Глава 9 Денис и Маргоша

Денис припарковался под старой развесистой липой на стоянке возле спортивного комплекса, откуда ему прекрасно были видны главные ворота.
Занятия и тренировки заканчивались: шумной, яркой, орущей толпой выбегали дети, толкаясь, размахивая рюкзаками, сумками, чехлами с ракетками, они атаковали родителей, в ожидании убивающих время на скамейках, греясь в лучах теплого весеннего солнышка; неторопливыми парочками покидали спорткомплекс сухие подтянутые старики, продолжая и за воротами активно работать руками с зажатыми в кулаках маленькими фитнес-гантелями и азартно обсуждать между собой очередность движений; более молодые люди за воротами спорткомплекса тут же забывали о тренировках, озабоченно углублялись в телефоны и устремлялись к своим машинам или на бело-желтую выпуклую «зебру» через дорогу, чтобы успеть еще в магазин за продуктами.
Варламов напряженно наблюдал за бурным людским водоворотом и одновременно старался дышать ровно, унять колотящееся сердце. Незаметно для себя он вцепился в руль и подался вперед, к самому стеклу, чтобы не пропустить Маргошу, которая временно работала здесь инструктором по йоге пока окончательно не сойдет снег и не просохнут дороги.
Чего он хотел от этой встречи, Денис и сам не знал — вдруг всколыхнулось внутри — приехал, чтобы только посмотреть на нее хотя бы издали.
Посмотреть-то он может!
Не собирается он ее преследовать, просто глянет, как она живет без него. Судя по вчерашнему утреннему разговору неплохо, а вот он все никак не может найти места исстрадавшейся душе и забыть Маргошу.
Она ворвалась в его жизнь веселым беспечным ураганом, бесконечным праздником, фейерверком, обогатив ее яркими сверкающими красками и невиданными оттенками, а через полгода, точно так же легко и радостно она разбила его сердце, растоптав его в дорожной пыли, и убежала, не оглядываясь и не испытывая сожаления. Денис оказался не готов к такому повороту событий, он чувствовал себя раздавленным всмятку, словно по нему проехались колеса ее любимого байка Ямахи Лайнер. В тот день, когда он увидел свою девушку счастливо и беззаботно хохочущую, на заднем сидении мотоцикла BMW того самого Людвига, рыжего немца-байкера от которого всего полгода назад она уходила к нему, сердце Дениса перестало биться и превратилось в груду острых осколков. Вместо него там свила себе гнездо скользкая змея, заливающая холодным ядом грудь, стоило ему только представить свою девушку с бородатым байкером.

Мучительные выяснения отношений, в которые превращался каждый разговор, выматывали у Варламова и без того туго натянутые струны нервов, у нее же к скандалам был стойкий иммунитет. Она жила одним днем и не задумывалась о том, что ждет ее завтра, не чувствовала себя виноватой, считала все обвинения беспочвенными, занудными придирками, а самого Дениса скучным, надоедливым, неинтересным моралистом, за которого ей стыдно перед друзьями.
— Да, мы потусили в клубе, ну и что тут такого особенного?!
— Прекрасно вы потусили, ты на три дня пропала! Ты там с Людвигом была?
— О господи! Что ты прицепился к нему?! Нет, не с ним, с Германом, Максом, Алексом и Полинкой. Ну и еще с нами был Давид, в клубе познакомились.
— Что еще за Давид?!
— Какая тебе разница? Может побежишь ему морду бить? Просто в клубе познакомились!
— А ночевали вы где?
— У Давида все и ночевали! Такой отвязный чел оказался, совсем башни нет!..
                * * *
— Да, мы ездили на фестиваль! Да, со всей бандой! Ну, а кто ездит туда на один день, естественно мы поехали на неделю! Я же тебе скинула сообщение, не понимаю, зачем из-за такой ерунды устраивать здесь трагедию! Знаешь, как там здорово, какие номера на мотах парни выписывают, какие скорости выжимают на гонках, каскадеры соревнуются, пиротехника какая! Пиво из бочек — сколько хочешь, колбаски-гриль с капустой — как на Октоберфест, а какие там девчонки заводные — отпад просто! Да ни один байкер не пропустит фестиваль! Был бы ты свободен, я бы тебя позвала, но ты же всегда занят, ты же всегда на службе! Может, ты считаешь, что и я должна сидеть одна в этих четырех стенах?!
— Нет, конечно нет, но!..
— Вот и прекрасно, потому что завтра мы с ребятами собрались махнуть на Селигер денька на три-четыре, а потом Богдан пригласил всех в Гирвас, в Карелию на красный эль. Поехали с нами!
— Ты же знаешь, что я сейчас не могу!
— Да кто бы сомневался, что не сможешь?! А потом будет поздно, скоро уже зима. Не собираюсь я тухнуть в этом доме вместе с тобой! Не понимаю, как можно так жить: работать, работать и только месяц отдыхать, когда вокруг столько интересного?! Вот я, например, работаю только зимой, потому что летом надо видеть море и горы, отжигать, брать все, что хочешь от жизни, пока не прошла твоя молодость, а вот это твое: дом-работа-дом-работа — это серость, тоска и депрессуха! Ты что, старик? Я так жить не собираюсь!..
— А на что ты отжигать-то собралась?! У вас там, по-моему, никто не работает!
— Да деньги вообще не проблема, их всегда полно, Людвиг и Давид умеют их доставать! А такие вопросы задавать неприлично, никого не касается откуда у меня деньги! Это не комильфо!
— Ты забыла, где я работаю? Может стоит приглядеть за твоим Людвигом? Проверить его явки и пароли? И что это за Давид крутится вокруг тебя?!
— Ханжа! Зануда! Надсмотрщик!..
                * * *
— Ну, ладно, Дэн, так и быть, я тебя прощу, при одном условии.
— Что за условие?
— Милый, мы должны немного разнообразить нашу жизнь, ты ведь и сам чувствуешь, как она стала скучна и невыносимо однообразна — просто взвыть хочется иной раз!
— До этого момента ничего такого я не чувствовал, но готов к новым открытиям.
— Давай попробуем с другой парой, с Людвигом и Полинкой, они давно уже предлагают. Ты вот воротишь морду, а ребята, между прочим, к тебе прекрасно относятся. Можно снять домашнее видео, поржать потом. А что? Сейчас все так делают, это ты, как будто с Луны свалился! Нельзя быть таким динозавром. Ну ладно, иду на компромисс: не хочешь парами, давай хотя бы втроем, хоть это и не так интересно — втроем же ты не против?..
Денис сначала стоял, лишившись дара речи, а потом пришел в бешенство. Вот так все просто, да?! Свободные отношения без ханжеских ограничений. Действительно, зачем себя сдерживать, ограничиваться одним мужчиной, когда жаждешь перепробовать всех на свете? С самого начала Денис подозревал, что рыжый немец оставался третьим отнюдь НЕлишним в их маленькой компании, но старательно отгонял назойливые мысли, потому что все эти короткие полгода был не просто влюблен в Маргошу — он был ею одержим. Засыпал и просыпался с ее именем, среди всех женщин видел лишь ее одну. Заявление любимой девушки, что день ото дня тесно общаться с одним и тем же человеком (с ним, Денисом) ей скучно, пресно и допотопно — ударило наотмашь, а предложение устроить маленькую дикую оргию, да еще снять ее на видео, чтобы поржать самим и дать повеселиться друзьям — выбило весь воздух из груди и привело в ярость.
— Никогда! Никогда не предлагай мне такого!
На этом все и закончилось.
Взбешенная категорическим резким отказом, в тот же день Маргоша ушла и унесла с собой яркие и жизнеутверждающие краски. Праздник длиною в полгода, феерические ночи, бурлящая кровь в жилах, постоянное предвкушение радостного сюрприза и желание смеяться — все это исчезло вместе с ней, оставив Денису на память смертельную тоску, опустошение, острые осколки от разбитой вдребезги души, ощущение, что с ним поиграли и бросили, попользовались, употребили себе в удовольствие, выжали все соки до последней капли и, хорошенько вытерев об него спортивные кроссовки, выбросили за ненадобностью.
Многоцветье жизни, наполненное интересной работой, кипевшее неутолимой страстью к любимой женщине, сменилось беспросветным существованием, и невозможно было ничего изменить. С тех пор прошло четыре месяца, но рана в сердце все так же кровоточила и полыхала огнем, как в первый день расставания. Чтобы забыть Маргошу он женился, но стало только хуже…

Наконец, Денис увидел ее, выходящую из крутящихся дверей, как всегда умопомрачительно красивую. В пестрой куртке, обтягивающих бордовых брючках, с небольшим рюкзаком на плече, гладкую волну черных волос ласково шевелил весенний ветерок. Она шла рядом с каким-то высоким хлыщом в спортивном костюме и смеялась, открывая свои жемчужные зубки. Она смеется звонко, как колокольчик, его Маргоша, и любит жить легко и весело, ни о чем не заморачиваясь.
Парочка остановилась как раз напротив его машины, где рядом с низким фигурным ограждением, под молодыми кленами очень укромно расположились одинокая скамейка и большой мраморный вазон без цветов, ни Маргоша, ни ее спутник ничего вокруг не замечали, поглощенные оживленным разговором. Варламов напрягся и приготовился выйти из машины.
— О чем ты только думаешь! — парень рубил ладонью воздух. — Время уходит, решайся быстрей!
— Прямо не знаю, что делать, — улыбнулась девушка и вздохнула, что само по себе Денису было видеть непривычно. — Бесит прямо меня эта проблема! Вообще-то, я против всех этих искусственных вмешательств, всё должно быть естественно, все процессы в организме, заложенные природой, полезны для здоровья, и ты, как доктор, должен это знать.
— Думай быстрее, — окучивал ее парень. — Две недели — это предел, больше нельзя, ты же понимаешь, даже я не смогу тебе помочь.
Он по-хозяйски обнял ее, и поцелуй его вовсе не был похож на дружеский.
Ноги сами вынесли Дениса из машины, причем сделали это так быстро, что он и сообразить ничего не успел. Голова еще только включалась в работу, а кулак уже летел, впечатываясь с хрустом в челюсть длинного парня, выбивая из него капли слюны вместе с кровью; рот Дениса еще только открывался, а язык уже выплевывал слова из-за зубов:
— Отвали от нее, ушлепок!
Размахивая руками, парень Маргоши неловко заваливался на спину со своих длинных ног, прямо в колючие кусты дикого шиповника.
— Дэн! — взвизгнула сзади девушка и бесстрашно кинулась между ними. — Ты, что себе позволяешь?! Прекрати немедленно!
Вторично занесенный кулак замер, не долетев до цели. Маргоша стояла, заслонив собой парня, который поднимал себя на ноги, выдираясь из кустов шиповника. Улыбка бесследно исчезла с лица Маргоши, глаза смотрели сердито, брови сошлись у переносицы. Проходящие мимо люди с интересом оглядывались на них троих.
— Прекрати! — повторила девушка с угрозой в голосе.
Она смотрела ему прямо в глаза, и Денис отступил, но уйти совсем… это было бы не в его характере.
— Что, детка, он хорошо отрабатывает в постели свою программу? А как же Людвиг? Он все еще на третьих ролях? Мне его прямо жаль! Или все-таки и ему иногда обламывается? — яд непроизвольно закапал с языка, и парень ничего не мог с этим поделать. Интересно, змеи травятся своим ядом? Денис вот травился сам.
— Немедленно замолчи! — крикнула Маргоша. — Если не хочешь, чтобы я вообще перестала с тобой разговаривать!
Он заткнулся, прикусил язык, но уйти все равно не мог. Не мог и все! Отступив на шаг, он мрачно смотрел на нее, а она помогала длинному вытереть с лица и костюма кровь. Длинный с опаской косился на Дениса.
— Марго, может тебя проводить?
— Да не, все нормально, — успокоила она его, в голосе слышался сарказм.
— Точно?
— Точно-точно, это мой парень, — она дернула подбородком в сторону Дениса. — Бывший. Ты не поверишь, но мне вечно приходилось за него краснеть, вот так же, как сейчас. Как я могла им увлечься, не понимаю!
Варламов хмыкнул, но сдержал все слова, которые рвались с языка.
— Ладно, я пойду. Пока, — высокий парень развернулся к стоянке автомобилей.
— Пока, Макс, до завтра, — махнула ему девушка. — Что тебе надо, Дэн? — устало спросила Маргоша. — Зачем ты приехал?
— Да сам не пойму, — признался парень. — Просто вдруг так захотелось тебя увидеть, а у тебя здесь Макс. Извини, что так вышло, трудно было удержаться.
Маргоша внезапно побледнела и оглянулась в поисках скамейки.
— Черт бы тебя побрал, — пробормотала она. — Мне немного нехорошо. Я присяду, пожалуй, — она опустилась на скамейку и прикрыла глаза.
— Что с тобой? — встревожился Денис.
— Ничего страшного, сейчас все пройдет.
— Давай, отвезу тебя в больницу!
— Нет! Сейчас все пройдет, нужно просто посидеть.
Маргоша впервые смотрела на него такими измученными глазами. Что-то было не так! Что же с ней? Хмурое лицо, отрешенный взгляд сосредоточился на каких-то внутренних процессах в организме.
— А я тебе всегда говорил, что твой слишком здоровый образ жизни до добра не доведет! Пошли в машину, отвезу тебя в больницу, — Денис потянул ее за руку.
— Дэн, успокойся, все уже прошло, — Маргоша глубоко вздохнула и, как-то странно посмотрела на него, словно хотела что-то сказать ему, но не решалась.
— Ты уверена, что прошло? — волновался Денис.
Он не мог припомнить, чтобы его бывшая девушка, хоть раз пожаловалась на здоровье, а тут вон как побледнела. Все ее мотоциклы! Так-то, конечно, весело гонять по всей стране на байках, не спать по неделям, жить по месяцам в палатках на этих чертовых слётах и фестивалях, на которые она готова, хоть босиком по камням убежать. Сплошной адреналин — не каждый мужик выдержит! И это только летом. А зимой клубы и бесконечные тусовки. Но когда-то это должно было аукнуться ей — вот и аукнулось.
— Ну, ты как? — Денис дотронулся до ее плеча. Маргоша недовольно сбросила его руку.
— Мне пора.
— Пойдем, я тебя отвезу, — он бережно помог ей подняться, но она сердито оттолкнула его.
— Не стоит, доеду на автобусе.
Маргоша капризно отказывалась принять его помощь, упрямо мотала головой, но все же села в машину. Тяжело откинулась на спинку кресла, видимо, до конца у нее не прошел этот приступ дурноты, щеки немного порозовели, но все равно видно было невооруженным глазом, насколько ей не по себе.
— Да что с тобой такое? — начал пугаться Варламов.
— Я беременна — вот что со мной такое! —  с вызовом сообщила Маргоша, недовольная его тупостью и недогадливостью. 
И мир рухнул!
Окружающая Дениса реальность внезапно совершила странный и удивительный кульбит: откуда-то сверху, пробив крышу машины, прямо ему на голову упала та самая наковальня из мультика и, по-мультяшному расплющив ее, выбила оттуда все мозги, оставив гулкую пустоту, тем самым лишив способности, хоть как-то среагировать на Маргошины слова.
Глаза теперь двигались сами по себе, заняли удобную позицию в пространстве, рядышком с лобовым стеклом, и со своей стороны бесстрастно фиксировали происходящее, а заодно смотрели на дорогу. Один глаз видел бледную плоскую Маргошу, другой — бледного плоского Дениса. Впрочем, несмотря на сюрреалистические странности, его руки лежали на руле и управляли машиной, механически выполняя все необходимые водительские манипуляции с автоматикой, и подчинялись неизвестно кому, уж точно не Денису.
Беременна!
Вот, значит, что она хотела сказать ему и не решалась. Его Маргоша, девушка, которая никогда не станет для него бывшей, беременна от другого! Он, как последний придурок прыгает вокруг нее, отгоняет других мужиков, а она ждет ребенка от одного из них. От кого же? Слишком много вокруг нее вьется желающих разнообразить немного жизнь втроем.
«А как же я?!» — хотел крикнуть ей Денис, но слова больше не шли с его языка.
«Как же ты могла?!» — хотел он укорить ее, но забыл, как это делается, как надо издавать звуки и произносить простейшие слоги.
«Это же я люблю тебя, а не они!» — хотел он рассказать ей, но губы склеила вязкая паутина и разлепить их он не смог.
Единственное, что мог он делать в этот момент — это глубоко дышать, раздувая легкие в тесной грудной клетке, как кузнечными мехами, с шумом выпускать наружу горячий воздух, отравленный ядом змеи, которая снова по-хозяйски разлеглась в его груди.
Плоская голова Дениса с трудом отвернулась от Маргоши, а он сам безуспешно пытался собрать себя воедино, вырваться из потрясения. Руки вцепились в руль, рискуя сломать, в пальцы впились ребрышки рельефного покрытия, нога топила педаль газа.
Врывающий в раскрытое окно салона ветер немного привел в себя, мозги вернулись обратно на свое законное место в черепной коробке и завозились там, как муравьи в муравейнике, устраиваясь поудобнее.
Глаза же, хлебнув глоток свободы, возвращаться на свое место не пожелали и побежали впереди машины, показывая Денису серую полосу дороги, серые деревья на обочине, серое небо и серое солнце, заливающее серым светом мир вокруг него. Маргоша что-то возмущенно говорила, но ее слова почему-то воспринимались Денисом, как монотонный серый фон.
Он молча довез ее до дома. Как много хотел он сказать ей, а не произнес ни одного слова, настолько все оказалось теперь бессмысленным. Остановив, где она указала, ждал пока выйдет, не поворачивая к ней головы. Лицо превратилось в гипсовую маску, утратив сразу все эмоции.
Все кончено, теперь уже окончательно!
Лучше ему не смотреть на нее больше, чтобы не сойти с ума от ревности и безнадежности.
Он уставился в пространство за лобовым стеклом, дожидаясь, когда можно будет уехать.
Удивленная необычным поведением Дениса, всегда внимательного к любым мелочам, касающимся ее, Маргоша вышла из машины, но медлила и не уходила, словно у нее были для него еще какие-то новости, чтобы уж добить до конца, чисто только из милосердия, как убивали давным-давно рыцари своих раненых собратьев на поле боя, даже и нож такой был специальный, для убийства из милосердия — мизерикордия, кажется. Нетерпеливо хмыкнув, девушка скрылась в подъезде дома, где снимала квартиру, такое равнодушное невнимание к себе со стороны бывшего парня неожиданно обозлило и раздосадовало ее.
Денис сидел, вцепившись в баранку, отрешенно глядя прямо перед собой. Несмотря на то, что блудные мозги вернулись на место, им не удалось заполнить образовавшуюся там пустоту, которая ширилась и заполняла голову гулким, звенящим вакуумом, заглушала все остальные звуки вокруг, звенела и звенела…, а Денис слушал ее, потому что, как ему жить теперь дальше он совершенно не знал. Надо ли ему куда-то ехать? Может и надо, но зачем? Какой в этом смысл теперь? Хоть езжай, хоть иди, все кончено.
Прямо над ухом залаяла собака и в окошко стукнул пожилой мужчина, держащий ее на поводке.
— Молодой человек, с вами все в порядке? Может вызвать Скорую?
Денис вздрогнул, вынырнув из пустоты внутри себя, глянул на собаку, огромного добермана, и тронулся с места.
Дорога пролегала через густой и вязкий серый туман. Теперь этот цвет станет основным цветом в его жизни, а яркую зелень деревьев, лазурное небо и желтое солнце, наверное, он не увидит больше никогда…