17
„6 минут“
Шесть минут, - так мало и так много:
Десять фраз, как сполохи Вселенной,
Ожиданье родника дорогой,
Омовенье влагой вожделенной.
Где-то рядом серебрится голос,
Но не тронуть губ прикосновеньем,
K трубке льнет прохладой нежен волос,
Не к руке, горящей в нетерпеньи.
Не глазам глаза дарят сиянье,
И слезам не встретиться в смешеньи,
Сделай, Боже, наши “ не гулянья”
Светлым завтра, счастья утоленьeм.
Времени познанье в совершенстве –
Шесть минут: блаженства нескончанье,
Несравненно много для блаженства,
Несравненно мало для молчанья.
„Свидания с тобою родниковые ...“
Свидания с тобою родниковые
Мне жажду встреч в разлуке утоляют,
Сиянье глаз медово – вересковое
Надеждой раненную душу наполняют.
Миг ожидания, касанья чудный миг,
Твой облик, голос, нежности дыхание,
Бальзам диковинный, живительный родник:
К губительной тоске непривыкание.
Дай времени, Господь, в достатке мне,
Неволю пережить, ожить, не сдаться,
Что б наяву, не в грезах, не во сне
C любимою любовью сочетаться.
Я поведу тебя в храм, там
Нас обвенчают на вечные веки.
Кабы дождаться я смог, Бог,
Благослави в благодать поверить.
Нежная моя девочка,
Славная моя сладушка,
Ты – как сирени веточка,
Свет чистоты радужной.
Завершая повествование, я ещё раз хочу подчеркнуть, что главными уроками А.И.Солженицына почерпнутыми мною, австралийским зэком 21 столетия, стали в первую очередь не та схожесть полицейско-прокурорско-судейской системы СССР
эпохи Сталина и современной Австралии, - имею в виду не формальную схожесть (с формальной точки зрения австралийская система вполне демократична), а сутевую, - но те духовные процессы, которые тюрьма, не как „пропасть“, а как „важнейший излом жизни“ детонировала в душе писателя. Именно, этот духовный свет и стал для меня светом в конце тоннеля, за который я так благодарен Мастеру.
„Узники великие России“...
Узники великие России
Ссылок, тюрем, лагерей и каторг,
Вам – из сердца глубины: „Спасибо!“, -
За терпенье, мужество, что святы.
Судьбы ваши, как бесценные уроки,
Познаю в тюремном повседневье,
Может, оттого не страшны сроки,
Что стараюсь жить в „железных“ нерве.
Не сравнить страданья наши,знаю,
И в Крестах, и в Тишине Матросской,
A ГУЛАГ – как несогбенных знамя, Вечности легенда, притчей россыпь.
Вечности легенда, притчей россыпь.
Но всё явственнее, глубже ощущаю
Узы братства через расстоянья,
Схожесть боли и судьбы печальной,
И желанной воли ожиданье.
Послесловие
Возможно, многие читатели воспримут мое повествование как антиавстралийское по сути. И даже до некоторой степени исполненное ненависти к Зеленому континенту. Хочу со всей убежденностью заверить: это не так! Я влюбился в эту страну с „первого взгляда“ в 1997, и продолжаю искренне любить Австралию и ее жителей. Я безмерно благодарен тем из них, кто поддерживал и поддерживает меня в заточении. Всегда буду помнить преданность студентов, их родителей, наших коллег и друзей. Это дорогого стоит.
В то же время, я уверен, что любить страну вовсе не значит замалчивать пороки и язвы, накопленные обществом за два столетия.Когда я пишу о язвах СССР, о геноциде Сталина, это вовсе не значит, что я не люблю страну, где я родился и вырос, страну, меня воспитавшую, давшую образование, культуру, всё, о чем может мечтать современный человек. Я хорошо помню, что мой отец, в 17 лет добровольцем ушедший на фронт Великой Отечественной, поднимался в атаку с именем Сталина на устах.
Но я также не могу забыть, что моя незабвенная учительница, великая еврейка Регина Самойловна Горовиц, всю свою жизнь подвергалась дискриминации только потому, что во-первых, была еврейкой, впрочем, как и миллионы советских людей еврейской национальности, а во-вторых, потому, что „имела неcчастьем“ быть родной сестрой всемирно известного американского пианиста Владимира Горовица. Мне никогда не стереть из памяти факт, что коммунистические лидеры запретили проводить панихиду, в связи с ее кончиной, в Харьковской консерватории, где она проработала 40 лет.
После всего, что случилось со мной в Австралии, я не могу молчать. И дело не только в том, что я был несправедливо и незаконно осужден и разлучен с семьей; что на мою жизнь в тюрьме, по вине властей, покушались; что меня лишили австралийского гражданства, не дождавшись исхода моих апелляций (см. прил. №19); что ежедневно я подвергаюсь нещадному унижению молодчиков-надзирателей, не имеющих малейшего представления о культуре и сострадании; что все мои попытки с помощью неоспоримых фактов доказать мою невиновность наталкиваются на непробиваемую стену политико-юридической машины; что состояние моего здоровья ухудшается с каждым днем, т.к. 4 года я закрыт в одиночной камере 22-24 часа в сутки и не могу полноценно двигаться; что почти 5 лет я не дотрагивался до фортепианной клавиатуры, т.к. тюремное начальство классической музыкой не интересуется.
Дело в том, что взгляд с этой стороны решетки на Австралию открыл мне вещи, о которых я раньше не подозревал. Я не знал, что не существует людей плохих и хороших: все люди достойны любви; что сострадать - значит страдать вместе, либо - вместо, а не просто „отстегивать" миллионы на благотворительность, оставляя себе - миллиарды, и проигрывая их в казино, либо строить суперкомфортабельные тюрьмы и при этом, относиться к заключенным как к рабам, лишенным чувства собственного достоинства; что достигнув высочайшего уровня материального благосостояния и экономики, можно внутренне оставаться малокультурными и поверхностными людьми, боготворящими лишь спорт, не понимая, что уровень развития серьезного классического музыкального искусства и его представления за рубежом есть показатель зрелости общества и мудрости государства, показатель во-многом определяющий международный престиж страны.
Я очень надеюсь, что "Уроки А. И. Солженицына" "встряхнут", по-меньшей мере, русскоязычное население Австралии, а возможно, и диаспоры других стран. Хочу верить, что когда-нибудь наступит время, и люди перестанут делить мир на государственно-административные единицы, станут жить на Земле единой, любящей друг друга семьей.
Австралийские тюрьмы, 2005-2009
Продолжение следует
Свидетельство о публикации №219060400584