Глава восемнадцатая. Вдали от Янфара

   Приятного чтения)


   Проснувшись рано утром, Вельмол сонными глазами оглянулся и понял, что очнулся позже Грони. Из окна доносились бодрящее пение птиц, утреннее солнце, зорко заглядывая в окно комнаты, слепило глаз.

   Сев на кровать, он сосредоточился, сам себе строго сказал:
   – Вчерашний день был хорошим, и сегодня тоже будет не хуже. Все трудности я перешагну, а если надо будет – встречу стойко.

   Вспоминая события минувшей ночи и то, что говорила девочка, он добавил:
   – Я хочу найти безболезненный выход из ситуации с Грони. Я хочу, чтобы все остались довольны, чтобы всем было хорошо. Разум – направь меня на верный путь. Сказано – сделано.

   Одевшись и выйдя из комнаты постояльцев, Вельмол не зашёл на кухню к Грони. Ему нужно было время подумать. Внутренне он хотел позавтракать в хорошей компании вкусно и сытно, и всё же посчитал нужным пока что не видеться с ней.

   Выйдя из трактира «Славное местечко», он направился по осветлённой ранним солнцем улице вдоль каменной дороги по направлению к замку.

   Около замка, у кованых ворот, он поздоровался с тремя стражниками, отшутился как мог на их вопросы, и они его на добром слове пропустили без проволочек.

   Поднявшись на второй этаж, отворив дверь покоев принца, Вельмол всё так же увидел Турбария лежащим на постели, правда на этот раз никто над ним не стоял, не хлопотал. Выглядел он более живым, чем днём ранее. Глаза не слезились, кожа приняла вместо бледно-синего розоватый оттенок.

   – Дорогой Вельмол, боги, знал бы ты как я рад тебя видеть, голубчик! – выкрикнул принц с неподдельной радостью. – Вчера вечером я уж было вконец отчаялся, начал диктовать слуге своё завещание. Но, напасть отходит, я чувствую с каждым часом всё больший прилив сил – и несомненно в этом ты мне помог.

   – Ваше величество, – чернобородый слабо поклонился, – Рад стараться.

   – Ты спас мне жизнь, парень. Я чувствовал, как злые силы высасывают из меня все соки. Меня нескончаемо бросало то в жар, то в холод. Я видел скверные, мерзкие сны, которые въелись в мой разум как червяки, да так, что я до сих пор помню их в мельчайших подробностях!

   – Я рад, что с вами лучше. День назад, вы с трудом могли говорить.

   – Это было ужасно! Но пора бы перейти к оплате. – принц поманил его рукой.

   Вельмол присел на кровать, а Турбарий со всей серьёзностью вручил ему один ключ. Вельмол знал от чего он, также он понимал то, что принц ему доверяет ничуть не хуже, чем Грони.

   Пройдя в дальний конец комнаты к резному столу, Вельмол присел в мягкое кресло, отпёр закрытый шкафчик, достал
оттуда ларец с драгоценностями. Вернувшись обратно на кровать, он дал принцу увесистый серебряный ларец.

   – Ах да, раз тебе как-то удалось снять проклятье, то, должно быть, ты знаешь, кто его наслал?

   – К сожалению, да, знаю. Вряд ли вам это понравится.

   – Говори, ничего не скрывай от меня. Парень, я тебе доверяю, выкладывай.

   – Ваша супруга наслала на вас медленную порчу на смерть, чтобы вы страдали за то, что в трактире «Славное местечко» временами заигрывали с молоденькими девицами.

    Принц глубоко вздохнул. Он со всей силы выкрикнул в подушку проклятье, сузив глаза, и спросил:
   – Всё это правда?

   – Чистая, ваша светлость.

   Турбарий вновь выкрикнул в подушку, после чего завопил:
   – Я эту гадину засажу в темницу! Вот только выберусь из кровати... Хотя, зачем медлить?

   Принц позвонил в один из разных звонких колокольчиков, и спустя несколько мгновений в комнату ворвались запыхавшиеся стражники, котором Турбарий приказал немедленно заточить злую женщину в темницу под замком.

   Отперев ларец ключом, долговязый принц некоторое время в нём копался, перебирал драгоценные камни, затем со вздохом взял один, и вручил Вельмолу, пробурчав:
   – Ты спас меня от неминуемого. Твоя помощь неоценима. Держи, заслужил.

   Принц всунул в лапищу чернобородого сапфир цвета дневного, чистого неба размером с ноготь мизинца.
   – Я вам искренне благодарен. – Вельмол с силой пожал двумя руками широкую кисть принца. – Какое ещё поручение меня ожидает?

   – Знаю, тебе ещё нужен опал. Но с ним большие проблемы, точнее с грузом, который везли мне. Недавно я получил письмо, в котором говорилось, что повозка с конвоем, везущая мне драгоценные камни с рудников, не прибыла в Янфар. Что-то не то произошло в деревушке у моря. Доверенный слуга доложил мне, что в городе среди людской мелкоты пошёл слух: тамошние жители деревни в течение месяца не задабривали богов через подкормку их младших сыновей – «морских демонов», на что те, видимо, ответили не лучшим образом.

   – Что от меня требуется? – спросил Вельмол, разминая затёкшую шею.

   – Если тебе так уж сильно нужен опал, поезжай в ту деревню на коне. Разберись, что случилось и, по возможности, вспоминая моё доброе к тебе отношение, верни мне часть груза. Рубины и сапфир у тебя в руках, остался последний опал, и, похоже, на этом наши пути разойдутся. – грустно произнёс принц. – Я отпускаю тебя с наилучшими пожеланиями. В добрый путь Вельмол. Удачи тебе. Не удивлюсь, если топор тебе пригодится.

   – Могу я рассчитывать на одну из лошадей из вашей конюшни?

   – Бери любую, я в неоценимом перед тобой долгу. И не забудь карту окраин Янфара на моём столе.

   – Всего хорошего.

   Выйдя из замка, чернобородый выбрал из загона самого спокойного коня, того, кто принимает ласку с охотой, того, кто принимает нового наездника без раздражения.

   Вельмол выехал из кованых ворот замка на коне, на прощание помахав посмеивающимся стражникам. Он быстро добрался до таверны «Славное местечко», прикрепил коня верёвкой к дереву, зашёл в помещение переполненный уверенность в предстоящем дне.

   – Гро-он-ии! – позвал он с улыбкой на губах.

   Она нехотя, с угрюмым лицом вышла к нему из кухни, сняла фартук, кивнула в знак приветствия.
   – Ну милая, извини, что утром не навестил.

   – Мог бы просто заглянуть и хотя бы улыбнуться. Ты думал о нас?

   – Грони, не в обиду, мне сейчас совсем не до этого. Но знай – у меня в голове твёрдо это держится. Собери мне в дорогу мясной еды и сухарей. Я не знаю, сколько дней буду отсутствовать...

   – Дорогу? Отсутствовать? – спросила она с прищуренными глазами. – Что принц от тебя хочет?

   – Я всё скажу, но на улице.

   Некоторое время они общались на улице на обыденные темы, стараясь не затрагивать тему своих отношений друг к другу. Грони собрала чернобородому в походную сумку десяток полосок вяленого мяса и две пригоршни сухарей из тёмного хлеба.

   Вельмол вышел из трактира вместе с девочкой, которая впервые вблизи увидела коня.

   – Можно я его?.. – пролепетала она, со блестящими и счастливыми глазами на лице.

   – Конечно, он спокойный.

   Грони гладила гриву коня, почувствовала его жаркое дыхание изо рта, отчётливо видела огромные зубы, слышала вблизи довольные фырканья от удовольствия, что доставляла её ласка коню.

   – Грони, принц сказал мне, что моя цель прибыть в прибережную деревушку и разобраться с тем, что случилось с повозкой и конвоем с драгоценностями, среди которых есть опал.

   – Это будет опасно? – спохватилась она, глядя на его топор.

   – Я не раз был в бою, и если будет неприятность, я вряд ли выйду проигравшим. Так вот, в городе идёт молва о том, что в деревушке перестали задабривать богов, и те ответили на это яростным выпадом. Я еду в неизвестность, и не знаю, чего ожидать. Но знай – я вернусь. Дождись меня, хорошо?

   – Ты обязательно вернёшься. Я знаю – мы должны быть вместе, я это чувствую.

   Вельмол искренне улыбнулся на эти слова, кивнул своим мыслям, хотел было залезть на коня и отправиться в путь, но задержался.

   Он прильнул к Грони, обняв её крепко-накрепко, так, как будто бы в последний раз в жизни.

   Взобравшись на коня, он глянул на девочку с лёгкой грустью, но, опомнившись, собрался с силами и отправился в путь.

--------------------------------------------------

   Миновав на скоку главные белоснежные ворота, Вельмол отправился по гладкой, вытоптанной конями и людьми дороге строго на юг. Во время пути его мысли блуждали по давно минувшим годам, тогда, когда он предложил Ронэмилу заняться заговорщической деятельностью, как об этом же переговаривался в таверне с подпитым Экстэром; словом, он вспоминал всех тех, кого давно уже не видел.

   По ухабистой дороге, по обе стороны которой располагались поля с пшеницей, он приметил земледельцев, старательно работающих серпами, собирающими урожай. Вельмол покачивался в седле в такт движениям коня; шёл он рысцой, особо не торопясь и не напрягая коня. Во время пути его думы переключились на Оросамила, этого безликого мерзавца, обещавшего отомстить старику Гапдумолу через его сестёр на топях.

   «Не думай о плохом, это никак не поможет. – отозвался Этман. – Возможно, тебе всё же удастся уберечь тех милых старушек. Я часто блуждаю по твоему разуму и вижу все пережитые тобой моменты. Я чувствую, мы сливаемся воедино».

  «Вот только я о тебе ничего не знаю». – буркнул Вельмол, сверяясь с картой.

   Перед чернобородым было распутье и три дороги в разном направление. Оглядев аккуратную карту, он призадумался. Решил направился по центральному пути, который с обеих сторон окружали округлые холмы.

   Чем дальше Вельмол ехал, тем меньше людей на дороге ему встречались; а чуть погодя и вовсе как будто бы испарились. Тёмную пелену облаков заслонило солнце, сменив дневной лучезарный пейзаж на угрюмый, в серых тонах. Начал мелко моросить успокаивающий дождь.

   Пол дня он ехал к прибережной деревушке, и наконец добрался. Увиденное разочаровывало и наводило лёгкую тоску, так как ему вспомнились деревушки на землях Лериля, на которые он раньше совершал набеги.

   Проехав вглубь деревушки из тридцати домов, он остановился, слез с коня, нашептал ему ласковые слова, обещал вернуться в скором времени. Привязав лошадь к изгороди одноэтажного дома, Вельмол хорошенько осмотрелся по сторонам.

   Деревня с одноэтажными домиками была расположена возле скалистых мысов. Близкое море виделось совсем рядом, были отчётливо слышны накаты и прибои волн. Нельзя было не заметить выбитые окна, следы крови на песке и порогах домов. На земле валялись разбросанные в спешке, или переворошённые в поисках чего-нибудь более ценного яства одежды, разбитые глиняные сосуды и прочая домашняя утварь.

   При виде общей разрухи и многочисленных следов битвы и крови Вельмола пронял озноб, по спине пробежались мурашки. Он закинул руку за спину, проверяя, на месте ли Зубоскал. Взяв себя в руки, он с силой выдохнул и хотел было позвать отозваться кого-нибудь на его кличь, но быстро оборвал себя на этой мысли, понимая, что рядом могут быть неприятели.

   Вельмол прошёлся вдоль домов, у большинства из которых были выбиты двери; миновал колодец, на котором явственно виднелись следы запёкшейся крови, издалека увидел повозку. Подойдя к ней, он разглядел в сгущающихся сумерках обчищенные, разломанные напополам сундуки. Несомненно, думал он, раннее в них хранили драгоценные камни, ценную руду и разнообразные украшения.

   У сундуков не были повреждены замки, на дереве отчётливо виднелись глубокие следы когтей. Создавалось такое впечатление, что кто-то обладал такой силищей, что смог своими двумя разорвать дерево сундука, так как поблизости не было никаких инструментов, наподобие кувалды или кирки.

   Этман обратился к нему:
   «Забыл сказать, – они любят всё блестящее».

   Дождь усиливался, в небе грозно раскатывались отзвуки грома. Подняв голову вверх, Вельмол отчётливо различил несколько слепящих вспышек подряд. Под кожаной курткой он не промокал, но волосы на голове слиплись, а холодный дождь нескончаемо тарабанил по голове.

   Подойдя к лошади, он отвязал верёвку, повёл её в конец деревни. Зашёл в амбар и, с жаром выдохнув, ахнул от увиденного. На полу, возле сена и надрезанных мешков с зёрнами, отчётливо различались следы недоеденного скота. Он видел скелеты лошадей, свиней, коз. Воняло отвратно, в воздухе ощутимо стоял привкус металла, значит, здесь недавно были те самые «демоны».

   Лошадь также, как и он, почувствовала в воздухе отвратительный смрад. Она забрыкалась, пыталась высвободиться от поводьев, за которые Вельмол её держал. Он с трудом увёл её из амбара, и некоторое время он ходил под дождём, в поисках укрытия для лошади.

   Чернобородый смог отыскать в конце деревушки нетронутую конюшню, где, правда, отсутствовали лошади. Привязав коня, он погладил его, угостил прихваченным с трактира яблоком, вновь на ухо обещал вернуться в скором времени. У него была мысль переждать дождь в конюшне, под крышей, в беседе с Этманом, но он поторапливал себя, понимая, что его ждёт не только Грони.

   Выйдя на улицу, Вельмол поднял голову и подставил лицо ливню. Так он стоял некоторое время, собиравшись с мыслями.  Он начал обыскивать каждый дом в поисках опала, или ещё чего-либо драгоценного.

   Зайдя в первый попавшийся дом, он увидел следы битвы, а именно: перевёрнутый, расколотый пополам стол со следами когтей, разбросанные стулья, перевёрнутые стенные шкафы с глиняными поделками. Даже настенные картины, и те были разорваны в клочья. Чернобородый искал опал в разных местах, начиная с раскиданных на полу вещей, заканчивая сундуками в тёмном подвале. Всё было разорено, ничего ценного не было.

   Он проверил второй дом, внутреннее убранство которого ничем хорошим не отличалось от первого. Тоже виднелись следы битвы, правда в этот раз более жестокой. Виднелась запёкшаяся кровь в таких масштабах, словно кто-то с силой вылил целый ковш крови на пол и стену. Вид крови никогда не нравился Вельмолу, в этом была его слабость. В такие моменты он, бывало, переставал контролировать своё гармоничное состояние разума, что-то внутри него надламывалось, просилось наружу.

   Он призадумался на счёт того, сколько семей в этой деревушке было загублено. Подняв голову вверх он с силой выкрикнул от нескончаемого сочувствия к простым работягам и семьянинам. Чернобородый больше не боялся быть незамеченным; он развязал ремни под рукой, не торопясь вынул из-за спины Зубоскал, почувствовал в руке увесистый топор и холод металла, дающий уверенность.

   Спустя треть часа, когда ливень сменился мелким плаксивым дождиком, обойдя большинство домов и не найдя ничего ценного, он взял с порога единственного двухэтажного дома настенный факел, зажёг его кремнием, и начал искать следы на песке.

   Отчётливо различалось то, как кто-то тащил несколько тел по направлению к морю. В далёком небе со всей мощью раздался такой раскат грома, что Вельмол инстинктивно опустил от неожиданности голову в плечи, прикусил зубы, развернулся назад и вскинул для удара топор. Поняв, что это была всего лишь гроза, он с силой рассмеялся над случившимся.

   Подойдя к песчаному берегу, он увидел, что тела тащили вдоль моря по грунту, по направлению к дальним скалистым мысам. Но что самое важное – он видел на песке то, как несколько мешков тащили по берегу. Свет факела, опущенный на землю, явил следы нечеловеческих стоп с тремя пальцами впереди и двумя сзади. Это поселило в Вельмоле слабую неуверенность перед неизвестным.

   Не спеша, держа в руках топор и факел, чернобородый брёл по многочисленным следам, которые шли строго в ряд. Он не боялся встретиться лицом к лицу с неизвестным, нет, но он желал по возможности не вступать в бой.

   Через четверть часа, или чуть более, следы кончились около скалистого мыса.

   Шлёпая по воде Вельмол нахмурил брови, думая:
   «Куда они могли запропаститься?»

   Осмотрев скалу с резкими очертаниями, он приметил с помощью факела маленький низкий проход вовнутрь, в холодную и сырую неизвестность. Вельмол достал из-за спины топор, просунул в щель, затем то же самое сделал с факелом. Он прилёг на землю, и на четвереньках с трудом протиснулся.

   Взяв факел с пола, он осмотрелся. Была сплошная темень, но где-то отдалённо, в этом гроте, виднелся слабый свет от луны, изливающийся из расщелин скал сверху. Пещера вела под наклоном вниз, что удивило его.

   Ступая аккуратно, Вельмол в своих сапогах временами скользил по гладким, мокрым камням, сильно боясь расшибиться, а то хуже свалиться в тёмный проём, ведущий глубоко вниз. Спускаясь всё глубже и глубже, он старался не шуметь и идти мягкой поступью. Он понимал, что не сможет в этом месте вечно ходить с факелом в руках, и если заметит первым «демона», который вряд ли примет его тепло, был готов в любой момент потушить огнище, окунув его в воду, которая здесь была почти в каждом месте.

   Чуть погодя, где пещера выводила его в бок, он засмотрелся на потолок, и чуть было на упал в резкий тёмный обрыв. Взяв камень в руки, он аккуратно кинул его вниз, вслушиваясь в звук. Лишь спустя несколько мгновений послышался отзвук отскакивающего камня, который затем потонул в воде.

   Сглотнув подкатившуюся слюну, Вельмол вытер вспотевшие руки о куртку. Он мысленно себя подбодрил, перекинул факел через пропасть на другую сторону обвалившегося прохода. Отойдя назад несколько шагов, он с силой побежал в сторону обрыва. Совершив могучий прыжок, он кое-как пролетел несколько метров вперёд, с трудом зацепился за выступ мёртвой хваткой.

   Перебирая ногами по сыпучей скале, он подтолкнул себя наверх, затем с силой подтянувшись встал и усмехнулся в лицо миновавшей неприятности. Подобрав факел с пола, он почувствовал лёгкую тряску. Насторожившись, не понимая, что происходит, он начал вслушиваться в звук, доносившийся под ним.

   Скала под ногами зашевелилась, начала с силой покачиваться. Вельмол побежал прочь от обрыва, слыша, как скала твердь начинает обваливаться в пропасть.

   В один момент он, убегающий, не почувствовал под ногами опоры, понял, что падает. Закрыв глаза, ненавидя себя и крича во всё горло, он падал с чувством невыполненных долгов.

   Приземление произошло почти что безболезненным, но очень неприятным. Он по уши измазался в чём-то липком, маслянистом. Это жижа попала ему в глаза, уши, рот и нос. От с омерзением отплёвывался, чувствовал, как весь окунулся во что-то неизвестное. Вельмол крайне разозлился, он с силой на эмоциях выкрикнул и мгновенно пожалел об этом.

   Из под воды вынырнуло подобие человека, ростом ниже чернобородого на две головы. Факел упал отдалённо от Вельмола, и в этом ему повезло. Огнище, лежащее на полу, явило существо с острыми мелкими зубами, овальной головой без ушей, вместо которых были глубокие углубления.

   Чернобородый посмотрел под ноги и вокруг себя, увидел высокие кучи разноцветных окружностей, внутри которых медленно шевелились крохотные эмбрионы, и понял, что упал в икру этих существ, каждая по отдельности из которых была размером с добрый кулак. Никогда ещё ему не было так мерзко, липко, и холодно, как сейчас. Он не шевелился, с потаённым любопытством наблюдал за тем, как маленький «демон» пытался длинным пальцем с когтём прикоснуться к факелу. Существо прыгало вокруг огнища, дивилось, восклицало гортанными звуками, и когда дотронулось до огня, яростно зашипело, отскочило в сторону и побежало в ближний тоннель.

   Некоторое время он лежал тихо, затем, убедившись, что находится один, выполз из лопающейся икры на скалистый пол. Вытерев лицо руками и с силой высморкавшись в пол, Вельмол собрался с духом, потушил факел в воде, направился в другую сторону пещер.

   Необдуманный выкрик Вельмола встревожил жителей подземелья. Находясь в воде по колено, он прижался за скопление сталагмитов по правую свою руку. В этом месте было достаточно темно, существа от мала до велика шлёпая и тревожа воду бежали в сторону места, где он рухнул в их икру. Пробегая мимо него, он не был замечен.

   Некоторые существа не побежали на призыв обожжённого собрата; они стояли рядом с друг другом, образовав живой круг. «Демоны» оживлённо переговаривались гортанными всхлипами и монотонными фырканьями, сопровождая свою речь жестикуляциями ног и рук.

   Присмотревшись к ним внимательнее, Вельмол увидел рядом с ними мешок. Слабый лунный свет из расщелин скал являл бронзовые кубки, ожерелья и монеты разных размеров и оттенков.

   «Наверняка делят добычу. Что ж, не буду мешать». – подумал он, уходя в потёмках в другой закуток подземелья.

   Чернобородый понимал, что из тридцати домов наберётся больше добра, чем один мешок, и потому хотел найти то, что ещё не было поделено. В голове стойко засела мысль: держаться тени и по возможности никого не убивать.

   В следующем тоннеле была кромешная тьма. Он шёл на ощупь, держась рукой стены и не торопясь проверяя ногами скалу на неровности. Тьма поглотила Вельмола с головой, он долгое время шёл сам не зная куда. Сзади него послышались приближающиеся шаги, и он весь напрягся, развернулся, достал Зубоскал и принялся ждать неминуемой встречи, понимая, что в этот проход в любой момент мог войти кто угодно.

   Когда шорохи прекратились, Вельмол расслабился. И в этот самый момент, когда он отвлёкся своим мыслям и ослабил хватку оружия, в его ногу впились холодные иглы. Кто-то захватил его за колено и начал клонить к земле. Боль была, но она моментально прошла после того, как разум Вельмола повторно заполонила злоба, но на этот раз он не завопил.

   Чернобородый с силой обрушил сверху топор на шипящий звук. Услышав, что он промахнулся по скале, он наотмашь нанёс ещё несколько ударов возле себя. Оружие с чавканьем застряло в теле неприятеля. Вельмол было рванул топор на себя, но не получилось.

   Чернобородый вздрогнул, нащупал то, в чём застрял топор и понял, что это овальная голова.

   «Не везёт». – подумал он, вытирая мокрые, липкие руки о куртку, которая и так была перепачкана.

   Поёжившись, чувствуя неприятный холодок в ноге, он вытащил оружие, откинул в темноте в сторону труп, и, развернувшись, отправился дальше на ощупь, держа на этот раз топор в руках. Отыскав лаз, сквозь который он протиснулся боком, он вышел в новый проход, на этот раз хиленько осветлённый лунным светом сверху.

   Попав в новую пещеру, он не на шутку встревожился. Он видел перед собой на полу норы, или точнее углубления, заполненные водой, в которых дремали молодые, ещё не подросшие «демоны». Тихо подойдя поближе, он увидел, что в некоторых глубоких норах виднелись затопленные драгоценности, цепочки, браслеты, диадемы и даже виднелись поблёскивающие драгоценные камни.

   Весь лик Вельмола улыбнулся. Он мягкой поступью обошёл многочисленные углубления с существами, не желая тех разбудить, лёг на пол и сунул руку в воду, вылавливая пригоршню монет и других драгоценностей.

   Дыхание чернобородого участилось после того, как он ощутил, а затем и увидел в своей руке несколько серебряных и бронзовых монет, парочку разноцветных драгоценных камней и жемчужное бледно-синее ожерелье.

   Он почувствовал победу, начал запихивать всё что вытаскивал в походную кожаную сумку на бедре. Пошарив рукой в воде, он не нашёл самого важного – опала. Вельмол точно знал, как должен выглядеть опал, так как он видел этот прелестный, разноцветный, бесформенный камень в хижине жрицы.

   Набив сумку почти до краёв, Вельмол услышал сзади себя отзвук встревоженной воды. Холодок пробежался по спине чернобородого, и он хотел было спрятаться куда-нибудь, но не успел.

   Существо, ростом ему до колен, вылезло из воды, потянулось телом врозь, что-то удовлетворённо гаркнуло и замерло в нерешительности.

   Колкий, враждебный взгляд маленьких зрачков встретился с встревоженными, обагренными кровью глазами Вельмола. Он поднёс палец к губам и шикнул, надеясь, что призыв к молчанию сработает.

   Существо также шикнуло в свой коготь, наклонило голову набок, принялось ожидать дальнейший разворот событий. Вельмол понимал, надо занять это существо чем-нибудь, пока оно не перебудило и не позвало остальных.

   Он достал из сумки жемчужное ожерелье, поднял его на верх, повертел им, лизнул языком с переполненным удовольствия лицом.

   Маленький «демон» ответил на это оживлёнными подпрыгиваниями, издали протягивая руки, мол, подари мне, или дай подержать.

   Вельмол кинул ожерелье в сторону существа. То на лету ловко поймало его, принялось тут же грызть и облизывать длинным языком.

   Обойдя это помещение бочком, стараясь не наступить в углубления с водой и потревожить существ, чернобородый зашёл в следующий, более светлый тоннель, выведший его в новую комнату. Она отличалась от прежних тем, что скалистые стены, потолок и пол были настолько гладкими, что в них можно было рассмотреть самого себя. Посреди этой комнаты был расположен гладкий валун на камнях, отдалённо напоминающий стол. На нём громоздились книги, несомненно утащенные из прибережной деревушки. Виднелись также чернила и уголь со свитками, написанными на языке, схожим со светочем, что находился в куртке Вельмола.

   Пройдя вглубь комнаты, он пробежался глазам по некоторым свиткам, уяснил для себя, что в них издавна описывались события этого подземелья и подводных царств, где обитают гигантские морские божества.

   Его взгляд приманили расщелины в стенах, по которым поступала вода в небольшой каменный колодец. Вода внутри была прозрачная, и он без труда разглядел на небольшой глубине двустворчатый моллюск, размером с добрый охват обеих рук.

   Он не понаслышке знал об опасности, во время добычи жемчуга. От старых мужей он слышал, что охотники за перлами не раз погибали от того, что их конечности намертво закусывали створки моллюска, и те погибали, задыхаясь.

   Какое-то время Вельмол стоял упёршись руками в каменный колодец, задумчиво поглядывая на моллюск. Он долго ждал, но дождался того, что створки приоткрылись, и к его огромному удивлению, вместо жемчужины внутри находился радужный камень разных оттенков.

   Лицо Вельмола приобрело лучезарную, неподдельную улыбку, но он знал: рано радоваться.

   «Зачем они его туда положили?» – подумал чернобородый.

   «Видать, они его особенно ценят, вот и оставили охранять моллюску». – ответил Этман.

   Чернобородый развязал ремни под рукой, положил Зубоскал на край колодца, снял с себя кожаную куртку со стальными креплениями, штаны, под конец разулся. Холодные капли воды сверху расщелин стучали по спине и голове; он медленно начал погружаться в колючую воду, буквально по шажочку, боясь всколебать воду и вспугнуть моллюск, тем самым заставив того преждевременно закрыться.

   Спустя несколько мучительно долгих моментов ноги Вельмола коснулись грунта, встали рядом с моллюском. Взяв в руки топор, он так же аккуратно начал погружать его в воду. Приободрив себя, он вдохнул полную грудь воздуха, и медленно нырнул с раскрытыми глазами. Зрачки пощипывало, он сквозь зубы заставлял себя смотреть на моллюска и свою цель внутри него – опал.

   Присев на корточки, он медленно вытянул руку с оружием вперёд, выставил его поперёк створок и почувствовал, как моллюск с силой прикусил Зубоскал. Не теряя времени, чернобородый пропихнул руки внутрь створок, взял долгожданный опал, встал во весь рост, схватился руками за каменные края колодца, подтянулся, наконец-то вдохнув воздуха.

   – Фух… – только и промолвил он.   

   Было холодно, но не так, как раньше в лесах, во время охоты на оленя. Взяв из сумки несколько кусков вяленого мяса с сухарями, он наскоро перекусил. Подойдя к свету из расщелин, он рассмотрел добытую драгоценность. Этот камень обработан, и он был овальной формы, чуть больше куриного яйца. Опал сочетал в себе многие цвета, начиная с лимонного, заканчивая сиреневым с изумрудным. Радужные и невообразимые цвета плавно перетекали вдруг в друга, и некоторое время Вельмол любовался им, вертел то так, то эдак. Закончив созерцать прекрасное, он запихнул его во внутренний карман куртки к остальным своим камням, похвалил сам себя:
   – Молодец.

   Пока он любовался камнем, моллюск ослабил хватку, смирился с тем, что в его створках враждебный предмет. Вельмол вновь не спеша нырнул, вместо опала вложил во внутрь маленькую синею жемчужину из своей походной сумки, чтобы никому не было обидно, и вытащил топор и вынырнул.

   Пока он сох, мысли его блуждали по Янфару и тому, что было сказано в свитках на каменном столе. Он проверил, и узнал, что там говорились, что верховное духовенство перестало снабжать их деток, этих «морских демонов» мясом молодых людей, умышленно приносящих себя в жертву по доброй воле. Было описано недовольство божеств от того, что их маленькие детки начали умирать с голоду, и то, что они не собираются с этим смириться.

   Вельмол крутанул головой, прогоняя тёмные мысли, выбил из ушей воду, оделся и для себя осознал: он, если сможет отсюда выбраться, предупредит духовенство Янфара от угрозы из вод. Чернобородый искренне не желал этому прекрасному городу чёрную участь уничтожения; он хотел, чтобы ему поверили, и потому он взял ту самую летопись событий, свернул несколько раз, и заложил себе под куртку, надеясь, что духовенство умеет читать на языке «демонов».

  

   Медленно но верно, почти на ощупь в кромешной тьме, Вельмол тихой поступью брёл по колено в воде в неизвестном направлении. Он уж давно смирился с тем, что его сапоги и штаны пропитались водой настолько, насколько это вообще возможно. Он свыкся с мерзким холодом и болью в ноге от укуса, и упорно шёл вперёд.

   Спустя приблизительно четверть часа он заблудился и внезапно услышал позади себя, во тьме, яростные гортанные выкрики и приближающиеся шлёпанья по воде. Он понял: или малец с ожерельем его всё же его выдал, или кто-то обнаружил пропажу камня.

   Чернобородый что есть сил начал убегать от неприятеля; он спотыкался и падал в воду, влетал набегу в невидимые стены, вновь вставал и всё равно бежал. Яростные выкрики голосов позади него приумножились, Вельмол закусил зубы и горько посмеялся над своем незавидным положением.

   Он чуть было не пробежал закуток, где свалился в их икру. Напрягая оставшиеся силы рук и ног, чернобородый начал карабкаться по наклонному нагромождению свалившейся скалы, надеясь, что ему удастся выбраться из этого сырого, тёмного места.

   Но не тут-то было, – они заметили, куда он свернул, и тоже принялись карабкаться за ним попятам. 
   Некоторое время Вельмол лез часто оглядываясь вниз, на многочисленное скопление морских чудовищ, шипящих и не отстающих от него. Иные из них были чуть выше него, с изумрудным оттенком кожи; такие словно бы были более проворны. Один из них поймал его за ногу и начал тянуть вниз, в пропасть. Вельмол с силой удерживался двумя руками за выступающую породу, отбивался свободной ногой до тех пор, пока точно не угодил сапогом в руку чудовищу, а затем и в морду. «Демон» не удержался, с яростным криком свалился на своего собрата рядом, который тоже вместе с ним провалился в глубокую пропасть.

   Он выбивался из сил, продолжал упорно отбиваться и лезть всё выше и выше. Из рук вырывались куски породы, и он чуть было не ослабил хватку единственной рукой, но удача, как и сила, были на его стороне. Когда он улучил момент, переставляя поудобнее ногу на выступ, его вновь схватили за сапог, начали упорно тянуть вниз скалящиеся морды. Он лягался, выбивался из сил, с трудом удерживался, горько смеялся, не веря в происходящее.

   «Расскажии я об этом старине Ронэмилу – тот бы ни за что не поверил». – подумал он, с силой ударяя свободной ногой о когтистую руку чудовища.

   Вельмол из последних сил подтянулся, встал в полный рост и побежал по наклону наверх, к расщелине, из которой изливался утренний солнечный свет. Запыхавшись, с трудом переставлял одеревеневшие ноги, он слышал позади себя вой и гул, и всё равно выжимал последние силы и бежал вперёд. На бегу, подбадриваемый яростными криками сзади, он развязал ремень, достал топор и закинул через расщелину к выходу.

   Чернобородый с силой прыгнул вперёд на землю, на четвереньках пополз через низкий проход, с помощью рук и ногтей с высвободил пол тела из тьмы, остались только непослушные, уставшие ноги.

   Он моментально почувствовал утреннее солнце на своём лице, запах солёной воды и водорослей. Вельмол уже было обрадовался победе, но его с силой схватили за ноги с другой стороны прохода и потянули назад, обратно во тьму.

   Он проорал во всё горло:
   – Не-е-ет!

   Вельмол заскрёб ногтями по песку по направлению к морю, принялся упорно извиваться, брыкаться, бороться за существование.

   Минутой борьбы погодя, он почувствовал в ногах пронзительные колкие боли; существа кусали и когтями протыкали плоть. Во время паники и упорной борьбы, пытаясь высвободиться из их мёртвой хватки, он подумал: как такие хищники могли написать такую ценнейшую вещь, как светоч?

   Закрыв глаза, сосредоточившись на своём теле, напрягая всю мощь плеч, кистей рук и спины, Вельсол сквозь зубы мало-помалу смог постепенно, против воли чудовищ, медленно высвободиться, полностью вытащить окровавленные ноги наружу.

   Некоторое время Вельмол лежал с широко раскрытыми глазами, не веря в то, что смог выбраться.

   Чудовища не решились попробовать вылезти наружу, но с той стороны были отчётливо слышны из гортанные, удаляющиеся перекрикивания. Чернобородый, отдышавшись и успокоившись, попытался встать, как и раньше, не испытывая особых трудностей. Как только он поставил первую ногу на землю и попытался упереться о вторую, он пал наземь ничего не понимая.

   Он повторил свои действия, но с большим усердием – всё без толку, ноги совсем не слушались. И только сейчас он понял, что не чувствует их. Нельзя было не заметить того, что кожаные штаны во многих местах изорваны, окровавлены.

   «У взрослых особей когти парализуют жертву». – сказал Этман.

   «Я не собираюсь лёжа дожидаться смерти. Надо будет – доползу до Янфара на руках». – ответил Вельмол.

   Он сел на задницу, закрепил с помощью ремней Зубоскал за спиной, глубоко вздохнул и выдохнул, лёг на живот и принялся упорно работать руками, двигаясь вдоль берега к деревушке.

   Пока он полз, а безжизненные ноги волочились сзади по земле, по песку позади него рисовался кровавый след от многочисленных ран на ногах.

   У него было достаточно времени подумать над важными проблемами, а именно: сможет ли он добраться обратно до Янфара, получится ли у него правильно произвести ритуал, тем самым вызвать скопление тумана, который должен переправить его в Горбри, и что будет после того, как он отдаст в руки Терата светоч. И вообще – жива ли его семья?

   Также он прекрасно помнил, что должен был подумать о своих отношениях с Грони, и, похоже, сейчас самый подходящий момент, так как он ползком на руках пересёк лишь пол пути.

   Одно он знал точно: Грони ему очень нравилась как человек в целом, а не просто, как красивая девка которая к нему льнёт. Он ценил её внутреннюю чистоту, добрый, жизнерадостный лик. Он понимал, что сможет прожить без неё, но это будет сложно и как-то даже совсем неправильно. Чернобородый чувствовал, что в его руках дать этой девочке лучшую жизнь; он понимал, что сам должен к этому приложиться. Вельмол твёрдо знал: он будет её ценить, уважать, временами баловать, и по-настоящему любить.

   Всё упиралось в нерешённую проблему с его семьёй, но и это была не такая уж и проблема, так как если Филити его выслушает до конца, то она проникнется его правдивыми речами, пережитыми вместе с этой девочкой переживаниями и несчастьями, и поймёт, что этому человеку место рядом с ними.

   Но он отринул эту мысль, понимая, что это неправильно, да и невозможно. Молодая Филити, которая теперь старше его, будет ревновать, никак не сможет свыкнуться с подобной изменой. Нет. Он не предаст её, не бросит, обязательно спасёт и заживёт с семьёй в спокойствии. И всё же он понимал, что Грони ему приглянулась не как простая девка, а как нечто высшее. Вельмол нашёл в трудное время человеческое тепло в другом человеке, но это не повод расходиться с Филити. И всё же, он не желал и на Грони ставить крест. Он верил: хоть всё и сложно – он обязательно что-нибудь придумает.

   Такие думы посещали Вельмола, пока он упорно работал руками и продвигался к цели. К этому времени он уже дополз до деревни и кое-как приоткрыл руками конюшню. Лошадь дремала и Вельмол этому обрадовался, правда, он не знал, как на неё залезть в таком положение.

   Чернобородый подполз поближе к лошади, мягко начал дёргать поводьями вниз, ласково, дрожащим голосом от потери крови упрашивал:
   – Родной, молю тебя, ляг...

   Конь отрицательно пофыркивал, покачивал головой, дёргал шеей из стороны в сторону.

   Сосредоточившись на своих словах, Вельмол со спокойной уверенность в голосе сказал:
   – Даю слово, я обязательно накормлю тебя морковкой со сладким грушами. Только приляг, прошу тебя...

   Постепенно конь начал успокаиваться. Перестал брыкаться, а затем и посмотрел в страдальческое, уставшее лицо Вельмола словно бы понимающе. Он фыркнул и смилостивился, лёг рядом с ним на землю.

   Чернобородый, напрягая последние силы, с помощью рук кое-как забрался в седло, перекинул бесчувственные ноги, кое-как уселся на лошадь и тронулся обратно в Янфар.

   С сапог медленно, но упорно скатывалась на землю кровь, но Вельмол этого не замечал. Перед глазами всё плыло, и он чувствовал во всём теле всепоглощающую, убаюкивающую слабость. Но он не поддавался сонливости, командовал лошадью трогаться на полном скаку. Он надеялся: Грони ему поможет, не предаст, обязательно спасёт.


   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 18.05.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)