Проводник

-Внезапная остановка сердца. -  Констатировал  врач.  –  Хорошая смерть, если смерть вообще можно назвать хорошей  штукой…
В  конце парка,  где небольшое искусственное озеро, на барже,  располагалось уютное кафе – несколько  столиков.  Вкусная еда, плюс  воздух,  настоящие деревья, а не уличные заморыши и приемлемая за это плата.  Помню - один иностранец рассказывал мне, что у них старые деревья, именно ста¬рые, получают медали, и эти медали прикрепляются к ним. У них есть деревья-рекордсмены: самые старые в своей местности, самые высокие, самые тол¬стые в стволе.
 Горожане  любили  этот парк и это кафе на воде, но сегодня, на удивление,  почти, ни кого не было. В углу, с левой стороны, весь столик, занимали  три  крашенные девицы. Громко смеялись, витиевато  матерились и постоянно курили.   За столиком напротив,  читал газету  ничем не примечательный  гражданин лет пятидесяти. Конечно, своё внимание, в ожидании заказа  я переключил на дам.  «Симпатичные, особенно  худенькая шатенка. Наверняка проститутки. Приехали с окраины. Одна комната на всех. Совесть иногда грызёт» - сделал я выводы.
-  Если жить всегда так, чтобы тебя не грызла совесть, то она умрёт с голоду вместе с тобой. – человек  напротив сказал  это вслух, довольно громко. –  И, согласитесь, в  большинстве своём мы, по сути своей, такие же, -  за частичку материального  блага  продаём  свои голову, руки, а иногда и душу.   
Я, признаться,  опешил – настолько  эти слова постороннего  совпадали  с моими размышлениями:
- Это вы мне?
 -Вам. - Незнакомец  запахнул газету: – Я вообще, жду  Вас. Разрешите к  Вам за столик? 
- Меня? – я не мог похвастаться  хорошей памятью - может старый знакомый или какой-нибудь древний школьный приятель? А это  «Разрешите»,  вообще, характерно  для силовиков.  Мент?   Я законопослушный гражданин и ментов уважаю. – Конечно, прошу.
  Незнакомец  сел напротив.
- И так, мы знакомы? – поинтересовался я.
- Нет, мы не знакомы, пока. Николай.  –  новый сосед  протянул  руку.
- Сергей.-  Я привстал, пожал протянутую руку:  - Но. Признаться, что - то не припоминаю
-  Я говорил - мы не знакомы. Знаю, что вы Сергей. - С виду это был вполне нормальный, прилично одетый, тщательно выбритый человек.
- Я могу Вам чем-то помочь?
Мой  новый знакомый заулыбался, а мне стало  неуютно.  Хотя -  спокойный взгляд, добрая улыбка - он  мало  походил  на  чудака.
- Спасибо,  я здесь как раз по  вашу Душу... э-э… в смысле по этому вопросу. Вопросу помощи. - Николай, словно клоун слепил  набожную гримасу на своей физиономии и молитвенно сложил руки. -   Только сначала давайте договоримся -  вы  будете кушать и   слушать, а говорить  буду я. Не  спрашивайте, ничего.  Вопросы - позже.
- Хорошо. – Я взял вилку.  «Товарищ гонит. Быстро поем и пойду к Алёне».
Незнакомец  глубоко вздохнул, пристально  посмотрел на меня  и заговорил:
- Достигнув определённого возраста,  начинаешь понимать, что жизнь, в сущности,- непрерывная утрата.… зубы, волосы, потенция.  В конечном итоге,  все мы смертны. Вы согласны со мной? Причём, смертны – внезапно. Помните , как у Булгакова?
До меня стало доходить: аферист, вымогатель. Сейчас денег просить будет.  В моей жизни я часто встречался  с мошенниками   такого рода:  жил я в квартире номер один, и соответственно, все эти шарлатаны, со своими проповедями  начинали обход нашего большого  дома с моей квартиры. Господи, кого я только не встречал. Евангелисты, мормоны, адвентисты и ещё куча разных носителей   малопонятных   истин. Справедливости ради, надо заметить, что даже среди этих людей, порой, попадались  довольно интересные личности. 
Николай  тем временем продолжал:
-  А Бог,  заботился о своей репутации. Заботился очень серьёзно. Заботился о моральной оправданности своего творения...
«Да, уж - думал я - Попал».  Помню, самые настырные и  неприятные, из всех проповедников   были  «свидетели Иеговы».  Я как - то несколько месяцев  сидел дома – с работой были проблемы – так вот они приходили чуть не каждый день, прямо с утра.  Приносили журналы, брошюры, листовки. Показывали красивые картинки,  и назойливо заглядывая в глаза,  спрашивали: « Вы хотите так жить? Хотите?»  А для того, что бы так жить, надо было всего лишь ходить к ним на собрания. Знаю я, чем заканчивались эти собрания. Приятель рассказывал  про свою жену, которая продала квартиру, взяла их ребёнка – девочку двенадцати лет,  и подалась куда-то с такими вот аферюгами.
- Нет.  Я не свидетель Иеговы и не собираюсь продавать вашу квартиру. – в тон моим мыслям сказал Николай. – Я здесь, чтобы помочь вам определиться с направлением.   
- Простите, с  каким направлением?- поинтересовался я.
- То есть куда идти. 
Я усмехнулся.
- Только, умоляю, не надо каламбуров, вы пока не совсем понимаете, что произошло и кто я.  –  товарищ  явно бредил.
- Вообще-то я никуда, пока идти не собираюсь, тем более с вами. -  Это начинало надоедать. Вот, помню, мормоны - воспитанные ребята: один раз пришли, я сделал комплемент их религии относительно полигамии, но твёрдо заявил, их взгляды не разделяю. А религия либо занимает основное место в жизни человека, либо у него ее нет вовсе. Нельзя верить в Бога "попутно", "между прочим", признавать Бога как постулат и вспоминать о нем только, когда спрашивают.  Сам я  атеист, и моё образование, вряд ли позволит  поверить в Бога, а если такое и произойдёт, что маловероятно, то я скорее приму православие, поскольку православными были все  мои предки. Мормоны пожали мне руку, оставили мне свою книжечку,  попрощались   и больше никогда не приходили.
- К мормонам, если желаете, мы тоже можем заглянуть, но у нас всего сорок дней и потому надо чётко определиться с маршрутом.
- Николай, - обратился я к нему  как можно спокойнеё, демонстрируя свою уверенность, - Вы, признаться, мешаете мне кушать, а у меня, поверьте,   ещё есть дела.
Николай откинулся на спинку стула и засмеялся.
- Какие дела, Серёжа? Нет у тебя сейчас никаких дел, кроме одного – определиться в вечности. Человек способен в той или иной мере изменять будущее - хотя бы свое.  А у тебя, как я уже сказал, всего сорок дней.  Ты что не понял? Ты – уже перешёл!
- Куда?
- Ни куда, а во что. В вечность ты перешёл, Серёжа!  - И повторил, -  В вечность.