Злоба

   Больше всего на свете Незлобин ненавидел высоких людей.

"Гражданин начальник, папироской не угостите?»

Незлобин обернулся и увидел, стоявшего позади него Утюга – здоровенного малого с огромными кулачищами.
 
Почему то, глядя на него, сначала бросались в глаза именно его кулаки, а затем только напрочь лишённая интеллекта, вечно ухмыляющаяся рожа.

- Я тебе сейчас не папироску, я тебе сейчас  неделю карцера закатаю!, - Незлобин попытался прорычать это как можно устрашающе, но, как всегда, не очень то получилось…


Витьке Незлобину еще в школе приклеилась до слез обидная кличка – Прыщ за малый рост и девчоночий писк вместо мальчишеского крика.

У всех одноклассников уже прорезался басок в голосе, а у Витьки он вообще никак не  хотел ломаться.

 Витька даже начал курить, надеясь на то, что звук извлекаемых им слов изменится, да не тут то было, максимум, что он получил – это тумаков от родителя за украденные из кармана его пальто, папиросы.

Самое обидное было то, что он не стремился быть в лидерах или в авторитетах, он просто хотел быть, как все.
Не Прыщом, а, например… Злобой.

Злоба! Вот это настоящая кличка!

 Уважение со всех сторон!

И девчонки бы по иному смотрели!

А как Прыща, его унижали все кому не лень.

И даже учителя иногда подтрунивали.

В  минуты таких унижений Витька ненавидел абсолютно всех!

Даже родителей, которые породили на свет Прыща, а не Злобу!

Где он не был, в школе или во дворе, везде были враги, которым он не мог дать сдачи. Даже ответить хамством на хамство Витька не мог, потому как, боялся.

Витька однажды признался себе, что он – самый настоящий трус.

Казалось бы, ну что такого сложного сказать обидчику: «Ты сам козел!»

Оказывается, очень сложно! И самое главное, опасно!

Только было решишься открыть рот, как тут же чувствуешь, как наваливается липкий страх,  немеют руки и тяжесть в ногах и нет никаких сил выдавить из себя хоть какое-нибудь словечко!

Однажды спёр у отца папиросы. На перемене пошел в школьный туалет, где обычно все парни курили, решил всех угостить, подумал, за доброе дело – доброе отношение.

Да куда там!

Только пачку достал, её тут же отобрали и, с криками: «дохлым прыщам курить вредно», пинками выгнали из туалетной комнаты.

«Кретины! Они все -  кретины! Была б моя воля, убил бы всех!»

Побежал в раздевалку, забился в угол, укрывшись ворохом пальто и рыдал от жалости к себе и от ненависти ко всем.

Там его и нашла уборщица баба Лида.

Выудила Витьку оттуда, да и к директору отвела.

Директор, Матвей Никанорович, появился в их школе недавно.

 Говорили, до школы он служил в ЧК. Но чахотка сразила и по лазаретам пришлось долго валяться. Вроде вылечили, а всё равно, иногда кашлем заходится. В общем, рекомендовали на заслуженный отдых. А Матвей Никанорович к отдыху совсем не привыкший, не из того железа сделан. Попросил должностёнку какую никакую, ну ему и предложили руководство над школой взять. Вот и ходит по школе в своих сапожищах и застиранной тысячу раз гимнастёрке, недочёты ищет, пугая ребятишек да престарелых учительниц.

Витька тоже боялся директора, но всё же больше он боялся насмешек и издевательств.

Вот и сейчас он сидел напротив директора на высоченном стуле, вдавив голову в плечи и ждал, что Матвей Никанорович тоже, как и все начнёт Витьке его физические недостатки в вину ставить.

Но Матвей Никанорович молча курил,
выпуская много дыма, который попадал и на Витьку тоже, а затем возьми и спроси:

- Ну что, Виктор, кругом одни враги?!

Прямо в точку попал!

Витька только головой чуть кивнул...

-Понимаю…, - Матвей Никанорович затушил о пепельницу папиросу и тут же закурил новую.

- Я тебе вот что скажу, Виктор, это как на войне…  Или ты - их, или они – тебя. Ты вот сидишь тут и думаешь, мол, ну что я могу против них…  Ведь думаешь?!

Витька боязливо кивнул.

-А вот неправда твоя!, -Матвей Никанорович встал, подошёл к Витьке со спины и положил ему руки на плечи:

- Слушай сюда, Незлобин. Теперь ты разведчик в стане врага! Понял?

Витька молчал.

-Не слышу!, - грозно повысил голос директор и вдавил руки в Витькины плечи.

Витька мотнул головой.

- Вот и хорошо, что понимаешь… С этой минуты я твой командир, а ты - мои глаза и уши среди врагов Революции. И поверь, у меня тоже есть свой командир, а у того – свой… И так целая цепочка. Нас много и теперь ты – один из нас! Знай, что у тебя есть много товарищей по оружию!

Витька молча слушал и боялся. Боялся всех этих слов!

С одной стороны – он теперь не одинок, и за ним – силища, а с другой – страшно всё таки… такие выражения: товарищи по оружию, враги Революции… Всё это как то уж очень серьёзно!..

А Матвей Никанорович продолжал:

- А сейчас мы должны придумать тебе какую-нибудь кличку. Так положено. Может ты сам хочешь что-нибудь предложить?

Витька, не думая, тут же пролепетал:

-Злоба.

- Что?!, - повысил голос директор. – Не слышу! Громче!

Витька вскочил со стула и крикнул:

-Злоба!

-Хм…, - директор с интересом посмотрел на Витьку. – А что?! Неплохо! Злоба! Что ж, пусть будет Злоба.- Он прошел и сел на своё место.

-Теперь слушай, Злоба, очень внимательно.  – Он взял бумагу и карандаш. – Сейчас ты подпишешь один документ, что всё, что ты здесь слышал останется в этом кабинете.

Далее. Не взирая на то, что ты теперь под нашей защитой, ты, в любом случае не должен высовываться, а вести себя тихо. Ты же помнишь, что ты – разведчик в стане врага?!

Витька утвердительно кивнул.

-Вот и молодец!, - похвалил его директор.

 – Пусть дразнят и задирают. А ты терпи. Ты должен быть сильнее их всех. Твоя задача – собирать информацию.

-Какую информацию?, - удивился Витька.

- Задания будешь получать здесь. От меня. Каждую пятницу после уроков, когда все уходят домой. Понял?

Витька опять кивнул.

-А сейчас первое задание. Кто у вас главный бузотер в школе?

- Так Колька Зуб!

-Почему Зуб?

- Фамилия у него – Зубарев.

Матвей Никанорович протянул Витьке исписанный лист и карандаш:

-Распишись.

Витька, не читая, написал внизу листа:
 
«Виктор Незлобин», затем протянул документ директору.

Тот внимательно прочитал и убрал бумагу в ящик стола.

Затем строго посмотрел Витьке в глаза:

-Товарищ Злоба. Приказываю вам установить слежку за Зубаревым: с кем встречается, что говорит, где бывает после школы. – Помолчал, не отрывая взгляда от Витьки. – И не высовываться!.. Всё ясно?

И снова Витька только кивнул головой.

-Идите, товарищ Злоба.

Витька вышел из кабинета, совершенно потрясённый всем случившимся.

По дороге домой он всё силился понять, к какой же организации он теперь принадлежит?..


С тех пор у Витьки началась другая жизнь - человеческая!

Нет, издёвки и приставания – они сразу не закончились! Но изменилось отношение Витьки к ним! Сам Витька изменился.

Самое главное – напрочь исчез тот животный страх, от которого Витька стыдился сам себя.

 Когда кто то пытался задеть Витьку обидным словом или тычком, он только улыбался, не отрываясь глядя прямо в глаза своему обидчику; ведь этим дуракам было невдомёк, что теперь за Витькой стоит сила. Таинственная сила, которая, когда нужно будет, выступит единым фронтом против этих кретинов. И уж тогда поваляются они в коленях перед Злобой. А Злоба будет решать, кого казнить, а кого миловать!

Для многих в школе поведение Незлобина  стало полной неожиданностью.

Одно дело, когда Прыщ реально трусит.

 Ведь так приятно наблюдать за слабостями других, тогда, вроде, и сам становишься значительней.

 А тут, вдруг, на тебе! Его, как будто подменили! Щуплый, дохлый, а даже глаз не отводит!

Ну и чёрт с ним, с этим Прыщом!

Постепенно отвалили от него.

Витька торжествовал.

Оказывается, в пятнадцать лет жизнь может дать крутой крен вправо!

Да и вообще, можно сказать, что все эти пятнадцать лет он и не жил. Так… существовал…

Злоба вынес для себя первый урок.

Если хочешь уважать себя и выделиться перед другими, нужно меняться самому – толпа, она меняться не будет не для себя, не для кого бы то ни было, потому как – кретины!

И пока ты строишь пьедестал для себя любимого, толпа не только ли стоит на месте в своей пассивной инертности, она, по отношению к тебе вообще сдаёт назад, а значит со временем  между вами – пропасть. Кретинам и невдомёк, что, завтра-послезавтра они будут испрашивать разрешения у Злобы просто дышать!..

Злобе нравилась его работа.

Да! Он искренне считал, что, собирая информацию, он РАБОТАЕТ! И то что он делает, действительно необходимо Матвею Никаноровичу, а значит и всей организации.

 Он следил, подслушивал, подглядывал и всё, что узнавал, тщательно заносил в специально заведённую для этого тетрадочку.

Злоба и думать не думал, до чего же это интересное занятие – наблюдать в замочную скважину за жизнью кретина, зная, что тот даже не подозревает об этом! Он у тебя, как на ладони, а ты – словно призрак, растворённый в воздухе. Вот уж поистине, разведчик в стане врага!

Матвей Никанорович хвалил Злобу. Говорил про потенциал и перспективы.

И Злобе очень нравились эти два умных и сильных слова: потенциал и перспектива!
 
Они обещали ему настоящее будущее!

В одну из пятниц, Злоба, как обычно, явился к директору с очередным донесением.

- Садись, - Матвей Никанорович махнул рукой на стул. – Читай, - скомандовал он.

Злоба начал читать собранную за неделю информацию.

 В донесении всё было расписано, как учил Матвей Никанорович: в соответствии с датами и временем; с полным описанием  мест слежения и поведенческой характеристикой ведомого в настоящий момент.

  Бывший чекист молча слушал, изредка кивая головой в знак одобрения.

Когда Незлобин закончил, Матвей Никанорович еще какое то время молчал, словно переваривал услышанное.

Затем поднялся, закурил очередную папиросу, подошёл к окну и долго стоял и смотрел на улицу.

Злоба, сохраняя дисциплину и субординацию, молча сидел и ждал  указаний на следующую неделю.

Наконец, директор повернулся к Злобе:

- Виктор, я хочу познакомить тебя с одной очень влиятельной дамой.

У Злобы округлились глаза: «Меня с дамой?»..
 
«Аа.. Наверное, она тоже работает на организацию» - догадался он.

А Матвей Никанорович продолжал:

-Если ты подружишься с ней, то тогда точно тебе будет неведом страх. Наоборот, тебя будут все бояться. – Он подошел к столу и сел на своё место. – Сейчас я назову тебе её имя:

- Её зовут Боль!

Злоба ничего не понимал!

Какая боль?!..

Зачем?!..

К чему всё это?!..

-Ты боишься боли?, - директор посмотрел Злобе в глаза.

-Кто же её не боится, Матвей Никанорович?! – вопросом на вопрос ответил Злоба.

-Я не боюсь!, - директор встал, закурил и начал мерять шагами кабинет:

- Чтобы не бояться Боли, её нужно просто принять…   Она есть и никуда не денется. Боль была, есть и будет. Нужно научиться это понять…

Сильному человеку, принявшему её,  она даст власть над трусами.

Слабые, отвергающие её, теряют последние остатки воли, и тогда сильные легко вьют из слабых верёвки.

Сначала я научу тебя принимать боль. Это значит - не страдать от боли и даже не чувствовать боль. Поверь, это не сложно. Всё идёт из головы.

Следующая стадия – причинять боль. Есть много способов, как сделать больно человеку: физических, моральных и, даже, материальных. Высшим достижением здесь является получение наслаждения от причинения боли другому.

Далее. Я научу тебя бить. Не драться, в том понимании, как это делают мальчишки, а бить!

Бить в те места, после которых твой противник уже не встаёт. В таком случае, ты всегда выходишь победителем. Секрета здесь нет. Удары должны приходиться кулаком в солнечное сплетение, ногой в коленную чашечку, указательным пальцем в глаз, и много других. При этом следует сохранять холодный рассудок. Никаких эмоций, только результат – обезвредить противника.

Заниматься будем здесь, в моём кабинете. Еще скажи отцу, пусть купить тебе гири.

Тренироваться будешь каждый день,  постоянно наращивая количество повторений.

Слежку за объектами приказываю временно прекратить. Сосредоточишься только на этих занятиях.

- Вопросы есть?

Злоба вскочил со стула:

-Вопросов нет!

-Свободен!..

…Через полгода тренировок Матвей Никанорович велел Злобе причинить боль самому отъявленному хулигану школы кретину Кольке Зубу. Причём сделать это нужно при свидетелях. Место и время директор предложил выбрать Злобе…

…После третьего урока Витька впервые в этом году зашел в школьный туалет, где курили старшеклассники. До этого ему приходилось ходить в уборную, где справляли нужду малявки.

Колька Зуб сидел на подоконнике и рассказывал видимо что то смешное, потому что вся его компашка  стоя расположилась вокруг него и подхалимски хихикала.

Не на кого не смотря, Злоба встал у двери, достал папироску и закурил.

 Он очень волновался, как всё пройдёт, всё таки это его первое задание такого характера. Но он помнил наставления Матвея Никаноровича и постоянно повторял про себя: «Никаких эмоций, главное – обезвредить врага и привить ему чувство страха!»

Тут Колька Зуб увидел Злобу:

- Прыщ! Ты что, вообще страх потерял?! Кто позволил тебе зайти сюда и портить тут воздух?

Компашка, предчувствуя интересное зрелище, радостно заржала.

- А у кого нужно спрашивать разрешения?, - как можно спокойнее спросил Злоба. – Если у тебя, значит ты – вечный дежурный по туалету. А это в свою очередь означает, что воняет от тебя!

Воцарилось гробовое молчание.

Колька до такой степени обалдел от Витькиной наглости, что некоторое время не мог даже рот открыть, впрочем, как и все его дружки.

Затем он спрыгнул с подоконника и направился к Злобе со словами:

- Ты - труп, Прыщ. Ты уже труп.

Все ждали, что Незлобин сейчас же выскочит из туалетной комнаты, но тот даже не шелохнулся.

Он  стоял и смотрел в глаза приближающемуся кретину, который ни черта не смыслил с кем он связался!  Он не ожидает отпора, он видит перед собой Прыща, а не Злобу -  члена тайной организации. И это делает его слабым!

От этой мысли Злоба совсем успокоился.
 
Сунув папиросу в рот, он, вдруг, резко рванул в сторону Кольки и  со всей силы врезал ему носком ботинка по коленной чашечке!

От адской боли Зуб  взвыл и сложился пополам.

Злоба развел руки в стороны и открытыми ладонями мощно ударил Кольку по ушам.

В ту же секунду Колька, совершенно оглушённый, потерял ориентацию в пространстве. Он не понимал где он находится и что с ним происходит.

Злоба легонько толкнул его в плечо и  Колька Зуб тут же рухнул на пол. Витька наклонился над ним и одной рукой сильно надавил ему на щёки, от чего рот его широко раскрылся.

Злоба сделал последнюю затяжку и засунул окурок прямо Кольке в рот!

Затем медленно поднялся, обвел всех присутствующих оценивающим взглядом, мол, кому то что то не нравится?!..

Но компашка пребывала в таком изумлении, что, если бы даже очень захотела, сделать бы ничего не смогла.

Всё, что оставалось Злобе, это покинуть поле боя с видом победителя.


«Получилось! У меня получилось!» - Злобу распирало от гордости.

Это всё оказалось настолько просто! И настолько быстро! Никто даже не посмел вступиться за Кольку!.. Форменные трусы!

Злоба уяснил для себя второй урок! Если хочешь усмирить толпу кретинов – устрани её вожака!

Впоследствии, ты сам можешь стать их командиром, потому что толпе нужен лидер! Без руководителя толпа – тупая масса кретинов!

И ещё! Толпа понимает только язык силы! Значит, нужно быть очень сильным!..


… После окончания школы, Матвей Никанорович, как заслуженный чекист, дал рекомендацию Виктору Незлобину для поступления в школу НКВД, которую Злоба окончил с отличием, после чего новоиспечённый младший лейтенант был отправлен к месту прохождения службы в свой родной город.

Работы было – непочатый край.

Враги народа повылезали из всех щелей.

Уйма антисоветских разговоров, порча советского имущества, работа на иностранные разведки - везде требовался зоркий глаз и твёрдая рука советского чекиста.

 Хорошо ещё, что бдительные граждане на местах докладывали, пусть и анонимно, о происках соседей или сослуживцев.

Офицерам, в буквальном смысле, приходилось жить в кабинетах.

Допросы, допросы, допросы…

Младший лейтенант Незлобин с самого начала службы проявил себя, как преданный делу и очень ответственный следователь.

Его раскрываемость была стопроцентной.

Практически все задержанные признавались у него в своих настоящих или, даже, планируемых преступлениях против советского народа...

Это не было  удивительным или странным, просто Злоба любил свою службу. Здесь в полной мере можно было применять на практике всё, чему научил его Матвей Никанорович.

В принципе, Незлобин не считал, что это ЕГО заслуга в раскрытии преступлений. Кто действительно делал всю чёрную работу – так это дама по имени Боль. А Злоба был лишь инструментом в её руках. Матвей Никанорович был прав, Боль и вправду могла творить чудеса.

Работая в НКВД, Злоба стал ещё больше презирать кретинов. Ведь ни один из них  ни  разу не пытался договорится с мадам Болью! Все сразу сдавались на её милость. Размазни… Половые тряпки, разве имели они право на снисхождение? Разве нужны молодой Советской стране эти, ни на что негодные, слабаки?!

И Незлобин их не жалел.

Не взирая на возраст, половую принадлежность и должности, они все валялись в ногах у следователя Незлобина.
 
Каждый из них готов был сию минуту подписать чистый лист бумаги или сдать мать родную, лишь бы этот молоденький, в сущности, вчерашний школьник, маленького роста и с тонким голосом не выставлял против них даму по имени Боль.

Здесь же Злоба впервые познал женщин.

 Женщин было много, молоденьких и не очень. Заводило то, что можно было творить с ними, всё, что захочешь! Он и творил!


Однажды к нему на допрос привели его бывшую учительницу литературы Фиру Соломоновну.

Войдя в кабинет, Фира Соломоновна с удивлением обнаружила, что следователем тут Витя Незлобин.

 Это дало ей надежду, что всё не так страшно и Витя разберётся, что она никакая ни антисоветчица.

Она поздоровалась с ним как то немножко заискивающе и с виноватой улыбкой.

А он не ответил.

И не предложил ей сесть..

Он сидел, откинувшись на спинку стула, курил и рассматривал её.

Её это несколько насторожило.

Всё таки, страшен человек, который не выказывает никаких эмоций и в холодных глазах которого - мёртвая пустота.

Вдруг он резко спросил:

- Возраст?

Она опешила:

- Что?

- Ты что, глухая, старая карга?, - закричал он и с силой ударил кулаком по столу.

Фира Соломоновна так испугалась, что не могла открыть рта. Она смотрела на своего бывшего ученика широко открытыми глазами и силилась хоть что то ответить, но у ней не получалось и, она, как рыба, только глотала ртом воздух.

- Раздевайся!, - опять крикнул Злоба. – Живо!

-Как это?! – Фира Соломоновна от ужаса не могла даже заплакать! – Витя!.. Ты что?!.. Как же это?..

Тут Злоба схватил со стола тяжёлую металлическую пепельницу и со всего размаху швырнул ее вместе с окурками в Фиру Соломоновну.

Пепельница попала ей в левое плечо.

 Фира Соломоновна упала и заскулила.

- Немедленно встать!..  Я приказываю!..

Теперь она боялась его по настоящему. Он же зверь! Не нужно злить его… Это, как с собакой, которая, вдруг, набрасывается на тебя на улице, начинает громко лаять, пытается ухватить за штанину… Тут нужно просто смирно стоять, опустив руки по швам и не смотреть собаке в глаза, тогда, может быть, она отстанет…

Фира Соломоновна с трудом поднялась и заставила себя смотреть только в пол.

Но собака всё равно не успокоилась.

-Раздевайся!

Фира Соломоновна дрожащими руками начала снимать с себя кофточку, затем длинную юбку, ботинки…

- Я сказал, снимай всю свою поганую одежду!, - он опять напугал ее своим криком.

Глотая слезы, Фира Соломоновна сняла с себя исподнее и осталась в чём мать родилась, пытаясь прикрыться руками.

-Руки по швам!, - новый крик.

Она вздрогнула и опустила руки.

«Боже, как стыдно!.. И как больно!.. Ну ничего… Нужно потерпеть… Собака может только обнюхает и успокоится…»

И верно, Незлобин встал, подошёл к ней сзади…

Она дрожала… Страшно - собака сзади и ее не видно… Если бы ещё спереди, так легче… А то ведь и не знаешь, что у нее там на уме…

Вдруг она почувствовала, как его рука крепко и больно сжала ей шею, а затем с силой прижала её к столу!

«Господи, помоги!.. Только не это! Господи!..»- все молитвы, которые она когда то знала, куда то делись, забылись в одночасье…

Собака рвала её на куски, бесстыдно и безжалостно -  знала, сука, что защитить некому…

«Господи, дай этому кобелю быстрее насытиться… Мочи нету терпеть это!»

Фире Соломоновне казалось, что этот стыд, эту грязь она не сможет скрыть от мужа, он сам всё прочитает в её глазах, и, выходит, её жизнь разбита, разрушена. Разве порченая она теперь нужна будет ему, с которым вся жизнь от начала до конца?!..  Мальчишка, ее бывший ученик, видел её нагой и, мало того, ещё и глумился над ней!..

Насытившись, пёс успокоился, оправился, и, как не в чём не бывало, сел на своё место:

- Прибери здесь!

Фира Соломоновна сползла со стола на пол и совершенно раздавленная и беспомощная  на карачках собирала окурки по всему кабинету.

- Ко мне!, - казалось он умел только кричать.

Она с трудом поднялась, подошла к столу и ей по прежнему было очень страшно смотреть на него.

Он сунул ей чистый лист бумаги и перо:

-Распишись внизу листа!

Появилась надежда, что эта пытка закончится.

Она расписалась.

-Одевайся!

Пока она судорожно натягивала на себя одежду, он презрительно смотрел на неё и думал, о том, какие они всё таки слабые… Как земляные черви, которых так легко раздавить сапогом! Они даже не стараются сопротивляться!.. Эту старую еврейку не пришлось даже бить! И всё подписала!..

-Конвойный!  В камеру её!..


...Потом еще было много врагов, жалких и трусливых, без чести и достоинства, готовых ползать перед ним на коленях и умолять не бить, не насиловать и даже просто не орать! Обычные  кретины!

Хотелось сильного противника,  который бы не лебезил и не мочился от страха. И обязательно - здорового и сильного мужика, чтоб госпожа Боль могла поработать над ним в полную силу!


В какой то из дней привели к нему парнишку, звать Алёшей, лет шестнадцати, не больше.

Всего то и нужно было, чтоб он оговорил своего папашу Захара Пинчука. Тот был большевиком с революционным прошлым и лично знал товарища Сталина ещё по ссылке.

Судя по внешнему виду, этому, субтильного вида, очкарику будет достаточно пару зуботычин.

Но для порядка  Незлобин решил сладить  по хорошему, сунул ему под нос лист бумаги и объяснил, что от него хочет любимая Советская власть.

Алёша ответил, что его отец с самих истоков боролся за эту самую Советскую власть, а стало быть он и есть ярчайший её представитель.

Незлобин попытался втолковать подростку, что его отец оступился, наделок ошибок, связавшись с неблагонадёжными лицами, а за это уж  точно не расстреливают, но порицание ему выдать необходимо.

Большевитский сынок усомнился и в этом.  Сказал, если таковые связи имели место быть, то нужно бы вызвать отца и спросить с него при свидетелях. Но сам он лично сомневается, что отец дал слабину.

Злоба крутил его так и эдак и всё без толку.

Парнишка был, что называется – не промах.

В конце концов Злобе всё это порядком поднадоело, он подошёл к подростку, схватил за грудки и заорал, что сейчас он покажет ему, что такое настоящая Советская власть.

На это Алёша ответственно заявил, что больше не произнесёт ни слова. Точка!

Три дня Злоба приглашал к себе в кабинет госпожу по имени Боль.

Три дня госпожа Боль добросовестно изучала мальчишку на предмет его силы воли, открывая ему свои объятия.

Три дня Алёша действительно не произнёс ни слова и не попросил пощады.

В конце концов Злоба пообещал ему, что определит его в камеру с настоящими уголовниками, а те с ним церемониться не станут, живо из него девочку слепят и всем скопом будут пользовать, пока не сдохнешь.

После таких угроз не такие мужчины и женщины ломались, а Алёша просто взял и плюнул в самое лицо товарищу следователю.

Вот тут Злоба  рассвирипел по настоящему.

 Он сбил парня с ног и начал пинать его что есть силы, не разбирая, куда попадёт: в голову, так в голову; в живот, так в живот.

Младший Пинчук и тут не кричал.

Кричал от злости Незлобин, да так громко, что на шум в кабинет заглянул его непосредственный начальник.

-Отставить!, - крикнул начальник Злобе.

Но младший лейтенант был в такой ярости, что мог убить кого угодно, лишь бы не мешали разделаться с этим выродком!

-Младший лейтенант!..  Незлобин!

-Пошли все вон, кретины!, - Злоба, не помня себя, схватил табурет и швырнул его в дверной проём, где стоял его начальник…

  По закону подлости табурет угодил   прямо в начальственное лицо!..



Дело с горем пополам замяли. Не без  помощи благодетеля Матвея Никаноровича.
Убрали с глаз долой, подальше от Управления… Как сказал Матвей Никанорович: «Какое то время поработаешь в лагерях, со временем всё забудется, тогда и вернёшься».



… Медаль «40 лет Победы в Великой Отечественной  войне» вручается подполковнику госбезопасности в отставке Незлобину Виктору Макаровичу.
Медаль вручает второй секретарь Обкома партии Алексей Захарович Пинчук.