Вечная весна

               
            Наступила ночь, но старуха не задвинула в этот раз шторы, и спать не легла, сидела за столом спиной к отрытому окну, перед большим зеркалом, в котором отражался свет полной луны и освещал её лицо. Тёмная высохшая, вся морщинках, кожа на худых скулах, длинный заострившийся нос, тонкие бескровные губы. Она вглядывалась в свои светло-голубые, почти бесцветные, подслеповатые глаза. Ждала. Когда-то они должны загореться живым ярким синим блеском, и тогда она поймёт, что он зовёт и ей пора.  Вот уже десять лет, каждое полнолуние, она садилась перед зеркалом в своей крохотной избушке, на опушке леса, куда ушла от людей, когда поняла, что жизненный путь её закончен, что всё, что должна была сделать в своей жизни, она сделала, и теперь ей остается только ждать, когда она услышит его зов, и уйдёт к нему в его вечную весну.
              Она взяла в руки жемчужные бусы и от золотого сердечка начала перебирать бусинки как чётки, считая вслух. Бусинок было уже 120. Значит, ей уже исполнилось 120 лет. Каждый год в последнее время она просыпалась утром в день своего рождения с жемчужиной в ладони, откуда она бралась это необъяснимо, но старуха знала, что это его подарок, знак от него.  Да, она была стара, очень стара. Она устала от жизни, и ей ничего уже не надо было, да и сил не было. Да и её самой уже почти не было. Согнутая пополам, худая почти бестелесная, с ранней весны до глубокой осени она бродила босая по лесам и лугам, так тихо, что ни веточка не треснет под её ногой, ни воздух не колыхнется,  не вздрогнет заяц, волк не учует запаха, а увидит, не тронет, змея уползёт, потому и не боялась никого. Даже комар, летящий на тепло, не чувствовал этого тепла от неё и не кусал.  Она почти не чувствовала ни жары, ни холода, ни боли. Но зато хорошо ощущала запахи. И запах земли давно манил её.  Но она знала, что ей не лежать в земле. Низко наклоняясь к земле, она разглядывала полуслепыми глазами ягоды, грибы и различные корешки и травы, собирая их в корзинку, из некоторых готовила себе жидкую похлёбку, добавляя муки, некоторые сушила для целебных напитков. Все стены её избушки были увешаны холщевыми мешочками с сушёными дарами природы. Зимой практически не выходила из домика, топила маленькую печурку сложенную из камней и глины, да в чугунке варила свою похлёбку, впрочем ела она редко, и бывало по несколько дней вообще забывала про еду. Часами она сидела на деревянной лавке, то ли в дрёме, то ли в своих мыслях, медленно перебирая скрюченными пальцами жемчужины на нитке.
          Уже давно умер её любимый и единственный муж и все пятеро детей тоже, и даже несколько внуков ушли в мир иной. Она хранила в памяти как могла имена родных, но не помнила уже многих дат. Её навещали правнуки и праправнуки, привозили запасы продуктов, пытались увести её к себе. Но она отказывалась наотрез, убеждая, что тут в глуши одной ей лучше. Память её тоже уже была слаба, она не запоминала уже имена бесчисленных родственников, но узнавала в их лицах родные черты, даже если и не видела некоторых ранее.  Сидела, молча, выслушивала их, но казалось, была равнодушна к их радостям и горестям, лишь кивала головой и бормотала «Храни вас ангел ваш» или «Будьте здоровы и счастливы».
             Молодёжь знала от старших, что прародительница в молодости была вполне успешная бизнесвумен. Семья и сейчас развивала начатый ей бизнес. Знала, что в шестьдесят лет они с мужем уехали жить в деревню, вели своё хозяйство.  Привечали детей и внуков. Бабушка ходила в лес, собирала ягоды и травы, сушила, заготавливала, варила из них целебные напитки. К ней приходили местные жители, помогала, лечила, заговаривала, потом начали приезжать издалека. Помогала, но денег за помощь не брала. Многих избавила от пьянства и наркомании. Бралась лечить и тогда, когда врачи отказывались, выхаживала и на ноги ставила. Обращались к ней и бесплодные женщины, вскорости приходившие с благодарностью и с округлившимся животиком. Мамочки с больными младенцами. Снимала порчу и проклятия. Лечила и от депрессии. С разными просьбами приходили к ней люди. Но иногда она отказывала им в помощи, иным с жалостью, когда знала, что не в силах помочь. А иным лишь взглянув с гневом и величественным жестом молча указав на дверь. И упрашивать её было бесполезно. Её побаивались, звали и ведьмой и ведуньей, но доверившиеся ей, почитали, как мать родную. Так прошло около пятидесяти лет.  Лишь после смерти мужа, лечить уже не бралась, старая стала, и сил уже не хватало. А потом и вовсе ушла в лес, поселилась в старой маленькой избушке. Многие молодые любопытные правнучки просили её научить их, передать им свои знания, но она лишь качала головой, и говорила, что им это не дано. Расспрашивали, о её жизни, знали, что тайн в ней полно, но она снова качала головой и говорила «Всему своё время».
        Наконец луна перестала заглядывать в её окно, и она, опустив голову на лавку, уснула.
        На следующую ночь, луна была также полна и небо безоблачно. Старуха снова села перед зеркалом. И случилось... Взгляд её начал проясняться и глаза потемнели и засветились синим светом. Она дождалась, она, наконец, услышала его зов. Она смотрела в зеркало, чувствуя как с каждой минутой, взгляд её становится ярче, а тело наливается силой. Быстро взяв карандаш, она написала на листке несколько слов и, положив сверху бусы, вышла из избушки. Лунный свет заливал луг перед ней, она посмотрела на небо, звёзд почти не было видно. Она выпрямилась, сняла с головы платок и её седые волосы серебром заструились по плечам и спине, отражая лунный свет. Подняла руки вверх, и глядя на луну быстро пошла по лугу, с каждым мгновеньем убыстряя шаг. И вот ноги её последний раз коснулись земли, я она, оторвавшись от земли, полетела всё выше и выше. Воздух наполнял её лёгкие,  и вместе с тем тело наполнялось энергией. Она летела над землёй, как летала раньше верша свои дела. Как летала когда-то с ним, в его объятиях, или держась за руку, когда он учил её. Она чувствовала, что тело её, невесомое и почти прозрачное, но молодое и сильное. Она в последний раз рассматривала знакомые, дорогие сердцу места, где проходила её жизнь, где встречалась с любимыми людьми, вспоминала события, всё в прошлом. Но в сердце её не было жалости или досады, лишь благодарность и радость за то, что было, и надежда на встречи, там, куда она летела, где вечная весна. Она летала в полном свете своей подруги луны, и лишь под утро, устремилась ввысь, всё выше и выше, на его беззвучный зов.
         И вот она стоит перед ним, молодая, полная сил, сияющая в белом воздушном платье.
         - Здравствуй, любимый. Я пришла к тебе.
         Он такой же молодой и здоровый, как и она, в белом одеянии. Таким она видит его в первый раз. Она видела его в разных обличиях, и ангела и демона, и человека и зверя, и невиданного чудовища. Но всегда он был её учителем, другом, любимым.
         - Я рад тебе, я следил за тобой, ты справилась со всеми испытаниями и выполнила все свои задачи на земле. Ты не попадёшь ни в ад, ни в рай. Ты избранная, тебе предстоит трудится. Ты учитель, как я, и ты со мной в вечной весне.

 
              В маленькой избушке, на опушке леса, куда пришли Виталий и Маришка навестить бабушку, на столе перед зеркалом лежали жемчужные бусы и записка «Прощайте, мои любимые, не ищите меня. И будьте счастливы». А стареньком сундуке стопку тетрадей под названием «Дневник Елизаветы для потомков»