Между нами, ч. 5

- Если он бог, почему он не конец всему,
почему он не омега?
- Это неинтересно. Не будет разнообразия.
 Из «Общения Богов».

- Дедушка Амон, почему надо преодолеть так много ошибок, чтобы прийти к истине? Почему ошибок много, а правильности мало?  Нельзя сделать так, чтобы меньше было отклонений и ошибок?
- Но тогда на всём готовом будут превращаться в ленивых, медленно передвигающихся тварей. Их итак хватает. Червей, свиней. Вся материя в своих превращениях пожирает одной своей частью другую. А нам интересно знание не в готовом виде, а в процессе познания. Наше познание направляет искать и творить новое. Поэтому мы не останавливаемся, а продолжаем совершенствование. А ошибки возникают при переборе путей. И чем больше путей, тем разнообразнее варианты и будущие миры. Тем интреснее познание, разнообразнее , порождения и уничтожения. Но иногда мы увлекаемся, и наши творения накапливают столько ошибок, что легче создать их заново. Всему есть мера. Её иногда трудно найти.
- Дедушка, а любовь же наша безмерна. Ты сам говорил. Значит, не всё имеет меру?
- Я связывался с нашими клонами-плазмоидами в горячих звёздах и участвовал в их буйной игре взаимопревращений. Устав, связался со своим клоном на процветающей планете, где цивилизация развивается по восходящей. И тут ты проявился своим клоном. В отличие от многих прежних случаев, я тебя в этот раз узнал сразу. Я весь был полон любви. И ты тоже. Я понял, что мы оба хотели испытать на такой благостной планете, как может проявляться любовь. Мы приехали в дворец. Ты поселился этажом ниже. На моём этаже всё было готово к празднику. Ты решил отметить мой день рождения. Кругом были подарки. Игрушки, шары. Драгоценности сверкая лежали грудами. Но была самой ценной реликвия в виде маленького твоего портрета: если прикоснуться к изображению, возникало исполнение желания, и даже ты сам мог появляться в нужном виде. 
- Да, я сознательно участвовал в этом. Мне было любопытно, как мы проявим любовь друг к другу.
- Дедушка, я совсем растерялся. Мне не были нужны ни драгоценности, ни подарки, даже книги были неинтересны. Я не знал, как проявить свою любовь, переполнявшую меня. Единственное, мне пришло в голову разложить переменное основание логарифма в ряды Фурье и исследовать поведение локальных экстремумов, соответствующих простым числам. Но я понял, что мы оба знаем, какой получится результат. И в чём тут проявление любви, было непонятно.
- Да, я очень развеселился, прочитав тогда твои мысли. Это меня умилило. Но я тоже задумался. Хорошо, что ты читал мои мысли и чувства, видел мою любовь к тебе. Но, признаться, вдруг я сам почувствовал беспомощность, будто мне было двенадцать лет по земным меркам, я не знал, как проявить свою любовь. Единственное, что было понятно, хотелось быть постоянно с тобой, но не потреблять тебя, а сливаться душой. Но как это сделать, я не знал. Впервые не знал.
- Дедушка, я тоже попал в такую ловушку. Мне ничего не было интересно. Догадываясь о твоём всемогуществе, вокруг тебя образовалось окружение из фаворитов, были какие-то красавицы и красавцы, льстецы. Они меня раздражали. Правда, ты их отодвинул и стал ходить рядом со мной, не давая им приблизиться. Но всё равно возникла неудовлетворённость тем, что я не мог проявить по-настоящему любовь к тебе. Эти беспомощность, инфантильность, разделённость раздражали.
- Видишь, мы ощущали одно и то же. Думаю, что эта беспомощность, наивный возврат к двенадцатилетнему возрасту являются свидетельствами чистой, единственной, ничем не обусловленной любви.
- Я тоже так думаю. Но я так и не понял, слились мы душами, индивидуальностями там в единое или нет.
- В этом и есть главная загадка безмерности любви. Это как постижение истины. Связь с беспредельностью.
- Дедушка, значит, мы никогда не познаем любовь до самого конца?
- Думаю, да. Да и конца нет ни у нас, ни у любви.