ее руки, они пошли в нужную сторону.
-Стоять! – Прозвучал  знакомый голос.
Они резко остановились и разом повернулись. Данила мигом загородил собой Наташу и выхватил саблю.
Толлуман стоял с наведенным на Данилу луком.
-Отпусти девочку.
-Она ни в чем не виновата, это я. – Проговорил быстро Данила.
-Не понял.
Наташа расхохоталась.
Толлуман недоуменно опустил лук и проговорил.
-Данила.
-Толлуман! Сын Бэргэна!
Толлуман усмехнулся радостному голосу Данилы.
-Привет твоей ухмылочке. – Продолжал Данила.
-Твоей  тоже.
-Может ты опустишь свой меткий лук?
-Я сказал, отпусти Найту.
-Теперь чего-то не понял я. – И Данила мельком взглянул на Наташу, не выпуская из вида Толлумана.
-Вы знакомы?
Но в это время среди зарослей послышался треск, и оттуда донеслись голоса.
-Да вон они, встретились уже.
-Эй! Воины! Не поубивайте там друг друга!
И к ним первым вышел Агай.
-Ну, красавцы!
Следом прозвучал голос Бэргэна.
-Опусти оружие, сын.
Толлуман опустил лук и с вызовом смотрел на Данилу.
-Мы с Найтой давно любим друг друга.
Наташа подошла к Толлуману, и он обнял ее.
-Вы хорошо смотритесь. - Улыбнулся  Данила. – Но Наташа еще не  жена тебе, так что не расслабляйся, северный воин,  мы с Наташей, между прочим, обручены.
Толлуман  рассмеялся и, резко прекратив смех, жестко произнес.
-Вас обручили родители, а нас обручила смерть.
-Я рад, что вы познакомились и обменялись любезностями! Вмешался Агай.
- Бэргэн, наши дети стали совсем взрослыми.
-Да, - улыбнулся Бэргэн, - хорошая встреча. Им есть о чем поговорить. Пошлите, у нас перемирие.
Возвращаясь обратно, они уже издалека слышали возбужденную речь Тимира, возгласы воинов и лязг потрясаемых оружий.
-Мы никого не звали на наши земли! И мы никому не позволим нарушать наши границы. – Ораторствовал Тимир.
- Мы запугаем их до такой степени, что они даже забудут думать о наших землях! А если кто вспомнит, то его накроет ужас от этих воспоминаний! Мы знаем кто такие скитальцы, мы знаем смердящих шелахов, мы знаем кто мы! Объединив умения  вечных воинов, мы наведем бесконечный страх на своих врагов!
     Крики воодушевленных воинов с обеих сторон,  сотрясал воздух, как гром зимней грозы.  От переполненных эмоций и под воздействием речи Тимира воины уже сейчас готовы были броситься в смертный бой.
Увидев приблизившихся  Агая и Бэргэна, они схватили их и, подняв на руки, поставили рядом с Тимиром на перевернутую лодку.  Бэргэн взглянув на Тимира, который одобрительно кивнул ему головой, и заговорил.
-Человеческая жизнь на земле, это всего лишь миг в его большой жизни. И в другую жизнь он должен вступить без страха в сердце. Душа наша вернется на землю, но мы уже будем другими. И сейчас запоминайте и чувствуйте каждый вдох и каждый выдох. Когда-то он будет последним. Чувствуйте запах цветка и запах крови. Чувствуйте на щеках первый снег и черную землю, если придется упасть. Запоминайте и чувствуйте прикосновение нежных рук и острие кинжала. Чувствуйте смех друзей и опасность, которую несет враг. Запоминайте и чувствуйте эту жизнь! И мы не позволим  злому духу желтой земли очернить ее!
Воины окончательно рассвирепели и вопили на всю тайгу.
-Когда-то мы были единым народом и сейчас вновь должны объединиться против злого духа Желтой Земли и его черное покрывало мы искромсаем в клочья!!! 
Лязг военных доспехов превратился в сплошной гул.
Тимир подхватил речь Бэргэна и закричал.
-Наша правда - в этой войне! И эту правду найдут наши потомки и станут нашими судьями! Я уверен, что наша жизнь будет оценена по достоинству!
Последние слова Тимира утонули в оглушительном оре воинов.
Тимир отошел назад и перед войском предстал Агай. Он смотрел на сильных воинов, и в душе поднималась радость.  Радость этому перемирию, радость, что все окончилось как нельзя лучше.  Крики вокруг стали замолкать и постепенно наступила тишина. Все смотрели на Агая у которого на лице расползалась улыбка.
-Я люблю жизнь. – Начал Агай. – И не хочу умирать, и не хочу, чтобы умерли наши друзья,– он показал на Тимира с Бэргэном, -  не хочу, чтобы умерли вы все. – Он махнул в сторону воинов, и вдруг закричал во все горло.
-От невыносимого голода!!!
Минута тишины и взрыв крика и смеха накрыл землю.
-Режьте оленей, воины! – Выкрикнул предводитель одулов. - Ешьте мясо! Пейте кровь!
-Но сначала мы накормим духов нашей земли! – Прокричал Агай.     -Пусть злые духи  утихнут и не мешают нам, а духи наших предков восстанут и будут воевать с нами рука об руку!
Мы победи-и-им!
Завалив пару десяток оленей и усердно задобрив духов, окропив кровью реку, травы, деревья, кусты и всех кто попадался под руку,  кровь невинных животных наконец-то потекла ручьем в горла воинов. Захмелев от свежей теплой крови, воины вошли в раж. Веселье и состязания в силе и ловкости  буквально на грани смерти полностью захлестнули их, доводя до исступления и проигравших и выигравших.

               
               
                4

                Хорошие люди


Оставив воинов веселиться под присмотром  Тимира, Кохыра и предводителей настырных одулов, Агай и Данила, повезли дорогих гостей к себе в гости. Это были, конечно же, Наташа, Толлуман и Бэргэн. На последнего правда, Агай посматривал несколько косо. Уж больно часто вспоминала его Нада и очень хотела с ним встретиться.
Не лучше меня, сравнивал его с собой Агай и скрытно вздыхал, но и не хуже.
Толлуман же все время старался быть между Наташей и Данилой.
Путь был не короткий, но веселый. Агай рассказывал много смешных случаев связанных с родителями Наташи и казалось, что жизнь их была весела и беспечна. Бэргэн ухмылялся и качал головой.
-Агай, ты умеешь все перевернуть! Даже о шелахах рассказываешь со смехом, а ведь они истинные убийцы.
-Ха! Не меньше чем ты или я. Только способы маленько разнятся, но ведь от этого мертвецу не легче!
Шел теплый месяц, солнце застыло на одном месте, уже не прячась за горизонт, и они ехали, не разбирая где день, а где ночь, останавливаясь только для отдыха оленям.
Данила не сводил глаз с Наташи, она посмеивалась, как хмурился Толлуман, а Бэргэн подмигивал Наташе, кивая на парней.
Тишину нарушил  Данила.
-Я не думал, что русские девчонки настолько красивы.
-Твоя мама должна быть красивой. – Ответила ему Наташа.
-Нада не так красивый, - проговорил по-русски Агай, - Нада ослепительный  красивый!
Данила удивленно взглянул на Агая.
-Отец, что с тобой?
-А, это так, по привычке. – Почти чисто по-русски проговорил Агай. И Наташа расхохоталась.
-Это прием такой у меня, когда с русскими обозами дело имею.
-Сколько же ты языков знаешь? – Поинтересовался Бэргэн.
Агай растопырил пальцы на руке и старательно стал их загибать, превратившись вдруг в абсолютного дурачка, что даже Толлуман не выдержал и расхохотался.
-Оцень помогать узнать целовек!
Редколесье сменилось зеленым простором, красные, желтые, белые пятна цветов радовали глаза и поднимали настроение.
-Смотрите, - тихо сказала Наташа, - заяц и не один. - Я поймаю! 
Данила поднял лук.
-Зачем ловить? Когда…
Наташа пригнула его лук и спрыгнула с нарты. Толлуман  усмехнулся.
-Так и пятилетний ребенок  сможет сделать, - и спрыгнул следом за Наташей.
Они не сговариваясь, рванули к зайцам. Агай остановил оленей, с интересом поглядывая на охоту за зайцами, и вопросительно взглянул на Данилу.
-Да бегу уже, бегу.
Бэргэн, подмигнул Даниле и шепнул.
-Главное не догнать, а загнать, и заяц сам прыгнет тебе в руки.
Данила несколько недоверчиво взглянул на Бэргэна и побежал за быстро удаляющимися  Наташей и Толлуманом. Но пробежал он
не много, увидев их странные перемещения, то туда, то сюда, Данила побежал чуть медленнее, почувствовав, что там что-то изменилось и насторожился.  И вдруг прямо к его ногам из травы метнулся заяц,  перепуганный до смерти и от этого ничего не соображающий.
Данила кинулся к зайцу и ловко схватил его за заднюю ногу.
Не веря в такую удачу, он заорал во весь голос, и поднял зайца над головой.  Во всю дрыгавшийся заяц вдруг разом повис, закатив глазки.
-Сдох! – Искренне огорчился Данила от такой неожиданности и посмотрел вперед. К нему шли Толлуман и Наташа, держа в руках зайцев, причем у Толлумана было аж два.
Подойдя ближе, Толлуман рассмеялся, глядя на Данилу.
-Не велика удача поймать дохлого зайца.
С их зайцев стекала спущенная кровь.
-Сейчас я его оживлю. – Данила положил абсолютно недвижимого зайца на траву и серьезно потрогал пальцами его шею.
- Есть пульс!  - Воскликнул радостно Данила и от его крика заяц подскочил высоко вверх.
-А-а-а! – Шарахнулся  Данила и сел в траву, а заяц тут же исчез.
Наташа расхохоталась, Толлуман усмехнулся. Данила, поднявшись с земли, спросил.
-Вы всегда так на зайцев охотитесь?
-Почти, а что?
-Мы не ищем легкую жизнь?
-Почти, а что?
-Ну и ладно. - По русски сказал Данила.
-Латна? – Переспросил Толлуман.
-Почти, а что? – Передразнил его Данила.
 -А вот что! – Воскликнула Наташа и в один миг ловко намазала Даниле красные усы.
Толлуман захохотал и тоже быстро заработал красные усы.
Данила и Толлуман от неожиданности замерли, глядя друг на друга. Наташа звонко расхохоталась, а они одновременно став до невозможности серьезными угрожающе уставились на Наташу.
-А-а-а-а! – Заверещала Наташа и, швырнув в них зайца, кинулась бежать к нарте.
 Теперь уже хохотали они, глядя вслед улепетывающей Наташе. 
Но улыбка быстро слетела с их губ.  Как только Наташа заскочила на нарту, олени  сорвались с места и помчались, быстро увеличивая расстояние между ними.
-Эй! Олени! Вы куда! – Прокричал Данил и сокрушенно добавил. – Вот олени.
Толлуман улыбаясь красными усами, чем опять вызвал смех у Данилы, проговорил.
-Теперь бежать нам, Данила, до самой твоей яранги.
-Юрты.
-Сколько на оленях до твоей яранги?
-Юрты. К утру были бы дома.
-Они будут, а мы к следующему вечеру.
И посмотрев на Данилу, хлопнул его по плечу.
-Погнали?
-Погнали.
Связав зайцев за ноги и закинув их на плечи, они размеренно побежали следом за оленями.
Толлуман краем глаз поглядывал на Данилу. А тот бежал и улыбался, чувствуя его взгляд.
-Я думаю о том, как вам обрадуется моя мама. Особенно Наташе. Она помнит ее еще совсем маленькой. Слушай, а ты тоже должен помнить мою мать, не ее так Алесю. Ей ваш шаман дал имя Пострел.
Толлуман резко остановился.
- Я помню Пострела, но не знал, что это и есть Алеся. У меня даже сохранился ее железный нож. Мы поменялись.
-Я не удивлюсь, если твой нож теперь объявится у Наташи.
-Хм.
Они побежали дальше.
-Мой второй отец Агай,  говорит, что на самом деле наш мир намного теснее, чем кажется.
Толлуман посмотрел на Данилу и усмехнулся.
-Похоже на то.
Вдалеке показался лес, и Данила, кивнув в его сторону, проговорил.
-Нам туда.
-Если без отдыха и по прямой, - предложил Толлуман, - то мы перегоним нашу упряжку и первыми добежим до вашей яранги.
-Юрты. Согласен.
Данила посматривал на Толлумана и наконец, решившись, спросил.
-Скажи, Толлуман, что за тайное оружие вы имеете, которое применяется в самом крайнем случае?
-Тайное? – Удивленно спросил он и, усмехнувшись, ответил.
-Так оно же тайное.
-Отец мой знает.
Толлуман промолчал, но растерянно задумался, что это такое у них есть, что не знает он, но знает Агай. Но, так и не вспомнив ничего  тайного и поправив зайцев на шее, он побежал чуть быстрее, махнув Даниле рукой.
-Давай, а то не успеем.
К вечеру, когда солнце остановилось над горизонтом, они догнали отдыхающих «наших» и, не сбавляя скорости, пробежали мимо, даже не взглянув в их сторону, хотя от костра исходил заманчивый запах, и во рту сразу появилась голодная слюна. «Наши» молча, проводили их взглядом и занялись своим более интересным делом.
Через некоторое время они услышали  позади себя легкий бег и обернулись. Наташа почти догнала  их и молча, помахала им рукой. Толлуман улыбнулся и остановился.
-Я с вами. – Проговорила Наташа и подбежала к Толлуману.
Данила неспеша побежал вперед. Обернувшись назад он увидел, как они продолжали стоять обнявшись, и смотрели друг на друга.
Странные они, думал Данила, кажется, что их  связывает не только любовь, а еще что-то, нечто большое и необъяснимое. Их обручила смерть, говорил Толлуман. Гм, досталось видать им и шрам у него, вон какой. Если он потеряет Наташу, то просто убьет себя, и она это знает и ценит.
 -Эй, они уже костер затушили! – Крикнул он им.
Толлуман и Наташа взглянули  в сторону стоянки и, догнав Данилу молча побежали рядом.
-Смотрите, какое солнце, - проговорила Наташа.
-Ага, - Ответил коротко Толлуман.
-Как яичный желток. - Добавил Данила и проглотил слюну.
-На горячем камне, возле очага. Или в печке. – Помечтал такой же голодный Толлуман.
Русское слово печка из уст Толлумана так удивила его, что он даже приотстал, а потом догнав спросил.
-У тебя есть печь? В юрте?
Толлуман засмеялся.
-Мой дом яранга. Нет, печь в избе Назара.
-И ты печешь хлеб? – Удивился Данила, тыча пальцем в Наташу.
-Иногда. Мой отец научил Тимира, а он меня.
Наташа достала из мешочка два куска поджаренного мяса и дала им. Они улыбнулись, и стали с аппетитом есть прямо на ходу.
-Твой брат, Наташа, - проговорил Данила, -  просто необыкновенный человек. Он и мой отец о многом говорили и после войны начнут товарообмен между нашими народами.
 - Не скачи мыслями вперед, - погрозил ему Толлуман, - а то злые духи услышат.
 -Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить. – По-русски проговорил Данила, сплюнув три раза через левое плечо, взглянул на Наташу с Толлуманом, которые с интересом смотрели на него и серьезно добавил.
-Очень сильное русское заклинание. 
Толлуман серьезно кивнул.
-Надо много кормить духов, сытые духи ленивы и мало интересуются нашими делами.
-Так давайте зайчатинкой их угостим!– Потряс Данила зайца. - Мы уже наелись.
Быстро разрезав зайцев на куски, они стали разбрасывать их по полю тихо шепча слова, которые понимают только духи.
Стал накрапывать дождь и натянув шлемы, троица побежала дальше.
Они примчались к дому Агая быстрее, чем его олени, срезав путь, через каменоломни, где оленям дороги нет.
Перед юртой скакала Алуг и увидев страшных невиданных воинов в лице Наташи и Толлумана, взвизгнула и с криком, - «шелахи»! скрылась в дверях.
-Сестра Алуг. – Сказал Данила.               
Из юрты выглянула женщина, одетая по местному, в штаны и длинный красивый замшевый кафтан, отлично сидевший на ее стройной фигуре, светлое лицо и тугая русая коса вокруг головы, сразу бросались в глаза. Увидев Данилу, она улыбнулась и быстро пошла на встречу.
«Господи, какие же они все страшные»! – Но вслух обеспокоенно спросила на тунгусском языке.
-А где отец?
-Скоро будет. С зубом.
Нада рассмеялась и проговорила.
-Я вижу рядом с тобой северных воинов.
-Это наши неожиданные и дорогие гости, мама.
И отойдя чуть в сторону, Данила протянул руки к Толлуману и торжественно произнес.
-Толлуман!
-Как! – Воскликнула Нада, прижав руки к щекам.
Толлуман снял шлем. Нада быстро подошла к нему и тихо, взволнованно произнесла.
-Кто бы мог подумать, что ты тот малыш, который закопавшись в снег, с усердием строил ледяную крепость!  Я вижу, ты стал Славным Воином, Толлуман - богатырь.
Она слегка притронулась ладонью к его шраму. Ее глаза наполнились слезами.
-Я так рада, что вы встретились! Прямо чудо, какое!
В это время Данила взял за руку воина поменьше и потоньше, совсем мальчишку, как показалось Наде, подвел к ней и улыбнулся.
-Мам, а это, смотри сама.
Наташа тоже сняла шлем и по ее плечам рассыпались волнистые светлые волосы.
Нада округлив глаза и прикрыв ладошками рот, прошептала.
-Наташенька-а-а!
И схватив ее в объятия, запричитала.
-Родная моя, родная. Да как же так все получилось! – Она чуть отодвинула ее от себя, на щеках Наташи блестели слезы, - на Назара то, как похожа, а глаза-то, глаза! Алеся, да и только! Господи, красавица какая!
И вдруг сделав испуганное лицо, спросила.
-А ты что, воин?
-Ну, бывает. – Тихо по-русски ответила Наташа.
-Бывает, да. Но не должно! 
-Наверно нет.
-Ну, бывает. – Успокоила ее Нада и крепко расцеловала в обе щеки, а потом смущенного Толлумана.
-А меня? – Возмутился Данила.
-И тебя сын. – Сказала она, но расцеловать забыла, а взяла Наташу за руку и они все пошли в дом.
-Вот так всегда. – Улыбаясь, ворчал Данила.
-Боже, ты такая хрупенькая! – Продолжала удивляться Нада, хотя Наташа была совсем не хрупенькой, а довольно сильной девушкой и даже повыше ее ростом, но Наде так виделось, по сравнению с могучими парнями, на что Данила снова проворчал.
-Это только кажется, мам.
-Вот и на Алесю так все думали, но глубоко ошибались.
 Нада сияя от счастья смотрела на Наташу.
-И по русски знаешь, молодец какая!
-Едут. – Тихо сказал Толлуман.
-Я ничего не слышу. – И Нада, посмотрев на Толлумана, который все это время не сводил с нее глаз, улыбнулась и просто сказала.
-Ну…, едут и едут. А как твой отец, Толлуман, жив, здоров?
-Он сам все расскажет.
Нада остановилась и посмотрела на Данилу.
-Да, мам, мы все встретились на Большой Реке.
-Данила, ну-ка принимай гостей, только Алуг не напугайте, а я пойду встречу, - и она быстро пошла к появившейся из леса оленьей  упряжке.
Когда Нада, подбежала к ним, мимолетно поцеловав Агая в щеку и с улыбкой, /а такая улыбка должна принадлежать только ему!/ подошла к Бэргэну, то Агаю вдруг стало плохо. Он стоял позади Нады и потел.
Пот был просто ледяной.
«Я ревную, духи, я ревную. Нельзя. Но я не могу»!
А когда Нада обняла Бэргэна и по русски расцеловала его в обе щеки, он не выдержал и показал Бэргэну кулак.
Бэргэн пожал плечами, мол, я тут причем? И так же по-дружески ее обнял,  радуясь этой встречи.
Агай топчась на месте, с силой провел ладошкой по своему лицу, пытаясь совладать с его выражением, но лицо не совладало
и оскалило Бэргэну зубы, а потом Агай резко прошелся  по своему горлу ребром ладони, сказав этим, ну все мол, Бэргэн, тебе конец!
На что тот отрицательно, совсем  чуть  шевельнул головой.  Но Агай  продолжал супиться и возмущаться про себя, поглядывая и на Наду, - « даже костюмчика его не испугалась»!
 Да только бояться особо в этот раз было нечего, одеты они были  налегке, и стращать  никого не планировали,  не тот момент.
А в дверях юрты в это время толпилась молодежь и смотрела на них.  Данила крепко сжал губы, чтобы не дай бог рассмеяться и ненароком обидеть отца. Толлуман, повернувшись к Даниле, незаметно вытирал слезы о его плечо, а Наташа с улыбкой  смотрела на прекрасную троицу. Впереди всех стояла Алуг, недовольно сложив руки на груди, и хмурилась.
Нада, наконец, заподозрив что-то не ладное, обернулась, но Агай уже мило улыбался и подойдя к ним, поспешно взял ее за руку, встав между ними.  Они пошли по тропинке к дому. Наде с Бэргэном было не очень удобно разговаривать через Агая, так как все время приходилось выглядывать, чтобы увидеть друг друга. Но Агай, как скала твердо продолжал идти, усердно выпячивая вперед широкую грудь, и недовольно смотрел на Бэргэна.
Алуг хмурилась, хмурилась и вдруг  кинулась к Агаю.
-Папа, папа, я так тебя ждала! – Ему пришлось подхватить дочь на руки и остановиться. Нада с Бэргэном оказались рядом.
Молодежь мигом заскочила в дом, не выдержав тихой войны между Агаем и Бэргэном и «предательства» милой Алуг.
В юрте Нада сразу стала хозяйничать, усадив всех на коврики вокруг стола.  Алуг вовсю помогала. Наташа тоже попыталась, но ей не разрешили. Раз воин, то большой почет и тебе.
Потом  ходили в баню, после которой все сразу преобразились.
Нада улыбалась, глядя на красивых мужчин. А на Наташу, которой ее одежда прилично жала, без слез не могла смотреть.
-Да как же ты там выжила, такая, - она с неподдельным ужасом обводила в воздухе рукой ее стройную фигуру, - вот такая, а?
-Не расстраивайся, мам. – Уверенно и с долей шутки говорил Данила, обнимая ее за плечи.
 - На самом деле это не Наташа, а неугомонный  чертик, который в бою превращается в де-е-емона-а-а-а!
-Тьфу, на тебя! Не могу поверить. Глядя в твои глаза, Наташа, невозможно представить тебя с размахивающей саблей.
Толлуман рассмеялся.
-Я тоже не могу такого представить!
Нада удивлено посмотрела на него, а потом на Данилу.
-Мам, она не размахивает ей, Наташа ей косит.
-Что косит? – не поняла Нада.
-Врагов. – Слегка удивленно ответил за него Толлуман.
Нада присела на маленькую скамеечку и не могла отвести от Наташи глаз.
-Наравне с мужчинами?
-Многие  из них проигрывают моей  Найте в ловкости. 
-Моей Найте. – Эхом повторила растерянная Нада и  посмотрела на Данилу, тот развел руками и смешно стал ими грести через Толлумана к Наташе.
-И рядом краля, да не достать граблями.
Наташа захохотала, а Нада улыбнувшись, произнесла.
-Конечно, такого молодца в сторону не отодвинешь.
-Что такое краля краплями? – Спросил Толлуман у Данилы, упершись руками в бока.
-Э-э-э,  девушку веслом, вот.
Толлуман нахмурился.
-Не понял, кого веслом?
-Толлуман, послушай, это образно так говорится, в сравнении с длинными  гребущими руками. – И Данила опять повторил смешные движения.
-А ну давай выйдем,  посмотрим у кого руки длиннее. Не образно.
И они все разом сорвались с места, со смехом выскочив на улицу.               - Мальчики, вы что? - Удивилась Нада вспыльчивости Толлумана,  не поняв шутки. - Наташ?!
Нада быстро вышла следом, Алуг за ней, которая с интересом за всем этим наблюдала, но там ничего не произошло, и Нада, взяв дочь за руку, зашла обратно.
-Я тоже там хочу.
-Нет, у них взрослые разговоры и тебе уже пора спать.
Дверь закрылась.
Возле костра сидели Агай, Бэргэн и невесть откуда взявшаяся Актана.
Они о чем-то тихо разговаривали. Рядом лежала освежеванная  туша оленя.
Актана увидев хохочущую светлую Наташу, выбежавшую из юрты с развевающимися волосами, на которых играли блики вечернего солнца, раскрыла рот, а потом, посмотрев на счастливого Данилу, вдруг подскочила и помчалась в лес.
-Актана, друг, ты куда? – Крикнул ей вслед Данила, но она уже скрылась с глаз.
-Что случилось? – Поинтересовалась Наташа, присаживаясь вместе с Толлуманом  возле костра, где можно было отдохнуть от               
мошкары, а Данила подошел к туше оленя и стал отрезать куски мяса.               

-Она немного со странностями, но очень хорошая девушка. Пасет наших оленей.
-Одна?   
-Так хочет она сама – проговорил Агай, - и олени ей очень послушны. Она слышит дух Большой Важенки*.  Да и оленей мы забиваем только с ее согласия. Она сама указывает их.
-Да, это хорошо, когда все идет в согласии с духами. – Проговорил Бэргэн. – И большое у тебя стадо, Агай?        *Важенка - олениха
-Нет, но особенное. Актана обучает упряжных оленей, объезжает верховых, но самая ее большая гордость это манщики*.
Бэргэн знающе закивал.               *Манщик – обученный олень для приманки диких.
-С хорошим манщиком можно и стадо не иметь. Всегда сытый будешь и хлопот меньше.
-А лошади есть? – С интересом спросил Толлуман.
-Есть, есть, с десяток, может два, - Улыбнулся Агай, он знал, что для дальних северных они в диковинку и добавил. - Завтра съездим, посмотрите. 
Мясо на вертеле уже зажарилось и все принялись с удовольствием его есть.
Вскоре и Нада, уложив Алуг спать, тоже присоединилась к ним. Агай сразу подвинулся, заботливо усадив ее на нагретое им место.
-Где же наша Актана? – Удивленно спросила Нада.
-Убежала куда-то. – Ответил Данила.
Нада чуть осуждающе качнула головой и сказала Бэргэну.
-Она мне как сестра и я за нее очень переживаю. Актане надо найти доброго мужа.
 В это время Агай выбрал для Нады хорошо  прожаренный кусочек мяса, он знал, что она не любит с кровью, а потом повернулся к ней и хитро улыбнувшись, торжественно объявил.
-Жена, я с радостью отдаю тебе зуб, который проспорил.
Агай подал ей крохотный мешочек.
-Он был потерян в сражении с грозным воином и стал причиной нашего примирения.
-Потому что этот зуб нашел я! - По-детски смешно похвастался Бэргэн, похлопав себя по груди.
-Ага, - подхватил его Агай, - и выбил тоже.                Данила чуть не подавился, Толлуман  слишком  усердно застучал по его спине, Нада уткнулась в плечо Агая, а Наташа чуть не упала в траву от смеха.               
 -Вот! - Добавил  Агай и, показав Наде дырку от зуба, шепотом всем сказал.
-Он все равно шатался. – И засмеявшись, обнял Наду.
-Давно мне так не было весело. – Смеялся Бэргэн. – С хорошими людьми мы встретились, Толлуман.
Данила и Наташа с Толлуманом оставшись возле костра долго еще сидели, рассказывая друг другу о своей жизни полной приключений и загадок, как вдруг к ним из полумрака выскочила Актана и, схватив Данилу за руку потащила его прочь. Они скрылись в зарослях. Толлуман и Наташа от неожиданности подскочили, Данила же вдруг оттуда заорал.
-Нет, нет, нет! Извини, конечно,…А-А-А! – Данила кубарем  вылетел к костру.
-Толлуман, спаси, иди туда…выручай…
Следом выскочила  растрепанная Актана, а Данила, спрятавшись за Толлумана, продолжал вопеть.
-Наточек, умоляю!!!
-Ты не мужчина? – Подвывала ему Актана, заглядывая за Толлумана, и пыталась схватить Данилу руками.
-Я? Мужчина, то есть, нет. Нет, да, конечно, но… - и с чувством затараторил.
- Я берегу себя  для той единственной и неповторимой, которой отдам все свои сердечные страсти, бесконечную любовь и даже  жизнь. Одной  навеки веков! О великие духи вы меня слышали!
Но Актана все-таки схватила его за одежду, потому что Толлуман от смеха, просто сложился пополам  и, притянув к себе, посмотрела в его глаза. Данила отвернул голову от  смердящих ароматом волос Актаны, закатил глаза и упав на землю коленями, повис в ее сильных руках.
-Завидую я ей. – Проговорила Актана. - Ладно, живи. – И взглянув на хохочущую Наташу, ухмыльнулась и ушла.
Данила упал в траву.
-О-о-о-о! Духи небесные! Я сейчас, я мигом.
Быстро поднявшись, он схватил куски мяса и стал кидать их в огонь.
-Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! Тьфу, тьфу, тьфу!
-Данила, - смеясь, проговорил Толлуман, - почему ты ее просто не прогнал?

Данила махнул на него рукой.
-Что ты! Ее мама очень любит. Это уже не первая ее попытка. Но сейчас, по-моему, я попал в самую точку.                И воскликнув. – О, отец мой всевышний!!! - Опять стал кидать
 мясо в огонь и глядя на него запричитал.               
 - Хоть и вырос я здесь, и воспитали меня воином, но душа моя младенческая, и такого не принимает, хоть режь меня до смерти!
И взглянув на Толлумана, с укором сказал.
-Тоже мне, друг, называется.
-Данила! Ты смешной! - Расхохотался Толлуман и по-дружески обнял его за плечи.
-Что? А-а-а! – И он отскочил от Толлумана, как от огня к хохочущей Наташе, а потом от нее, потому что она шутя вцепилась в него.
-Да что же такое твориться-то сегодня, а? Я прямо нарасхва-а-ат! – Взвизгнул он в конце.
Толлуман просто заржал при этих словах и добавил по-русски.
-Шут короховый.
Но шутом на утро оказался он сам.
Встав раньше всех, он увидел на коврике разложенные шлемы, очень хорошей работы. Толлуман взял один в руки и рассматривал.
-Возьми себе один, - послышался за спиной тихий голос Данилы и они вышли на улицу, чтобы не разбудить остальных.
-Это Актана шьет, она у нас умелица на все руки.
 -Да ваша Актана хорошей женой будет. – Улыбнулся Толлуман.
-Зря ты ее не…- и не выдержав, тихо засмеялся. Данила поднес к его носу кулак.
-Доброго мужа ей надо, не спорю. Мается ведь бедная.
И улыбаясь, стал натягивать на Толлумана шлем.
-Брось, я сам. По-моему этот маловат.
Наташа, проснувшись, услышала смех, выглянула на улицу и увидела, как Толлуман, отпихивая смеющегося Данилу шел к дому и ворчал.
-Толлуман, почему ты  в шлеме? – Удивилась Наташа.
Данила стал ей что-то объяснять, но смех не давал ему этого сделать.
Однако Толлуман совсем не разделял его радость.                -Толлуман, ну хочешь, я отрублю ей пальцы? Я выверну ей руки,
 я под ее ногти вгоню иглы дикого ежа, нет, морского ежа. Я их выменяю у поморов на иголки дикого и…                -Заткнись! – Проорал ему Толлуман и конские волосы на его шлеме красиво заволновались.
-Ладно, друг, сейчас я разрежу шлем ножом…
-Ну, уж нет, свою голову я могу доверить только Найте.
И подойдя к ней, доверчиво подставил ей голову.
Наташа улыбнулась.
-Зачем ты его натягивал?
-Я, что ли? Вон, давай помогу-у-у!!! – Толлуман смешно передразнил Данилу.
 Наташа расхохоталась.
-Надо осторожно. – Посоветовал Данила.
-Не переживай, я не порежу Толлумана. – Ответила Наташа и достала  маленький нож.
-Да нет, осторожно, чтобы совсем не испортить шлем, он…
Толлуман дернулся и слегка толкнул Данилу ногой в грудь, но тот отшатнулся, Толлуман потерял равновесие, а тут еще шлем и он неуклюже уткнулся носом прямо в грудь Наташи. Наташа схватила его за конские волосы шлема, и в это время вышла Нада.
Наташа держала за волосы Толлумана, а в руке нож, перед самым его горлом.
Бедная Нада заорала так, как сама никогда не кричала и наверно никогда больше не закричит.
Наташа бросила разом все, и Толлумана и нож. Данила подбежал к матери и стал ее успокаивать, объясняя, что это шутка. На крик выскочили Агай, Бэргэн, Актана. Олени сорвались с места и побежали. Кони, заржав, встали на дыбы, завыли собаки.
Нада кричала и не могла остановиться, все бегали вокруг нее, но бесполезно. Агай, наконец, заграбастал Наду и закрыл ей рот своим поцелуем.                -А что тут произошло? – Сонно тараща глаза, вышла Алуг и, увидев целующихся папу и маму произнесла.
-А-а-а-а, понятно. Лечим испуг. – И спокойно зашла обратно в дом.
Все толпившиеся возле Агая и Нады, наконец расслабились и облегченно заулыбались.
Толлуман поднял нож, брошенный Наташей, и уставился на него.
 Подошел Данила.
-Дай угадаю, чей это нож.


Толлуман усмехнулся.
-Ты прав, на, режь шлем, друг.
Вечером тайна двух ножей была раскрыта.

Оленное стойбище Агая сейчас было недалеко и к обеду они уже были на месте.  Алуг с, успокоившейся наконец, Надой занялись женскими делами. Мужчины по-хозяйски стали осматривать стадо оленей, увлеченно разговаривая между собой. Но особое внимание они уделили лошадям. Оседлав их, Агай давал уроки верховой езды Бэргэну и Толлуману. Хохот и смешные вскрики не замолкали ни на минуту. Данила занимался с Наташей, вызвав опять косые взгляды Толлумана и не только!
Актана не сводила глаз с Наташи и наконец, подошла к ней, улучшив момент, когда Данила пошел заниматься другими делами.
Она подошла к ней, почти вплотную и молчала. А потом все-таки протянула руку к ее голове, и глаза Актаны не предвещали ничего хорошего, но Наташа легко перехватила ее и сказала.
-Зря ты так смотришь на меня Актана. Мы не будем драться из-за мужчины.
Она кивнула в сторону Данилы.
- Все должно быть наоборот! Не надо унижаться перед ними, как бы они нам не нравились.
Актана стояла как вкопанная, но брови ее слегка приподнялись, почувствовав сильную хватку Наташи. Ее рука стала даже неметь, но Актана продолжала молчать. Наташа отпустила ее руку и тогда Актана сказала.
-Откуда в твоем тщедушном теле столько силы? Ты шаманка?
-Почти.
-Я бы поборолась с тобой, да боюсь зашибить. Я больше тебя.
-А ты попробуй. Не бойся.
-Давай, кто быстрее схватит вон тот цветок.
-Согласна.
 Актана моментально прижала Наташу к себе, и чуть приподняв  пошла с ней к цветку. Наташу стал разбирать смех, но надо было  выходить из положения. Быстро высвободив руки, она слегка  надавила пальцами на глаза Актаны. Актана отмахнулась и пошла дальше. Тогда Наташа засунула пальцы ей в нос и стала отводить ее голову назад. Теперь Актана не могла вертеть головой, мало того, ей пришлось открыть рот, чтобы дышать и она стала сдавливать Наташу. Другой рукой Наташа ловко засунула в ее рот кожаный нагрудник, висевший у Актаны на  шее, и с силой стала запихивать его в горло. Актана замычала и оттолкнула Наташу. Не успев отдышаться, она увидела в руках у Наташи заветный цветок.
-Попробуй, возьми.
Актана выбросила руку вперед, но Наташи уже на месте не оказалось, и кто-то похлопал ее сзади по плечу. Она резко повернулась с выброшенной вперед рукой, но Наташа присела и сделала ей подсечку. Актана упала на землю, Наташа приставила ладонь к ее горлу.
-Ты мертва. – А посмотрев в сторону Данилы, крикнула.
 - Данила! Иди к нам. – И взглянув на Актану, проговорила.
- Смотри.
Данила со смехом наблюдал их борьбу за цветок, но не вмешивался и сейчас быстро пошел к ним.
Наташа подхватила небольшую палочку с земли, взяла ее в руку, словно это был нож и пошла в атаку на Данилу, а Данила смекнул, что такое обычная палочка в руках Наташи и тут же развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошел обратно, набирая скорость.
-А ну стоять! - Привычно скомандовала Актана, и Данила остановился, словно олень.
Наташа заливисто захохотала, Актана тоже не удержалась и  стала смеяться.
Данила развернулся.
-Молчать, женщины!!! – Тоненько и смешно воскликнул он, еле сдерживая смех, - и топнул в скрытую травой лужу.
Актана от смеха села в траву. Данила, забрызганный грязью с ног до головы, махнул на них рукой и ушел.  Наташа улыбнулась  Актане и села рядом.
- Толлуман возглавляет отряд Амоков - легких воинов, которые  не пользуются тяжелыми доспехами. Я научу тебя главным приемам Амоков, а ты научи меня разговаривать с лошадью и ездить на ней,
Хочешь?
 -Хочу. А ты видела Скитальцев?
-Нет. Эти воины, появляются только там, где властвует смерть. Они без страха смотрят ей в глаза и всегда одерживают над ней победу.
-Я пойду на войну с халхами  Желтой Земли. - Просто сказала Актана.
-Я тоже. Только не мажь голову жиром.
Актана удивилась, а Наташа добавила.
-Никогда.
В скором  времени  неожиданные, и дорогие гости отправились домой.

               
               
                5

                На Лесной Земле

               
Смех смехом, но война неумолимо приближалась и именно в эту передрягу  попали Михаил и Петр. Они все-таки сбились с пути и, встретившись с родом тумэтов*,  решили здесь дождаться первого льда и отправиться дальше на север. Пушного зверья было много, и они занялись промыслом.              *Тумэты – народ юго-восточной Сибири
О скорой войне здесь ходили слухи, но Петр и Михаил надеялись, что они раньше покинут эту землю. Однако воинственные и довольно злобные тумэты очень организованно объединялись с близлежащими племенами, уговаривали многочисленные роды тунгусов и кагиров на союз с ними и ожидали  нападения  халхов* с Желтой Земли.                *Халхи – монгольские племена.
Племя халхов или черных псов было многочисленное и особо дикое.  Занимаясь разрушительными грабежами, они уверенно продвигались на север, сметая все на своем пути. Целые караваны с награбленным добром и  рабами отправлялись обратно на Желтую Землю. Угонялись  табуны  лошадей и забивались целые стада домашних оленей.
Слухи распространялись со скоростью стрелы и летели на загадочную северную землю, о которой здесь ходили страшные легенды.
Именно поэтому, узнав, что Михаил и Петр были там и идут туда снова, были с уважением приняты тумэтами в свою семью.
Лед на реках крепчал, и можно было двигаться дальше.
Но так же думали и халхи. Под их напором южные жители отступали на север и приближались к  племенам тумэтов, вступая в военные разборы за право жить на этой земле. Беглецов становилось больше, а халхи становились все ближе. Разведчики несли неутешительные сведения, и Петр с Михаилом уже были уверены, что войны им не избежать.
Северная Земля тоже не дремала и готовилась вступить в бой со злым духом Желтой Земли. Мужчины многочисленных родов  объединялись в войска, выбирался предводитель и намечался сход для переговоров о дальнейших действиях.
Тимир не знал отдыха и готовил войска к выступлению.
Бэргэн тренировал воинов, и лязг оружий  не смолкал днем и ночью.
Но что такое война, когда в сердце любовь? 
Это вечный враг войны. Самый сильный и самый коварный.
Это знают духи. И они играют этим чувством человека, посылая его на смерть, на подвиг, на предательство.
Но бойтесь недруги, когда любовь затмевает сердце. Такую любовь не победят даже самые Великие Духи Земли. Никогда!

Толлуман не находил себе места, он уже три дня не видел своей Найты и не смотрел в ее глаза. И разом собравшись, рванул в становище Тимира. Приехав, Толлуман подбежал к  крыльцу дома и остановился глядя на дверь, неожиданно он развернулся и пошел в  ярангу. Тимира дома не оказалось и он, молча сел возле очага. Ему стало жарко, он поднялся, скинул верхнюю одежду, сел и опять уставился на огонь. Он думал о войне, о сражении, о Найте. Вошла Туяр и, улыбнувшись Толлуману, села рядом.
-Тебе надо решиться на этот поступок.
-Какой поступок? – Удивленно спросил Толлуман.
-Который ждут все влюбленные девушки. Поверь, они этого хотят.
Толлумана бросило в жар, он выскочил на улицу, с шумом ворвался в избу… и замер.
Найта остановилась посереди комнаты и с удивлением смотрела на него. Она стояла босиком в тоненьком замшевом платье
 с бахромкой.  Это был уже не северный воин, а его любимая девушка. Плечико платья вдруг трогательно спало с ее плеча.
Толлуман быстрым шагом подошел к ней, обнял и заглянул в глаза. Они разом потемнели, губы слегка приоткрылись. Толлуман  притронулся к платью…,  все вокруг сразу исчезло. И он боялся открыть глаза, чтобы не вспугнуть духов любви, духов нежности, духов блаженства. Их души уносились далеко-далеко в небо, где вспыхивают новые звезды от настоящей и сильной любви.
-Мне не страшна ни какая война. - Прошептал он. - Я знаю, мы навеки вместе. - И открыл глаза.
 В дверях стоял Тимир.
Как ни странно он был спокоен и нагло смотрел на них.  Потом улыбнулся краем губ, прислонил палец к губам, показав Толлуману, чтобы молчал, неслышно вышел и прикрыл дверь.
Толлуман улыбнулся и  прижал к себе ничего не заметившую Найту.
А Тимир выйдя из дома, кинулся к упряжке собак, упал на нарту и помчался, куда смотрели глаза Избора. Отъехав на приличное расстояние от дома, Тимир осмотрел простор, и никого не увидев, вдруг заорал во все горло, глядя на голубое небо, а потом стал хохотать. На глаза навернулись слезы. Он стал со всей силы колотить нарты, пока не разнес их вдребезги. Избор заскулил, не понимая действий своего любимого друга.
-Избор, старик, со мной все в порядке. И с ними тоже.
А потом, ухмыляясь чему-то своему, стал собирать части поломанной нарты, аккуратно связал их, закинул за спину, взялся за собачью упряжь и они уже спокойно и неспеша побрели обратно.
Увидев разломанную нарту, Туяр обеспокоенно взглянула на Тимира.
-Что случилось?
Но Тимир молча, зашел в ярангу и как-то странно стал ходить по ней, не зная куда приткнуться.
-Что-то с Найтой?
Она быстро пошла к выходу, но Тимир схватил ее за руку.
-Не ходи. У них сегодня ночь любви.
Туяр улыбнувшись, радостно воскликнула.
-Дождались! – И смешно грозя ему пальцем, продолжила.
-А я тебе говорила, что наша северная жизнь рано требует тепла, а ты…
Но Тимир не дал ей договорить, быстро увлекая в полог.

                *****

Когда стали приходить страшные вести о кровопролитных сражениях халхов на земле тумэтов, Нада почти перестала спать и
 каждое утро смотрела на своих мужчин и читала им заклинание, которое часто слышала от своего деда.
-Облачитесь пеленой Христа
Кожа ваша панцирь железный
Кровь - руда крепкая
Кость - меч буланый
Быстрее стрелы, зорче сокола
Броня на вас, а Бог внутри вас.
Нада гладила их по сильной груди, а они терпеливо слушали. Духом она не падала и не ныла, это не в ее характере.
-Не думай о смерти сын, иначе жизнь пройдет в тоске и страхе, и не страшись ее, а страшись бесславного конца.
И почему-то стала много говорить.
-Агай, - говорила Нада, - надо объединять не только родственные становища, а всех, живущих в наших краях и гнать этих кривоногих халхов в шею до самой Желтой Земли. Я знаю, вы это можете.
 «Наверно злых духов гонит из головы», - думал Агай и как всегда шутил.
-Надочка,  жена моя, для тебя я сделаю все! Когда Агай не сделать для тебя что-то? Сын, ты слышал?
-Да отец, пошли гнать кривоногих халхов и плевать смерти в глаза.
И взяв под руку отца, они зашагали к выходу.
-Мама, - удивленно проговорила Алуг, - они вдвоем решили их гнать?
Нада посмотрела на дочь и расхохоталась.
-У тебя замечательный отец и брат. Смелые, сильные, веселые. Но что поделаешь,  вся наша жизнь - это борьба за жизнь!
Нада хоть и говорила правильные слова, однако по-прежнему продолжала бояться устрашающих доспехов воинов. Она считала не к чему выряжаться так, все равно вы друг друга не боитесь. А такие  как я не воюют. Если на меня нападут, то я умру от страха прежде, чем меня коснется сабля, шутила она.
Но Агай иногда настаивал и требовал от нее иметь при себе хотя бы нож.
Вот и сегодня он хотел подарить Наде специально сделанный для  нее красивый небольшой нож. Примеряя доспехи и забыв, что он в них, Агай вышел на улицу и подошел к ней.
Нада занималась своим делом и не заметила его.
-Нада, я знаю, что наше становище не лежит на пути войны, но я хочу подарить тебе нож. Я его сделал специально для тебя.
-Агай, да ты знаешь, что чужой смерти я боюсь больше чем своей.
Я не возьму в руки нож, чтобы убить человека. Наш отец всевышний милостив и …
Она повернулась. И тут Агай спохватился, но было поздно.
Она стала глубоко дышать,  Агай быстро скинул с себя шлем. Но ничего не изменилось. Она закачалась, побледнела и, наконец, зажмурила глаза, чтобы не видеть это лицо воина.
-Нада, слушай меня. - Как можно мягче заговорил Агай.
- Сначала я жил, потому что ждал тебя, теперь живу, потому что ты со мной. Я ни одного вздоха не смогу сделать, если потеряю тебя. Пожалуйста, возьми  нож мне будет спокойней.
И чуть помолчав, вдруг добавил.
-Я тебе никогда не изменял.
Нада насторожилась, глаза не открыла, но приподняв брови, спросила.
-Никогда, никогда?
-Никогда, никогда.
-Даже на постоялом дворе, когда тебя неделями не было?
-Ну, там…, как тебе сказать…
-Что?
Она сразу открыла глаза, полные возмущения и хлестнула  его по щеке.
-Женщина!!! – Вскрикнул он от такой неожиданности.                Нада толкнула его в грудь,  в глазах слезы. Но он вновь шагнул к ней.
-Надочка! – Воскликнул он. - Я пошутил, чтобы отвлечь… развеселить, как-то…, я пошутил…
-Что? – Ужаснулась Нада. – Это шутка?
-Ну, как хочешь, пусть не шутка!
-Да, ты, ты…, - и уже не обращая внимание на какие-то доспехи, она вдруг заколотила его по широкой груди, хотя в душе знала, что ведь не изменял, но зачем так дразниться? Обида переполняла ее.
-Нада, Нада…, - но жажда крови не прекращалась, - женщина!
-Не сметь так называть меня!!!
Агай засмеялся, прижал Наду к себе и стал нежно гладить.
-Ты моя единственная.
Нада стала успокаиваться.
-В тебе живет два человека, Агай. Одного люблю, а другого боюсь.
Агай замер.
-Что ты сказала? – Он посмотрел в ее серые глаза и тихо произнес. 
-Повтори.
Нада уже спокойно смотрела на него.
-Нет, Агай, я не буду повторять. Я скажу по-другому.  Я люблю тебя.
Он посмотрел в небо и прошептал.
-Отец всевышний, неужели я этого дождался!
После этого признания Агай долго не находил себе места. Чтобы он не делал, он все время искал взгляд Нады и перехватив  блеск ее глаз  успокаивался на некоторое время. Ему надо было привыкнуть к новому состоянию, привыкнуть к уверенности, что его любит его любимая женщина. Что она не просто привыкла к нему,
из-за безысходности положения, а что полюбила, и что его ожидания наконец-то оправдались.
Нада думала так же и удивлялась, почему она не сказала эти простые слова ему раньше, мужчине, который не чает в ней души и готов умереть вместе с ней. Она доверяла ему с первой минуты, как он взял на руки появившегося на свет Данилу. Ему доверял Влад. Ему доверял Назар. И теперь она старалась наверстать упущенное. Ей хотелось, чтобы Агай был уверен, что дома ждет любящая его жена, ей хотелось, чтобы вернувшись с войны домой, его встретили ее нежные объятия.               
Агай и Данила много тренировались и надолго стали уходить из дома, собирая войско. Никто не смел отказаться от воинского дела, защита своей земли и помощь соседям даже не обсуждались, так должно быть. Они возвращались уставшими, но воодушевленными и уверенными в своих силах.
Алуг со слезами и криком, что тоже хочет гнать кривоногих халхов,  была отправлена к дальним родственникам.
               
                *****
                *Рыбная река – Лена   
 И вот с берегов Рыбной реки* пришли известия о первой схватке на земле Лесного народа. Северные войска вышли навстречу войне.
Река на земле Лесного народа покрылась багряным льдом. Халхи, перейдя реку по трупам убитых людей, косили всех и все подряд. Тумэты были разбиты на многочисленные разрозненные отряды, их силы были на исходе. Бой приняли кагиры. Свежие силы остановили продвижение халхов, но не более и в это время устрашающий удар нанесли долгожданные северные воины. Решительный напор этих воинов сразу обратил на себя внимание и несколько охладил пыл халхов. Одеяния северных  вызывали ужас. Они перещеголяли не только скитальцев но и самих шелахов. Волчьи и медвежьи головы нависали над врагами  черными пустыми глазницами. Кровяные клыки смердели  падалью и вызывали приступы рвоты.  Свежие шкуры  волков мокрые от собственной и людской  крови натянутые поверх доспехов, подпоясаны кишками. Грудь защищена волчьими ребрами  с остатками гниющего мяса. Тимира, всегда одетого в доблестные доспехи воина сейчас было невозможно  узнать! Он стал предводителем Бродячих Волков!
Тяжелая пехота Бэргэна,  одетая в панцири, высокие защитные  воротники и  шлемы, была не прошибаема для стрел и копий и шла лавиной, круша направо и налево.
Неожиданно часть халхов прорвалась и словно сплошная сабля  пошли вперед, не разбирая дороги, сами не понимая, что оказались в ловушке.  Северные воины, раздробив войска врагов на отряды, стали нещадно их вырубать.
Халхи наткнулись на непробиваемую стену.
Отряд Амоков под предводительством Толлумана бился в самой горячей точке. Орудуя гибкими копьями как шестами, они прыгали в самую гущу  вражеского отряда,  нанося смертельные удары
и снося все вокруг  себя. Копья в их руках казались извивающимися змеями, от укусов которых наступала верная смерть.
Не чувствуя боли вражеских мечей и стрел, отряд длинной широкой лентой  уверенно и быстро шел вперед. Но вражеский меч тоже не дурак и тоже находил себе жертвы. Погибших воинов укладывали на хворост, тут же сжигая. Раненых укладывали на нарты, волокуши и увозили с поля боя, устраивая временные стоянки.
 Толлуман и Наташа все это время сражались не выпуская друг друга из поля зрения. Толлуман оберегал ее от натиска врагов и Наташа, боясь оказаться помехой, решила уйти в сторону.
Словно из-под земли вырос отряд тумэтов и она, примкнув к ним, продолжила сражение.  Рядом с ней бок обок сражался воин тумэтов. Наташа слышала его хриплое дыхание и, расправившись с одними, они принимали на себя следующих.
Простые, но прочные доспехи давали свободу ее движениям, они были легки и подвижны. Тумэт упал, но на его месте сразу оказывался другой. Наташа продолжала держаться и отчеканенными движениями кромсала врагов.  Вид ее наводил странный трепет не только на халхов, но и на тумэтов. Ни звука нисходило от  молодого воина, только сильное дыхание. Правильный инстинкт владел этим телом. Казалось, что просто невозможно столько времени вести схватку в таком темпе. За спиной тяжело дышал уже другой тумэт. Вдруг стало тихо. Наташа обернулась, оставшиеся в живых враги бежали, но обратной дороги им уже не найти. Тумэт, забрызганный кровью, в исполосованных доспехах,  показал  рукой  на ее ноги. Наташа перевела дыхание и посмотрела. Глубокие порезы сквозь одежду зияли засохшей чернотой. Стрела насквозь пробила икру. Тумэт  нагнулся, срезал оперение у стрелы и вытащил ее, взявшись за наконечник. Крови не было, боли похоже тоже. Он удивленно взглянул на Наташу. Она пожала плечами.
Наташа забрала у него наконечник от стрелы и понюхала, не отравлен.
-Духи знают, кому оставить жизнь. – Почти шепотом произнесла она и села на землю.
От этих слов воин вздрогнул и воскликнул.
-Волченыш!
Но Наташа не успела удивиться, как вновь пришлось пуститься в бой. Новый отряд черных псов шел в наступление. Они появлялись и появлялись, и казалось, не будет им конца.
И тут по лесу пронесся дикий крик, и огромные лохматые воины вырвались навстречу халхам. Халхи завопили и бросились удирать, но сабли настигали их головы и они слетали с плеч, словно мячи, скача по мерзлому снегу,  а безголовые тела еще продолжали бежать, разбрызгивая красные фонтаны. Халхи  распадались на две части, а сердца продолжали  пульсировать,  выталкивая последнюю кровь. Крошево тел заставило содрогнуться даже Наташу. Следом она увидела Толлумана и бросилась к нему, но Толлуман откинул ее в сторону, просипев.
-Ни шагу дальше. – И кинулся вслед за свирепыми воинами.
К ней подбежал тот самый тумэт и стал помогать подняться.
Наташа вырвала руку и крикнула.
-А ты чего здесь? Трусишь?
Тумэт скинул шлем и Наташа, задохнувшись от такой неожиданности, с силой ударила его в грудь и с ненавистью произнесла.
-Трус!
-Наташа, мы ищем тебя и мне плевать на эту войну. - Прокричал Михаил.
-А мне на тебя! – Заорала Наташа, ей хотелось бежать за скитальцами вслед. Она поняла, что это были они, и понимала, что там ей не место, но душа противилась и от этого страдала.
К ним вырвались метавшиеся халхи, полностью обезумев и потеряв ориентир,  и Наташа с Михаилом и тумэтами вступили в сражение.
Наташа ненавидела сейчас всех и халхов и тумэтов, среди которых оказался вдруг Михаил и Толлумана в том числе, запретивший бежать следом за своим отрядом и скитальцами.
Ни минуты затишья, ни минуты отдыха не давали северные воины «непобедимым» халхам и наконец, халхи дрогнули и отступили. Но там их ожидали свежие силы войска Агая. Пропустив их сначала вперед,  они теперь преградили им дорогу к отступлению.
 Они сражались, не зная устали, перехватив инициативу от подуставших северных, не говоря уже о тумэтах.
Встретив врагов на редколесье, лихая конница тунгусов понеслась между деревьями и словно огромная  мельница  замолотила  своими лопастями, не щадя ни врагов ни себя.
Часть конницы гнала халхов навстречу новым отрядам тумэтов, идущих с юга, часть  на встречу северным, раздробив остатки вражеского войска на малочисленные отряды.
А войска северных не останавливаясь, шли вперед; тяжелая пехота, легкие лучники на оленьих упряжках, жуткие Бродячие Волки, бесстрашные и молниеносные Амоки и внезапные, наводящие ужас Скитальцы.
Встретившись с войском Агая, и тумэтами, это невероятная по силе армия погнала черных псов со скоростью стрелы прочь с владений Лесных людей.
Но оставшиеся в живых халхи еще долго будут бродить по зеленой тайге, ища свою смерть.
Никто не должен вернуться назад. Вы хотели сюда прийти, вы здесь и останетесь.

Бой затих и Наташа, оглядываясь по сторонам, искала  Михаила, который, не смотря ни на что, был все-таки отличным воином, и она была приятно удивлена, что он на их стороне. Михаил шел к ней.
Но тут вдруг раздался ор на русском языке, и из чащобы к ним выскочили два халха,  с ожесточением обороняясь от здоровенного тумэта, кричавшего почему-то на русском языке. Дружно засвистели стрелы и халхи пронзенные насквозь упали замертво.
-Петр! Я нашел ее! – Проорал Михаил и бросился к нему, но вымотанный Петр, увидев помощь, упал чуть ли ни замертво. Михаил осторожно перевернул его.
Петр открыл глаза и увидел перед собой,  рядом с Михаилом северного дикаря в легком шлеме из кожи. Тот внимательно смотрел на него и от этого глаза его стали вдруг синими.
Воин снял шлем.
-Волченыш. - Промычал Петр окровавленными губами и стал подниматься. Оставшись сидеть на земле, он посмотрел на нее и спросил.
- А где же твой…
-Петр! – Перебил его Михаил, как никогда возбужденный.
-Она дочь Алеси, я уверен.
Петр усмехнулся.
-Они были бы здесь.
Наташа села рядом.
-Их нет в живых. Но жива Нада.
Петр сначала молчал и смотрел на Наташу, а потом неожиданно обнял ее и заплакал.
-Кровинка моя, как же я тебя не распознал сразу, как же сердце-то мое не почувствовало тебя. Леська то, сестра моя! Дурак я старый.
-Ты чувствовал, но не мог понять этого чувства, ты не раз спасал меня только тем, что просто не мешал.
Петр гладил ее по волосам.
-Ты изменилась, повзрослела и стала очень похожа на них. Очень.
Михаил сидел в стороне, устало прислонившись к дереву, и не мешал им.
-Я теперь не оставлю тебя здесь и Наду заберу. Поедем домой. Там у нас большой дом.
-У меня больше, Петр. У меня весь Север.
Петр вздохнул и обнял Наташу.
-Наташа, ты не торопись с ответом, подумай. – Поддержал Петра Михаил. - Вот закончится ваша великая потасовка, и тогда решишь.
Главное сейчас в живых остаться.
Неожиданно Наташа резко подскочила, схватив саблю.
Все обернулись.
-А я все слышал. – Вновь раздалась русская речь.
Невдалеке стоял всадник и наблюдал за ними. Его тоже хорошо потрепали Халхи, одну руку он держал на перевязи, а плечо туго затянуто полоской кожи.
Михаил усмехнулся.
 -Неужели русские уже завоевали всю Северную тайгу? Петр, мы что-то упустили.
 Всадник свистнул и, следом из  зарослей показался небольшой конный отряд тунгусов.
Всадник, подъехав к ним, спрыгнул с лошади и они с Наташой обнялись, радуясь, что живы.
 -Ты тоже претендент на место мужа прекрасной русской дикарки?
Метко подметил Михаил.
 Наташе почему-то вдруг стало стыдно. Почему он так решил и поставил ее в неловкое положение, начав пустые разборки  в такой тяжелый момент. Вокруг лежали бездыханные тела соратников, погибших в бою. Нельзя оскорблять мертвых, своим неуважением
к их душам. Наташа готова была растерзать Михаила на месте.
 Ее тело, еще не остывшее от кровавого сражения разом превратилось в пружину, зубы стиснулись, на глаза накатились слезы. Удар словом оказался больнее удара сабли.
 Она вскочила, с силой сжав ладони в кулаки. Петр поднялся и притянул Наташу к себе.
 Данила, так неожиданно наткнувшийся  на них, моментально смекнул, что состоялась нежданная встреча «добрых старых знакомых».
-Наточек, милый, - вдруг услышала Наташа его глухой  голос, словно он был где-то далеко-далеко.
-А ну-ка, закрой ушки, пожалуйста.
-Что? -  Не поняла Наташа.
-Ушки закрой, хорошая! – Вдруг прогремел Данила и, показав на убитых, добавил. - А эти простят.
 Наташа недоуменно уставилась на него, но все-таки закрыла уши ладонями и увидела, как резко изменилось доброе лицо Данилы. Он подошел к Михаилу и заговорил таким жутким голосом, выкрикивая  абсолютно не знакомые ей слова, но Наташа чувствовала, что они русские. Михаил, сделав к нему шаг, заорал еще страшнее. Наташа опустила руки, потому что все равно ничего не понимала. Выхватив пару понятных ей слов, она не могла уловить даже смысл того о чем они орали и решила, что у русских, которые так удивлялись, что у северных мужская речь  отличается от женской, тоже имеется мужской язык. Очень жесткий, резкий и прямо свирепый. Она с удовольствием стала его слушать в объятиях своего дяди, который тоже  не вмешивался, и устало хмурился.
Данила и Михаил, обрызгав друг друга слюной и оборвав друг другу меховые воротники,  стали немного успокаиваться, наверно исчерпав весь запас этих слов. Как ни странно, но Наташа тоже успокоилась.
 -Ну вот, а вы говорили, что у русских нет мужского языка.
Данила и Михаил недоуменно посмотрели на Наташу.
-Я тебе говорил закрыть уши. – Нахмурился Данил.
-Да я все равно ничего не поняла, хотя некоторые ваши движения были очень понятны.
-Надо было еще и глаза закрыть, ты еще маленькая.
-Да мы ровесники.
-У меня более свободное воспитание и вообще, что это за мужик тебя все время обнимает.
-Это Петр, брат моей мамы.
Данила остолбенел, вдумываясь в сказанное. Петр, видя, что перед ним свой парень, первый подошел к нему и по-мужски, от всей души обнял, и Данила взволнованно проговорил.
-Я сын Влада.
Петр, еще больше  обалдевший от этой новости, чем Данила, отскочил от него и стал беззвучно открывать рот и никак не мог с собой совладать. Он недоуменно обводил всех взглядом, показывая рукой на Данилу, а потом с новым порывом  ринулся к нему с медвежьими объятиями.
Данила улыбнулся.
 -Мой второй отец абсолютно прав. Он говорит, что на самом деле мир намного теснее, чем кажется. Наше стойбище в той стороне, два дня пути, вы не должны отказаться от нашего ночлега.
-Ну, торопиться уже некуда. Отдохнем сначала.
 Вдруг совсем по-домашнему проговорил Петр, как будто они встретились на большой  прогулке. Наташа улыбнулась и посмотрела на хмурого Михаила. Петр тоже улыбнулся.
-Миша, остепенись.
-Я смотрю, - проговорила Наташа, - у вас несколько поменялись взгляды на жизнь?
Михаил отвел глаза и молча, пошел искать место для отдыха.  От навалившейся усталости они почти не разговаривали. Перевязав друг другу раны, и отдохнув совсем не много, они двинулись в стойбище Агая. Именно там была назначена встреча с Тимиром, Бэргэном и Толлуманом.
Где-то впереди послышались крики, звон оружия и они прибавили ходу, настраиваясь на новую схватку. Наташа надела шлем, взяла в обе руки по сабле и взглянула на Михаила. Тот усмехнулся, а Петр ужаснулся.
Данила посмотрел на них, кивнул в сторону Наташы и серьезно сказал.
-Нечета нам всем. Выходим тихо и незаметно. Готовы? Вперед!
Когда они увидели  среди деревьев сражающихся, Данила вдруг  зычно заорал по-русски.
 - За други своя!!! Урра-а-а-а!
-Урра-а-а-а!!! – Сами того не ожидая, Петр и Михаил подхватили волшебный боевой клич русичей, следом тунгусы и конница ринулась в атаку.
Первой  налетела Наташа, скосив сразу троих  халхов остолбеневших от дикого ора. Она закрутилась на месте, давая отпор пешим врагам. Но дальше пришлось туго. Она не удержалась в седле от толчка в плечо и слетела с лошади,  по руке побежала горячая кровь. Перед ней мелькнул оскал узкоглазого халха. Резко откатившись, она подскочила, словно пружина, и ее сабля тут же прошлась по телу врага.  Полностью сконцентрировавшись на схватке, Наташа отточенными движениями крушила все, что кидалось и налетало на нее, не давая никому ни малейшей возможности увернуться от ее смертельного удара. Петр и Михаил дрались, стоя друг к другу спинами, и враг падал, не успев даже взмахнуть саблей, чтобы  нанести им удар. Засвистели стрелы. Наташа чувствовала, что стрелы устремились в ее направлении, и уже кинулась в сторону, как перед ней вырос Данила. Зачем? Ужаснулась она. Но тут над ее ухом послышалось громкое и звучное  А-А-А-А…и они с Данилой  отлетели в сторону, словно щенки и большой щит, больно накрыл Наташу и Данилу. В щит застучали стрелы. И тут же раздался крик, то же самое  а-а-а, только тонкое и скулящее. Наташа быстро поднялась, схватив  щит в руку. Тихо. Мимолетная схватка закончена. Она кинулась к воину, который сбил их с ног, стараясь спасти от стрел. Он лежал на боку и тяжело дышал.  Данила уже разрезал ворот доспеха и снимал с него шлем.
-Актана! Дружище. – Прошептал Данила.
Актана приоткрыла глаза и еле слышно прошептала.
-Живи, малыш, для той… единственной, -  и вновь закрыла глаза. Под Актаной растекалась кровь.
Подбежал Петр и Михаил. Данила стал осматривать Актану.
Она лежала странно, как будто что-то мешало ей лечь на спину и перевернув ее на живот, все разом облегченно вздохнули. Стрела попала в самое мягкое место Актаны, но довольно глубоко.
-Актана, да нет же, - чуть потрепав ее за плечо, проговорил Данила, - ты не можешь умереть от этой «смертельной» раны.
Но Актана все-таки «умирала» ради Данилы и еле дышала.
-Давай нож, - проговорил Петр, - я быстро вытащу стрелу. Только держите его на всякий случай.
Петр еще не понял, что перед ним женщина, а кто знал, решили лучше  промолчать.
Разрезав на Актане штаны, Петр быстро и очень умело стал избавлять ее ягодицу от стрелы. Актана сразу передумала умирать и кричала, что убьет того, кто трогает ее, предводителя отряда Бешеных  Оленей, или он будет обязан на ней жениться и терпеливо подвывала от адской боли.
-Хм, - улыбнулся Петр, - а я думаю, вот красивая з…, а она бабья, оказывается.
Несмотря на боль Актана вырвалась и посмотрела на Петра. Серо-синие глаза  Петра в момент загипнотизировали ее. А Петр уставился на невообразимо красивое, чуть смугловатое лицо молодой женщины с чуть заметной татуировкой. Оно было забрызгано грязью и вражеской кровью, тоненькие ручейки слез оставляли на лице чистый след, а глаза как два горящих уголька, прожгли его насквозь в самое сердце, как почудилось Петру. 
Пока они стреляли искрами, Михаил и Данила смастерили волокушу и привязали к лошади. Потом осторожно положили на них замолчавшую Актану. Наташе помогли сесть верхом на лошадь, и они пошли дальше.
-Твои раны тоже не малы. – Сказал Данила, - как ты терпишь?
Наташа рассмеялась.
-А ты?
Данила улыбнулся.
-О-о-о! Когда мне в колено вонзилась вражеская стрела, то я думал только об одном, чтобы меня пожалела мама.
Наташа расхохоталась.
Но на самом деле Данила был, конечно же, отличным борцом и воином, но его шутки иногда не давали возможности  правильно судить о его умении и характере и часто заставали противника, да и друзей  врасплох.
-Отец говорит, - продолжил Данила, - что духи наших предков помогают нам во всем. 
- Он прав. – Ответила Наташа и задумалась.
-Не переживай за Толлумана, Наташа, он живой, я в этом уверен.
Наташа молча кивнула и оглянулась на Актану, возле которой шел Петр и, улыбаясь, уже обещал на ней жениться.
Отряды  Данилы и Актаны шли следом.
Наташа чувствовала себя неплохо, но усталость и распухшие раны уже давали о себе знать, хотя они ее меньше всего волновали, она думала о Толлумане,  Тимире, о Бэргэне и друзьях, продолжавшие гнать врагов.
Своего брата Тимира Наташа просто боготворила.  Для нее он стал почти отцом и незаменимым учителем.
Тимир  занимался обучением Амоков - воинов без доспехов, и сформировал  целое  войско, возглавляемое сейчас Толлуманом, незаурядные способности которого, он сразу отметил.
 По этой же системе была воспитана и Наташа. 
Эти бойцы были научены не чувствовать боль во время сражений, не чувствовать  жалость к своим врагам, не чувствовать  собственной  жизни. Но они чувствовали,  даже с закрытыми глазами невидимый полет стрелы, брошенный нож, нацеленное в спину острие копья и замахнувшуюся над ними смертоносную саблю. Казалось, время вокруг них замедлялось, и они успевали вовремя уйти от смертельного удара,  отдавая смерти жизнь своих врагов. Заклинания Великих Духов неустанно звучали в их головах, песня шамана поселившаяся в их душах, не переставая поддерживала бойцов во время сражений, дух древних предков придавал им неисчерпаемые силы.
Отряд Толлумана и отряд наводящих ужас Скитальцев с ожесточением гнали побитых халхов на юг, прочь с Лесной Земли.
Тяжелая пехота  Бэргэна, как непробиваемая гусеница-великанша ползла по тайге, гремя боевыми бубнами и сминая все вокруг, оставляя за собой след из мертвых тел врагов. Казалось, их невозможно было убить вообще. Отряды Черных Псов натыкались на сплошную стену щитов, на лес копий и град летящих стрел, а потом за работу бралась сабля, повергая вражеские сердца на смерть.
 Войско Бродячих Волков под предводительством  Тимира  уничтожали  затерявшиеся  в лесу отряды халхов.  Это странное войско Тимир собрал буквально за считанные дни, и одежда этих воинов хорошо соответствовала их духу. Вечные бродяги одиночки, имевшие в друзьях только собак, а вместо крова перевернутую нарту, могли дать отпор не только зверю, но и утереть нос любому сопернику. Они по жизни были хитры, стремительны, не брезговали грабежами, разбоем и были не прочь лишний раз задать кому-нибудь трепку.  Их собачьи упряжки
не уступали оленьим, а может где-то даже и превосходили их.
Неизвестно каким образом Тимиру удалось  сплотить этот  сброд отъявленных разбойников, но действовали они довольно слаженно и уверенно.                Агай со своим войском лихих тунгусов, показывая  чудеса  конного боя,  смяли  обессилевшую конницу халхов, и их боевой клич победоносно разносился по всей таежной земле. Тумэты ободренные сильной поддержкой своих соседей с еще большим рвением добивали своего ненавистного врага, который уже полстолетия не давал им покоя.
Черное покрывало злого духа Желтой Земли было уничтожено.



                6

                Все любят мир


А в это время на становище Агая развернулся настоящий военный лагерь.
Нарты с ранеными шли со всех сторон. Женщины ушедших воевать мужей ставили временные балаганы для раненых, особо тяжелых разбирали по домам. Шаманы ходили с бубнами и трещотками, уговаривая дух смерти покинуть эту землю. 
 Нада не находила себе места. Что-то в ней менялось, что-то закрадывалось в душу, и от этого голова горела, а ладони покрывались легкой испариной. Несколько раз она порывалась зайти в балаган  к раненым бойцам, но перед самым входом останавливалась. Как же зайти туда!
Пропитавшиеся кровью одежды,  эти жуткие доспехи, шкуры, волосы, зияющие раны, открытые кости.
Первыми заходили шаманы, а потом выносили мертвых, много мертвых.  Она опять стояла перед входом в балаган, как вдруг ее рука сама перекрестила ее и от такой странности  Нада  в ужасе зажмурила глаза. Вмиг засияло красное солнце, все слилось в один цвет, и она пошла.
 Нада резала и снимала кровяные одежды, ей кто-то приносил теплую мутноватую воду, она сшивала раны и вытаскивала стрелы, пришивала руки и правила кости. Кровь останавливалась, стоны замолкали. Она ничего не слышала вокруг,  ее руки  работали быстро, умело, как будто это были и не ее руки вовсе. Ей  мерещилась тряпочка чудесника Варгына, и слышался голос шамана Эсхана «я тебе показать дорогу»…
А потом ей рассказывали, как она, закатив глаза под лоб, так что и видать их не было, вошла к раненым, то шаманы выскочили из балагана и не смели туда войти. Раненые же замолчали и не могли двигаться.
-А кто же мне воду теплую носил?
Все вертели головой.
-А не было воды.
Нада не спорила и замолкала. Она думала о тех, кому не в силах была помочь и смерть все-таки забирала в свое царство многих удалых воинов. Они умирали на поле боя, умирали по дороге домой.
И когда Нада увидела отряд Данилы, она поняла, как умирают от счастья. Сначала у нее подкосились ноги, а потом в глазах запрыгали радужные колечки, они были такими четкими, что  их можно было пересчитать и сильно ее отвлекали. Она стала от них отмахиваться, а потом  почувствовала, как ее кто-то держит в объятиях. Нада не выдержала и разрыдалась. Данила молча гладил ее по голове. Потом она кинулась к Наташе, и Наташа тоже поняла, как можно умереть от поцелуев.
Актану сразу же заботливо перенесли на мягкое ложе.
Встреча была бурная. Петр! Узнав его, Наде стало плохо. В душе все перевернулось, все вспомнилось, как будто это было вчера. Позже, уже успокоившись, ее рассказ о жизни Алеси и Назара вызвал у Петра противоречивые чувства. Уехав искать жизнь, они ее потеряли. Но и по-другому они не хотели жить.
Михаил  все это слушал  молча, иногда притрагиваясь рукой к разболевшейся груди. Нада тревожно на него поглядывала.
И когда она не выдержав, спросила.
-Может тебе чем помочь?
 Михаил не выдержал и со словами, - это ты! - бросился к ее ногам. Все остолбенели. Нада испуганно стала его поднимать.
-Мишаня, ты чего? - Подскочил Петр.         
Но Михаил отмахнулся от него.
-Прости, Нада! Простите все! – Он вдруг упал на стену и, заколотив по ней кулаками, зарычал словно зверь.
Нада схватила кружку с холодной водой и выплеснула ему в лицо.
Обняла его за плечи и проговорила.
-А я тоже теперь узнала тебя. – Улыбнулась она ему и погладила его по голове. Он повернулся к Наде, смотрел в ее добрые глаза, и ему хотелось, чтобы это была его мать.
-Простите за отца. – С отчаянием проговорил Михаил. - Он погубил Алесю и Назара. И сам пропал без вести. Все так перемешалось. Я запутался.
-Миша, дети не отвечают за своих родителей. Живи по совести с богом.
 Михаил подошел к молчавшей Наташе, взял ее за руки.
-Наташа, меня всегда что-то тревожило, когда я смотрел на тебя. Еще с прошлого раза, при первой встрече. И когда мы с Петром в этот раз решились еще раз поехать на север, то я уже был уверен, что ты дочь Алеси и  Назара и дал себе слово найти тебя во что бы то ни стало. В прошлый раз мы расстались все же не врагами, и я этому рад. Рад и сейчас, что мы сражаемся рука об руку.
Послышались громкие всхлипы растрогавшейся Актаны, но ее прервали.
-Да ты опять здесь! – Раздался возмущенный крик Толлумана,  его рука схватила Михаила за одежду и рванула к себе.
-А вот и… - Но бедный Михаил не успел договорить, как кулак Толлумана врезался в его лицо и Михаил упал, отключившись от этого мира.
Все замерли.
-Всю жизнь мечтал об этом. – Проговорил Толлуман.
Наташа не знала, то ли кидаться в объятия любимого Толлумана, то ли оказывать помощь Михаилу.
-Да не, Наташ, - проговорил Данила, словно читая ее мысли, - конечно ты должна кинуться в объятия  нашего Толлумана.
Толлуман шагнул к ней, и Наташа  бросилась ему на грудь.
Нада осуждающе качала головой, склонившись над Михаилом, приводя его в чувство. Рядом Петр.
-Чуть что, в морду, - говорила она ему, - разве можно? Пять дней сражаетесь и все мало…
-Да не я…
-И ты такой, - проговорила Нада, уставившись на него и тыча пальцем в его лицо, - вон глаза-то блестят, никак от войны не остынут.
Нада приподняла голову Михаила, чтобы подсунуть под нее свернутую  шкуру, как вдруг…
-Еду, еду с война, вот приехал, где моя жена, не вижу моя жена…
Нада вытаращив глаза на Петра, вмиг подскочила, голова Михаила гулко стукнулась о пол и, простонав, открыла глаза.  Нада вылетела на улицу.
-Вот она, вот! – Раздался голос Агая.
Нада со слезами на глазах, обхватив  «свирепую» голову Агая, стала его нацеловывать.
-Любимая, я пришел живой, но сейчас с радостью умру от твоих поцелуев!
Агай не смотря на свои раны, крепко обнимал Наду.
Свою, единственную! 
Рядом с их юртой  ставилась яранга. Работа шла споро. В руках сильных больших мужчин,  постройка  яранги казалась детской забавой.  Они, чуть улыбались, посматривая на их бурную встречу и несколько  смутили Наду.
По их изощренным до полного беспредела доспехам, Нада сразу поняла кто это. Наводящие ужас Скитальцы. Поверх меховых одежд  на плечах рядами лежали медвежьи когти, кольчуги плетеные из челюстей животных, на коленях черепные латы, везде были понатыканы ножи различных конфигураций и размеров. Шлемы, оружия и часть доспехов были сняты и они, наверное, уже стали не такими страшными, как были.
От них отделился молодой мужчина и пошел к ним.
Господи, думала Нада, неужели против этой силы, возможна еще какая ни будь сила? И тут она узнала его.
-Эйтал! – Она так обрадовалась этой встрече, что даже улыбнулась, не смотря на его жуткое одеяние.
-Нада, ты как солнце! Светишь, боюсь ослепнуть!
Нада рассмеялась.
-А ты такой же, не владеющий своими эмоциями!
Эйтал радостно рассмеялся.
-Мне нечего скрывать, пусть все смотрят!
-Эйтал! –Воскликнул Агай. -  Заходи в дом, ты еще не всех увидел.
 Эйтал удивленно приподнял брови  и снова вызвал улыбку у Агая и Нады.
-Эйтал, твоя улыбка сводит с ума многих женщин, я права?
-Права! – уже совсем расхохотался Эйтал. – Но у меня, как у Агая, одна единственная…
-Нанут?
-Она!
-Эйтал, ты совсем не похож на своего отца. Он наводит ужас, а ты такой… - она чуть не сказала милый и добавила, - как ветер весенний.
-Мой отец понадобился Духу Умки, теперь его отряд сражается с воинами глубокой воды.
-Эйтал, - грустно улыбнулась Нада, - он одержит победу даже в схватке с морским дьяволом.
Они зашли в дом.
Эйтал хоть и был несколько мягче своего отца, но совсем не был похож на весенний ветер. Тот же жесткий взгляд, требующий подчинения и тот же неукротимый огонь черных глаз. Но вдохновленная возвращением  Агая, Нада просто была счастлива.
Эйтал сразу понял  кто такая Наташа. С отрядом Толлумана они дрались рука об руку и быстро сдружились, хотя Эйтал был намного старше, но умения этого парня его поразили. Но еще больше его поразило, как Толлуман называл свою девушку, Незабудка. И сейчас был поражен еще больше. Он сразу вспомнил Алесю и Назара, и даже говорить об этом не было никакой необходимости.
-Духи Великие!
А потом, взглянув на Данилу, улыбнулся и повернулся к Наде, игриво ей подмигнув.
Агай засмеялся и почетно представил его.
- Эйтал, предводитель свирепых Скитальцев, продолжатель рода своего отца. 
А потом всех скитальцев Агай дружно повел в баню.
Баня топилась не переставая. Постоянно подходили все новые и новые отряды, возвращаясь с поля битв, но не все воины решались войти туда, вызывая смех у побывавших в бане, и приводили себя в порядок в легкой палатке.
Прежде чем зайти в баню Эйталу и его соратникам, туда зашел их шаман. Через минуту вышел и, что-то шепнув на ухо Эйталу, неожиданно захихикал. Эйтал посмотрел на него, махнул своим друзьям, и они смело туда зашли. Такого вопля еще не слышала земля Лесного народа.
Агай парил скитальцев!
«Чуть-чуть совсем», - потом говорил он. Но они выползали оттуда на карачках и падали в снег.
- Если хочешь быстро победить врага, - смеялся Эйтал, - натопи ему баню!
По настоянию Агая  Эйтал  остался ночевать у него в юрте. Усевшись возле очага, все думали о Бэргэне и Тимире, и Эйтал говорил,  что по донесениям, их войска вместе кагирами и одулами погнали Черных Псов к Рыбной реке, где их остатки безжалостно встретили  тумэты, цепью растянувшиеся  вдоль берега реки, и они вот-вот должны вернуться победителями.
А потом вспоминали прошлые годы.  Неожиданным оказалось, что Эйтал знал шелахов и обещал Михаилу помощь в их поиске. Хотя говорят, что они давно исчезли, так как забыли, что хранили.

   
По-прошествии трех дней, последние войска северных воинов действительно стали возвращаться.
Слава шла впереди их! Им отдавали почести победителей, почести настоящих воинов.
 Их везде встречали с радостью, запрягали для них оленей, собак, приглашали на ночлег,  давали одежду и кормили до отвала,  оставляли раненых и с горем провожали погибших.
На становище Агая все с нетерпением и волнением ждали Тимира и Бэргэна. 
Но все не может быть хорошо на войне.
Тимир  привез смертельно раненого Бэргэна.
Встреча была печальна и трагична. Толлуман не мог поверить своим глазам, что это происходит с его отцом. Как же так? Он лучший из лучших!
Никто не мог даже представить, что такое может случиться с Бэргэном, всем хотелось, чтобы это оказалось лишь страшным сном или злым мороком. Но сон не проходил, а морок не исчезал. Жизнь неумолимо покидала раненого Бэргэна.  И Толлуман со страхом ждал слов от своего отца, слова которые произносят все воины, оказавшиеся на грани смерти.
Он его сын и он их услышал.
-Сын! – Произнес Бэргэн, когда Толлуман подавал ему чашку с водой. Чашка выпала из его рук.
-Нет! – Воскликнул Толлуман, сразу почувствовав этот страшный момент. – Никогда! Отец, прошу, живи. Живи, слышишь?
Он кинулся к отцу.
Бэргэн чуть покачал головой и бескровными губами тихо произнес.
-Яд на конце вражеской стрелы добрался  до  моего  сердца. Не позволь своему отцу уйти в мир слабых. Ты был хорошим сыном, останься им и сейчас.
Он подал кинжал Толлуману. Толлуман сидел бледнее своего отца, и ему самому сейчас хотелось умереть. Сердце затягивала пустота.
 Бэргэн сам приставил нож к своему сердцу.
-Не бойся, сын и обними меня крепко, как в детстве, помнишь? Сохан любила, когда мы…
Слезы полились из глаз Толлумана, и ему не было стыдно. Бэргэн притянул его к себе и обнял.
-Торопись, сын, силы покидают меня.
Толлуман крепко обнял отца. Нож, упершись в его твердый  нагрудник легко вошел в сердце Бэргэна. Крепко держа  его в своих объятиях, Толлуман громко застонал сквозь зубы, чувствуя, как уходит жизнь его отца.
Закрыв  лицо руками, и боясь взглянуть на отца, Толлуман поднялся, тихо что-то шепча. Качаясь, словно надломленная ветвь, он вышел на улицу, прислонился к юрте и медленно сполз в снег. Его грудь была в крови.  К нему испугавшись, подбежала Наташа, но остановилась. Она посмотрела на вход юрты и не смело зашла.
Подойдя к Бэргэну, ее глаза наполнились слезами. Она вытащила из раны кинжал, положила на грудь Бэргэна и бережно сложила
 его руки поверх кинжала. Сев рядом, она не сводила с него глаз.
В груди спазмы, в горле ком.
Зашел Тимир. Он поднял бубен, тихо застучал по нему. Сиплое пение понеслось по тайге.
Прочь нечисть с дороги, по ней к небу идет Настоящий Человек.

Потери на этой войне были огромны.  Горе было бесконечным. Но северные воины не долго скорбят над умершими, отпуская их души с легкостью и радостью в свободный небесный полет. Жизнь для того и дана, чтобы потом правильно умереть и чтобы  люди  помнили своих любимых и родных не в страданиях и мучениях.
Проводив погибших воинов и отдав им честь возле большого жертвенного  огня,  все уже думали о завтрашнем дне и возвращении домой.   
Караван из упряжных оленей и собак потянулся на суровую, но родную землю.


Вскоре и скитальцы засобирались в дорогу, а вместе с ними и все остальные.
Петр дальше не пошел и отговаривал Михаила, как мог.
-Ты Петр, не смотри на меня. – Отвечал Михаил. - Ты нашел свое счастье, я не найду его никогда, пойду куда глаза глядят.
 Рядом с Петром стояла  счастливая Актана, ее теперь пушистые волосы были красиво заплетены в две длинные косы, сплетенные к низу в одну, вся красивая и разодетая в меха она гладила Петра по плечу и качала головой, глядя на Михаила.
-Нельзя так думать, ты род, ты его преемник. Твои предки обидятся на тебя и не будут больше помогать тебе.
Михаил усмехнулся.
-Уж как-нибудь обойдусь. 
Нада уговаривала и Наташу и Толлумана и Тимира.
Все ее благодарили и, улыбаясь, продолжали свои сборы.
-Каждое утро я выхожу на улицу и каждое утро я вижу безмолвный белый  горизонт.- Говорила тихо Наташа, подойдя к Наде.
-Глядя на него, я дышу легко и свободно.  А вокруг…
-Не видать ни зги…
-Данила, - обидчивым голосом проговорила Наташа.
-И, кажется, - продолжал Данила скрипучим голосом, угрожающе наступая на Наташу, отчего она даже попятилась, - что сейчас кто-то выскочит из серой мглы и схва-а-атит тебя!
Он с рычаньем кинулся к Наташе и, схватив ее, стал щекотать.
Наташа заверещала, а Нада смеялась, глядя на них.
В юрту  ворвался Толлуман и Данила тут же кинул ее Толлуману, как пушинку.
Толлуман поймал хохочущую Наташу.
-Я знаю, - проговорила она, - что ты всегда вовремя!
Толлуман покружил ее, поставил на пол и стал с удивлением рассматривать. Наташа с улыбкой стала перед ним кружиться, а Толлуман зацокал языком, обходя ее и разглядывая со всех сторон. А потом не выдержал и стал в самом прямом смысле ржать.
На Наташе был русский расписной сарафан. Подошел Михаил и набросил ей на плечи  короткую шубейку, отороченную редким белым соболем.
-Ты мне напоминаешь пузырь для гарпуна. - Смеялся Толлуман.
-Особенно, когда кружишься. А зачем так широко? Холодно. Замерзнет все. - Не выдержав, Толлуман опять расхохотался. - И кухлянка не спасет.
-Что ты понимаешь, в красоте русской. – Проговорил Данила, шутя толкая хохочущего Толлумана.
На самом деле на Наташе наряд сидел очень хорошо, и
если бы не боевые синяки, ссадины и порезы, она  смотрелась бы с точки зрения русских просто потрясающе.
-А я, когда надела вашу одежду, - сказала Нада, -  чуть от стыда не сгорела.
-Кто горит? Кого спасать? – Послышался голос Агая.
В юрту заскочила Алуг.
-Данилка-а-а! – Закричала она, и Данила, подхватил ее на руки.
-А вот еще одна красавушка.
А красавушка была одета по местному народному. Теплые пыжиковые шароварчики заправлены в высокие мягкие камысы, зимний дубленый кафтанчик с лисьей опушкой,  меховая шапка с бубончиком и  длинными хвостиками вместо ушек. Но самый главный ее атрибут, это сумочка с «женской мелочью».
Следом важно зашел Агай и уставился на Наташу. В него уперся Тимир и так же обалдело смотрел на свою сестру. Нада улыбаясь, ждала их одобрения.
-Вот что я вам скажу сыны. – Просипел Агай, неожиданно потеряв голос.
Все чуть улыбнулись, а он, прокашлявшись, ласково сказал.
-Девочки закройте ушки.
Девочки тот час послушались.
Наташа улыбнулась при этих словах, вспомнив, как их говорил Данила.
-Я конечно воин, - стал говорить Агай, поглядывая на красавиц и поглаживая шикарные усы, - но очень люблю мир и вам его сыны желаю от всего сердца. Потому что создать человека, намного приятней, чем убить десяток. Поверьте моему опыту.
Все «сыны», задакав, полностью с ним согласились.
-Наташа, а ты теперь все время так ходи! Мне тоже нравится.  Воскликнула Алуг.
-Вот! – Восторжествовал Данила, глядя на смеющегося Толлумана.
-А ты почему не закрыла уши? – Нахмурился Агай.
-А я еще маленькая и ничего не понимаю. – Хитро улыбнулась Алуг и громко добавила. -  Открывайте уши девочки, мужчины сказали свое слово.
Выйдя на улицу Агай, Тимир и Михаил стали разгружать нарты, которые были завалены мешками со шкурами пушного зверя. Агай вместе с Тимиром ездил к своим родственникам за дочерью, а заодно обменялся и товаром.
-Михаил, ответь, что ты хочешь? – Спросил Тимир, оставшись с ним наедине.
Михаил отвел глаза.
-Не повтори ошибки своего отца.
Михаил удивленно взглянул на Тимира. Он никому никогда не рассказывал, что хотел отец на самом деле. Кроме Назара и Алеси этого не знал никто.
-Я понял, что ты хороший шаман, но в мою душу не лезь.
-Если бы полез, не спрашивал бы. Но скажу одно. Можешь лоб расшибить.
И на ухо ему шепотом добавил.
- До смерти. – Странно заглянув в глаза Михаилу, он резко отвернулся и пошел.
Михаил не шелохнулся и в след ему подумал.
«Я ничего не знаю, а ты знаешь»?
 Тимир остановился и, повернувшись,  крикнул.
-Духи знают все! – И пошел дальше.
Михаилу стало не по себе.
Агай и Петр в это время увлеченно о чем-то спорили.
 Они были даже  похожи.  Примерно одного возраста, роста, силы. Только один черноусый, а другой светлоусый.
Нада выйдя на улицу, подошла к ним, и они разом стали ей говорить каждый о своем. При чем Петр по русски, а Агай перешел на свой родной. 
-Тары бары растабары. - Улыбнулась Нада.
Агай удивленно посмотрел на нее.
-Это на каком?
-На любом.
-Пётушка! – Раздался голос Актаны. - Нам пора!
Петр хлопнул по плечу Агая, чмокнул Наду, заскочил в юрту, выскочил, махнул скитальцам, прыгнул в нарту к Актане и залихватски  крикнул.
-Но, пошли!!! – Олени стояли.
-Но, давай! А ну давай, говорю, рогатые! – Дергал вожжами Петр, чмокая губами, но олени лишь вздрагивали и топтались на месте.
Актана влюбленными глазами   посмотрела на Петра, ласково взяла у него вожжи и олени тронулись. Петр кашлянул. Нада и Агай хохотали.
Актана подставила  губы Петру и тот, засмеявшись, крепко ее обнял. 
Петр поставил свою юрту на оленном становище Агая.
В скором времени они развернут большую торговлю с русскими и северным народом, чему очень поспособствует  шаман Тимир.
Актана подарит своему Пётушке дочь и двух сыновей и Петр глядя на них, будет радостно смеяться.
-Словно пичуги, все на одно лицо!!!

Сборы подходили к концу, и пришел момент расставания. Нада была взволнована предстоящей разлукой.
-Наташа, у тебя очень интересные мужчины, твой брат это что-то тайное, могучее, огромное и вездесущее.
Она обнимала Наташу и говорила странные слова.
 -Сильный духом человек, особенный, но душа тонкая и ранимая, его беречь надо.
Нада поднялась и поманила Тимира к себе пальцем.
Он подошел, и она ему на ухо что-то сказала, у Тимира округлились глаза, от изумления приоткрылся рот и он взглянул на Наду. Она закивала головой.
-Так Варгын посоветовал, а что?
-Ну-у-у, я не знаю…
-Я знаю, достанешь. Сам в руки прикатится.
-Кто?
Нада показала руками круг.
-Вот такое что-то, ну, такое. Увидишь. Я буду ждать.
Нада сильно озадачила Тимира, но он не решился  больше  ее расспрашивать.
Даниле не хотелось расставаться с новыми друзьями,  ставшие почти родными.
-Наташка, как я жил раньше, не зная тебя? Но ты брось все это!
Сурово добавил он, потрясая военными снаряжениями.
-На свадьбу чтобы пригласили. А я уж тут,  как-нибудь по-холостяцки.
 И состроив печально  безнадежное лицо, добавил.   
- Актана и та меня бросила.
-Петр настоящий человек, - улыбнулся Толлуман, - и Актана достойна его. А ты еще телок.
Данила от возмущения подскочил. Толлуман шутя, спрятался за Алуг.
-Наташа,- проговорила Алуг, - я тоже хочу быть такой как ты и бить мужчин. Вот так.
Она повернулась к Толлуману и с силой ударила его в живот. Нада ахнула, прижав ладошки к щекам.
 Такого от нее не ожидал никто.
-И-и-и, каршкыгн  этхыргл. – Просипел Толлуман, согнувшись пополам, а Данила радостно захохотал.
-Каршкыгн этхырргл! – Громко повторила Алуг.
Наташа замерла, а Толлуман присев на табуретик и закрыв руками лицо, затрясся от смеха.
-Доченька, красавушка. – Улыбаясь, сказал Агай, - это мужские слова, больше не говори и не дерись, а то покалечишь Толлумана, кто тогда будет защищать Великую Северную Землю?
Михаил долго разговаривал с Эйталом. Он рассказывал Михаилу о странной  Волчьей горе.
-Там жили последние шелахи. – Говорил скиталец.
- Но будь осторожен. – Крутя выпученными глазами, говорил их шаман. - Прошлое не так далеко и может напомнить о себе.


               
               





                7

                Капкан

Обоз во главе с Тимиром и отрядом скитальцев отправился домой.
 Добравшись до Большой реки, упряжные олени и собаки уверенно пошли по льду и наконец, ступили на родную землю.
-Смотрите, смотрите! - Воскликнула Наташа.
Вдалеке виднелось огромное стадо диких оленей. Оно медленно приближалось к реке и их громкое «хорк, хорк», разносилось далеко по тундре.
-Они вернулись!!! - Обрадовалась Наташа.
Тимир улыбнулся.
-Ничто не может быть прекрасней своей родной земли.
Он посмотрел на Михаила.
-Земля многое прощает своим детям, но предательства никогда. Отряд Эйтала стал прощаться со всеми.
-Дороги наши расходятся. Нам в сторону утреннего солнца, а вам на северные льды.
Он взглянул на Наташу с Толлуманом.
-Вас невозможно представить друг без друга. В ваших душах всегда будет солнце, и цвести незабудки.
-Ты поедешь домой?- Спросила Наташа.
Эйтал улыбнулся.
-Да. Счастье скитальца в разлуке и встрече. Остальное время это работа, чтобы жить моим любимым, детям, самому. Всем!
-Как вы узнали о войне, Эйтал?!
-Нам об этом сказал ветер.
И махнув всем на прощанье рукой, его отряд тронулся в дорогу.
Михаил усмехнулся и, кивнув на их груженые нарты и отличные упряжки собак, проговорил.
-Хорошо говорит, а мародерством не погнушался.
-Это трофеи и они добыты в честном бою. – Твердо сказал Толлуман. - У тебя тоже шкуры, оружие и олени не куплены, а отобраны у убитых.
Толлуман отвернулся и стал поправлять оленьи упряжки.
Михаил, едва усмехнувшись, проговорил.
-Я не со зла, Толлуман. Не думай. - И тоже занялся приводить в порядок нарты. Дорога впереди еще предстояла дальняя.
Толлуман изредка поглядывал на него и произнес.
-Я одобряю твой поступок, Михаил, в поисках праха своего отца. Мы уважаем своих предков и чтим их, какими бы они ни были.
Михаил улыбнулся в ответ Толлуману и они, похлопав друг друга по плечам, продолжили работу.
-Но знай, - шепотом проговорил над ухом Михаила Тимир, - не всем открывается Волчья Гора и не всех отпускает обратно.
Михаил повернулся к Тимиру.
-Ты меня пугаешь?
- Нет, остерегаю. Духи нашей земли не очень рады чужакам.
-Я рискну. – И чуть помолчав, добавил.
-Надеюсь, они примут к сведению, что я боролся за их землю! Тимир и Толлуман рассмеялись.
- Тогда чего ждем? – Проговорил Тимир. - Поехали! Времянку разобьем к вечеру, оленям нужен будет отдых.
Наташа, слушая напряженный разговор мужчин, не вмешивалась и сейчас облегченно вздохнула, улыбнувшись Михаилу.
Довольный Михаил, подмигнул Наташе и завалился в нарту. Небольшой обоз тронулся в дорогу.
Несмотря на некоторую недоверчивость Тимира и Толлумана к Михаилу, Наташа  симпатизировала ему. Сражавшись с ним бок о бок, она была уверена, что этому человеку можно доверить свою жизнь.
По дороге они насобирали  полную нарту дров  и вечером, отпустив оленей пастись, разожгли  костер, а рядом поставили легкую ярангу для ночлега.
-Некоторые наши мужики, - рассказывал Михаил, сильно поджаривая на огне мясо, - так лихо скачут на лошадях, что воду из чаши не расплещут. Чашу ставят на голову, а другой должен  ту чашу сбить шашкой, не расплескав своей.
-А ты? – Спросил Тимир.
-Я не пробовал, не знаю.
-Так завтра узнаем! – Засмеялся Толлуман.
-Актана как раз подарила двух верховых оленей, - улыбнулась Наташа, - интересно опробовать их. Она говорит, что обучаются они трудно и неохотно  привыкают  к  другому хозяину. 
Но на утро, они так и не смогли найти верховых оленей. Они ничем не отличались от других и, смеясь над собственной глупостью, что не спросили у Актаны, поехали дальше.
Они не торопились, давали часто пастись оленям, осматривали еще плохо зажившие раны и грелись у костра.
Неожиданно впереди показался отряд людей. Тимир вел обоз и не сбавляя хода сказал.
-Быть на чеку, что-то мне не нравится их ход.
-Не наши. – Сказал Толлуман Наташе.
-Волчьи кухлянки только у шелахов.
-Древние шелахи восстали из праха. – Усмехнулся Михаил.
-Зря так шутишь. – Тимир повернулся к Михаилу, который сравнялся с ним на своей оленей упряжке.
-Их шаманы, - продолжил Тимир, - сохранили умение своих предков. Я бы поучился у них с удовольствием. Но для этого надо принять их жизнь, а они меня.
-Точно, шелахи! – Удивленно воскликнул Толлуман.
Михаил брезгливо скривился, только от одного воспоминания об их мерзких одеждах и доспехах.
Отряд  шелахов на собачьих упряжках остановился от обоза Тимира на расстоянии полета стрелы. Их было восемь человек и не оставалось  никаких сомнений в том, что это они. Небрежно шитые из волчьих шкур одежды, вместо шапок пустые головы волков с оскаленными пастями. На ногах торбаса с устрашающими когтями. Вооруженные с ног до головы и одетые в панцири из костей и когтей животных, они представляли  собой немалую угрозу.
Тимир начал переговоры. Шелахи поняв его речь, несколько отличную от их, пошли к ним навстречу.
Все могло бы обойтись миром, если бы они не заметили принадлежность Наташи и Михаила к другому народу, народу который живет далеко-далеко на заходе солнца и который  несет им беду. Так говорил  Снежный дед. Великий шаман-чудесник, дух которого навсегда поселился на Волчьей горе.
-Вы идите своей дорогой, - сказал один из них, - а эти, – он кивнул в сторону Михаила, - пусть убираются. Им нечего делать на Северной земле.
-Они с нами и до вас им нет дела.
Тимир показал на Наташу.
-Незабудка родилась на нашей земле и воспитана нашим народом. Это решил сам Снежный Дед.
- Теперь нам решать, кому жить на земле наших предков. Светлые люди  тоже чтут своих предков, и в них течет кровь их предков. Она не даст забыть им кто они. Их много, как звезд на небе, они умны как само небо. Но духи говорят, что приняв жизнь Светлых вы погубите свою. Они говорят, вы забудете, как достать птицу, как поймать оленя, вы забудете, как укрыться от холода, вы забудете, как рождаются дети. Духи наших предков видят это и не станут больше  заботиться о нас. У каждого есть своя земля и каждый пусть живет на своей земле.
- Родина Незабудки здесь. – Твердо проговорил Тимир. - Став женой  Толлумана, сына погибшего в бою великого тойона Бэргэна, она продолжит род его. Здесь погиб ее отец, защищая нашу землю от Железных людей, эту землю сейчас защищал Михаил. Где же ваша справедливость?
-У нас одна справедливость и очень жестокая. 
Шелах закричал.
-Не дадим осквернить нашу землю светлым таньга* и предателям своей земли.       *Таньга – враг
Толлуман от этих слов взорвался и, вскочив на нарты, выхватил сабли.
Шелахи навели луки. Молниеносные стрелы полетели прямо в него. Толлуман, разом превратившись в быстрого и беспощадного Амока, невероятно ловко отбил их саблями и с криком ринулся на шелахов. Тимир и Михаил  буквально врубились в  круг Диких Волков,  приняв на себя основной удар. Наташа, с разбега опершись на упругое копье, вмиг перепрыгнула  шелахов и приняла бой с тыла. Завязалось сражение.
Шелахи,  сразу потеряв троих товарищей, неожиданно стали отступать. Их огромные собаки рванули с места и двое шелахов, запрыгнув в нарты и загородившись щитами, быстро стали удаляться прочь.
Наташа тут же схватилась за другую нарту и собаки послушно кинулись следом.  Михаил, оказавшийся рядом, успел заскочить к Наташе, сразу загородив ее щитом. 
Тимир и Толлуман продолжали сражаться с оставшимися в живых шелахами.
А Дикие Волки заманивали Наташу с Михаилом все дальше и дальше, то замедляя ход,  дразня их легкой добычей, то увеличивая расстояние,  вызывая неумный азарт погони.
Но весь азарт сводился лишь к тому,  кто быстрей перестреляет ездовых собак противника.
Шелахи были в более выигрышном положении, и скоро Наташе и Михаилу пришлось остановиться. Шелахи  тоже остановились.
-Трусы!!! – Крикнула им Наташа. 
Один из шелахов сошел с нарт и стал как вкопанный. Он стоял не шевелясь, и Наташа пошла к нему навстречу. Михаил схватил ее за руку.
- Стой, он что-то задумал.
-Я успею.
И они быстро пошли вместе. Подойдя ближе, Наташа поняла, что хотел шелах. На нартах лежал его погибший товарищ со стрелой  в горле.
Наташа остановилась и остановила Михаила. Шелах, глядя на них, рванул на себе доспехи, оголив  грудь и выхватив кинжал, с силой вонзил его себе в сердце.
Наташа и Михаил молча смотрели на происходящее.
Шелах упал замертво. Наташа подошла к нартам и сняла волчий шлем с головы пронзенного стрелой шелаха. Это была женщина.
-Все неправильно. Все. – Тихо произнесла Наташа.
-Ничего не поделаешь, Наташа, у каждого своя правда.
-Правда? Возможно. Но истина одна и жизнь на земле одна.
-Смотри, Наташа, гора! Поехали!
-Надо вернуться к своим.
-Нет, Наташа, это гора не всегда открывается людям и сейчас у нас есть шанс.
-Моя мать воспользовалась этим шансом и погибла. Отец и я чудом остались в живых. Я не хочу играть с духами.
Она развернулась и пошла к нартам.
-Они открывают нам дорогу, это же очевидно! Мы узнаем, что прячет Волчья гора.
-Это капкан, Михаил! – Крикнула Наташа, обернувшись к нему.
Ее необыкновенные глаза, обрывали в нем душу. Откуда у этой девчонки, выросшей среди дикарей такой глубокий взгляд, полный понимания жизни и всего происходящего на земле, в душе и еще черте где?
Михаил догнал ее, и вдруг схватив, разом скрутил  ремнем и бросил в нарты.
Наташа расхохоталась.
Михаил наклонился и, не говоря ни слова, стал привязывать к нартам. Она не сопротивлялась.
Потом  крикнул собакам и побежал сзади, толкая нарты, помогая собакам разогнать скорость. Он оглянулся назад, вглядываясь вдаль, никого не было видно.

Толлуман и Тимир, получив не плохую трепку от  настырных шелахов, все-таки вышли из схватки победителями и решительно направились на поиски Наташи и Михаила.
-В этот раз я его точно убью. – Говорил Толлуман. – Скажи, Тимир, почему я его не убил раньше? Что меня останавливало?
-Вера, Толлуман. Обыкновенная вера в человека. Так должно быть.
-Он ее не заслуживает.
-Михаил не желает зла.
-Не знаю, но он все время крутится под ногами!
Тимир рассмеялся.
-Первый раз ты с ним столкнулся два года назад. Сейчас, всего лишь второй.
-Надеюсь последний. А вот Данила парень что надо!
Тимир опять рассмеялся и, покачав головой, промолчал. Толлуман взглянул на него и тоже промолчал.
-А вот и первый след. – Тимир остановил собак.
Они подошли к брошенной нарте и поняли разыгравшуюся здесь трагедию. Не смотря на то, что это были враги, они аккуратно положили  тела на нарту, правда лицом вниз, чтобы их дух не вздумал мешать живым людям.  Но сердца Тимира и Толлумана были тронуты  поступком мужчины.  Потеряв свою женщину, он не хотел умереть от руки светлого человека, презрев такую смерть, и наглядно выразил это Михаилу и Наташе. Это был вызов, и шелах был уверен, что его месть настигнет светлых в другом мире.
Белый плотный  туман вмиг навалился на землю и скрыл Волчью Гору. Пошел снег и все следы стали исчезать.
Тимир ухмыльнулся. И посмотрев вверх,  что-то зашептал.
 Послышался тихий далекий вой.
- Мне что-то послышалось? - Шепотом спросил Толлуман и махнул рукой.
- В той стороне.
 -Вот туда и пойдем.
               
                ***

В это время Михаил и Наташа достигли цели.
Всю дорогу Михаил уговаривал Наташу остаться с ним. Вызвав у нее неприятное удивление.
-Я люблю тебя Наташа! И поехал вновь сюда, чтобы в первую очередь отыскать тебя. Все, чтобы я не делал, я делаю только потому, что люблю тебя. И на гору полезу, потому что люблю тебя и сделаю это для тебя.
Он посмотрел на молчавшую Наташу.
 -Там есть карта острова теплых камней. Отец не нашел его, но карту видел. Она спрятана шелахами на этой горе.
-Развяжи меня я не убегу. – Спокойно сказала Наташа.
Михаил подошел к ней и улыбнулся.
-Я верю тебе.
И стал ее развязывать.
-Наташа, на том острове золотые камни и вода течет горячим золотом. А на нашей земле золото имеет высокую цену. И жилу парапара вашего откопаю. Заживем Наташа без горя и печали. 
Зачем тебе эти дикари. Они сейчас дикари и останутся ими навсегда. В этих условиях невозможно жить нормально.
Наташа продолжала молчать, но как и обещала, шла вместе с ним. Она не хотела сопротивляться Михаилу, потому что тогда пришлось бы его убить, а ей этого не хотелось совсем. Она была уверена в Толлумане и Тимире и знала, что они их найдут.
Они подошли к горе и чуть в стороне увидели пещеру. Михаил взял Наташу за руку, и они пошли туда. Высоко в потолке белела дыра. К ней тянулись крутые ступени, и Михаил с Наташей стали осторожно подниматься, почти карабкаясь. Неприятная шероховатая тишина давила на уши. Каждый момент ожидался какой-то подвох и держал их в напряжении. Несколько раз им казалось, что следом кто-то идет или смотрит на них. Неожиданные сквозняки с шепотом налетали на них и заставляли вздрагивать.
-Странно, что мы не наткнулись на самострелы.
 Проговорила тихо Наташа.
- Надо быть осторожней.
-Я смотрю. – Так же шепотом ответил Михаил.
Они попали в  пещеру с очень низким потолком. Запах стоял омерзительный, и они поспешили к виднеющемуся выходу и оказались на большой открытой площадке. Неожиданно выглянуло солнце, и заставило их жмуриться. Чуть привыкнув к ярким лучам, они удивленно остолбенели.
Перед ними стояли Тимир и Толлуман. Толлуман стиснув зубы, бросился к Михаилу, но Тимир успел его схватить и остановил.
-Мы ждем, Михаил. - Спокойно проговорил  он. - Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Михаил взглянул на Наташу. Наташа стояла, не шевелясь, и напряженно смотрела на него, ожидая какого-то поступка. 
Михаил усмехнулся.
-Выбор за тобой, Наташа.
Толлуман удивленно приподнял бровь.
-Выбор? Чего выбор?
И подошел вплотную к Михаилу. Наташа сразу подошла к Толлуману, и он обхватил ее рукой.
-Лучшей жизни. – Ответил Михаил. - Снежный домик и оленья  шкура  не для Наташи.
Толлуман расхохотался.
-Жаль, что ты еще ничего не понял. Нас с Найтой не разлучит даже смерть, потому что она соединила нас. И мы не так бедны, как ты думаешь. Ты даже представить себе не можешь насколько мы богаты. И не только мы, а весь наш народ. Тебе этого никогда не понять. А кто такой ты? Чем ты заслужил свое имя, каковы твои поступки и где твои предки?
Михаил немного отвлекся от страстной речи Толлумана и смотрел, как Тимир подошел к большому камню и что-то там разглядывал.
-Подожди-ка  чуток Толлуман,  потом доскажешь. Ты спрашиваешь, где мои предки? По-моему я…
Он обошел Толлумана, который сердито смотрел на него и подошел к Тимиру.
За камнем сидел совсем высохший мертвый дед. Волосы его и путаная борода были белы как снег, а в руках он крепко держал большой бубен.
-Это же Снежный дед! Незабудка, смотри это он!
 Воскликнул Толлуман и подошел ближе.
-А вот и мой отец. - Спокойно проговорил Михаил,  показывая на бубен, и даже усмехнулся.
- Вон там родимое пятно, у меня точно такое же и, по-моему, тут еще карта.
Он потянулся к бубну, но Толлумана вдруг что-то встревожило.
-Нет! - Крикнул он, и резко оттолкнув Михаила, схватил Наташу и бросился с ней на  камни, успев сделать подсечку Тимиру.
 Но Михаил уже выдернул бубен из рук деда, и короткая толстая стрела глубоко вонзилась ему прямо в лоб. Михаил разом опрокинулся назад, выгнув спину от нестерпимой боли. Вторая стрела со свистом вонзилась в каменную стену, где только что стояла Наташа. Следом засвистели еще и еще. Тимир, вжавшись в камни от летающих стрел, что-то шептал, глядя на вертевшийся волчком бубен.
Когда все стихло, Наташа  кинулась к Михаилу, и упала перед ним на колени.
Он смотрел на нее удивленными затуманенными глазами.
-Наташа! Неужели это все? Темно, Наташ…, он успел спасти...
От этих слов на глазах у Наташи появились слезы. Она стала тихонько гладить его по щеке. Он чуть улыбнулся. Из его рта и носа быстро потекли ручейки крови. Наташа осторожно приподняла его голову, Толлуман подложил  колчан со стрелами.
-Наташа, поверь, я не плохой. – От крови Михаил закашлялся, но продолжал говорить. - Так получилось…. Была бы… вторая жизнь, я прожил бы… совсем… по-другому…. Веришь?
-Да, Михаил. Я тебе всегда верила.
Взгляд Михаила застыл.
 Наташа положила на его глаза ладонь и закрыла их.
Бубен в это время, медленно и странно, словно живой, катился к ногам Тимира. Он стоял и безотрывно смотрел на него. Бубен остановился возле его ног и Тимир проговорил.
-Нет, Михаил, ты ошибаешься. Ты бы ее прожил точно так же. 
У Наташи по щекам катились слезы. Странный он был, Михаил, не знал, что хотел от жизни. Но несмотря не на что был отличным воином.
Наташа поднялась, прижалась к своему спасителю и Толлуман  тихо проговорил.
-Он хотел забрать тебя с собой, но я никому не отдам мою Незабудку, даже Великим Духам.
Тимир с гордостью смотрел на Толлумана, своего лучшего  ученика. Он не ошибся в этом парне, сразу доверив свою сестру еще при первой встрече. Но похвала непринята среди воинов и Тимир сказал.
-Кажется, я вновь увидел солнце. – И благодарно похлопал Толлумана по плечу.
Они положили Михаила и Снежного Деда рядом и заложили камнями.
-Все Михаил, - проговорил Тимир, - твой путь окончен в этой жизни.  Где-то ты его снова начнешь, но это будет совсем другой человек. Слушай Снежного Деда, он твой проводник.
Сказав эти слова, Тимир достал нож и, взяв в руки страшный бубен Снежного Деда, стал срезать с него человеческую кожу.
Взглянув на удивленных Толлумана и Наташу он ответил.
-Сам удивлен, но это просила Нада.
-Нада? - Изумлению Наташи не было предела.
-Да.
 Наташа смотрела на него с чувством полного недоверия.
-А что там за карта? – Решилась спросить она.
- Это карта теплых камней. – Ответил Тимир.
Толлуман и Наташа переглянулись и застыли на месте, а Тимир продолжал свои странные действия.
В пещере послышался шорох. Толлуман с Наташой схватились за сабли, а Тимир спокойно заглянул туда и крикнул вглубь.
-Ху, ху! – Эхо глухо откликнулось. Мелькнули тени. Тимир усмехнулся краем губ и сказал.
-Снег наверно обвалился.
Он повернулся к узкому входу спиной, загородив его от Толлумана и Наташи. Они с недоверием смотрели на Тимира.
А Тимир, не обращая  на них внимания, спокойно разжег огонь и бросил туда остатки бубна с оставшейся там картой. Огонь затрещал, едкий дым ударил в нос. Кусочек вырезанной кожи Тимир аккуратно сложил, засунул за пазуху и улыбнувшись, посмотрел на Наташу.
-Твой отец однажды попал на загадочный остров, но то время осталось в забвении. Находясь в горячке Назар не смог понять, что это,  явь, или мираж. Попасть туда еще раз стало его мечтой.
Потом мечтой твоей матери, а потом этого.
Тимир кивнул на груду камней и неожиданно тихо захихикал, отчего Наташа и Толлуман несколько подозрительно посмотрели на него.
Он перехватил их взгляд и мотнув головой проговорил.
-Им там вдвоем не скучно будет. Хе-хе-хе. Хорошо придумал!
И вдруг вновь став серьезным продолжил.
-Но Древние Духи шелахов не пустили их во владения Снежного деда. И тогда  Духи решили, что остров теплых камней должен найти ты.
-Назар был там. – Уверенно сказал Толлуман.
Наташа удивленно посмотрела на него.
Толлуман снял с себя медальон и показал ей.
-Я его нашел на теплых камнях. А на твоем пальце колечко твоей матери. Смотри, они одинаковые.
Он посмотрел на Наташу.
-У меня нет сомнения, что духи предков позаботились о нашей встрече, Найта.
Толлуман взглянул на Тимира и спросил.
-Тимир, откуда ты знаешь, что я нашел остров?
-О медальоне, который ты никогда не снимаешь с груди, мне рассказывал Назар. А колечко у Наташи. Здесь и помощь духов не нужна.
-И ты молчал? – Удивилась Наташа.
Тимир усмехнулся.
-Что вы! Это же была ваша та-а-айна.

Вскоре они покинули волчью гору и поехали за брошенным обозом.
С горы донесся душераздирающий скулящий вой.
Наташа ошарашено оглянулась и прижалась к Толлуману. Толлуман, прищурившись, подозрительно взглянул на Тимира, тот пожал плечами.
-Ветер. - Спокойно ответил он и отвернулся.
-Не хотелось бы больше попадать на гору Диких Волков. 
-Мне тоже. – Ответила Наташа.
-Это решать Древним Духам нашей земли. Но пока наши похождения закончены и мы возвращаемся.
 Забрав скучающих, но верно ждущих оленей они взяли направление домой.
-Хэй! Хэй! – Воскликнул Тимир и олени стали набирать скорость.
Толлуман, встав в нарте на колени и раскинув руки, закричал.
-Мы возвращаемся, наша Земля!!!
Нарты подпрыгнули на кочке,  Толлуман завалился на смеющуюся Наташу и тихо сказал.
-Ты всегда в моем сердце.
-Я люблю тебя. – Прошептала Наташа.
Тимир погоняя оленей, улыбался, слушая их признания.               

               
               
                8

                Человек волен жить


Становище Агая опустело. Все спешно разъехались по домам, забрав с собой последних раненых.
Нада долго не находила себе места. Ей так не хотелось отпускать Наташу. До слез. Девочка, из которой Тимир воспитал воина, с самого рождения не знала материнской ласки и была сурова не по годам. Хотя ее взгляд…! И от этого Наде хотелось плакать, хотелось ее приласкать и целовать. Она думала, как изменить ее жизнь. Хоть чуть-чуть. Нельзя нам потеряться вновь.
Толлуман ей казался противоречивым и не спокойным. Нада пугалась его любви к Наташе. Она была настолько большой и горячей, что он иногда просто смотрел ей в глаза и не мог оторваться. Но в то же время он знал, что в любую минуту может потерять Наташу в бою! И как-то не боялся этого!?
Да потому что сразу же пойдет вслед за ней, без раздумий и сомнений! Ужасалась Нада. А Наташа? Она видит в нем полубога и опекает его! Нет, такого она понимать не хотела.
Но он, правда, хорош, всем, и шрам его абсолютно не портит.
А уход из жизни Бэргэна, Нада не могла понять всем своим сердцем. Пусть кто угодно, но не должен этого делать сын!
Это не правильно! Это жестоко! Это страшно!               
В голове промелькнул Петр, и она невольно улыбнулась. Вот уж нежданный муж для нашей Актаны! И как он хорошо ей подвернулся!
Время потекло по-деловому размеренно. Никто больше не нарушал мирной жизни, суета окончена и все затихло.
 Сегодня Нада осталась одна и она отдыхала. Агай с Данилой и невообразимо счастливой Алуг уехали на охоту. Нада со смешком подумала, что вряд ли они что-нибудь путевое с ней подстрелят и ее думы оправдались.
Радостная Алуг спрыгнула с нарты, и бежала к Наде волоча за хвост лисицу. Наверно в капкан попалась.
-Это мне, на шапку! – Еще из далека стала она кричать.
-Я хотела волка, чтоб как у шелахов, но Актана такая умелица, она превратит ее в волка. Данила так сказал.
Скороговоркой протараторила она и бросила к ногам Нады рыжую красавицу.
-Вот! – Запыхалась Алуг. – А папа с Данилой белок набили. Целый мешок!
-Да? Это хорошо.
-Ты лапок нажаришь?
-Конечно. - Улыбнулась Нада и пошла навстречу Агаю с Данилой. Агай нес в мешке белок и улыбался ей.
-Завтра, моя жена, собираемся на постоялый двор.
-Ты хочешь, чтобы поехала я? – Удивилась Нада.
-Я знаю, что этого хочешь ты. Ведь мы не хотим потерять новых друзей? Тимир хорошо разбирается в торговле, Петр хорошо разбирается в торговле, Агай хорошо разбирается в торговле. Так что ждать?
-Но я совсем не готова!
-Там все готово! - Он остановился, бросил мешок на снег и, взяв ее за руки, сказал.
-Когда Агай не сделать что-то для нежной Нады? – Он стал смешно коверкать язык. - Нада сказать гнать халхов, Агай далеко гнать!
-Отец, - раздался рядом голос Данилы, - сын взять мешок, сам нести. Агай целовать Нада.
И хохотнув, пошел к дому.
               
А на постоялом дворе Агая было оживленно. Здесь стояли уже три яранги. Толклись люди, принимая обозы и занимаясь обменом. Стада оленей паслись, не отходя далеко от людей, и совсем не обращали на них внимания.
Приехав, вся семья  занялась обживанием одной из яранг.
Нада ходила по ней и вспоминала прошлые дни. Наверно, если можно было вернуться назад, она без сомнений прожила бы ее так же.
-Мама! – Заглянул в ярангу несколько растерянный и возбужденный Данила.
-Там русский обоз! – И скрылся.
Данила смотрел на русских людей, слушал русскую речь, и слегка улыбался. Агай оживленно с ними разговаривал.
-Папа! Я поеду на первой нарте! – Донеслось до Данилы.
Данила сначала замер на месте, а потом резко повернулся на девичий голос.
Она сидела в нарте. Данила восхищенно уставился на нее и не мог отвернуться. Красивый цветастый платок съехал на макушку. Слегка растрепавшиеся светлые волосы, припорошены снегом. Темно зеленые глаза горели азартом. А губы красным бантиком, вызвали у него улыбку.
Девчонка раскраснелась от его взгляда, и смело хмыкнув, отвернулась, мотнув длинной косой. Данила тоже отвернулся, но потом все-таки оглянулся. Девчонка искоса с любопытством наблюдала за ним.
К ней подошел мужчина и строго сказал.
-Не смотри на него дочь, а то украдет. От этих тунгусов можно ожидать все что угодно.
Она сделала испуганные глаза и отвернулась. Обоз тронулся. В голове Данилы забил бубен. Он вдруг кинулся к девушке, и быстро сняв с себя медальон, доставшийся ему от Влада, сунул ей в руку. Она зажала ладонь и удивленно посмотрела в его совсем не тунгусские глаза. Ее отец с силой оттолкнул Данилу от дочери и Данила, не удержавшись, сел в снег.
-Шальной, какой-то, - послышался голос ее отца, - тебе не больно, Олянка?
-Нет, нет отец, все в порядке. – Ответила она, продолжая смотреть на удаляющегося Данилу.
Данила стал подниматься. На его плечо легла рука.
-На самом деле, сын, наш мир намного теснее, чем может показаться.  А десять дней не расстояние.
Данила вопросительно посмотрел на Агая.
-Они интересовались Назаровой заимкой. Я и отправил их с провожатым. Чтобы по пути не пропали!
Данила продолжал непонимающе смотреть на Агая.
-Я с тобой по русски говорю! - И чуть помолчав, Агай протянул.
- Да-а-а-а. - Понимающе похлопал его по плечу и расхохотался.

Но потом Нада качала головой.
-Ох, Агай, проклято то место. Худым стало. Не спокойно мне.
По ночам вой жалостливый мне слышен. Не быть бы беде.
Агай внимательно слушал Наду и сказал.
-Ехать надо. Данилу беру с собой. Как Петр с Актаной приедут, так и рванем. Заодно товар кой-какой соберу, повезу к Тимиру  на обмен. Пора уже.
Нада подсела к Агаю.
-Поцелуешь Наташу, Толлумана, Тимира. Скажешь, скучает моя Нада…
Она замолчала, собираясь заплакать, и Агай уже приготовился ее утешать, как вдруг она передумала.
-Возьмешь у Тимира лоскутик. Не забудь.
- Лоскутик? Что это?
-Так и скажешь, Надин лоскутик отдай. Он поймет.
-Ну, хорошо. Ты не будешь плакать?
-Буду.
Он улыбнулся. Агаю Нада казалась полной загадкой, которую он не разгадает никогда. Ласковая, нежная и вдруг с твердым иногда неумолимым характером. Трусиха, но именно страх заставлял ее побеждать над всеми своими недостатками. Она понимала последствия своих страхов и от страха за эти последствия, шла до победного конца. Нада редко позволяла себе слезы, но метко.
-Не утешай Агай, это пройдет. - Говорила она, а потом вдруг добавляла, - Ты знаешь? Духи тоже страдают.
Но он утешал, а она еще больше плакала, и тогда он начинал ее целовать.
Вот и сейчас.
-Нет, Нада плакать не будет. – Уверенно сказал он. - Потому что Агай целовать сразу.
Нада уже улыбалась.
Данила не находил себе место от предстоящей дороги. Алуг все время крутилась возле него.
-Данила, вот это, ты отдашь Наташе, это Толлуману, а это Тимиру. Но на следующий день все менялось. И перед самым отъездом она решила.
-Это серебряное зеркальце для Наташи. Это сушеный глаз волка. Его отдашь Тимиру. А это для Толлумана.
Она протянула брату руку, что-то держа в кулачке. После сушеного волчьего глаза Данила опасливо посмотрел на сестру, но руку  протянул. Ведь она это держала как-то!
Алуг положила это в его ладонь и зажала. Данила раскрыл и заорал. На его руке вертелся огромный гадкий жук. Стряхнув его с руки и тараща глаза, Данила наступил на него ногой. Раздался противный хруст.   
Алуг хохотала до слез.
-У меня еще есть!
Она потрясла перед ним коробочку и открыла. Данила облегченно вздохнул и рассмеялся. Там лежали обыкновенные пуговички с веревочками и если их скрутить по-особенному, а потом отпустить, пуговички начинали крутиться и скакать. А остальное уж дело фантазии.
 
Назарова заимка встретила их безжизненной тишиной.
Агай и Данила с неприятным ощущением зашли в холодный дом.
Было видно, что здесь еще недавно жили люди, но в спешке собрались и покинули это место. Разрухи и беспорядка не было и сражения тоже. Висели копченые окорока и мясо. Дров наложено  до самого потолка, а в печке чугунок с замерзшей кашей.
Они молча ходили по добротному дому, выискивая в голове причины побега.
-Ну что, Данила, заночуем? Может, что подскажет нам темная.
-Надо дальше ехать, наверняка следы сохранились.
-Сохранились.
Агай задумчиво подошел к маленькому мутному окошечку. Ночь наступила в одно мгновение.                - Значит, проклято, Нада говорит. А кем?                Послышался шорох и они, разом подскочив к дверям, схватились за сабли.
Странные шорохи бегали вокруг избы едва  слышно.
-Жги костер посередине, - шепотом проговорил Агай, - вон в той кастрюле и открой заслонку на печи. Будем вести себя, как ни в чем не бывало.
-Так может печь?
Агай покачал головой.
-Мы же не знаем, что это такое.
-А-а-а, понятно.
И тут, вдруг послышался жуткий вой. Он был рядом, но звучал глухо. Ему откликнулся еще и еще, уходя далеко в тундру.
-Шелахи! – Удивился Агай.
Данила выронил полено и шепотом спросил.
-Те самые? Которыми нас мама…
Агай пожал плечами, и вдруг открыв дверь, спокойно вышел в темень. Данила кинулся следом.
-Ты куда?
-Пошли, не бойся. Мы ведь уже знаем кто это.
Обоз стоял цел и невредим. Собаки тихо поскуливали, но страха у них не было.
Агай стал доставать продукты и кой-какую одежду.
-Они любят хлеб и соль. И у них наверняка есть дети. Раз существуют до сих пор. Запомни, сын. Чтобы тебя не боялись и не желали тебе смерти, полюби их детей. Для многих они маленькие духи.
Агай достал сахар, сухари, баранки и пару шкур бурого медведя. Шкуры были просто огромны.
-Ты отдаешь им самые лучшие шкуры.
-Да, сын. Это самое главное, отдать лучшее.
-И они поймут это?
-Конечно. По величине. Такого медведя не каждый завалит. Это не белый тюхтя.
Агай кивнул в сторону севера.
-А заодно и подумают, трогать ли таких эрмэчын, как мы.
Вой неожиданно возобновился и резко стих.
 Агай подал мешок Даниле и стал все туда складывать. Потом они подвесили его к дереву и ушли. Ночь они провели спокойно и ничего не слышали. Данила маялся, и думал об Олянке.
-Кровь из носу, найду.
Наутро мешок исчез, и вместо него висела белая шкура волка вместе с головой, лапами и хвостом. В шкуре были прорези для рук.
-Ух ты, какая выделка. – Удивился Данила, и надел на себя шкуру, голова волка болталась как капюшон.
-А что, очень удобно. Только как-то не поровну.
Агай рассмеялся и развел руками.
-Один мешок, один шкура!
Позавтракав мясом и кипятком, они тронулись по следам беглецов.
-Вот и все проклятье, Данил. Гонят они светлых с этих земель, а не знаючи шелахов, можно убежать далеко. Очень далеко.
Но им не повезло. Наутро все следы засыпало снегом.
Данила хмурился и молчал.
-Что, глубоко засела краса русская?
-С тех пор, как я ее увидел... – он взглянул на Агая, - отец, мне страшно за нее.
-Найдешь. Обязательно найдешь. Через пять дней приедем к Тимиру, может он в курсе всего этого.
Данила ветром забегал туда-сюда, таская вещи.
-Обоз к дальнейшему следованию готов. Дружина собрана, сабли  наголо.
Когда они выехали на простор, то Данила ужаснулся. Куда ехать, в какую сторону? Как тут жить?
Агай уловил его мысли и проговорил.
-Прямо на северо-восток до малой реки. По пойме хороший лес, не пугайся.
-Я не испугался, я просто ужаснулся.
Агай улыбнулся.
Данилу Агай любил всей душой. Ему иногда казалось, что он его родной. Данила перенял все его привычки, шутки-прибаутки и легкость души. А стать Влада ему всегда нравилась.
Он вспомнил первую их встречу и рассмеялся вслух. Кто бы мог подумать?
Данила молча смотрел на него.
Агай перестал смеяться и сказал.
-Так…
-Ага...
Они уже подумали, что на всем пути им не попадется ни
одного становища, как сквозь сумерки послышался щелкающий бег оленей и к ним выплыли две упряжки. Они замедлили бег и остановились.
Агай остановился тоже.
-Кто такие? 
-А ты кто?
-Хм.
-К Тимиру мы держим путь.
-Так его зять вон там разборы устраивает.
Данила разом подстегнул оленей, и они поехали в указанную сторону.
-Осторожней, а то у него горячая голова! - Крикнули им вдогонку.


-Человек волен жить, где хочет! - Орал голос Толлумана. – И если он честен и справедлив, то честь ему и хвала, а предатели и толстопузы на нашей земле не держатся и ты первый на очереди.
Наступило молчание, и послышались звуки борьбы. Показались силуэты.
Они спрыгнули с нарт и тоже кинулись в драку. Где свой, где чужой?
Данила колошматил всех подряд пробираясь к Толлуману. На него тут же накинулись. Данила понял, что это разборы меж своих, потому как драка была без оружия. Ему стало туговато, и тут навалившуюся на него кучу, кто-то раскидал. Перед ним появилось лицо Толлумана с красивым синяком. Толлуман от неожиданности отпрянул.
-Толлуман, друг, ты как всегда вовремя! – Заорал Данила. Толлуман схватил его за грудки, поднял, обнял. И они вновь кинулись в драку.
-Здесь где-то мой отец. -Успел сказать Данила и в его зубы врезался кулак. Но удар прошелся вскользь, и Данила, схватив нападавшего, вдруг поднял его вверх и кинул в бежавших к нему парней.
-Эй, мы свои.
Но было поздно и все, завалившись в снег, стали слегка мутузить прилетевшего к ним парня.
Данила стал искать отца, но он уже сидел в стороне и с кем-то спокойно говорил. Данилу дернули сзади и он обернулся.

-А ты кто?
-Свой! – Ответил находчивый Данила.
Парень захлопал глазами и расхохотался, ему тут же в рот влетел ледяной ком снега. Данила засмеявшись, обернулся. Глаз  очень больно залепился крепким снежком, и его сразу осенила мысль о тайном оружии свирепых северных. Рогатка и ледяной снежок!!!
Но тут опять раздался голос Толлумана.
-А ну говори, откуда это у тебя.
-Да тебе что? Это мое.
-Я сказал, говори.
Голос зазвучал по серьезному, и Данила быстро подошел. В руках Толлумана на порванной цепочке висел медальон. Данила схватил его и замер. А потом кинулся к парню и, приставив к его горлу нож, заорал.
-Быстро говори, кельт тебя забери!
Все затихли.
Парень сглотнул слюну и молчал. Данила убрал нож, но продолжал смотреть парню в глаза.
-Она тебе кто? – Неуверенно спросил парень.
-Моя она, понял?
-Понял. Жива, но…
Данила не выдержал и врезал ему в нос. Не сильно, но больно. Пошла кровь.
-Ты не смотри, что я такой красивый. Я умею убивать, а еще я умею убивать долго.
-Я не знаю. Их бродяги повезли на восток.
-Кого?
-Девчонку и ее мать. – Он замолчал.
-Тебе помочь? – Встряхнул его Данила.
-Про остальных не знаю, я правду говорю. – И он опять заработал в нос.
-Не горячись, сын. – К нему подошел Агай. - Я уже все узнал, родной.
-Толлума-а-ан! - Крикнул Данила.
-Здесь я.
-Толлуман, поднимай весь Север; своих, чужих, поморов, скитальцев, бродяг, шелахов, восточных, западных, из под земли, с неба… всех!!! Слышишь?
-Все слышали, что сказал мой друг? – Крикнул тут же Толлуман.
Взглянув на парней с восточной стороны, Толлуман оскалился.
-А вам советую помочь, по-дружески. - И повернулся к Агаю с Данилой.
-Нам к Тимиру, он наверняка подскажет нам правильное решение!
Ему помогает дух Огненного Паука.

Наташа радовалась неожиданной встрече, она всей душой полюбила семью Агая и теперь вызывалась идти вместе с ними. Но Толлуман напереживавшись за нее в последней войне, не охотно теперь соглашался брать Наташу на разные передряги, и был неумолим.
Агай завалил всех подарками, а подарки Алуг понравились абсолютно всем.
Зеркальце у Наташи будет походным, сушеный глаз был подвешен Тимиром к меховой повязке на голове, а страшная коробочка перекочевала в походный мешок Толлумана, но перед этим…
-А этот подарок тебе, Толлуман. Держи.
Толлуман протянул руку и в нее был вложен подарок Алуг.
Толлуман почувствовал какое странное шевеление и осторожно приоткрыл ладонь. Его глаза расширились и вдруг, он разом засунул это в рот.
Обалдевший Данила смотрел, как Толлуман пытался это разжевать. Вспоминая представившихся ему тогда жуков, он побледнел и с приступами  рвоты  выскочил на улицу. Следом раздался взрыв смеха. Толлуман сразу понял, что тут какой-то подвох, думая о смешной и коварной  Алуг и решил подыграть ей, неожиданно еще раз разыграв впечатлительного Данилу.
Шустрая Туяр угощала гостей обильным ужином и с интересом разглядывала Данилу.
-Ты не убирай больше бороду, точно тебе говорю. Я  помню бороду твоего отца. Я не могла отвести от нее глаз, и все время хотелось ее погладить, но тогда мне было пять лет, и я уже стеснялась. Он был таким большим и добрым, как ты.
 И сев рядом с ним шепнула на ухо.
-Ты найдешь свою красавицу, раз за это дело взялся Тимир, я тебе точно говорю.
Данила улыбаясь, пожал  ей руку.
Агай смешно подбоченившись, погладил усы, посмотрел на Тимира и вдруг серьезно по- русски заявил.
-Отдай Надин…э-э-э, лас-ку-пу-пик.
Все замолчали и уставились на него.
Тимир повернув к Агаю ухо, тихо переспросил.
-Чего? 
Агай пожал плечами. Данила стал трястись от еле сдерживаемого смеха, Наташа уже смеялась. Тимир продолжал удивленно смотреть на Агая. Туяр рассматривала всех и ничего не понимала, но ей становилось смешно. Толлуман сказал.
-Это наверно что-то типа чьшурпан. – Подытожил он.
Яранга взорвалась от смеха.
-Ну, просила она у тебя что-то! – Наконец смог сказать Агай, вытирая слезы.
-А-а-а! - Улыбающийся Тимир поднялся, принес завязанный мешочек и подал его Агаю.
-Но ты его не открывай. Так лучше будет.
Агай смотрел на мешочек.
-Наверно ты прав, что-то мне уже не нравится, тот ласкупупик.
-Но он нужен Наде. Очень.
Агай спрятал мешочек за пазуху.
-Моя Надушка странная немного.
Тимир кивнул.
-Не больше чем я.
И стал говорить о предстоящем деле.
-Эскимосы вряд ли их купят, не пригодны для работы светлые женщины в тех условиях. Умирают. А вот скитальцы, возможно, там охотно берут их для…, - Тимир вовремя остановился, но Данила уже яростно подскочил и заходил по яранге.
Тимир решил как-то успокоить непривычного к их жизни Данилу и добавил.
-Не переживай, там им неплохо живется, а со скитальцами мы всегда договоримся. Главное что все живы, как выяснил Агай. Бродяг в той стороне опасаться  нечего, не воины они, разбоем среди своих занимаются. Со светлыми мужчинами быть настороже, они охвачены безумием.
 
Утром начались сборы. Туяр, привыкшая к походам своего мужа суетилась вместе со всеми. Наташа продолжала умоляюще, но молча смотреть на Толлумана.
Толлуман улыбнувшись, подошел к ней.
-Не смотри так мне в глаза. – Сказал он. - Ты остаешься.
Наташа схватила его за руку.
- Да почему? Толлуман?
-Режь мясо, женщина.
И быстро выскочил на улицу. В след ему что-то полетело, потом еще и еще.

Валкын, младший брат Туяр, которому недавно исполнилось одиннадцать лет, домой не поехал и оставшись у сестры, взял на себя все мужские обязанности. Но за  Наташей и Туяр он не поспевал, и ему все время доставалась только заготовка дров для очага и печки.
Сегодня он забил ослабевшего теленка и гордо говорил, показывая на дичь подстреленную Наташей.
-Это женская работа.
Увидев, как они быстро расправляются с теленком, разделывая его на части, он проговорил.
-Это женская работа. – И уйдя в ярангу, завалился на шкуры.
Туяр пошла следом.
-Э-э-э! Валкын! Может тебя и от мужской работы освободить? Мы нарубим дров, а ты сваришь мясо.
Валкын подскочил.
-Я  пошутил!
Наташа в это время развлекалась. Она ставила длинную плоскую щепку на пенек, отпускала ее и, не дав ей упасть, успевала накромсать саблей тоненькие лучинки. Вздохнув, она ставила следующую. И вдруг резко развернувшись, схватила Валкына за руку, который тихо подошел к ней и, крутанув его, бросила на снег. Наклонившись над удивленным Валкыном, она прошептала.
-Никогда не подходи со спины к человеку с оружием. Ты ходишь как медведь.
И подав ему хорошую крепкую палку, сказала.
-Нападай.                - Что?                - Запомни, второй раз  этого никто не скажет. Потому что тебя уже не будет.
Валкын поднялся и, взмахнув палкой перед Наташей, опять остолбенел. Палка была уже у нее в руках.
-Я ничего не понял. - Недоумевал Валкын.
Наташа подала ему палку вновь.
Валкын резко, словно саблей взмахнул палкой. От такого удара голова мигом бы слетела с плеч противника.
Но Наташа присела и сделала ему подсечку ногой. Валкын упал.
-Я заставлю тебя драться. – Прищурив глаза, улыбнулась Наташа.
И слегка втюхала ему в нос. Пошла кровь.
-Защищайся или тебя побьет женщина.
И она, не дожидаясь ответа, налетела на него.
Они схватились.
Наташа колошматила Валкына, А Туяр хохотала, глядя на них.
-У меня оказывается не младший брат, а младшая сестра.
Вжав Валкына в снег, Наташа проговорила.
-У нас теперь есть чем заняться, я права, Валкын?
-Найта, - воскликнула Туяр, - смотри!
Наташа,  повернулась в сторону, куда показывала Туяр. Валкын, улучшив момент, хотел схватить ее сзади, но Наташа резко выбросила руку, и Валкын тут же опрокинулся назад. Наташа поднялась.
В их сторону бежала упряжка собак. Подъехав на расстояние полета стрелы, собаки остановились.
-Это не наши. - Произнес Валкын, вытирая снегом кровь с лица.
-Они сомневаются, можно ли подъехать к нам.
Наташа махнула им рукой. Упряжка двинулась.
В нарте лежал человек, второй стоял на полозьях и, отталкиваясь от наста, помогал собакам бежать быстрей.
-Наташа, осторожней…
Но Туяр не договорила, удивленно глядя на людей. Валкын замер и напрягся. Игра игрой, а здесь уже серьезно. Перед ними были русские и хорошо вооруженные.
Наташа без боязни махнула головой соскочившему с полозьев мужчине и быстро подошла к лежачему. У него была горячка, лоб мокрый, дыхание хриплое.                -Давайте его в дом. – Сказала Наташа по-русски.                Мужчина подхватил под руки товарища, Валкын кинулся на подмогу.
Туяр открыла двери, они зашли в дом и положили мужчину на шкуры.
Наташа быстро взяла с полки лекарство.
-Откройте ему рот.
Мужчина, кивнув головой, разжал ему зубы, и Наташа насыпала на язык серый порошок.
-Скоро ему станет легче. Можешь раздеться и раздеть его, в доме тепло.
Наташа скинула кухлянку и, посмотрев на мужчину, который не сводил с нее удивленных глаз, добавила.
-Меня зовут Наташа, это Туяр и Валкын.
-Мне кажется, я должен тебя знать.
Теперь Наташа смотрела на него с удивлением.
Туяр переводила взгляд с одного на другого и хмурилась. По словам Бэргэна она знала, что Найта очень похожа на своих родителей и спросила.
-Найта, может он знал Назара?
Туяр понимала русский язык, но говорила плохо и разговаривала с Наташой на своем.
-Назар? – Переспросил мужчина и, схватив за руку Туяр, воскликнул.
-Ты сказала, Назар!
-Вы его знали? – Удивилась Туяр.

-Конечно, мы вместе пришли на эту землю, но пути наши потом разошлись.
Мужчина так хорошо говорил на их языке, что Туяр даже испугалась.
Повернувшись к Наташе, он добавил.
-Мое имя Олег.
Наташа улыбнулась.
-А Назар, мой отец.
-Точно! Как же ты похожа на них!
Олег сел на лавку и продолжал смотреть на Наташу, как на чудо.
-А я тебя даже искал одно время, - проговорил он, - но твою жизнь окутывала такая тайна и мне ясно дали понять, что она меня не касается. Но я успокоился лишь тогда, когда  понял - ты жива.
Наташа, видя его состояние, проговорила.
-Давайте мы вас накормим сначала, а потом обо всем поговорим.
-Наташа, - сказала Туяр, - я все сделаю. Говорите.
-Олег, ты сначала скажи, что случилось с вами сейчас.
Олег потер себе щеки рукой и с горечью проговорил.
-Опоздал я чуток. Родители мои, сестренка младшая, да еще родичей трое мужиков, приехали на Назарову заимку. Да и…
Он с горечью махнул рукой и отвернулся.
-Олег, знаем мы вашу историю. – Найта кивнула на лежащего мужчину. - Это отец?
-Да. Боюсь, плох совсем. Меня направили к шаману Тимиру. 
Наташа кивнула головой и улыбнулась.
-Вы попали к нему в дом.
Олег кивнул.
-Я помню того наглого мальчишку. Теперь он знаменит.
-А где остальные ваши мужчины?
-Мы остановились в стойбище в трех днях пути отсюда.
-Олег, Оляну твою и маму уже ищут.
Олег подскочил.
-Кто?
-Очень хорошие люди, друзья. Хотя твои родные их не знают, но знаешь ты.
Олег, пораженный ее словами, продолжал недоверчиво на нее смотреть. Наташа не стала терзать его и перечислила.
-Данила - сын Влада и Нади, Агай – муж Нады, мой Толлуман – сын Бэргэна и брат Тимир.
Олег схватил Наташу в охапку и заорал.
-Бог мой!!! Люди мои-и-и!!!
 Туяр что-то звонко уронила, отец  Олега тихо застонал.

Разговор был долгий, интересный и тяжелый. Дальнейшая  судьба матери и Олянки страшила Олега и он не мог найти покоя.
 И они, недолго думая, собрались в дорогу.
    Досхун хоть и был старичком и в упряжке ходил редко, но нюх, чувство беды, близость зверя или жилья не утратил. По его тихим звукам можно было даже понять, что за становище будет впереди и что за люд там находится. Воины, бродяги или мирные семьи. Когда перед глазами сплошная мгла или свирепая метель, Досхун безошибочно брал нужное направление, но если цель далека, он начинал копать снег, показывая, что надо зарываться и терпеливо переждать непогоду, или ночь. Он никогда не пойдет по пустому насту, или тонкому льду. Досхун был другом и в битвах и в сражениях.
Поэтому Наташа взяла его  третьим товарищем. Он бежал впереди собак, и упряжка шла за ним, полностью доверившись странному и огромному вожаку.
Но сидевшие в упряжке вызывали еще больше удивления, чем страшная собака. Упряжка в шесть собак и большая нарта со шкурами это было самым ценным, чем они владели.
Олег, говоривший абсолютно чисто на многих языках северной земли, превратился в старика, дребезжавшего противным голосом. Волосы были окрашены в белый цвет находчивой Туяр, а лицо с хитрым прищуром и так  было загоревшим и обветренным.
Найта, слабоумная дурочка с вечно открытым ртом, в шапочке в облипочку натянутую  по самые глаза, все время над чем-то хихикала, пуская слюни. Цвет кожи воспринимался  злой насмешкой природы, знатная татуировка на лице вызывала усмешку. Но все-таки охотница и умевшая защитить себя и деда. Дополнял идиллию упряжки волочившийся за нартой мешок, в котором что-то все время тарахтело и скрежетало.
Досхун сразу четко определил по запаху путь, и они пошли по следам бродяг, захвативших в плен светлых женщин.

В это время опытный следопыт Тимир со своим отрядом, нашли становище бродяг.
-Или она твоя, или твоя голова моя. – И бродяга, смеясь, захрюкал как олень.
Они сидели перед очагом в хилой яранге. Бродяг было пять, но возможно, где-то слонялись еще.
-Зря! - Сказал Толлуман, запивая кусок мяса теплой кровью.
-Проиграете вы, и все ваши головы будут заморожены в глыбе льда и выставлены на посмешище. А мы умеем их косить, поверьте.
Шел момент запугивания. Разговоры могли затянуться, а могли враз перейти в настоящее сражение, но бывало, неприятели договаривались и расходились, так и не начав смертельные соревнования.
В этой встрече участвовал Толлуман и Данила и их даже угощали.  Тимир и Агай засели в кустах, ну или в сугробе…, а еще вернее, пока Толлуман и Данила отвлекали бродяг, Тимир и Агай искали нужную ярангу.
Цепь разговора за очагом затронула недавнюю войну.
-Война, войной, а женщины общие. – Настырно спорили бродяги.
 -Не в правилах нашей земли не делиться с другом.
-Ради своей женщины, я отменю эти правила. – Толлуман угрожающе стал подниматься со шкуры и заорал. – И затаврю их вашей кровью! Прямо сейчас!  Вы трусы, и ваша земля у кельта.
    Говорили северные на своем языке, Данила общался с ними на тунгусском, хотя это мало чем помогало, и Толлуман изредка объяснял  ему ход дела. Но сейчас все было понятно без слов и
Данила тут же подскочил, отшвырнув в сторону большую вареную кость, с которой он тщательно срезал мясо. Кость  попала в каменный большой чан с бульоном, который был установлен над жирницей. Но то ли от времени, то ли от частого попадания в него больших костей, чан лопнул. Жирная теплая вода хлынула
на сидевших рядом. Они подскочили, и пошла рукопашная. Все стало скользким от жирного бульона. Противно перемусолив друг друга, они вдруг молча стали садиться на свои места, переглядываясь и поправляя на себе одежду.
-Я не могу ходить теперь в этой одежде. – Возмутился Данила.
Он был одет красиво, одежда тунгусов славилась своей
необычностью и казалась праздничной.
-На вот, переоденься.
В него кинули замызганную пыжиковую кухлянку, разве что сухую.
Кухлянка пролетела мимо и упала в кучу барахла.
Данила подошел, наклонился и с ужасом достал из кучи отрезанную русую косу. Он медленно развернулся, держа ее в сжатом кулаке.
-Мы до этого шутили, а сейчас все начнется серьезно.
-Стой, Лесной Житель. Это коса была откупом. Успокойся. Она…
Но Данила резко взмахнул косой и на лице говорившего осталась красная кровавая полоса. В ход пошли ножи и все рванули на улицу, превратившись в свору драчливых псов.
 Становище было не маленькое, яранг в пять, но Тимир быстро определил ярангу для пленных. Теперь весь расчет на скорость.
Но в это время к становищу приближалась странная упряжка. Ее звуки заставили всех замолчать и прекратить драться.
Упряжка медленно проехала мимо всех и остановилась. Агай глядя на двух не совсем обычных людей, вспомнил злого кельта, пославший ее. Но Тимир прищурившись, внимательно смотрел на девчонку. Несколько мужчин становища, подошли к упряжке, неожиданно потеряв интерес к драке. Дед им что-то начал показывать и рассказывать.
Толлуман толкнул Данилу и показал в сторону, там за ярангой стоял Тимир и тыкал в нее пальцем. Данила не мешкая, ворвался туда. Толлуман остался на посту. В яранге на куче шкур свернувшись, лежала девушка. Она испуганно подскочила и заверещала так громко, что Данила чуть не оглох, и он так же громко закричал ей в ответ, чтобы она услышала его.
-Не ори, хорошая, я с тобой!
Девушка, услышав русскую речь, закричала еще громче и кинулась к Даниле. Он схватил ее за руку,  махом вспорол натянутую шкуру яранги и  они  выскочили на противоположную сторону от входа. Перед ними оказалась та самая упряжка собак, с ужасным каюром в виде чокнутой девчонки.  Она кособоко что-то промямлила и распахнула ворох шкур. Думать было некогда. Данила буквально кинул девушку в нарту и, мигом замотав и забросав ее этими
шкурами, тихо по-тунгусски проговорил.
-Я добыл себе женщину.
Чокнутая хохотнула, Данила удивленно впялился в нее, но та быстро отвернулась и, соскочив с нарт, удрала.
-Чтобы ни звука, как в гробу. – Прошипел он девушке.
В ответ что-то пискнуло. Данила невольно улыбнулся и умчался в гущу сражения.
 Он узнал Оляну сразу, но в этот раз она показалась ему смешной и трогательной. Отрезанная коса ничуть не портила девчонку, а наоборот добавила ей вид милого проказника.
А вокруг шла не совсем смертельная битва.
Кто-то умело заваливал яранги, а кто-то уже драпал. Между ярангами бегал седой старик той чокнутой и со страхом отмахивался от невесть откуда взявшейся старухи, которая хотела его поймать. Чокнутая девчонка, как бы невзначай выводила из строя бродяг, которые уже ничего не понимали.
Пока шла сумятица и неразбериха, все наши быстро покинули становище. Данила заскочил в нарту, где спряталась Оляна, и в голос стал погонять собак. Их вдруг обогнали, и Данила обалдело уставился на Толлумана, который обнимал и целовал чокнутую.
-Ну, чучело северное, убью. - Сквозь зубы просипел он и не выдержав, заорал ему вслед.
-Эй!!! Я разгадал ваше тайное оружие, друг! Это снежки-и-и!!!
Толлуман и чокнутая с хохотом обернулись, а Данила от удивления завалился в нарту. Он узнал Наташу.
-Эй, шальной! – Негромко раздалось из-под шкур.
Данила обернулся. Оляна радостно смотрела на него.
-Я тебя узнала.
Данила, улыбнувшись во весь рот, подмигнул ей и запел.
-Еду с невестой домой! А хороша ли она? Да ох, как мила! А невеста с косой? Да коса не нужна, мне важна душа!
Олянка замотанная в шкуры сидела в нарте, смотрела на лихого русского парня, который спас ее, сунув когда-то медальон, и нисколько не сомневалась, что он станет ее мужем.
Матери Оляны здесь не было, как сказала сама Оляна. Она простилась с матерью, когда ее купили скитальцы. Чтобы бродяги не продали дочь, матери удалось откупиться ее же косой.
-Найдем твою маму, - успокаивал Данила  Олянку, - скитальцы наши лучшие друзья.
-На самом деле, - отвечала ему Оляна, - моя мама очень необычная женщина, ведь на север нормальные люди не едут. Как ни странно, но я за нее не переживаю. За мою длинную «золотую» косу она откупила не только меня, но и купила себе второго мужа.
И улыбнувшись удивленному Даниле, добавила, грозя пальчиком.
-И ты не смотри, что я такая белая и румяная, во мне иногда черти скачут.
-А мне такая и нужна! - Смеялся Данила.
 
Погостив у Тимира три дня, и остыв от пережитых приключений, Агай  засобирался домой и сидя возле больного отца Оляны, стал красноречиво ее сватать. Софрон был совсем еще плох, но это особо не беспокоило Агая, он расхваливал Данилу, и конца его похвалам не было. Уставший от его речей Софрон, подозвав к себе детей, быстро их благословил и отпустил с богом.  Но приказал найти мать.
Все вроде бы стало на свои места, но неожиданно с Тимиром произошла тяжелая история, которая сильно заставила переживать родных и оставила глубокий  след в его жизни.
               

               
                9

                Духи Волчьей горы               


Тимир на лыжах шел к горе Диких волков.
То, что он мельком увидел там, в прошлый раз, когда погиб Михаил, крепко засело у него в голове и вдруг сейчас лишило его сна и еды. По ночам ему назойливо слышался жалостливый вой, который заставлял болеть его сердце. Этот вой был призывный, молящий о помощи, переходящий в безнадежный плачь.
 Все видели происходящие в нем перемены. Тимир похудел, был не внимательным, часто замыкался в себе, надолго уходил из дома.
 Но он был шаман, а перед ними нередко происходят всякие события, невидимы и неслышимы обычным людям. Все старались быть к нему участливыми, особенно Туяр, но в душу не лезли.
И он, наконец, решился.
Тимир ушел неожиданно, ничего никому не сказав.
Гора тоже встретила его молчаньем. Тимир остановился возле входа в пещеру и прислушался. Свист ветра его удивил, и он осторожно зашел. Сквозняк был настолько сильным, что сорвал  капюшон и разом взъерошил ему волосы. Тимир чуть постоял, привыкая к темноте, а потом огляделся. Вот и лестница. Он достал факел и зажег его. Огонь затрепыхался, грозясь потухнуть. Чуть в стороне проявилось темное пятно. Лаз!
Тимир подошел и, заглянув туда,  полез. Лаз расширялся, и он уже мог встать во весь рост. Стены были странно теплые, что он даже вспотел. Где-то чуть слышно журчала вода. «Теплые источники», - подумал Тимир и прислушался. Знакомый шорох, тень, надо туда. Сердце вдруг забилось, и Тимир побежал. Шорох приближался. Показался небольшой странный силуэт. Дыхание. Испуганный возглас и бег дальше. Тимир прибавил скорость.
Впереди чуть светлело, и он вслед за силуэтом выбежал в просторное полумрачное помещение. Силуэт кинулся в угол и исчез.
Он подошел к этому месту. Неширокая щель зияла густой теплой чернотой. Тимир втиснулся в нее боком и пролез в другое помещение. Он понимал, что это существо, возможно заманивает его, но ему почему-то этого хотелось. Послышался тихий вой, и он увидел его. Оно сидело возле какого-то маленького тела. Увидев Тимира оно подскочило и, приставив к своему горлу нож, уставилось на него. Большие глаза полные отчаяния и слез. Волосы почти до самого пояса, были неимоверно растрепаны. Одежда из шкур волков заскорузла и болталась клочьями.
Тимир остановился, как вкопанный. Это была молодая женщина,  племени диких шелахов.  Он протянул ей руку, но она только сильнее прижала нож к горлу, до самой крови.
Тогда он перевел взгляд на тело, лежавшее возле нее. Из  глаз женщины полились слезы.
-Я шаман. Я посмотрю?
Она нахмурилась. Но когда Тимир сделал к ней шаг, ее рука дернулась, и Тимир кинулся к ней, ловко успев выбить нож.
Раздался душераздирающий вой, и она забилась в его сильных руках, стараясь высвободиться. Они упали, но Тимир придавил ее с такой силой к каменному полу, что она не могла двинуться.  Дикарка затряслась мелкой нервной дрожью, а потом замерла.  Она тихо плакала. Тимир стал гладить ее косматые волосы, тихо что-то шепча ей в ухо, осторожно ослабил свою хватку, и она чуть шевельнулась. Он как можно мягче проговорил.
-Не бойся меня. Я помогу тебе.
Тимир поднялся на колени и, погладил ее по плечу. Женщина затихла,  и теперь он мог разглядеть, что лежало рядом с ней. Как он и подумал, это был мертвый мальчик, лет пяти. Наверно ее ребенок. Слезы отчаяния наполняли ее глаза, и Тимир с невыносимой болью в сердце стал жалеть дикарку, вытирая ее слезы. Она, разом откликнувшись, прижалась к его груди и неожиданно  смело и настойчиво начала ласкать его, заглядывая безумными глазами ему в лицо. И тут произошло то, что ранее казалось абсолютно невозможным.
Страсть внезапно и жестко одурманила разум Тимира, затмив все на этом свете. Дикарка, бешено радуясь этому, тут же изменилась, превратившись в ненасытную  волчицу.  Охваченный ее диким вожделением, Тимир был на грани  безумства. Ему казалось, что он иногда теряет сознание. Странные провалы заполнялись какими-то видениями. Огромные морды волков заглядывали в его глаза, сверля их своим огненным взглядом, подбираясь к самому мозгу. Их смрадное дыхание заполнило его легкие, стук волчьих сердец слышался в его груди.
Взрыв безумного многоголосого хохота вдруг оглушил Тимира и страшным протяжным воем понесся по лабиринтам Волчьей горы.  Мир Духов с грохотом тысячей бубнов обрушился на Тимира.
 Мир,  в который он всегда входил осторожно, спокойно погружаясь в созерцание черепа Большого Моржа, вдруг стремительно распахнулся перед ним. И теперь он носился по нему громадным лохматым  Волком, не боясь его лабиринтов и ловушек. Отовсюду появлялись  невиданные им существа.  На него удивленно смотрели чьи-то глаза,  кто-то осторожно трогал его душу. Сердце, превратившись в бубен, яростно отбивало ритм.
Все это вертелось вместе с ним сумасшедшим вихрем и в какой-то момент замирало, показывая ему чудеса странного мира.
Вдруг Тимир почувствовал на своем лице теплую шершавую ладошку  и понял, что жив. Он открыл глаза и увидел ее. Сердце оборвалось. Она была совсем молода. Ее красивое смышленое лицо не соответствовало всему этому никак!
Тимир сел, тело болело, как после битвы и ему вдруг стало стыдно.  Мысли, противоречивее одна другой, заполнили его голову и с болью давили на виски. Теперь она смотрела на него с сочувствием и понимающе  улыбалась, будто зная его состояние.
Но то, что он увидел потом, заставило его содрогнуться и усомниться в ее разуме. Ребенок, который лежал возле нее был расчленен и аккуратно разложен по кусочкам. В стороне на очаге парил чан с водой. Она поднялась и, собрав части тела, стала бросать в кипящую воду.
Тимир подскочил. Молодая женщина сверкнула на него глазами.
-Ты неправильно подумал. – Тихо, но уверенно сказала она.
 Ее глубокий и скорбящий голос  заворожил Тимира.
 -Нгун был моим сыном и сыном Белого Деда. Но дед был стар, когда заставил меня родить Нгуну и поэтому Нгун быстро состарился и умер.
 Тимир потрясенный ее действиями продолжал молчать. Чан кипел. Она стала ходить вокруг него, шепча какие-то заклинания.
Запах человечьего начинающего гнить мяса сладкотошно заполнил пещеру.
Тимира стало мутить, но она сердито взглянула на него, и Тимир стал пытаться сдержать омерзительные позывы.
-Ты молодой, красивый Эрмэчын*. – Донеслось до него. –  Мальчик тоже будет таким же крепким и здоровым.
Тимир не сразу понял о чем она говорит. А когда понял, его прошиб пот.                *Эрмэчын - богатырь
Уже как два года они поженились с Туяр, но детьми обзавестись не получалось. Он желал этого всей душой и уже стал переживать. Но Туяр об этом не говорил. Жалел. Потому что ловил ее грустный взгляд на чужих детях, потому что любил, потому что любила она.
Пот на его лбу превращался в лед. Слова Войки, как он назвал ее, гулко бились в голове.
Она резко повернулась на его мысли и, бесстыдно глядя в его глаза, быстро скинула с себя одежду. Все повторилось тотчас, прямо возле чана. Смрадный воздух отступил, и ему казалось, что нет ничего приятнее запаха этой любви.
 Сильный Тимир разом попал под власть красивой шаманки Войки из племени жутких шелахов. Он забыл все, он забыл дорогу домой. Казалось, реальный мир покинул его. А потом вдруг принялся очищать косточки сваренного тела от мяса. Мясо они складывали в один мешок, косточки в другой. Он это делал так, как будто занимался этим всегда. Он уже знал, что так хоронят своих соотечественников шелахи. Она не говорила ему об этом, нет! Он это знал и многое уже знает. Потом они ушли в пещеру умерших предков. Выбрали пустую нишу в стене, и аккуратно сложили косточки, выложив скилетик ребенка. Она накрыла его шкурой волка, а сверху положила лук со стрелами.
Второй мешок Тимир понес на верхнюю площадку и скинул его с горы.
 Ночью пришла стая волков. Мешок исчез.
А Тимир, обняв Войку, сказал.
-В месяц Молодых Оленей у нас родится сын.
Все это время он ступал след в след своей Войке. Ухаживал за ней и берег. Она же полюбила доброго Эрмэчына всей душой, отдавая ему всю свою неуемную страсть. Они болели друг другом, и болезнь была мучительно-сладкой. Они дышали друг другом, но воздуха не хватало от нахлынувшей страсти.
По ночам Тимир слышал шорохи. Войка улыбалась и, обнимая его шептала. - Это тебе наши духи рассказывают свою жизнь. Не бойся, пусть они тебя боятся.
Девять месяцев пролетели как миг, и однажды придя с охоты, он увидел, как Войка улыбаясь уже кормила его ребенка. Тимиру казалось, что счастливее этого дня не будет уже никогда. Он рванулся к ней и нежно обнял их.
-Не плачь, - вдруг сказала Тимиру Войка.
Тимир удивленно заглянул ей в глаза.
-Твое сердце плачет по той, я слышу.
Тимир ничего не ответил и молча сел перед ней на колени, смотрел как чмокает ребенок, пуская от удовольствия слюни, замусолив всю ее грудь. Тимир улыбнулся и стал их обоих целовать.
-Ты хороший отец. – Нежно проговорила Войка. – У тебя должно быть много детей.
В эту ночь они заснули самыми счастливыми на свете.
Наутро проснувшись, Тимир не увидел рядом Войки.
Крошка крепко спал лежа на его животе и Тимир  улыбнулся. Осторожно переложив ребенка, он встал и тихо позвал.
-Войка, ты где?
В ответ шорох и далекий шепот Войки. – «Все исчезло, Эрмэчын. Нет прошлого, нет будущего».
Он, мигом почувствовав беду, с ревом рванул из пещеры. Ноги несли его в помещение с чаном. Белый удушливый пар заполнил все и Тимир, протянув вперед дрожащую руку, медленно пошел к еле видневшемуся чану.
Обернувшись своими волосами, Войка калачиком сидела в чане над затухающим огнем с перерезанным горлом. Ее рука сжимала кинжал, темная вода тихонько кипела.
Раздался душераздирающий жуткий вой.
               
                *****
               

 Шкура резко откинулась, и в ярангу ввалился шелах.
Туяр вскрикнула и, отпрянув к пологу, что-то схватила  и                прижала  к себе, в другой руке она держала нож, направив его на   шелаха. Шелах остановился. Послышалось детское кряхтенье и недовольный тихий плач.
Шелах, что-то шепча, стал осторожно подходить к испуганной до смерти Туяр,  но увидев в ее руках  ребенка, вдруг стал медленно заваливаться, закатив глаза под лоб.
 Туяр охнула.  У шелаха за пазухой копошился новорожденный кроха! Она ловко выхватила его и прижала к себе обоих детей. Шелах упал на пол. Его ребенок тут же стал требовательно искать грудь матери, и Туяр не раздумывая стала его кормить, поглядывая на бесчувственного шелаха.
А потом, положив детей в теплый полог и подбежав к шелаху, она скинула с него омерзительный капюшон и в ужасе отпрянула.
Это был ее любимый Тимир.
Он всю ночь бредил о Войке, раздирая душу Туяр. Но Туяр молчала. Молчала и потом, когда Тимир вышел из забытья.
-Туяр, прошу, не спрашивай меня ни о чем.
В это же утро Тимир опять ушел, а Туяр плакала. Она плакала не о себе. Она плакала о Тимире. На него нельзя было смотреть без сострадания. В его душе была страшная боль. Его сердце обливалось слезами непоправимого горя.
Но Туяр была здоровая, молодая и, не смотря ни на что, счастливая мама и теперь забота  о двух детишках придавала ей много сил и отвлекала от грустных мыслей. Она, улыбаясь, сравнивала их и находила, что они очень похожи.
Толлуман все время порывался идти за Тимиром, но Наташа, качая головой, останавливала его.
-Не мешай Тимиру спорить с духами.
 Тимир же вернулся на Волчью гору и похоронил Войку по всем правилам шелахов. Он несколько раз хватался за кинжал, и ему казалось, что он уже не живет. К нему приходили духи и вели с ним долгую беседу, уговаривая еще побыть человеком. Тимир бесновался, обзывая их и грозя проклясть.
 Духи смеялись и прощали его.

 
Уходя домой, он оставил на Волчьей Горе частичку своего сердца и никогда никому не расскажет о прекрасной дикой Войке, последней из  племени  жутких шелахов. А духи Волчьей горы, вместо Снежного Деда, приобрели для себя нового проводника в мир настоящих людей.
Мир Духов полностью открылся Тимиру, но зная, какую боль они могут причинить человеку, Тимир безжалостно подчинял их своей воле, используя их силу на благо людей. И Духи его слушались.

Вскоре, благодаря чуткой и ласковой Туяр, Войка насовсем отпустит  душу Тимира. Он вновь увидит свою любимую, и они вместе  будут смотреть, как растут их сыновья.
Вот так, нежданно - негаданно друг для друга у них  появилось сразу два сына.
Но Туяр, глядя на счастливого Тимира, возившегося с подрастающими пацанами, вдруг нахмурится и скажет.
-Ты так любишь мальчиков, что совсем забыл про меня, но я тебе отомщу.
Тимир удивленно взглянет на Туяр, а она, смеясь и грозя ему пальцем, воскликнет.
-Вот возьму и рожу себе девочку!

               
Тем временем счастливый Данила привез не менее счастливую Оляну к себе домой, несказанно обрадовав Наду и тем более Алуг, которая  тут же принялась обучать ее всяким хитростям и маленьким пакостям, смеша  Олянку до слез.
Софрон поправился благодаря заботам Туяр и ее младшего брата Валкына, и занялся с  Олегом промыслом.
Агай с Петром по-прежнему увлеченно вели торговое дело, а Тимир открывал все новые просторы для их деятельности.
Наташа и Толлуман уехали на оленное  становище, где с нетерпением их ждала Сохан и огромное стадо оленей.
А в скором времени мама Оляны, и свита свирепых скитальцев радостно завалились в гости к Агаю, не смотря на ужасную метель, вой голодных волоков и на расстояние в десять дней на хороших собачьих упряжках.
Они все долго и бурно обсуждали будущую свадьбу Данилы и Олянки, а потом шикарным караваном рванули к Сохан в родовое стойбище Бэргэна, на  край Северной Земли.
Когда наступит Теплый Месяц, они отпразднуют сразу две свадьбы.
Тимир разрешит Духам присутствовать на этом большом празднике, взяв с них обещание не путаться под ногами, и Духи будут веселиться!               
                *****
          
 


По мерзлой северной  тундре шла черная пурга.
Солнце застыло и надолго спряталось за горизонт. Но эта земля, казалось бы навеки замерзшая, была наполнена жизнью. Жизнью, которая не меняется  в этих местах на протяжении многих веков. Она даже не может изменить сам народ, который привык выживать. Но это их жизнь. Жизнь не вопреки всему, а ради этой жизни, порой суровой и жестокой. Они живут по своим законам и по законам древних духов, а духи знают, кому оставить жизнь.
Но если бы они сказали, давай человек живи еще раз, то Настоящие Люди, без сожаления, прожили бы ее точно так же.               
               
                КОНЕЦ